Опубликовано в журнале Студия, номер 17, 2013
Человек
отличается от животного только тем, что сумел создать институт государства. Не
для того, чтобы превратить земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей
окончательно превратиться в ад. Потому что даже человек, считающий себя самым
порядочным, способен вынести все. Если его вовремя не остановить. Да и
государство может быть по своей природе чисто разбойным. Это небеса не
нуждаются в пастбищах. Они дают, а не берут. А если и обстреливают нашу грешную
землю огненными стрелами, то вовсе не потому, что гневаются. Сто молний,
которые каждую секунду вонзаются в рыхлое тело планеты, безвозмездно дарят нам
до 15 миллионов тонн азотных удобрений. А что, кроме ненависти, дарим планете
мы?
Часовщики истории
Историю пишут люди. Они же ее и переписывают. У часов истории свои часовщики.
Новейшая еврейская история чем-то напоминает троянского коня. Беременного
врагами. Как внутренними, так и внешними. Министерство иностранных дел Израиля
решило, наконец, повернуться лицом к проблеме еврейских беженцев, ограбленных и
изгнанных из арабских стран шестьдесят лет назад. Эта тема не просто
выстрадана. Она, как нарыв, который вот-вот лопнет. Первым о ней открыто
заговорил Меир Кахане, которого тут же обозвали провокатором, обвинив в
подстрекательстве и стремлении раздуть межнациональный пожар. Те, кто громче
всех тогда кричал, и сегодня в правительстве и Кнессете. Их легионы в годы оны
брать не умели бастионы. Не умеют и сейчас. До сих пор живые манекены с
депутатскими значками на лацканах пиджаков и с академическими мантиями на
плечах множат мифы о том, что мусульмане вполне терпимо относились к инородцам
и иноверцам. Как будто не существовало статуса зимми, установленного династией
аббасидов в середине VIII века. Формально этот статус был отменен в 1840 году
турецким султаном Абд ал-Маджидом I. Но, к примеру, в Марокко евреи оставались
в качестве крепостных до 1913 года, а в Йемене статус зимми просуществовал до
1948 года. Более того, именно здесь был возрожден в 1922 году древний
варварский закон о насильственном обращении в ислам еврейских сирот в возрасте
до 12 лет.
О пламенной арабской любви лучше всего говорят факты. В 1934 году в алжирском
городе Константине прошел погром, в ходе которого погибло 25 евреев. Два года
спустя погромы, продолжавшиеся два месяца, прокатились по Багдаду и Басре. Они
стали генеральной репетицией перед июньской "хрустальной ночью" 1941
года, сопровождавшейся массовыми убийствами, изнасилованиями и грабежами.
"Фархуд", о котором и по сей день в Ираке вспоминают с гордостью,
унес 180 еврейских жизней. Ливийцы действовали "гуманней". В 1942
году они вывезли 2 тысячи евреев Бенгази в пустыню, оставив их там умирать от
голода и жажды. Разгром фашистской Германии в Триполи отметили погромом, уничтожив
вместе с сотней евреев пять синагог. Каирский погром 45-го года привел к гибели
10 человек. Евреи отделались сравнительно легко, если не считать 350 раненных и
сожженной больницы с синагогой. Три года спустя еврейские кварталы сравняли с
землей. Но всех переплюнула Сирия. Алеппский погром 1947 года, в результате
которого были уничтожены все предприятия и синагоги, заставил евреев стремглав
бежать из страны. Число его жертв неизвестно и поныне.
С появлением Израиля на политической карте мира ситуация вообще стала
невыносимой. Евреи, поселившиеся на этой земле задолго до прихода арабов,
понимали, что будущего у них нет. Обобранных до нитки йеменских евреев не
удерживали, и вскоре пятьдесят тысяч йеменитов оказались в Израиле. Ирак
вначале запретил выезд из страны. Но в 1950 году открыл иммиграционное окно.
Евреи могли уехать, но при условии отказа от гражданства, имущества и права на
возвращение назад. Взрослым разрешалось взять с собой 16 долларов, молодежи до
двадцати лет — 12 долларов и детям до двенадцати лет — 6 долларов. В течение
трёх лет Израиль принял 123 тысячи иракских беженцев. Преследования и погромы
вынудили искать безопасного убежища и египетских евреев. С начало уехало 25
тысяч человек. Но после Суэцкого кризиса 1956 года, когда начались массовые
аресты и конфискация собственности, число беженцев резко возросло. К 1967 году
в стране оставалось около трех тысяч евреев. Сейчас их не больше нескольких
десятков. Как и в Алжире, где верховный суд вообще поставил евреев вне закона.
Их предприятия были конфискованы, кладбища разрушены, а синагоги превращены в
мечети.
Общее количество еврейских беженцев из арабских стран составляет примерно
800-900 тысяч человек, а захваченное у них имущество оценивается в 200-300
миллиардов долларов. Президент World Organization of Jews from Arab Countries
(WOJAC) Хаскель Хаддад утверждает, что только площадь земли, которой владели
евреи Египта, Ирака и Марокко, превышает сто тысяч квадратных километров, то
есть в три с половиной раза больше, чем вся территория Израиля, включая
Голанские высоты, Газу и Иудею с Самарией.
Пока права еврейских беженцев признают только Соединенные Штаты, где 1 апреля
2008 года Палата представителей приняла соответствующую резолюцию. Но готов ли
Вашнигтон поддержать требования о денежной компенсации, пока неясно. Израиль
считает, что ответчиком должна выступать Лига арабских государств. Только есть
ли у нее на это полномочия? Она даже с зарвавшимся Асадом ничего сделать не
может. Поэтому вопрос разумней перевести в другую плоскость. На первом этапе
Израиль и арабские страны создают совместную комиссию, которая оценивает
имущество арабских и еврейских беженцев. Поскольку стоимость еврейского
имущества на порядок выше, то из нее вычитается арабская составляющая.
Полученный остаток и будет представлять собой арабский долг. Для его погашения
должен быть создан специальный фонд. Желательно под международным управлением.
Естественно, выплачивать еврейские долги арабы не пожелают. Тогда в качестве
компромисса пусть выплатят их… палестинским беженцам. Но при условии, что все
они переселятся в арабские страны, полностью очистив Газу, Иудею и Самарию.
Коллективный враг
Любая страна — это, прежде всего, ее люди. Она отражает их менталитет,
привычки, традиции и предрассудки. Они неизменны, как отпечатки пальцев.
Поэтому Маргарет Тэтчер никогда бы не стала президентом Франции, а Николя
Саркози — канцлером Германии. Как и Ангела Меркель — премьер-министром
Великобритании. Что же тогда связывает такие непохожие друг на друга страны и
народы? Взаимный интерес? Возможно. Хотя они, скорее, соперники, чем соратники.
Ведь если, скажем, у одних Восток вызывает восторг, то другим Запад кажется
западней. Значит, общие ценности и цели? Не исключено. Правда, пути их
достижения могут быть разными. Так что же тогда еще? Совместно пролитая кровь.
Своя. А еще лучше — чужая.
Когда Махмуд Аббас заявил, что после провозглашения независимой Палестины в
Иудее и Самарии не будет ни одного еврея, никто не возмутился. А теперь
представьте, какая поднялась бы буря, если бы Биньямин Нетаниягу сказал, что
после провозглашения независимой Палестины в Израиле не будет ни одного араба.
Но арабы будут. А бури не будет. Потому что все знают, что Нетаниягу никогда
так не скажет. Между тем, к середине 1970-х годов евреев в арабских странах
практически не осталось. Их выжили оттуда. Как выживают сейчас христиан. И
выживут. Точно так же, как была очищена от евреев Медина в VII веке. Всех
мужчин уничтожили, а женщин и детей продали в рабство. С тех пор на Аравийском
полуострове евреев нет. Им запрещено не только проживать, но и даже появляться
там. И этот запрет строго выполняется до сих пор.
Отступник не тот, кто горит на костре, а тот, кто этот костер поджигает.
Израиль нынче обвиняют во всех смертных грехах. Но стоит ли обижаться на столь
несправедливое отношение к себе? В глазах так называемого прогрессивного
человечества он был и останется коллективным евреем. И, стало быть,
коллективным врагом. Не потому что хуже или лучше других. А потому что все
намертво повязаны кровью. Еврейской. И эта кровавая зависимость заставляет
держаться вместе. Как в банде, где арест одного, угрожает всем остальным. Ведь
если вдуматься, Холокост спровоцировали не немцы. Холокост спровоцировало
международное сообщество. Еще в 1940 году Гитлер предложил Сталину переселить
немецких и австрийских евреев в Биробиджан. Советский Союз ответил отказом.
Хотя после вторжения Германии в Польшу евреям на первых порах не мешали
переходить границу. В Белоруссии официально зарегистрировалось около 70 тысяч
"перебежчиков". На самом деле общее количество беженцев достигало от
трёхсот до пятисот тысяч человек. Часть из них была репрессирована и отправлена
в Сибирь. Около девяти тысяч сослали на лесозаготовки в автономную республику
Коми. А большинство сгорело в огне Холокоста.
Какую же цель ставил Гитлер, начав беспрецедентное преследование евреев сразу
после прихода к власти? Чтобы поднять оказавшуюся в жестоких тисках кризиса
Германию, нужны были деньги. Очень большие деньги. Сталину они тоже нужны были
на индустриализацию. И он их нашел, ограбив и разорив крестьянство. Больше
добыть средства было просто неоткуда. Он, может быть, сам бы с удовольствием
ощипал собственных евреев, но у них нечего было взять. Первая мировая, а затем
Гражданская война сделали их нищими. У Гитлера не было крестьян. И если кого он
и мог раздеть догола, то только евреев. Их вытеснение сопровождалось тотальным
ограблением. К 1938 году у немецких евреев было конфисковано почти 90%
собственности и имущества. При полном молчаливом согласии "братской
семьи" народов мира.
Когда молчание стало до безобразия неприличным, Франклин Рузвельт предложил
провести международную конференцию. Она проходила с 5 по 16 июля 1938 года в
курортном французском городке Эвиан-ле-Бен, расположенном на живописном берегу
Женевского озера. Свои делегации прислали 32 страны. Но ни одна организация,
занимавшаяся реальной помощью беженцам, представлена не была. На конференцию не
допустили ни еврейские организации, ни представителей самих беженцев. Потому
что она с первого же дня работы превратилась в фарс. Соединенные Штаты заявили,
что не могут менять квоты в угоду каких бы то ни было беженцев. Это была,
конечно, самая что ни на есть циничная ложь. За 10 лет, с 1933-го по 1943 годы,
общее число неиспользованных квот составило почти миллион двести сорок пять
тысяч. Этого было бы вполне достаточно, чтобы спасти хотя бы детей.
Великобритания тоже категорически отказалась от приёма беженцев как на
территории страны, так и в Палестине. Готовность протянуть руку помощи гонимым изъявила
только Доминиканская республика. «Мир разделился на два лагеря: на страны, не
желающие иметь у себя евреев, и страны, не желающие впускать их в свою страну»,
— с горечью констатировал будущий первый президент Израиля Хаим Вейцман.
Единственным итогом Эвианской конференции стало создание Межправительственного
комитета по делам беженцев, срок полномочий которого истекал в апреле 1943
года. По его инициативе было заключено международное соглашение о транзитном
пересечении границы без паспортов. Что, естественно, не могло решить коренных
проблем. Таким образом, участь евреев Германии, Австрии и Чехословакии была
предрешена. Следующей была Польша. Затем Франция, Бельгия, Голландия… Гитлер
понял, что евреи никому не нужны. И от них можно избавляться любыми доступными
и недоступными способами. Мертвые будут молчать. И награбленное вернуть не
потребуют. Если после пожара хоть что-то остается, то после поголовного
истребления — ничего. Евреи широкой рекой потекли в лагеря смерти и
расстрельные рвы, а их деньги — на укрепление германской мощи. Достаточно
сказать, что общая стоимость собственности, реквизированной нацистами только у
евреев Богемии и Моравии, составила около 12 миллиардов чехословацких крон
(считай евро, в современном пересчете).
К вопросу о беженцах вернулись на Бермудской конференции, проходившей с 19 по
30 апреля 1943 года. И Рузвельт, и Черчилль уже чуть ли не в мельчайших деталях
знали, как решается "еврейский вопрос". Их больше всего интересовала
арабская нефть и меньше всего — судьба евреев. Да и сама конференция в узком
американо-британском составе состоялась только под жестким давлением лучших
представителей мировой общественности, не растерявшей остатки совести. Ничего
существенного для облегчения участи преданных всеми евреев она не внесла. Все
положения расистской "Белой книги" образца 1939 года, возвещавшей,
что «еврейское население не должно превышать треть населения Палестины»,
остались в силе. Как и основной принцип, гласивший, что «целью правительства
Его Величества является создание в течение десяти лет независимого
палестинского государства». В качестве жеста доброй воли лишь продлили работу
Межправительственного комитета по делам беженцев, полномочия которого
сводились, по сути, к нулю. Так политический бермудский треугольник похоронил
последние надежды тех, кто еще на что-то надеялся.
Второй акт драмы начался уже после
войны. Освобожденные из лагерей смерти евреи оказались предоставлены сами себе.
У освободителей не было ни инструкций, ни специалистов, ни оборудования, предусмотренных
на этот случай. Истощенные люди гибли, как мухи. В Берген-Бельзене, к примеру,
уже после освобождения умерло около 13 тысяч заключенных. В Буна-Моновитце,
входившем в освенцимский комплекс, из 12 тысяч освобожденных вскоре осталось
всего 800 человек. Остальные скончались от болезней, голода и холода.
Упивающихся победой союзников меньше всего волновали эти люди. Собравшись за
рюмкой чая, они постановили, что любой, желающий возвратиться на родину, но не
имеющий такой возможности, должен в «обязательном порядке вернуться на
территорию противника». В результате чудом выжившие 100 тысяч евреев вынуждены
были оставаться в Германии, ютясь в солдатских казармах либо бывших концлагерях
типа Дахау. Оставаясь при этом на положении заключенных. В лохмотьях из
арестантской одежды. С тем же комендантским часом и скудным питанием. По злой
иронии вместе с ними содержали коллаборационистов и даже недобитых нацистов.
Временная психологическая пытка со временем превратилась в постоянную.
Последний такой лагерь был закрыт лишь в 1952 году. Так и хочется воскликнуть
вслед за поэтом: «Скажите, за какие преступленья? И за какие смертные грехи?!».
Несмотря на нечеловеческие тяготы, выпавшие на долю этих горемык, жесткие
эмиграционные законы не позволяли им выехать ни в Соединенные Штаты, ни в
Канаду, ни в Палестину. Тех же, кто возвращался в страны Восточной и
Центральной Европы, встречали погромами, как это было в Кельце. В это же самое
время Великобритания держала в Палестине 100 тысяч солдат. И всеми силами
препятствовала еврейской иммиграции. В 1946 году, кроме расположенного недалеко
от Хайфы лагеря для нелегальных иммигрантов Атлит, англичане оборудовали лагеря
на Кипре, где разместили свыше 15 тысяч бывших узников Освенцима,
Берген-Бельзена и других лагерей. Картинка не для слабонервных: евреи снова за
колючей проволокой и рядом немецкие солдаты из расформированного Африканского
корпуса, свободно перемещающиеся по острову. Только в июле 1948 года, когда уже
была провозглашена независимость Израиля, 20 тысяч кипрских узников получили
разрешение переехать на свою новую родину.
Узаконенный грабеж
Суть любого закона — защита справедливости. Справедливости с большой буквы, без
кавычек, иронии или сарказма. А иначе, какой тогда смысл в законе. Но
международное право на всё имеет право. В том числе и право на бесправие. Ибо
само понятие "справедливость" в нем не фигурирует. Поэтому обокрасть
одного — это воровство, а обокрасть целый народ — непредвиденное стечение
обстоятельств. Как стихийное бедствие. Или экономический кризис, к которому
тщательно готовились, а он все равно нагрянул неожиданно. Вторая мировая война
— это, прежде всего, невиданный грабеж евреев. Причем, грабеж узаконенный. На
всех уровнях. Сосед поскромнее скромно уносил понравившуюся скромную вещь. Сосед
понаглее требовал чего-нибудь более существенного. Самые наглые въезжали в
квартиру или дом вместе со всем их содержимым. Но не было страшнее грабителя,
чем государство. Оно отбирало всё. До нитки. А предающиеся грабежу сами, как
известно, становятся легкой добычей грабителей.
Это был действительно особый случай в истории. Людей не просто грабили. Их при
этом еще и уничтожали. Повсеместно. Спеша замести следы страшных преступлений.
Еще не осознавая полностью масштабов произошедшей трагедии, председатель Еврейского
агентства Хаим Вейцман обратился 20 сентября 1945 года к руководству
стран-победительниц с просьбой вернуть конфискованную нацистами еврейскую
собственность. Законным хозяевам. Или, если ни их, ни наследников не удастся
найти, — на попечительство еврейским организациям, которые могли бы
использовать вырученные средства на реабилитацию здоровья жертв Холокоста.
Речь, естественно, шла не только о керосиновых лавках, но и о
экспроприированных заводах и фабриках, ставших вскоре гордостью германской, французской,
голландской, бельгийской, польской, чехословацкой, венгерской и прочей
промышленности.
В одной лишь Германии в тридцать восьмом году евреям всё ещё принадлежало свыше
40 тысяч предприятий. И это были всего-навсего какие-то жалкие 10 процентов,
оставшиеся от былого величия. Осмыслить их ценность можно на примере семьи
Вертхаймов, владевшей крупнейшей сетью магазинов. Кроме того, в ее распоряжении
находилось сорок земельных участков, включая так называемый "треугольник
Ленне" у Потсдамской площади в Берлине. Сегодня только эти земельные
участки оцениваются в полмиллиарда евро.
Наивно веривший в справедливость Хаим Вейцман ответа так и не дождался. Шесть
лет спустя уже израильское правительство официально обратилось с требованием
возместить хотя бы расходы по приему полумиллиона европейских беженцев. Назвать
их узниками лагерей смерти и гетто мужества не хватило. Вырвавшиеся из цепких
объятий смерти люди голодали, поднимая страну из небытия да ещё при этом
отбиваясь от постоянных арабских вылазок. Просили немного — из скромного
расчета по три тысячи долларов на человека. То есть в общей сложности полтора
миллиарда долларов. Плюс шесть миллиардов за разграбленную собственность.
Великобритания, Соединенные Штаты и Франция на эту просьбу отреагировали весьма
своеобразно. Поскольку, дескать, Германия строго придерживается положений
Парижского репарационного договора, то от нее нельзя требовать новых репараций.
А Москва и вовсе не посчитала необходимым даже как-то отреагировать. Ответ
великих держав был поистине достоин их "величия". Как бы то ни было,
но Германия все-таки признала вину и частично рассчиталась за свои злодеяния.
10 сентября 1952 года было подписано германо-израильское соглашение, положившее
начало выплате компенсаций. За минувшие почти шестьдесят лет общая их сумма
составила более 50 миллиардов долларов.
За счет евреев поживилась не только Германия. Когда дерутся львы, то царствуют
шакалы. Если Швеция стала промышленным придатком немецкой экономики, а
Швейцария — её кошельком, то Испания и Португалия — поставщиками стратегических
ресурсов. За годы войны аграрная Швейцария, не способная прокормить собственное
население, превратилась в мировой финансовый центр. Введенная в 1939 году
карточная система просуществовала до 1948 года. Причем она касалась не только
основных продуктов питания — мяса, муки, круп, сахара, молока, сыра, яиц,
овощей и фруктов, но и текстиля, обуви, мыла и моющих средств. Швейцарские
банки кредитовали германские закупки… швейцарских вооружений. Бойко шла
торговля золотом, которое обменивалось на иностранную валюту. А с золотом у
Берлина проблем не было. К конфискованному у "врагов рейха", то бишь
евреев, добавились захваченные золотые запасы оккупированных стран. В ноябре
1942 года из Освенцима прибыла первая партия золотых коронок. Их даже не
переплавляли, а отмеривали швейцарским банковским "гномам" по весу.
В 1944 году, когда разгром Германии был очевиден даже для папуасов Новой
Гвинеи, швейцарские банки ежемесячно обменивали на фунты и доллары порядка пяти
тонн "немецкого" золота. Лишь в феврале 1945 года Швейцария
официально заморозила немецкие счета и прекратила банковские сделки с
Германией. Однако секретные финансовые операции продолжались. Отмытые
нацистские деньги переводились в Банк Ватикана, откуда уходили в Аргентину и
ряд других латиноамериканских стран. Ещё одним неиссякаемым каналом наживы были
взятки. В Нидерландах предприимчивые немецкие чиновники продавали евреям
документы, позволявшие покинуть страну. Стоило это "удовольствие" 30
тысяч долларов с человека. Куда шли деньги?
На счета в швейцарских банках, вестимо. В качестве лирического отступления
хотелось бы напомнить и о "чудесном" спасении норвежских евреев. Их в
одночасье переправили в Швецию. Правда, не бесплатно. Спасители получили
чистоганом запрошенные суммы, которые спасённые потом отрабатывали всю свою
жизнь.
Разгром фашистской Германии и последовавший за ним Нюрнбергский процесс
заставили Швейцарию понервничать и поволноваться. Ведь "добрые
услуги", которые Берн оказывал Берлину, по сути, продлили нацистскую
агонию. Швейцарии припомнили и льготные кредиты, и долевое участие в немецких
компаниях, использовавших даровой труд военнопленных и узников концлагерей, и
расистское отношение к беженцам, и транзит немецких и итальянских военных грузов.
Тем не менее, швейцарцы вышли сухими из воды. Ведь и у союзников рыльце тоже
было в пушку. Если что их и сгубило, то только жадность. Многие богатые евреи
держали деньги на швейцарских счетах. Когда их начали разыскивать наследники,
банки всячески этому препятствовали, сознательно удерживая и скрывая активы
жертв Холокоста. Основа нынешнего швейцарского богатства — не сыр, не часы, не
туризм и даже не высокая репутация местных банков. Основа швейцарского
богатства — нацистское золото и "спящие" еврейские счета. Эти
"бесхозные" средства, инвестированные в экономику, и стали её
локомотивом.
Прикрываясь законом о банковской тайне, швейцарцы полвека умело дурачили
евреев. Но всякое тайное в конце концов становится явным. Швейцарию уличили и в
хранении присвоенного нацистами золота, и в утаивании еврейских средств и
ценностей. В конце 1996 года в Соединенных Штатах начались судебные процессы
против швейцарских банков, в результате которых "гномы" согласились
выплатить компенсации в размере 1,25 миллиарда долларов. С условием отказа от
дальнейших претензий как к швейцарскому правительству, так и к банкам. Это был
явный промах со стороны еврейских организаций, которые, с одной стороны,
находились под мощным прессингом американской правовой системы, а с другой —
спешили получить хоть какие-то средства для прозябающих в нищете жертв
Холокоста. Второй процесс должен инициировать Израиль. С требованием открыть
все "спящие" счета и вернуть украденные художественные и культурные
ценности.
От Москвы до Линца
В апреле 2009 года британский аукционный дом "Маллокс" объявил о
намерении продать 13 акварелей Адольфа Гитлера. Непризнанного художника
признали таки художником. В прошлом году одна из его работ ушла в Вене за 10200
евро. А пейзаж "Ночное море" продан недавно в Словакии за 32 тысячи
евро. Ставки растут. Гитлер, считавший себя профессионалом в изобразительном
искусстве, поставил амбициозную цель — создать музей музеев, собрав в нем
художественные сокровища всей Европы. И превратить раскинувшийся на берегу
Дуная тихий провинциальный городок Линц, где прошло его детство, в культурную
столицу мира. Проект, получивший название "Музей фюрера" или
"Секретная миссия Линц", он возглавил сам. Гитлер не был всеядным.
Его интересовали лишь картины "истинно арийских" художников.
Курировал проект Мартин Борман, занимавшийся как организационными, так и
финансовыми вопросами. Искусство изымать искусство было доведено до
совершенства. Сразу после оккупации той или иной страны все художественные
ценности "врагов Германии" объявлялись "фондом фюрера".
После отбора лучшее уходило в Линц. Если кто-то из родственников или друзей
хотел выкупить еврея, расчет производился "нужной" для народа
картиной. Неевреям делали предложение, от которого невозможно было отказаться.
Австрийский граф Цернин, которого вынудили уступить знаменитого "Художника
в мастерской" Яна Вермеера за ничего не стоящие 1,75 миллиона рейхсмарок,
ругал себя последними словами за то, что отказал американскому коллекционеру
Эндрю Мелону, предлагавшему ему 6 миллионов долларов. Таким же образом была
"приобретена" коллекция голландского банкира Франца Кегнигса,
попавшая после войны в Москву. Но самым легким и доходным делом было просто
изымать коллекции у богатых евреев. "Астронома" кисти того же Вермеера,
которого Гитлер очень ценил, конфисковали у парижских Ротшильдов, а
"Сенокос" Питера Брейгеля вывезли из Чехословакии.
Работы представителей "дегенеративного искусства", которые не
вписывались в нацистскую идеологию, уходили в Швейцарию, где либо обменивались
на картины старых мастеров, либо продавались за валюту. Швейцарские банки и
галлереи были буквально набиты шедеврами импрессионистов и абстракционистов. В
итоге наживались все. Некий швейцарский дилер Ганс Вендланд, получив от агента
Геринга Вальтера Хофера 28 конфискованных картин, среди которых были
произведения Ван Гога, Ренуара, Коро и других признанных мастеров, обменял их
на один из портретов Рембрандта и два гобелена XVI века. За короткое время для
музея в Линце было отобрано свыше 30 тысяч шедевров мировой живописи. Сколько
осело в швейцарских сейфах, музейных запасниках, частных коллекциях, чемоданах
беглых нацистов и пронырливых знатоков искусства союзных армий, остается только
гадать.
О масштабах грабежа можно судить хотя бы по разграбленной коллекции
потомственного голландского антиквара Жака Гудстиккера, которая состояла из
1400 произведений искусства. Славящиеся педантизмом немцы ничего не делали на
"авось". Чтобы перелопатить многовековой культурный пласт,
требовалась масса специалистов и пособников. Поэтому было организовано
специальное подразделение особого назначения ERR (Einsatzstab Reichsleiter
Rosenberg), которое аккумулировало сотни тысяч предметов искусства и миллионы
книг и рукописей. Всё это делалось под флагом изучения еврейской культуры и
традиций, чтобы… научиться им противостоять. В марте 1940 года один из
главных идеологов нацистской партии Альфред Розенберг открыл во Франкфурте
институт по изучению еврейского наследия. Свою работу он начал с разгрома и
разграбления еврейских книжных магазинов, библиотек и архивов Франции и
Бельгии. Спасая от евреев предметы мирового искусства, первым делом
конфисковали более 200 принадлежавших им частных коллекций. Часть их была
продана известным галереям, коллекционерам и дилерам. 875 ценнейших экспонатов
прибрал к рукам Геринг. А 20 тысяч предметов искусства отправили в Австрию и
Баварию. Вместе с картотеками, списками, описями и даже фотографиями. Кое-что
сохранилось до наших дней — в архивах Германии, Соединенных Штатов и Франции. Что
и позволило создать хоть какую-то базу данных похищенных ценностей.
Однако это не значит, что украденное автоматически вернется законным
владельцам. Никто ничего добровольно не отдаст. Даже схваченные за руку с
поличным до хрипоты утверждают, что приобрели произведения искусства вполне
легально и понятия не имели, что они краденные. Изъятые у евреев шедевры
мировой культуры распылены по всему миру. Иногда они всплывают на аукционах.
Как это было с "Портретом Анхеля Фернандеса де Сото" Пабло Пикассо, который
был продан аукционным домом "Christie’s" за 46 миллионов долларов.
Или разными путями попадают в музеи. Как картины Густава Климта, принадлежавшие
фабриканту Блох-Бауэру. Несколько лет назад после судебных разбирательств их
вынужден был вернуть частный венский Музей Леопольда. В том числе и знаменитый
"Портрет Адели Блох-Бауэр" ("Золотая Адель"), который позже
приобрел миллиардер Рональд Лаудер за 135 миллионов долларов. Но чаще они
скрыты от глаз в частых коллекциях. Как "Одалиска" Анри Матисса из собрания
парижского антиквара Пауля Розенберга. Сменив нескольких владельцев, она
оказалась в конце концов в Сиэтле у коллекционера Претиса Броделя, который
подарил ее городскому музею. Либо, ожидая своего часа, тайно хранятся в семьях
мародеров в погонах. Вернуть удается считанные единицы. Произведения
изобразительного искусства — весьма выгодный бизнес. Поэтому взывать к совести
грабителей и их покровителей бессмысленно. Где деньги, там всегда и кровь.
Удивительно, как все же похожи друг на друга людоеды. Гитлер мечтал о музее,
равных которому не было бы в мире. Имени себя, естественно. Сталин тоже мечтал
о таком же музее. В середине февраля 1945 года тысячи искусствоведов получили
приказ срочно выехать на фронт для выполнения "специального задания".
Так началась охота за произведениями искусства. Освобождая народы от нацизма,
заодно освобождали их и от культурных ценностей. Для нового московского музея,
в котором предполагалось собрать наиболее полную коллекцию мировых
художественных шедевров. Результаты этой охоты превзошли все ожидания. В Москву
и Ленинград были отправлены в общей сложности 15 эшелонов и 3 транспортных
самолета с картинами, скульптурами и рисунками выдающихся мастеров. Отдельные
мелкие партии, стекавшиеся, как ручейки, учету не подлежали.
"Трофейные" ценности, включающие золото Трои, огромную коллекцию
фарфора и 300 тысяч листов графики, было предложено разместить в строящемся на
развалинах храма Спасителя Дворце Советов. Рядом со "стройкой века"
располагался Пушкинский музей. Его экспозицию планировалось объединить с
шедеврами Дрезденской галереи, а также музейными ценностями, вывезенными из
Лейпцига и Готы. Это позволило бы московскому Музею изобразительных искусств
встать вровень с Лувром.
Но этим планам не суждено было сбыться. Открывать музей трофейного искусства в
то время, как американцы и их союзники приступили к возврату захваченных
нацистами ценностей, в том числе и немецким музеям, было явно не с руки.
Пришлось учитывать политический аспект. К тому же, 14 мая 1954 года была принята
Гаагская конвенция, запрещающая использовать предметы искусства, в первую
очередь, из музейных собраний, в качестве компенсации нанесенного войной
ущерба. Берлин тоже ждал подарка от "старшего брата". И в 1955 году,
накануне подписания Варшавского договора Москва торжественно объявила о
возврате Дрезденской галереи. Вслед за ней в восточную Германию вернулись и
тысячи других произведений искусства. После чего было официально заявлено, что
художественных трофейных ценностей на территории Советского Союза больше не
осталось. На самом деле в запасниках российских музеев и библиотек или просто в
заросших плесенью подвалах всё еще пылятся, приходя в негодность, сотни тысяч
уникальных экспонатов. Без учета. Без искусствоведческой экспертизы. Без
охраны. В жутких условиях хранения. Лучше сгноить, чем вернуть.
Сколько среди них экспонатов из частных еврейских коллекций, не знает никто.
Свет в какой-то степени пролила так называемая балдинская коллекция. Собрание,
состоящее из 2 картин и 362 рисунков, включая работы Рембрандта, Дюрера,
Рубенса, Мане, Дега и Ван Гога, вывез в 1945 году из музея Кунстхалле в Бремене
капитан Виктор Балдин. Почти полвека это богатство хранилось в Музее
архитектуры, где он работал. Совестливый отставной капитан настаивал на возвращении
похищенных произведений искусства. Но к его одинокому голосу никто не
прислушивался. И тогда в 1991 году он анонимно передал 101 рисунок в германское
посольство в Москве. Разразился скандал. Дело приняло политический оборот.
Казалось, коллекцию вот-вот передадут Германии. Но тут встала на дыбы Дума. А
дальше и вовсе выяснились весьма пикантные подробности.
"Тайну" приоткрыл Иосиф Кобзон, возглавлявший в то время думский
комитет по культуре. «Это очень деликатный вопрос, — заявил он. — Потому что
эта коллекция была собрана нацистами и ликвидирована (тут он явно оговорился,
подразумевая, видимо, реквизирована — авт.) в основном у евреев. Даже нашли
амбарную книгу, где написано, у кого за 25 или 30 марок взято полотно Рубенса
или Дитриха. Но если сейчас заниматься правовой частью, то возникает вопрос:
кому принадлежит эта коллекция? На нее может претендовать Всемирный еврейский
конгресс. Если мы проявим добрую волю и отдадим спасенную капитаном Балдиным
коллекцию, она может не дойти до музея, потому что свои права на нее могут
предъявить и Израиль, и Всемирный еврейский конгресс, и родственники
уничтоженных во время войны евреев. Поэтому мы считаем, что коллекция должна
оставаться у нас». Россия по-прежнему придерживается старых имперских позиций:
брать и ничего не отдавать. Москва предлагает отложить на неопределенный срок
вопрос о собственности культурных ценностей. Сначала, дескать, надо создать
международный фонд, в котором собрать все трофейные ценности из запасников
Германии, России и других стран. Этот фонд будет проводить выставки, собирая
средства на реставрацию ценностей и поддержание музеев, где они хранятся. А
там, глядишь, законодатели найдут приемлемое для всех решение. В общем, либо
хозяин Богу душу отдаст, либо ценности в труху превратятся.
После того, как федеральный суд Вашингтона постановил вернуть любавичским
хасидам "коллекцию Шнеерсона", российский МИД выступил с заявлением:
«Библиотека Шнеерсона никогда американской организации "Хабад" не
принадлежала. Она вообще ни разу не покидала территорию России и была
национализирована, поскольку в семье Шнеерсонов не осталось законных
наследников. Следовательно, ни о каком возврате в США этих книг речь идти в
принципе не может». Эту библиотеку собирали семь поколений любавичских
раввинов. Часть библиотеки национализировали в 1918 году большевики. Другую
часть, включая около 25 тысяч страниц рукописей, перевёз в Ригу, а оттуда в
польский город Отвоцк Йосеф Ицхак Шнеерсон. Нацисты вывезли ее в Германию.
Советские освободители вернули в Москву и "освободили" от нее весь
еврейский мир, надежно упрятав в Российский государственный военный архив.
Клин вышибают клином
Прежде чем что-то удвоить, надо решить, у кого ополовинить. Вопрос о
возвращении украденного или незаконно присвоенного не столько финансовый,
сколько политический. В июне 2010 года премьер-министр Чехии Ян Фишер принял в
Праге советника госдепартамента США по утраченному в годы Второй мировой войны
еврейскому имуществу Стюарта Айзенстата. В ходе встречи были выработаны правила
по реституции похищенной во время Холокоста собственности. Они стали
дополнением к принятой годом ранее Терезинской декларации. Следовать этим
правилам согласились уже 43 страны, хотя и без юридических обязательств к
немедленному их исполнению. Среди тех, кто отклонил предложенные рекомендации —
Белоруссия, Мальта, Россия и Сербия. Украина пока не определилась.
Принять решение действительно непросто. В Белоруссии и на Украине, особенно в
западных их областях, реституции подлежат тысячи зданий. Не говоря уже о земельных
участках, находившихся в общинной и частной собственности. В городах и
местечках западной Белоруссии и Украины евреи составляли значительную часть
населения, если не абсолютное большинство. В Ровно их численность достигала 70%
от всего населения города, во Львове — 35%, в Бресте — 44%, в Гродно -более
40%, в Черновицах — 29%. Еврейскими городами были Барановичи, Виноградов,
Мукачево, Пинск, Слоним, Ужгород. А если копнуть глубже, то в той же Белоруссии
евреи доминировали практически во всех крупнейших населенных пунктах. В конце
XIX века доля еврейского населения составляла в Минске — 52%, Гомеле — 54,8%,
Витебске — 52,4%, Могилеве — 50%, а в Бобруйске — и вовсе свыше 60%. И
собственностью они владели несоизмеримо большей, чем все остальные вместе взятые.
Вернуть большую часть этой собственности, скорее всего, не удастся. Грабитель
не отдаёт награбленное добровольно. В силу вступает не закон, а круговая
порука. Те, кто спаян общей кровью, готовы только к коллективной
ответственности, где виновных не найти, зато стрелки можно переводить сколько
угодно и на кого угодно. Тем не менее, с подарком в виде амнистии преступлений
за давностью их срока спешить не стоит. Более того, эту патовую ситуацию лучше
всего использовать в качестве мощного политического рычага. Особенно теперь,
когда Израиль безжалостно клюют со всех сторон. Причем те, кому бы лучше
помолчать. История безжалостна к евреям. Поэтому и евреи имеют полное право
быть безжалостными к своим гонителям. Прежде всего к европейским и
мусульманским, среди которых вынуждены жить в течение последних двух тысяч лет.
Клин вышибается клином.
О мусульманском "гостеприимстве" мы уже говорили. Теперь поговорим о
христианском. Начнем с кровавого навета. Его родина — британский Норвич. А
произошло это знаменательное событие в 1144 году. Еврейские погромы при
коронации королей — тоже чисто британская традиция, быстро усвоенная соседями.
Когда на престол взошел Ричард Львиное Сердце, радость англичан была настолько
неописуемой, что привела к еврейским погромам, которые шли сплошной чередой с
сентября 1189-го по март 1190 года. Восемьсотлетие этой памятной даты,
насколько помню, в Великобритании не отмечалось. Внутренние распри тоже обычно
заканчивались погромами. Как во времена Баронской войны (1263-1267г.г.). Гражданская
война, переросшая вскоре в антиеврейскую, закончилась полным изгнанием всех
евреев. Случилось это по высочайшему указу короля Эдуарда I в июле 1290 года.
Освободившаяся от евреев страна загнивала без малого четыреста лет, пока в 1652
году Оливер Кромвель милостиво не разрешил им вернуться.
Слащавая французская история, знакомая нам по учебникам и фильмам, никакого
отношения к настоящей не имеет. Поскольку вся французская история — история
борьбы за власть, деньги, рабов и чистоту расы. Евреи появились на земле
галлов, когда там хозяйничало германское племя франков. Встреча с варварами не
сулила ничего хорошего, но дружелюбные и покладистые пришельцы из совершенно
другой цивилизации произвели настоящую революцию, привив привычку умываться и
стричь ногти. Идиллия продолжалась до начала XI века, пока освоившие азы
гигиены аборигены не почувствовали вкус к деньгам. Как только они кончались,
евреев изгоняли, лишая имущества, а порой и жизни. Потом приглашали обратно,
чтобы снова ограбить и изгнать. Так было в 1182 году при короле Филиппе II
Августе. И в 1306 году при короле Филиппе Красивом. Еврейское счастье, как
известно, переменчиво. И историческими сроками не ограничено. В 1394 году
король Карл VI снова обобрал и выгнал своих "еврейскоподданных", на
триста лет очистив страну от их присутствия. Гитлеру было у кого поучиться.
Пять веков, до XIV включительно, не случайно называются
"мученическими". За это время в Германии поголовно было уничтожено
триста еврейских общин. То есть почти не было такого города, где бы рекой не
лилась еврейская кровь. Эта жестокость ужаснула даже видавшего виды римского
папу Иннокентия IV, издавшего в 1247 году специальную буллу, в которой
говорилось, что «участь евреев под властью князей и правителей гораздо ужасней,
чем участь их предков в Египте под властью фараонов». И в "гуманной"
Швейцарии, постоянно осуждающей "израильскую оккупацию" и
"блокаду Газы", еврейские погромы начались почти сразу после
появления там евреев. 10 января 1347 года еврейскую общину Базеля обвинили в распространении
эпидемии чумы. Шестьсот человек сожгли заживо. На следующий год то же самое
повторилось в Шийоне. После чего уцелевших от погромов и казней евреев выслали
из страны, а детей до двенадцати лет отправили в монастыри.
Эту грустную статистику можно продолжать до бесконечности. Кто взыщет за кровь
мучеников? Всевышний? Потомки, которые, невзирая на адские муки, дожили до
сегодняшних дней? Или государство Израиль, созданное для того, чтобы защищать
не только живых, но и мертвых? Убийца, пересевший с лошади в машину, всё равно
остаётся убийцей. Кто предъявит счет до пьяна напившейся еврейской крови
Европе? Израильское правительство, боящееся собственной тени? Общественные
организации, которые озабочены лишь денежным вопросом? Независимые юристы, давно
потерявшие независимость? Абрамы не помнящие родства? Если израильский МИД и в
самом деле намерен серьезно заняться проблемой еврейских беженцев, то обязан
подойти к ней всесторонне. Народы мира должны ответить за все Холокосты —
большие и малые, недавние и многовековой давности. И раскаянием, и деньгами.
Богу — Богово, а людям — людское.
Но для того, чтобы взять на себя роль судьи, надо, прежде всего, отказаться от
лжи. Потому что политика не может строиться на вранье. Даже во имя высших
интересов государства. Вот почему нельзя умалчивать о геноциде армян и курдов.
Даже если это приведет в бешенство турок. Вот почему надо говорить о кровавом
испанском терроре в Латинской Америке. Даже если это очень не понравится
испанцам. Вот почему надо как можно чаще напоминать о преступлениях
бельгийских, британских, французских и прочих колонизаторов, превративших
Африку в континент рабов. Даже если это вызовет их гнев. Вот почему мы не имеем
права делать вид, что россияне занимаются на Кавказе исключительно гуманитарной
миссией. И их безумно любят там, где люто ненавидят. Даже если это вызовет
безудержное негодование Москвы.
Возможно, это только отдалит возвращение неоплаченных долгов. Зато у евреев
будет моральное право сказать, что их совесть чиста. Но одних заявлений, пусть
самых искренних и идущих из глубины сердца, мало. Нужно нечто такое, что
перевернуло бы душу. И тут необходимо веское слово мастеров искусства. Не
дешевая попса, которая, как отрава, льется с экранов, а шершавый язык плаката,
как роммовский "Обыкновенный фашизм". Не слащавые ленты о
"великих королях" и "народных героях", а та горькая проза
жизни, которую скрывают тщательней, чем украденные живописные полотна. Правда
страшнее пули. И эту правду не расскажут ни испанцы, ни немцы, ни французы, ни
прибалты с украинцами. Не нужна она и Голливуду. Почему до сих пор нет
правдивого фильма о "сладкой парочке" Фердинанде II Арагонском и
Изабелле I Каталической, изгнавшей евреев из Испании? (Кстати, не пора ли
предъявить иск и Мадриду за преступные дела давно минувших дней?). Почему до
сих пор не рассказана подлинная история о "житие и подвигах"
украинского Адольфа по имени Хмельницкий, чей памятник красуется в центре Киева
и чьим именем названы населенные пункты, школы, заводы, пароходы и конкурсы
моды? Где фильмы о зверствах римлян, средневековой инквизиции, массовой продаже
евреев в рабство, черносотенских, петлюровских и большевистских погромах,
лагерях смерти? Кстати, нелишними были бы и киноленты о злодеяниях европейских
колонизаторов на черном континенте. Здесь можно было бы вступить в кооперацию с
африканскими странами, что только бы добавило Израилю политического веса.
Трудно поверить, что нет сценаристов, готовых взяться за это поистине
эпохальное дело. Трудно поверить и в то, что нет денег. Вместо того, чтобы
дарить их Газе, не лучше ли отдать кинематографистам? А Газу пусть обеспечивает
всем необходимым пекущееся о ней международное сообщество. Нефть поставят
Саудовская Аравия или Россия, лес и стройматериалы — скандинавские страны,
медицинское оборудование — Англия с Германией, продовольствие — Америка с
Францией, а трусы с носками — Турция. Газа — живой прообраз так называемого
палестинского государства. Паразитического, агрессивного, неблагодарного, не
признающего никаких законов и принципов.
Эта
грустная история, которой не видно конца, была бы неполной без еще одного
штриха. 29 декабря 1901 г. на пятом Сионистском конгрессе в Базеле было принято
решение о создании Еврейского национального фонда, который среди прочего скупал
землю в Палестине. Причем, как оговорено в уставе, эта, приобретенная за
кровные, земля принадлежит всему еврейскому народу. Сегодня во владении фонда
около 13 % от общей площади всего Израиля. А это свыше трех тысяч квадратных
километров. Факт, в общем-то, всем известный. Менее известен другой факт. В
1890-х годах барон Эдмон Ротшильд прикупил "участочек" площадью свыше
восьми тысяч квадратных километров. Территория, находившаяся в то время во
владении Османской империи, теперь зовется сирийской. И включает в себя не только
Голаны, но и обширный район Хорана. Купчие вместе с правами на наследование он
передал Еврейскому национальному фонду. Они в полном порядке.
Легче всего собрать стадо из баранов. А попробуйте соберите его из кошек. Даже
умевший заглянуть далеко вперед барон и предположить не мог, что через семь лет
после его смерти 27 сентября 1941 года Франция волевым решением предоставит
Сирии независимость. А новоиспеченное сирийское правительство первым делом
незаконно конфискует эту землю. С подачи французской военной администрации, без
резолюции которой не принималось ни одно решение. В связи с этим возникают
вопросы. Во-первых, какое еще государство выкупало собственные земли? И
во-вторых, кто должен вернуть или оплатить стоимость незаконно конфискованной
земли? Поскольку денег у Сирии нет и никогда не будет, то ответ напрашивается
сам собой. Какой? Догадайтесь сами.
АНАТОЛИЙ ГЕРЖГОРИН (США)