Опубликовано в журнале СловоWord, номер 77, 2013
ПУБЛИЦИСТИКА
Сергей Шабалин
ЗАМЕТКИ ПЕРЕСЕЛЕНЦА,
или
Еще раз о несправедливостях: плохих и разных
Жизнь в Америке сродни обезжиренному молоку – полезно для организма, но пить порой невкусно. Российская жизнь – нечто прямо противоположное: это молоко c самым высоким процентом холестерина. Вредно для здоровья, но интересно. Возможен, конечно, и ранний инсульт… тут уж как кому повезет.
В этой связи вспоминается первый президент России – Борис Ельцин… нет, он не был гостем передачи «Здоровье». А забавная, кстати, получилась бы программка – предположительное название – О том, как не нужно жить: рекомендации от первого лица государства. Отвечая на резкую критику своего курса, Ельцин однажды попытался успокоить разношерстных, громких и часто говоривших правду оппонентов: «Россия никогда не станет точной копией США» – заверил он. В последние годы режим БН (или политику его адъютантов Гайдара и Чубайса, что, в принципе, то же самое) ругают все кому не лень. И ушедший в отставку главный архитектор Москвы Юрий Лужков, обличавший девяностые годы в несправедливости и ваучеризации народного имущества. Как будто сам Юрий Михайлович не имел к этому ровно никакого отношения. Ругает Ельцина, опосредованно, конечно, и бессменный президент России Владимир Путин – дескать, много было несправедливого в приватизации 90-х годов, словно его режим не держится на той же коррупционно-бандитской системе.
…Но изменим немного плоскость предлагаемого разговора и вспомним, например, поправку Джексона (швабры?) Вэника, которую недавно устранили из американского законодательства. Для несведущих: поправка Вэника была принята в качестве американского ответа на запрет эмиграции из Советского Союза в 70-е годы и означала ограничение торговых отношений с СCCР. А вот после падения железного занавеса, эмиграцию из России, как известно, разрешили. Это, конечно, радует. Только как быть с «эмигрантами» семидесятых – многие из них еще живы, как это ни странно. У коих отняли все: гражданство, заработанные пенсии, квартиры… Эмиграция ли это, в цивилизованном смысле слова? Примерно так большевики поступали с предполагаемыми политическими противниками из нестройных рядов враждебного класса – экспроприировали имущество, но некоторое (очень недолгое) время после октября семнадцатого разрешали бежать на Восток или Запад. Разница лишь в том, что в те годы действительно произошла радикальная смена правящего истэблишмента и на смену царским управленцам пришли представители атакующего класса, хотя у ряда тех атакующих, включая вождя революции, и текла в жилах дворянская кровь. Собственности тогда лишали всех сколько-нибудь имущих, а не только «бежавших». Так что, какая-то, пусть пещерная, справедливость в действиях большевиков все же присутствовала.
Ничего подобного не произошло после переворота 1991 года. Ельцин попытался было деноменклатуризировать и дегэбизировать страну, но остановился на полпути. Или его остановили. Возможно БН не хватило здоровья, возможно идеологической твердости или он окончательно понял, что рубит сук, на котором сидит. На ключевых позициях в российском государстве сегодня, как известно, все те же партийно-гэбистские силы, породнившиеся с криминальными верхами и преобразившие блага былой власти в евро-долларовые эквиваленты. Эти же люди сегодня громко возмущаются по поводу подписанного недавно президентом США закона Магницкого – ну, замучили кого-то в тюрьме, ну переборщили малость – зато мы в отпуск в Америку ездим, вкладываем деньги в американскую и европейскую экономику (иногда, правда, в оффшоры), а они, гады, хотят лучшим людям государства, хотят дорогу на Запад закрыть…
Однако, возвращусь к теме эмиграции 70-х. Отечественные «патриоты» мне возразят, конечно: мол, жиды, уехавшие в 70-е и на Западе хорошо устроились. Я сейчас сознательно использую лексику патриотов. Но разве подобный «аргумент» – обоснование государственной политики уважающего себя государства? А как насчет тех, кто не устроился? Есть ли какая-то логика в том, что у покинувших СССР в 1986 году собственность не отнимали, а у эмигрировавших в 1979-м (то есть семью годами ранее) отбирали все? На самом деле поправка Джексона-Швабры, тесно увязанная с известным в те годы негласным американо-советским соглашением –»советских эмигрантов в обмен на американское зерно» – была глубоко циничным законом. Соединенные Штаты ограничивали торговлю с СССР и параллельно выменивали зерно на людей! «Фордо-Картеровская» Америка (не уверен, что в этом лично виноваты Джеральд Форд и Джимми Картер, говорю лишь о времени их президентства) должна была бороться за претворение в Советском Союзе хельсинкских соглашений о правах человека и оказывать на преступный брежневский режим реальное давление, а не обменивать злаки на живой товар, во имя громких побед на идеологическом фронте. Некоторые недалекие (подловатые, если честно) люди, уехавшие из России в период перестройки и в девяностые годы, называли предшествующую –»третью волну», колбасной эмиграцией –»вы мол, уехали за колбасой, а мы за свободой».
«Вот уроды!» –сказал бы герой одного печально известного фильма.
«Семидесятники» проложили последующим поколениям россиян и нероссиян путь на Запад, уезжая со стодолларовой купюрой в кармане, которую родное правительство предлагало в обмен на отнятые квартиры – собственно все, чем был «богат» тогда советский человек. Эти люди рисковали отказом – а помнит ли кто-нибудь – что означало быть отказником в доперестроечные годы? Что ж, напомню: это означало существование без работы, всяческие унижения, урезания в правах и возможную отсидку.
Вспоминаю рожу главмента, с которым мне пришлось общаться в Москве, когда в 2007 году я потерял российский загранпаспорт (внутреннего паспорта у меня тогда еще не было). Шесть месяцев меня держали в неведенье (дескать, паспорт вы получили в Нью-Йорке и в нашей картотеке не числитесь). Как будто паспорт я потерял не в 2007, а в 1977 году, когда еще не было всеобщей компьютерной базы данных. Хамили: «Жалуйтесь Путину» – поcоветовал заместитель начальника отделения.
Наконец, в ментуру заглянула моя подруга, живущая неподалеку и хорошо знающая государственные органы и как с ними бороться. Отделение, кстати, находится на Тверской улице в Москве, где я родился и вырос. «Что вы из него бомжа-то делаете?» – поинтересовалась она. – Вам нужен скандал в СМИ? Мы его организуем».
Хамивший замначальника сразу изменил тональность: «Cергей Григорьевич… мы звонили в МИД, пока никакого ответа». Холеный начальник ментуры, явно разжиревший на взяточничестве (таким отделением заведует!), также внял услышанному. Но будучи однозначно ментовской фигурой (в худшем преломлении этого понятия), промурлыкал: «У вас ведь двойное гражданство – две родины, так сказать…» «Нет, Родина у меня одна, а Америка – это страна проживания – ответил я и подумал: – Cука же ты после этого…» «Россия никогда не станет точной копией Америки.» И слава Богу, что не станет. Потому что, несмотря на уважение к американской культуре и к американскому образу мышления, мне не нравится Америка. Образ мышления нравится, а образ жизни – нет. Вот такие бывают парадоксы. Впрочем, парадокс ли это – ведь «дум высокое стремленье» далеко не всегда претворяется в безупречность реализации этих дум, в чем россияне убеждались неоднократно. Мне не нравится Манхэттен, не нравится Квинс, не нравится Бруклин – не в поведенческом, не в топографическом смысле, хотя, будучи «генетическим» футуристом, я вроде бы должен обожествлять архитектуру Maнхэттена.
А под поведением я, в данном случае, имею в виду не вежливость на улице, которая, конечно, очень важна и которая в Нью-Йорке, в отличие от Москвы, сегодня присутствует, а нечто более глубокое. Мне не понравился ни американский Юг, ни Калифорния, ни маленькие города среднего Запада, но Россия должна взять лучшее из того, что есть у Америки – уважение к человеческому достоинству, например, сохранив при этом свою российскую неповторимость и уникальность. Но это из разряда весьма распространенных мечтаний, конечно.
Уже двенадцать лет cтраной руководит команда В.В. Путина (отдельные игроки, безусловно, меняются, но остается команда). Что изменилось в России за эти годы? Изменилось, например, то, что однокомнатную квартиру на московских окраинах еще шесть- семь лет назад можно было снять за 15-17 тысяч рублей в месяц, а сейчас подобное жилье стоит как минимум в полтора раза больше. Выросли ли за это время зарплаты большинства россиян?
При этом постоянно дорожают коммунальные услуги – последний скачок тарифов ЖКХ произошел в сентябре этого года. Многие москвичи говорят, что вскоре им будет не на что жить. И это отнюдь не нытье, не бравада бедностью. А знаете ли вы, господа, – я сейчас обращаюсь к американцам, – что многие московские семьи (не приезжие из других городов и бывших республик) по сей день ютятся в небольших двухкомнатных квартирах – по шесть-семь человек на хату. А в других городах все еще сложнее – ведь кроме Москвы и Питера, есть еще остальная Россия, простите за банальность. Поэтому власть еще услышит требования сегодняшней оппозиции, какой бы «норковой», «разрозненной», «интернетно-кухонной» (как справедливо отмечают некоторые обозреватели) и стратегически несостоятельной она ни была. В стране, в которой стражи порядка вставляют винные бутылки в анус задержанных, образно выражаясь, за кражу мобильного телефона, иначе быть не может.
Я видел по ТВ лицо одного из ментов, арестованных за вышеупомянутую воспитательную работу, результатом которой стала, как вы помните, смерть арестанта. На этом лице был написан не столько страх (страх, конечно, присутствовал тоже), сколько некое недоумение по поводу того, почему на него вообще нацепили наручники и тычут в лицо ТВ камеры. Ведь по всей стране практикуются подобные методы выбивания показаний, а не только в расформированном ныне казанском отделении милиции «Дальний», и начальство об этом прекрасно осведомлено. А тут бутылку слишком глубоко воткнули в задницу и сразу под арест – нехорошо, братаны! Изменилась ли сколько-нибудь исполнительная ветвь власти за двенадцать лет правления В.Путина? Да, изменилась – стала еще разнузданней и хуже. Эпизод с «шампанью» случился, между прочим, после переаттестации милиции и переименования ее в полицию.
А что по поводу судебной ветви власти? Смешной вопрос, конечно. Она настолько глубоко переплетена с исполнителями и узаконенной преступностью, что говорить об этом излишне. А судей-смельчаков, осмеливающихся идти против криминала в любой его форме, попросту ликвидируют.
Я сейчас говорю даже не о каре за злодеяния крупного масштаба. В российских судах сегодня вообще ничего пробить невозможно, даже если правда всецело на стороне потерпевшего. Суд найдет десятки способов отфутболить истца. А если справедливое решение все же будет принято, то его в подавляющем большинстве случаев не реализуют уже упомянутые исполнительные органы власти. Мы с женой несколько лет назад испытали описанное выше на собственной шкуре, а потом на все, как говорится, забили, напоровшись на бетонную стену в лице государства. На эту стену ежедневно наталкиваются миллионы россиян. Но у этих миллионов терпение все же не безгранично – они терпят, забивают, а потом возьмут, да и свернут бетонную стену бульдозером. Бульдозером сегодняшней или какой-либо другой оппозиции. А то, что бульдозеры и другая строительная техника сейчас увязли в грязи – это лишь вопрос времени и неблагоприятных погодных условий.
Декабрь 2012