Сказка
Опубликовано в журнале СловоWord, номер 73, 2012
СТРАНА, ГДЕ МЫ ЖИЛИ
Наталья Черкас
О Дмитрии Ивановиче Менделееве
Cказка
Когда Иван Павлович Менделеев женился, то первым делом так сказал своей жене Марии Дмитриевне:
– А роди-ка ты мне, Маша, Дмитрия Ивановича Менделеева.
Она противиться не стала, а только спросила:
– Как же я пойму, что это именно Дмитрий Иванович уже родился?
– А ты мне покажи – я его сразу же и узнаю.
И стала Мария Дмитриевна рожать ему детей разных. Как родит, так сразу тащит Ивану Павловичу и спрашивает:
– А ну, глянь, Ваня, это не Дмитрий Иванович Менделеев у нас родился?
Иван Павлович возьмёт младенца, повертит его так и сяк, вернёт жене и скажет:
– Нет, иди ещё рожай.
Или повертит, повертит и скажет:
– Да ты что, Маша, это ж девочка у нас родилась!
И вот, когда уже Мария Дмитриевна показывала ему шестнадцатого младенца, а Иван Павлович сказал, что это не Дмитрий Иванович Менделеев – иди рожай ещё, то она не выдержала и сказала:
– Всё, это будет последний раз. На что нам этот Дмитрий Иванович Менделеев? Обойдёмся и без него!
В один прекрасный день рождается семнадцатый младенец. Мария Дмитриевна несет его Ивану Павловичу. И он радостно хлопает в ладоши и громко так кричит:
– О! Ну, наконец-то! Здравствуйте, Дмитрий Иванович Менделеев! Мы вас тут заждались.
И действительно, была в России необходимость появления именно Дмитрия Ивановича Менделеева.
Но в детстве он не радовал своих родителей. Все остальные дети подавали какие-то надежды, а Дмитрий Иванович не подавал никаких. Особенно это огорчало Марию Дмитриевну. Она смотрела на своего последнего ребёнка и думала: «Вот и что может выйти из такого лентяя и лодыря? Только – ничего!» Но Ивану Павловичу она своих сомнений не высказывала: хватит с него и учителей в гимназии, которые каждую перемену прибегали в кабинет директора с жалобами на Митю Менделеева. «Слава Богу, что я – директор гимназии, а то Дмитрий Иванович и образования не получил бы» – думал после каждой жалобы Иван Павлович. А жалобы ведь были пустяковые какие-то на фоне той пользы, которую потом принесёт человечеству Дмитрий Иванович Менделеев. Вот, например, прибегает учитель каллиграфии, весь взволнованный, рассерженный и трясёт перед носом у Ивана Павловича детской тетрадкой:
– Ну, посмотрите, посмотрите, что это за петелька у буквы Цэ или вот у буквы Ща? Разве это петелька? Я же ему говорю, петелька должна быть, как будто это полный мешочек овса у лошади: к низу – кругленький, а к верху – длинненький. А он что выписывает?
А Иван Павлович посмотрит на каракули Дмитрия Ивановича Менделеева и из сочуствия к учителю каллиграфии скажет:
– Да, пожалуй, у него все мешочки пустые получаются…. А в некоторых вон как стенки выпирают в одну сторону, наверное, это лошадь не наелась, ещё овёс ищет…
Учитель не найдёт, что ответить, только махнёт рукой и пойдёт дальше работать. На следующей перемене приходит другой учитель и тоже что-нибудь рассказывает о том, до какой же степени Дмитрий Иванович Менделеев не способен к наукам. Так и проходил весь учебный день. После уроков Иван Павлович вызывал сына к себе в кабинет и всегда говорил одно и то же:
– Митя, ты уж старайся как-нибудь… Уж старайся… Они не знают, что ты – Дмитрий Иванович Менделеев. А узнают – не поверят.
И сын отвечал ему всегда одно и то же:
– Хорошо, папа, я буду стараться… Обязательно буду.
Хотя стараться он, конечно, не умел. Гении не умеют стараться. Они могут делать с первого раза что-то небывалое ещё. А постепенно, путём старания идти к этому – нет. Не могут.
Что говорить об учителях, если даже родные братья и сестры не понимали Дмитрия Ивановича Менделеева. И всё время говорили: «Этот Митька нас позорит».
Однажды у мальчика обнаружилась положительная бытовая черта: он стал в доме все разбросанные вещи раскладывать по местам. Бросит кто– нибудь что-нибудь где попало, а мальчик Дмитрий Иванович – хвать и на место несет – в шкафчик или в ящичек какой. Это сразу уравняло его с другими детьми. И Мария Дмитриевна успокоилась немного: «Устроим его потом на какой-нибудь склад, будет складским работником». У мальчика же эта страсть всё упорядочивать стала развиваться не по дням, а по часам. Решил он разложить все имеющиеся предметы по их однородности. Когда все шкафы были заняты, Дмитрий Иванович начал мастерить из подручных средств ёмкости для оставшихся предметов в виде чемоданов. Для такого полезного дела семья выделила ему целый сарайчик. Тем более, Дмитрий Иванович уже вырос, а профессии никакой у него так и не было. И Мария Дмитриевна подумала: «Чемоданы и продавать можно».
Жизнь пошла своим чередом. Целыми днями Дмитрий Иванович Менделеев в сарайчике чемоданы мастерил. Всё в доме было уже разложено: одежда, ложки, башмаки. И он тщательно следил, чтоб возвращали всё на место. Например, за обедом Мария Дмитриевна поест суп и положит ложку на стол. А Дмитрий Иванович тут же сделает ей замечание:
– Мама, положите ложку на место – в чемоданчик для ложек!
– Так я же ещё второе есть буду, – начнёт противиться Мария Дмитриевна.
– Ну, вот когда принесут второе, тогда и возьмёте её из чемодана! – скажет сын.
Очень он всем дома надоел этими замечаниями. Особенно братьям и сёстрам. И тогда сестра Ольга задумала женить своего младшего брата, чтоб избавиться от него. Выбрала из своих подруг одну, на которой никто не хотел жениться, потому что её звали Феозва. «Что от неё с таким именем можно ожидать?» – думали женихи и не женились. А она уже хоть за кого-нибудь замуж вышла бы. И Ольга проявила хитрость: Дмитрию Ивановичу сказала, что Феозва чемоданами очень интересуется, а Феозве – что Дмитрий Иванович в своём сарайчике фокусы показывает, так как он уже тогда проводил какие-то химические опыты с помощью колбочек, пробирок и разных веществ, которые ему Иван Павлович из гимназии приносил. Поженились они как-то незаметно для Дмитрия Ивановича Менделеева. Феозва собрала все его вещи и увезла мужа с чемоданами в деревню, чтоб там жить семейной жизнью. А в деревне, когда он стал просить себе сарайчик, отказала ему, хотя в деревне сарайчиков – завались. Дмитрий Иванович расплакался от такой несправедливой жизни. Феозва сжалилась над ним и всё ж таки выделила малюсенькую конурку за домом. Но потом и сама не рада была: муж всё время сидел там и дверь закрывал изнутри, чтоб она не приставала целыми днями к нему с одним и тем же вопросам: «А ты меня любишь?» Феозва стала думать, как его оттуда выкурить. Первый раз развела в баночке кусучих насекомых и выпустила их в конурку к Дмитрию Ивановичу. Они и искусали быстренько его с ног до головы. А он устроил какую-то реакцию в пробирках, и все насекомые сдохли. Так, по случаю, был изобретён дихлофос.
Второй раз она развела крыс и выпустила их на ночь туда же, пока Дмитрий Иванович в доме отсыпался. Они за ночь изгрызли своими острыми зубами все чемоданы. Он утром приходит, видит, крысы погрызли чемоданы и ещё спать на них увалились от усталости. Дмитрий Иванович тут же и изобрёл яд крысин. А с Феозвой развёлся, пока она не придумала ещё чего-нибудь. И женился на хорошей девушке и женщине Анне Ивановне. Анна Ивановна устроила ему целую мастерскую-лабораторию для чемоданов и опытов, наводила всё время чистоту в ней и даже на каждый чемодан постелила кружевную салфеточку.
От такой счастливой жизни Дмитрий Иванович Менделеев стал разные научные открытия и хозяйственные достижения делать на благо своей страны России. Выйдет, бывало, на её просторы, посмотрит, посмотрит и обязательно улучшит что-нибудь.
Вот, например, один раз видит, люди идут друг за дружкой, и каждый на коромысле по два ведра несёт. Увидели его, остановились и говорят:
– Здравствуйте, Дмитрий Иванович Менделеев!
– Здравствуйте, – говорит он им, – а что это вы такое несёте?
– Да вот нефть переносим с юга на север, – отвечают люди с вёдрами.
Задумался Дмитрий Иванович, потом достал из кармана бумагу, карандаш и быстренько набросал схему какую-то. И отдал им, чтоб передали главному по нефти. Так в России появились нефтепроводы.
А в следующий раз идёт, смотрит – целая толпа людей с воздушными шариками движется. Дмитрий Иванович подумал, что это демонстрация трудящихся. А люди остановились и говорят:
– Здраствуйте Дмитрий Иванович Менделеев!
– Здраствуйте, – говорит он им, – а что это вы с шариками тут ходите?
– Да вот природный газ переносим с севера на юг, – отвечают люди с шариками.
Задумался Дмитрий Иванович, потом достал из кармана бумагу, карандаш и опять набросал какую-то схему. И отдал им, чтоб передали главному по газу. Так в России появились газопроводы.
А один раз министр путей сообщения Витте спрашивает Менделеева:
– Дмитрий Иванович, а почему в России мало всяких путей сообщения? Только одно название, что я их министр, а путей-то и нет почти никаких.
А Менделеев отвечает:
– Так ты дороги построй – Россию спасут дороги! И тебя тоже.
– Да разные, – говорит Дмитрий Иванович, – и простые, и железные.
– Ну, простые-то я знаю, допустим, как прокладывать – найти две колеи и поставить столбик с табличкой «это дорога», а вот как железную проложить?
Тогда Дмитрий Иванович достал из кармана бумагу, карандаш и нарисовал с десяток коротких вертикальных палочек, а поперёк зачеркнул их все двумя горизонтальными линиями, отдал Витте и сказал:
– Вот это – железная дорога.
Витте и применил эту схему в жизнь. Так в России появились железные дороги.
За это царь сделал Витте самым главным министром в России. Хотел Витте это дело отметить. Да не нашёл, чем. Позвал он Дмитрия Ивановича Менделеева, посадил за стол напротив себя и говорит:
– Эх, Дмитрий Иванович, радость-то какая у меня, а отметить нечем!
Взял тогда Менделеев салфетку со стола и набросал на ней своим карандашиком пару формул. Подал салфетку Витте и сказал:
– Это водка – сорок градусов, как раз для твоей радости.
Витте кликнул человека, а когда тот пришёл, подал ему ту салфетку:
– Человек, водки! Вот формулы.
Пока человек бегал за водкой, Витте связался с всемирным патентным бюро и быстренько запатентовал это изобретение под названием: «Московская особая». Так в России появилась водка.
А один раз Дмитрий Иванович идет, смотрит, много людей ружьями стреляют. И дым от этого стоит коромыслом. Им даже не видно, куда это они стреляют. Увидели они Менделеева и говорят:
– Здравствуйте, Дмитрий Иванович Менделеев!
Он у них и спрашивает:
– Чего это у вас тут дыма так много? Фу, даже дышать нечем!
А они ему отвечают:
– Так порох же только дымный есть.
Тогда Дмитрий Иванович достал из кармана бумагу, карандаш, набросал на ней пару формул и отдал стреляющим людям.
– Вот вам, – говорит, – бездымный порох.
Так в Америке появился бездымный порох. Потому что никто из тех стреляющих не знал номера телефона всемирного патентного бюро. А потом, когда настрелялись, то просто забыли узнать и позвонить.
Дмитрий Иванович Менделеев так наловчился упорядочивать всё, что один раз даже взял, да и запросто разложил все природные элементы в таблицу – как в свои чемоданы всё раскладывал.
От такой всесторонней деятельности мысли Дмитрий Иванович был всё время погружен в задумчивость. Только иногда выйдет из неё на некоторое время и опять назад. Один раз в такой момент увидел он рядом с собой жену Анну Ивановну, да и говорит ей:
– А роди-ка ты мне, Аня…
Но договорить не успел – опять в задумчивость свою впал. Анна Ивановна была из тех жён, которые мужей своих с полуслова понимают.
– Прекрасную Даму? – больше для порядку поинтересовалась она.
И сразу родила Любовь Дмитриевну Менделееву – Прекрасную Даму на все времена.
«Больно прыткие пошли…» – только и сказала на это свекровь Мария Дмитриевна.
Но в старости, бывало, глянет вокруг на всё и согласится с Иваном Павловичем: «Всё же прав был покойник, царство небесное, не обошлись бы мы без Дмитрия Ивановича Менделеева. Не обошлись».