Опубликовано в журнале СловоWord, номер 48, 2005
Многие наши читатели жили 70 лет в стране с закрытыми границами. Результат – три поколения людей стали ущербными. Только теперь они открывают для себя огромный и прекрасный мир. Поэтому нам кажется интересной и важной новая рубрика –
“Муза дальних странствий”.
О замечательных американских и русских путешественниках прошлого и настоящего пойдет в ней речь.
В американской литературе жанр путевых заметок был очень развит. До середины XVIII столетия преобладали книги, «открывавшие» Америку, описывающие ее природу, раннюю историю, борьбу за независимость. С конца XVIII века взоры американских деятелей устремлены на Европу. О ней писали просветители Б.Франклин, Дж. Адамс, Т. Джефферсон, осуждавшие монархию, деспотические режимы, предостерегавшие сограждан от подражания им, ибо они несут угнетение и нищету народам. Марк Твен придерживался их взглядов и даже опирался на их документальные, публицистические заметки. Он много путешествовал.
Три книги Марка Твена
о путешествиях
(Отрывки из эссе Греты Ионкис)
Американские романтики – В. Ирвинг, Ф. Купер, Н.Готорн, Г.Лонгфелло, разочарованные в современном американском обществе, нашли в Европе то, что, по их мнению, могло противостоять духу бизнеса, а именно – высокую культуру. Они романтизировали, т.е. идеализировали прошлое Европы, они охотно воскрешали древние легенды, сказания. Марку Твену их позиция была чужда, он то и дело вступал с ними в полемику, будучи писателем иного, реалистического направления.
В свое первое путешествие на «Квакер-Сити» он отправился не для того, чтобы поклоняться древним камням Европы, а чтобы поближе познакомиться с ее настоящим. В своих критических оценках современности Твен близок к таким писателям, как Чарлз Диккенс, Генрих Гейне, Стендаль. «Американские заметки», «Картины Италии» Диккенса, «Путевые картины» Гейне полны иронии, блещут остроумием. Юмористическое начало сочетается в них с открытой публицистичностью. В дневниках Стендаля «Рим, Неаполь и Флоренция» описания памятников и музейных сокровищ перемежаются картинами живой реальности, в книге много мистификаций, которые просто обожал Твен. Книги Стендаля, Гейне, Диккенса написаны раньше твеновских, но речь не идет о сознательном усвоении им опыта чужеземцев. Мы только определяем тот ряд путевых заметок, в который «просятся» книги американского писателя. Нетрудно заметить, что ряд этот реалистический. Действительно, Марк Твен первым в Америке использовал соединение документальности с беллетризацией. Преобразование факта в художественный образ – один из путей формирования реализма.
После первой книги «Простаки за границей» он выпустил в 1880 году еще одну – «Пешком по Европе», написанную по впечатлениям длительной пешеходной экскурсии, которую он предпринял в обществе друга – хартфордского пастора Джозефа Твичела. Они путешествовали по Германии, а точнее, по Неккару, Шварцвальду и Швейцарии. В 1898 году вышла книга, написанная по материалам путешествия по экватору, которое он предпринял в 1897 году. Все 
три книги близки по тематике и построению, но все же различны, потому что каждая связана с новым этапом в развитии Твена-художника и мыслителя.
В путевых книгах Марка Твена чрезвычайно важен образ рассказчика. Уже в «Простаках за границей» этот образ оказался очень подвижным. Иногда он открыто выражает авторскую точку зрения, иногда рассказчик прячется за маской простодушного «простака», который, в свою очередь, совсем неоднозначен: то разделяет общие предрассудки и взгляды путешественников-обывателей, то проявляет народный здравый смысл и склонность доверять лишь собственным глазам. Такая смена масок привносит в повествование динамичность, ведет к столкновению разных подходов, мнений, создает полемическую ситуацию.
Твен считал, что «чужеземец может сфотографировать внешность нации», но не может изобразить ее внутренний мир. Поэтому он не стремился к оценкам социальной системы, национального характера и даже, как теперь принято говорить, менталитета. И все же отдельные черточки поведения бывают схвачены им, что называется, на лету. В книге «Пешком по Европе» даны яркие и свежие картины великолепной природы, много любопытных бытовых сценок и метких наблюдений за нравами местных жителей.
Пишет ли Твен о фанатичной секте тугов в Индии, или о каледонцах Австралии, или о бурах Южной Африки, он не склоняется ни к их безудержному восхвалению, ни к очернению. Твен стремится постичь человеческую природу и приходит к заключению, что у туземца она столь же двойственна и противоречива, как у «старшего белого брата».
Колонизаторы уверены, что формулу «мир создан для человека» следует уточнить: «мир создан для белого человека». Твен напоминает, что две трети человеческого рода – представители цветных рас. «В моем представлении цветной так же уважаем, как и другой человек; между ними нет никакого существенного отличия, кроме физического строения». «Есть только одна примечательная разница между средним цивилизованным человеком и средним дикарем: первый позолочен, второй – раскрашен», – пишет он в дневнике.
Твен предложил американцам реалистическую точку зрения на мир. Сам он считал, что путешествия позволяют человеку шире мыслить, избавляют от национальной замкнутости и националистического чванства. «Путешествия гибельны для предрассудков, фанатизма и ограниченности, вот почему они так остро необходимы многим и многим у нас в Америке. Тот, кто весь свой век прозябает в одном каком-нибудь уголке мира, никогда не научится терпимости, не сумеет широко и здраво смотреть на жизнь». Наблюдая сейчас толпы американских, немецких, японских туристов в различных уголках Европы, свидетельствуем: голос Марка Твена был услышан.