Стихи
Опубликовано в журнале Сибирские огни, номер 11, 2007
Беспричинно рыдает, и без спроса поёт,
И отдать всё готова, чтоб услышать потом,
Как свистит вольный ветер в пространстве пустом.
* * *
Дождь прошёл, насыщен воздух влагой,
но не пролились все облака,
также тяжко нависают. Благо
крыша есть над головой пока.
Город утонул во мгле бездонной,
в доме неуютно и темно,
слава богу, что графин лимонной
на столе стоит. Открой окно,
выгляни, прислушайся как гулко
эхо, отражаясь от домов,
посреди пустого переулка
повторяет звук чужих шагов.
Пятна света проявляют ясно
в черных лужах мир былых теней,
не буди ушедшее напрасно,
лучше выпей и еще налей.
Вот такой же ночью безвозвратной,
год не помню, помню только век,
повторяло эхо многократно
твой негромкий серебристый смех.
Может, жизнь сложилась бы другая,
если бы не разошлись пути…
Впрочем, эта тоже неплохая,
просто слишком долго шли дожди.
* * *
Конечно, по желанию Исиды
Сам беспощадный Хронос благосклонно
Оставил на планете пирамиды,
Под стражей Сфинкса зоркой и бессонной,
А остальное в хаосе бездонном
Исчезло и следы давно забыты.
“Да, время пирамиды победили” —
Так говорил мне в Гизе египтянин,
Закрывшись куфиёй от серой пыли…
Но каждый камень ветрами изранен,
Песком пустыни все затёрты грани:
Хамсин — вот кто бессмертен и всесилен.
* * *
Пятнадцать лет на карте нет страны,
Разорванной на части без войны,
А мы победу празднуем упрямо
С томящим ощущением вины
Пред каждым, кто пророс степным бурьяном
И предан василиском полупьяным.
* * *
Сигнальные огни последнего вагона
Сверкнут и навсегда исчезнут в ближней мгле,
От злобных сквозняков пустынного перрона
Ничто в тот миг уже не спрячет на земле.
И не люблю, когда аэропорта двери,
Смыкаясь за спиной, мир делят пополам
На тех, кто долго ждёт и в возвращенье верит,
И тех, кого судьба несёт по небесам.
Мне так не по душе, когда по стенке серой
От борта корабля бьёт с грохотом волна…
За эту жизнь не раз хлебнул я полной мерой
Солёного от слёз разлучного вина.
Но вскидываю вновь в прощальном жесте руки,
Как видно, ничего нам не дано сберечь.
Нет в жизни ничего бессмысленней разлуки,
Безумнее лишь лёд совсем ненужных встреч.
Город Караганда
Назначенный в крутые времена
степной столицей каторги и ссылки,
ты первопоселенцам дал сполна
хлебнуть беды и до последней жилки
тянул из них, чтоб дать стране угля,
построить и заводы и бараки,
и строгими квадратами поля
нарезать так, как принято в Карлаге.
И обратиться раньше срока в прах…
Но разгружались снова эшелоны,
с тоской и обречённостью в глазах
по мостовым шли серые колонны…
Их труд вокруг в пространстве растворён.
В твоей, с тех пор солоноватой почве
смешалась плоть народов и племён:
вот потому фундамент этот прочен.
Живи, шуми листвою тополей,
расти детей, пускай поглубже корни,
и вызовы судьбы преодолей,
но только первых, сколько можешь, помни.
* * *
Давно железные дороги
Не вызывают интереса,
Но раньше их порядок строгий
Был индикатором прогресса.
Никто не отступал от правил,
Лишь стрелочник по знаку свыше
Маршруты направлять был вправе,
И только он, никак не ниже.
Как у начальника вокзала
Блестели на груди медали,
Как чинно публика гуляла
И грохотала сталь по стали.
В вагоне за стаканом чая
Избранники дороги дальней,
Свое значенье обсуждая,
Гордились явно им иль втайне…
Вдруг с грустью вспомнишь о далеком,
Когда внизу земля под нами,
И каждый дремлет одиноко,
Пристегнутый к судьбе ремнями.
Моим друзьям
За сорок лет сместились русла рек,
над морем высохшим гуляет ветер,
разрушилась страна, сменился век,
ушли из дома выросшие дети.
И мы не так, наверное, живём,
достаточно причин для беспокойства,
но, всё-таки, друг друга узнаём
по признакам совсем иного свойства:
есть нечто, что притягивает нас
друг к другу, и оно неуловимо.
Мы снова вместе, словно в первый раз,
и оттого легко невыносимо.
* * *
Приходим в мир по одному,
Назад ползём поодиночке,
И в промежутках потому
Так тесно сердцу в оболочке,
Когда затягивает вдруг,
Возможно по веленью свыше,
В неведомый доселе круг,
Где в такт с тобою кто-то дышит.
Душ неприкаянных родство:
До перекрестка иль погоста —
Рождается из ничего,
Но дышится легко и просто.
И в хаосе прошедших дней,
В случайности всех наваждений,
Коль вспомнишь, не было важней
Вот этих редких совпадений.
Реквием
Вкус горький черноморских вод и океана,
Берёзы под Москвой, мечети Регистана,
Нева, Амур и Волга, Зеравшан и Лена —
Не выбраться никак из этого мне плена.
Спина лосося, вверх ползущего упрямо,
В дальневосточной мелкой речке безымянной,
Крещатик, переулки Риги, мост Дворцовый…
Как жаль, что сброшены державные оковы,
И перелистаны последние страницы,
Но сердцу наплевать на визы и границы.
И вряд ли мне уже избавиться до гроба
От ощущения внезапного озноба,
Когда играют марш “Прощание славянки”
И слушают его имперские подранки.