Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 9, 2016
Константин Скворцов — поэт, прозаик, драматург, член Союза писателей России с 1969 года, общественный деятель. Автор многочисленных книг и публикаций. Награжден Орденом «Знак Почета» (1976 г.). Лауреат премии «Золотой Дельвиг» за книгу стихотворений «Челн для двоих» и верность традициям корневого русского поэтического слова (2016 г.), а также многих других премий. Живет в Москве.
* * *
Золотой зверобой,
и горячее поле душицы,
И обвивший смородину сказочный алый цветок,
И родник под скалой,
тот, который доныне мне снится,
И сиреневый полог тумана вдали от дорог.
Я мальчишкою знал:
ты должна здесь вот-вот появиться,
Вся из солнца и трав,
из ручьев, от рассвета хмельных.
Побелели виски.
Замолчали в отчаянье птицы.
Я оставил тебя,
как венок из цветов полевых.
Я готов был припасть
к первой встречной зеленой травинке,
Потому что в тумане
все время мерещилось мне:
Может быть, это ты
в серебристой, как сон, паутинке,
Той, что ветер принес,
словно птица на сизом крыле.
И уехал я в город,
оставив и горы, и поле…
И в ущелье домов,
где не встретишь живого огня,
Ты по улице шла
в золотых светляках зверобоя.
Я узнал тебя сразу.
Но как ты узнала меня?
* * *
Осенний лес и неба синева.
Огонь осин и вспышки дикой вишни.
С деревьев тихо падает листва,
В глухом лесу она казалась лишней.
И солнца золотые кружева
Разлиты по земле, как Божья милость…
И где-то хохотнула вдруг сова
Средь бела дня…Что это с ней случилось?
Зачем она, природе вопреки,
Вперяет глаз прозорливый и меткий
Туда, где расписные лоскутки
С девичьим страхом покидают ветки?
И между нами, как меж двух страниц,
Лишь этот удивительный гербарий.
И пахло от дерев, лежащих ниц,
Сухой травой и свежими грибами.
Любимая! Вот жизни краткий миг…
И, к нам не проявляя интереса,
Прошел с корзиной полною грибник.
Ему мы показались частью леса!
С корзиной полною — вот счастья знак.
Какого мы еще искали знака?
И никогда я не смеялся так…
И никогда, друг мой, я так не плакал!
* * *
Со мной встречает радужный восход
На поплавке сидящая стрекозка.
Тревожусь я, что в воду упадет
У кромки задремавшая березка.
Средь вечных ив она совсем одна,
И за характер, ветру непокорный,
Здесь, как бобер, зубастая волна
Ей день и ночь подтачивает корни.
Доколе жить вот так вот, на весу,
Иной судьбы не ведая на свете?!
В надежде робкой, что ее спасу,
Она ко мне протягивает ветви.
Я, как кулик, мечусь на берегу…
Да будь я Бог, что мог бы я исправить?
И взять ее с собою не могу
И не могу в беде одну оставить.
А стрекоза сидит на поплавке,
И новый день нас золотит рассветом…
Пока рука твоя в моей руке —
Давай не думать, милая, об этом.
* * *
Это голос Любви или Господа глас?..
Я не знаю, что это, моя Всецарица.
На лебяжью перину метель улеглась.
А звезде неприкаянной в небе не спится.
Средь беспечных друзей и веселой родни
Твое сердце мятежное так одиноко…
И ложатся на снег золотые огни,
Золотые огни непогашенных окон.
Но свет в руки не взять, как его не лови,
И не выпить до дна эти звуки рояля,
Что уносятся ввысь позывными Любви —
Не раскрытою тайною чаши Грааля.
Я на грешную землю с небес не вернусь
Ни восторженным криком, ни сладостным эхом…
Ты играй, дорогая, и я отзовусь…
И ударю по крыше маньчжурским орехом.
Это голос Любви или Господа глас?..
Я не знаю, что это, моя Всецарица.
На лебяжью перину метель улеглась.
А звезде неприкаянной в небе не спится.
* * *
Помолчим. И послушаем Жизнь.
Блики солнца в воде отмерцали.
Тихий сумрак стирает межи
Меж стучащими робко сердцами.
Звезды с ивы упали на дно
Водоема: ни всплеска, ни мути…
И два сердца вдруг слились в одно,
Как две капли дрожащие ртути.
В неприкрытое кем-то окно
Залетела случайная птица.
Больно бьется она о стекло,
А ты шепчешь, что сердце стучится.
Ей объятья рассвет распростер,
Манит пленницу небом напиться…
Но не вырваться ей на простор.
Бог не дай мне вот также разбиться.
Помолчим. И послушаем Жизнь.
* * *
Не став избою, доживает сруб.
Дымит полынь из выбитых окошек.
Не пахнет хлебом из холодных труб.
Нет ни мышей пронырливых, ни кошек.
Петух уже не сядет на плетень.
Ворóн — и тех не видно на деревьях.
Старушка, словно собственная тень,
Едва плывет по вымершей деревне.
Берестяной пылится туесок.
Забыта прялка. Выброшены пяльцы.
Не говорите мне: всему свой срок…
Страна уходит, как песок сквозь пальцы!
* * *
Я думал, Русь, что ты моя броня.
Но над полями выжженного хлеба
Ослепли, нас от недругов храня,
Твои глаза, взирающие с неба!
Жара, жара. На маревых горах
Мох поседел и высохли истоки,
А по степям средь обнищавших трав
Мышкуют лисы, серые, как волки.
Грачи атаковали сокари,
Вьют нагло гнезда в соловьиной роще.
Доколе это? Матушка, прозри!
И защити оплеванные мощи!
Я понимаю, что мой голос слаб,
Что легкий ветер листьев не колышет.
Но, Господи, я твой смиренный раб,
Так почему никто меня не слышит?
* * *
Пронеслись мои годы —
Столбы верстовые.
Забубенная молодость,
Ты не права.
Мы торопимся жить,
Забывая простые,
Голубые, как лен,
Белоснежные наши слова.
Словно память о детстве,
Висит моя зыбка,
Как пустое гнездо,
Где не стало птенца…
Не взойдет надо мной
Моей мамы улыбка,
Не блеснет, как росинка,
Хмельная слеза у отца.
Не вернуть ничего…
Словно нищий у храма,
Я, прощенья моля,
Со слезами шепчу:
— Не успел я сказать
Главных слов тебе, мама,
И во здравье твое
Не успел я поставить свечу.
На холодной земле
Мы тобою согреты.
Я кричу
Через эти шальные года:
— Золотая моя
И любимая, где ты?
…Только ты этих слов
Не услышишь уже никогда.
Говорите слова!
Мы беду пересилим.
Пусть ложатся они,
Как на стол кружева…
Говорите слова,
Говорите России.
Говорите России:
— Да будет Россия жива!..