Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 9, 2014
Геннадий Прашкевич — поэт, прозаик. Родился в селе Пировское Красноярского края; в 11 лет переехал с родителями на станцию Тайга, где и окончил школу. Первые рассказы писать начал еще в детстве. Тогда же увлекся палеонтологией, переписывался с известными учеными Н. Н. Плавильщиковым, Д. И. Щербаковым и И. А. Ефремовым. Палеонтолог и писатель Иван Антонович Ефремов пригласил юного школьника в настоящую палеонтологическую экспедицию в Западное Зауралье. Учился в Томском государственном университете. Работал в Институте геологии и геофизики СО АН СССР (Новосибирск), в Сахалинском комплексном научно-исследовательском институте СО АН СССР (Южно-Сахалинск), в Западно-Сибирском книжном издательстве (Новосибирск). Первая публикация — в 1956 году. Член Союза писателей СССР с 1982 года, Союза писателей России — с 1992 года, Союза журналистов России — с 1974 года, Нью-Йоркского клуба русских писателей — с 1997 года, ПЕН-клуба — с 2002 года. Заслуженный работник культуры РФ (2007), лауреат многочисленных премий, редактор издательства «Свиньин и сыновья» (Новосибирск). Занимается переводами с многих языков мира. Книги Геннадия Прашкевича переведены на многие языки и издавались в США, Англии, Германии, Франции, Польше, Болгарии, Югославии, Румынии, Литве, Узбекистане, Казахстане, Украине и других странах. Ряд произведений Прашкевича выходил под псевдонимами. Роман «Пятый сон Веры Павловны» (написанный в соавторстве с Александром Богданом) номинировался на Букеровскую премию (2002).
* * *
Оползание берега, как сейсмическое крушение,
рев цикад заглушает взлетающий самолет,
под фарфоровым небом, распахнутым в изумлении,
крутит пену свихнувшийся водоворот.
Золотая волна остывающим полыханием
опрокидывается, падает: унесу! —
и твой собственный плач,
как неведомое желание,
вновь и вновь привязывает тебя к Колесу.
ОХОТА
Шакалов, что рыщут в пустыне Мазандерана
достанут только собаки Мазандерана.
Альдебаран расцветает в ночи, как рана,
и это значит: охота кончится рано.
И это значит: опять ползет из тумана
Сухая тоска — забытой сурой Корана.
Шакалов, что рыщут в пустыне Мазандерана
достанут только собаки Мазандерана.
АРАВИЙСКОЕ МОРЕ
Звездная мгла расцветает как нежный колос,
беспомощным взрывом растет в квадрате Весов.
Совершенно и величественно Колесо,
и никогда не отклоняется
ни на один волос.
Золотистые веера
низких пальм синхронно раскачиваются.
Это файлы грядущего мерно скачиваются,
приходящее завтра мешая
с ушедшим вчера.
DE PROFUNDIS
(рыбный ресторан)
Из глубин взываю к тебе, о, Господи!
Рыба плачет. Аквариум полон слез.
Покупатели, нежась в распадах роз,
нежной сладости лотосов и олеандров,
в клубах дыма, как в гибких, размытых меандрах,
в берегах, как в обвалах тяжелых мимоз,
выбирают…
Еще не меня, о, Господи!
* * *
Вечер тени удлиняет,
на песке медузы стынут,
гладь песков запотевает,
будто зеркало в гостиной…
Так бы жить, не зная горя,
с ветряками не сражаться,
уходить с отливом в море
и с приливом возвращаться…
* * *
Араукария в саду
доисторическом приснится,
встопорщенная, будто птица,
с которой ветер не в ладу.
И дивный параллельный мир,
давно описанный Шекспиром,
становится обычным миром,
как и предсказывал Шекспир.
И у тяжелых мерных вод,
выкатывающихся из клетки,
срывается с шипастой ветки
все тот же безымянный плод.
* * *
Это даже не туман,
это просто дымка, дымка —
голубая паутинка
от Гоа на Хиндустан.
Это молния в окне,
это спятившая пена,
ошалелая сирена
в опрокинутой волне.
Это набирает ход,
уходя в иную местность,
как в бездонную безвестность,
белый, белый пароход…
И, как прежде, ночь нежна,
и Луна светла, как прежде,
и тончайший луч надежды
достигает даже дна.