Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 7, 2014
Юрий Беликов, «Я скоро из облака
выйду»
М.: Вест-Консалтинг, 2013
Поэт Юрий Беликов обладает, без сомнения, вулканическим темпераментом. Не
потому ли новая книга его стихов открывается стихотворением о знаменитом
исландском непроизносимом вулкане? «Почвенник-авангардист», по меткому
выражению Евгения Евтушенко, он не раз замечен в парадоксальных
соответствиях-несоответствиях. Он говорит весомо, зримо, но не грубо. У поэзии
Беликова — очень низкий антирейтинг.
Что это значит? Только то, что его стиль не чужд представителям разных
направлений. О нем могли бы положительно написать и Бродский, и Кедров, и Проханов… Мы видим это в новой книге поэта «Я скоро из
облака выйду». Предисловие к ней написал Евгений Евтушенко. А в качестве
послесловия взята давняя статья Юрия Влодова — к
сожалению, сам Влодов уже ничего нового написать не
сможет. В общем, о творчестве Беликова уже сказано так много и обширно, что,
казалось бы, ничего нового уже и добавить нельзя. Но лично меня это совсем не
смущает, поскольку я смотрю на мир несколько по-другому, нежели все эти великие
поэты, рецензенты Юрия Беликова. Это даже подстегивает и внутренне мотивирует:
я все равно верю, что смогу написать о нем лучше всех.
Композиция новой книги Юрия Беликова — многоступенчатая и хорошо продуманная.
«Случайно» заглянув в знаменитое облако, поглотившее Норфолкский
полк, Беликов на этом не остановился и собственноручно создал еще семь подобных
облаков. Текучесть и вечность, вечная текучесть — вот характеристики этой
странной субстанции, которая пассажиру самолета представляется чем-то вроде
снежного океана. Но мы знаем, снежный океан — не более чем оптическая иллюзия.
Вот и восемь «облаков» Юрия Беликова — это, скорее, «внутренние» облака его
души.
Совершенно «детский» посыл, вынесенный в заголовок новой книги Юрия Беликова,
на поверку оказался глубоким и концептуальным. Выдернутая из контекста строка
может означать что угодно! Я много раз перечитывал стихотворение Беликова о Норфолкском полку и всякий раз
находил в нем что-то новое. Есть нечто сказочно-релятивистское в самой идее
такого стихотворения. Облако накрывает целый полк, и он навсегда исчезает из
времени. Жизнь в облаке консервируется. И непонятно, что же это — vita nuova? Смерть? Бессмертие?
Оказывается, всего — понемножку. Мифология побеждает прозу жизни. Но бессмертие
путем консервации — пугает героя. Ведь его по возвращении на землю могут не
узнать и не признать. И он может никого не узнать. Истинное бессмертие — это
непрерывность признания в поколениях.
А вы знаете, что делает выдумщика Беликова большим русским поэтом? Умение не
только фантазировать, но и брать без фальцета очень высокие ноты.
Стихотворение, посвященное матери, вызывает у нас чувства, сходные с
впечатлением от знаменитого есенинского «ты за меня
лизни ей нежно руку за все, в чем был и не был виноват».
Перед фото папеньки и маменьки
матушка возьми да вы-мол-ви:
— Ах, вы мои маленькие, маленькие!
Маленькие вы мои!..
Что же ей скажу, лишивший начисто
внуков и безбедного житья,
с куклами ее сподвигший нянчится?
— Маленькая ты моя!..
Этот посыл — «моя маленькая» — возник в русской поэзии еще у ранней Марины
Цветаевой, в ее знаменитом стихотворении, посвященном Сонечке Голлидей. Но у Беликова нежность, как мне кажется, еще
большего сентиментального градуса. Пронзительная нежность к своей матери,
водопадом ниспадающая… вверх по течению, благодарность за дарованную жизнь,
любовь к своим родителям. Это великая любовь и нежность, которая не
прекращается целыми поколениями в роду Беликовых. И когда поэт, композиционными
и стилистическими талантами которого мы восхищаемся, умеет еще и «вышибить»
слезу из доверчивого читателя, это уже, вне всякого сомнения, великий русский
поэт.
Может быть, чистоте души (а без нее невозможно взять эту ноту)
поэт обязан и своим принципиальным неучастием в суете мирской.
Писатель-поисковик, Беликов иронизирует над Гуглом.
Я лучше Достоевского открою,
которого закрыл,
чем блогера ответом удостою.
Как имечко-то оного? Забыл.
Пускай меня загонят в угол пугал, —
я не смогу забыть,
что Гуглу гоголем не быть
при том, что Гоголь — Гугл.
Юрий Беликов — великолепный чтец, и в этом он продолжатель традиций шестидесятников. Он одинаково хорошо владеет как малыми формами, так и большими. И везде — краток, как брат таланта. Иногда стихи действительно растут из священного сора. Например, вот это:
За стул, за стол, за телефон
сегодня расписался он,
еще за воздух в кабинете
не расписаться ли ему,
еще — за свет — на этом свете,
еще — на свете том — за тьму?..
Поэт ответствен за все на свете, и, подписывая коммунальные квитанции, готов расписаться — и, таким образом, взять на себя ответственность и за вещи чисто метафизического свойства. Юрий Беликов часто разрывает наше трехмерное пространство и выходит к мирам иным. Поэт — пограничник между жизнью и смертью. Он идет «тропою Жерара де Нерваля», впрочем, не скатываясь до безумия. Оно и к лучшему. Порой можно приобрести знания о мире не слишком высокой ценой. А программным, на мой взгляд, является для Юрия Беликова вот это стихотворение о реке:
Если музыка с левого берега
изгоняет тебя на правый,
если музыка с правого берега
изгоняет тебя на левый,
ты на правый берег не плавай
и на левый берег не плавай…
………………………………..
Стань рекой, человек.
и, пока ты не станешь рекой,
изгнан будешь ты музыкой левого берега,
да и музыкой правого берега.
Юрий Беликов выступает здесь за «антипартийность» (какая партия — не имеет значения) и цельность личности человека. Наверное, теперь, вслед за Данте, он может воскликнуть: «Отныне я буду составлять партию самого себя!». Сама книга Юрия Беликова «Я скоро из облака выйду» композиционно напоминает «Божественную комедию», только вместо кругов ада у Юрия — иерархия облаков. И, конечно, было бы непозволительной роскошью умолчать о таком стихотворном гурманстве Юрия Беликова, как рифмованные палиндромы. Палиндром порой звучит нарочито для русского уха. Однако когда стихотворение состоит не только из одних палиндромов, это просто пиршество духа. Именины сердца!
Сетунь — нуте-с.
А Сороть — торос.
Не волнуйтесь:
На Каме я рос.
«Эпиграмматичность» мышления, порой проскальзывающая у Юрия Беликова в коротких стихах, помогает ему выдавать маленькие шедевры:
Придут друзья, готовые предать.
И не заметят, что предать готовы.
А я чинить их помыслам вреда
не стану и скажу: «Отдать швартовы!»
И отплыву… В печали… Ведь моим
друзьям такие предстоят печали!..
Я предан ими, но и предан им,
не распознавшим даже, что предали.
И еще много таких жемчужин таится в новой книге Юрия Беликова. Книга выдвинута издательством «Вест-Консалтинг» на соискание премии «Московский счет».
Александр КАРПЕНКО
Павел Рыков, «Излом»
М.: «Вест-Консалтинг», 2014
Поэт Вадим Ковда недавно в приватной беседе со мной сетовал, что никто сейчас не рискует писать правду о русском народе. О русской земле. Прочтя новую книгу стихов Павла Рыкова, могу с уверенностью заявить: есть такие поэты! Как мне показалось, стержневая тема в творчестве Павла Рыкова — это как раз тема патриотизма. Родина у Рыкова словно бы расслаивается на разные лики. Официальный Кремль — это одна Россия, русский народ — совершенно другая. Столица и глубинка — разительно не похожи друг на друга. Рыков, в прошлом москвич, ныне живет в провинции. Побывал поэт и за рубежом. Все это выливается в его поэзии в объемную картину русской жизни. Хорошо, что у Павла Рыкова есть ответы на многие вопросы о Родине.
Когда заступников не счесть,
А Родина сильна,
Тогда, мой друг, немало есть,
Кто пить готов до дна.
…Но если родина бедна,
И ты один, один,
Тогда какая глубина
У гибельных глубин?
Мне по душе традиционализм, идущий из глубины нашей истории. Когда
коммунистический эксперимент на русской земле потерпел фиаско, люди начали
смотреть в будущее из прошлого, начали искать надежду и опору в том, что
когда-то уже было оплотом русского духа. В православии, духовном единстве,
благочестии. С какой болью отзывается сердце поэта на драматические события из
нашего прошлого! Как он переживает выдворение из
страны ее лучших сынов — Бунина, Шаляпина и других. И не беда, что с тех пор
прошло почти сто лет. Все это происходит в сердце поэта здесь и сейчас.
Нравственная вершина святости для Рыкова — душа невинно убиенного царевича
Алексея. Эта душа знает, где правда. Душа ребенка — это и душа народа. Право
судить Россию имеют только ее святые!
«Мы Родину с тобою не корим» — признается Павел Рыков. «Излом» — так называется
его новая книга. Излом, по Рыкову, — состояние не сиюминутное, а длящееся годы,
может быть, даже века. И оно, хотя и бывает связанным с конкретной эпохой в
истории России, однако сущностью эпохи не определяется. Излом может быть и во
времена брежневского «застоя». Излом в душе русского человека происходит, с
одной стороны, от неумения жить, а, с другой, от того, что родное государство
не создает людям человеческих условий для жизни. И Павел Рыков вдруг изменяет
свой посыл — о том, что «мы Родину не корим»:
Зачем, зачем ты с нами так жестока?
Скажи скорей: в чем каждый виноват!
Но Русь не слышит нашего упрека,
К небесной выси устремляя взгляд.
Отсутствие патриотизма, особенно в новейшее время, пугает и озадачивает
Павла Рыкова. Он с тревогой говорит об «обамериканенных»
поколениях. Однако патриотизм — чувство очень болезненное и порой опасное:
большинство войн проходит как раз под патриотическими знаменами. В патриотизме
важно быть твердым, но знать меру. Без фанатизма, без ущемления других наций.
Народ русский у Рыкова неоднороден. «Каждый третий вор» — с печалью отмечает
поэт.
И все-таки поэт верит в нашу Россию. Его стихи темпераментны и бескомпромиссны.
Божья искра сочетается у Павла Рыкова с отменным слогом и чеканными ритмами. У
многих поэтов патриотическая тематика «выпирает», заслоняя собой лирику. У
Павла Рыкова — наоборот, лирический дар усиливает гражданственность.
Родина! Не так ли мы с тобой
Изнываем от духовной жажды?
Но ударит гром над головой,
И Господь пошлет грозу однажды.
Грянь, гроза! И молния, блистай,
Воскрешай иссушенные души!
Ливень долгожданный низвергай,
Благодать с небес на нас обрушив.
Александр КАРПЕНКО