Подготовка текста и примечания Михаила Павловца и Юрия Орлицкого
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 8, 2013
Александр Кондратов (1937–1993) — поэт, прозаик,
переводчик, лингвист, биолог, журналист. Кандидат филологических наук. Родился
в Смоленске. Принадлежал к литературному сообществу, именуемому «филологической
школой». Автор более 200 статей и более 50-ти научно-популярных книг по таким
проблемам, как изучение древних и современных языков, палеонтология, геология,
математика, океанология, поиски реликтовых животных и др. Опубликованы —
посмертно — лишь три небольших сборника его стихов и незначительная часть
прозаических сочинений. Неизданными остаются
большинство его художественных текстов. Стихи из журнала «ФутурумАРТ»,
№ 2,
I.
«Брек!» — драке.
В брикетах строки
Стерты строки.
Смерклибрыки.
Смокли Брики.
Смолкли крики.
Тех лет скелет
в смокинг одет…
Одеты, Одиллии
водили идиллии,
ходили на пальцах.
Люд — пялится: «лак! лад!»
Лишь их лик
лют —
«Паяцев за пяльца!»
Бояться? Лаяться!
Палицей, перцем
впиться
в спицы их спецев.
Спеться-свиться-слиться-
взвиться!
Злятся? В лица
по полым аполлонам грязи ком —
с праздником!
II.
Моменты бурлили в крученьи…
Каменья. Но маяком — хлеб.
Мементо! Мементо!
Но слеп
был народ
на рот
нацепивши гримасу:
«Мне-ба-квасу!»
Саки и кассы.
Классиков кассы.
Касты и кости.
Кисоньки-кисти.
Квесá́м и выси.
Квé́сам все васи:
вас и, и вас, и как вас —
по имени —
вымени —
темени?
Тетери те, те и те,
тетерева-тетерки-тетушки…
Теплушки, телушки,
тюлени телег
тех лет.
Тлеют тела.
Тю-тю, увертюра!
То же и те же.
Тетюши. Тюря.
А их труппа?
Убыхами меж турок!
Встали турами.
Турнир трубадуров?
Ого! Туго!
Не торт и не торг тут —
туряют с трибун:
— Отребье!
— Трутни!
— Трюки!
— Бунт!
Первый тур —
и в тревогу табун.
Трут их, как трут:
Игре — грех!
Терпят трение-тернии.
Самум! Но взамен —
железобетон поэм —
железоитог поэм.
Звуки коробят? Хватит молчания!
Танго с коровами
просто как мычание.
Лучистая —
чистая
истая
стая
тая…
А я?
Я!
Семья —
семь я:
Бурлаки-Бурлюки.
Вил небо Бен Лив.
Закручен Кручёных
стамеской Каменского.
Маячь, Маяковский —
ковкий, броский!
Гурии горн —
гори, Гуро!
Хлеб, не ков —
Виктор Хлебников —
Велимир
вел их мир!
III.
Погода
в угоду году:
ни звуков,
ни звяков,
ни красок.
При Надсоне —
Ниццей Некрасов!
Толстые толсты.
Пустыня пустынь.
Фофаном — Фофанов
Лохвицких хвала.
Халва. Хула.
Мусагета весы — скорпион
предан бреду и скорби он.
Они говорили о мифах
Они говорили о скифах
За кофе — о мудрости мифов
В поддевках — о дикости скифов.
Был Бельведерский Аполлон —
Стал петербургский «Аполлон»
что полонезом полонен.
Салонов лоно. —
Оно в колоннах.
Соловьи, Соловьевы.
Белые блоки.
Врюсовы-брюсовы…
Лучше б вы бросили
выбросив, как экскременты —
менторы! —
эксперименты.
Варьете варите
в фартучке форм.
Фертов форум —
Офелия — фон!
Федр фетр.
Фебом — Фет!
Правый финт,
фат и франт, —
фантов фунт,
строчек фрак.
Левый фронт —
левых фронд
винти винт!
иди в винт
Каменского аэро!
Браво, Гарро!
Кофты гаеров?
çaira!
И дирижером — дирижабль
доитель изнуренных жаб!
Жарь! Режь!
Жир, рыж
в шалаш?
Шалишь!
Стих молотит, словно молот —
«Каждый молод, молод, молод!»
Ведь лётче так!
А лучше как!
Горячее горючее!
Но хрупают поручики
Но хряпают крахмальные —
«Крамольники крамольные!»
И хрюкают измайловы —
замыленно-замаенно:
ведь дорог чин, прическа и
все пушкинско-чайковское.
Очки одень, Чуковский, им!
Не ржите, мережковские!
Профессора московские
брюзжанье петербуржское
набрякшее, обрюзгшее:
«Щенки! А стих увечен как!»
И верещит Аверченко
Шебуев ушибается:
«Жуть! Чушь! Не ошибаемся!»
Пугали пугалом —
не стих, а пугач!
Сулили плахи:
«Уймись, Пугач!»
Плохи плуги.
Сухи судьи.
Скук сукна.
Скудны их судна —
сундуки, судна.
По саду посуда!
Сердятся. Сернятся.
Сетуй, сосед —
сер,
сир,
сед!
Сивых судей десть
дух лишь дуст даст.
Досыта дюз!
Дуй, вдох!
Дей — дий
Дай дой дней!
Дерзость
маркизы Дезес.
Тезис:
капризен кризис.
Сквозь призму тризны
садок своих судей.
Поворот — ароматам!
По моде помада?
По морде! По мату
памяти —
меты смерти.
Тин паутина.
Пошлое тесто.
Прошлое — тесно!
Лезьте протесты
против коросты.
Блеклые блики,
блики и Блоки…
Блохи убоги
бега —
как бога!
Но губы дубин
бубнят, губя:
«Бя!
Буде, будет, будетляне,
будни будто бы будить:
банты, будки, банки, бани…
Банда будней бодро бдит!»
Но трубы в ответ:
«Утробы
отрады (отравы)
теперь отруби —
труби!»
Будет — лямку!
Будетлянкой
будит лавку
ото сна —
красыня:
фигурыня,
негиня, богиня, снегиня.
Долой фигинь
и фиги гирь!
Гусыня зги,
врагиня, —
сгинь!
Стихов снегирь
Его Величество
Словотворчество
Славно-творчество
Смело-творчество
Самотворчество
Лево-творчества
Чрево творчества
Темя творчества
Время — творчества!
И губы поют «бобэоби»
— обе!
И взоры поют «вээоми» — зори!
И брови поют «пиээо» — браво!
И облик поет «лиэээй» — рея!
И «гзи-гзи— гзэо»
запела цепь
Цепко замкнув соответствий кольцо —
Вне протяженья живет Лицо!
А цель?
Цех! —
чеканит цехины слов
цеханитчекины слов
меняет условья слов
вздымая восстанье слов
ломая устои слов:
план слов
плен слов
тлен слов
сплин слов
тын слов
стон слов
сонь-слов.
Слово — в осаде!
Слово-олово!
Слово в усадьбах
Солово, голое.
Самовитое — вытяни!
Самовитое — выступи!
Самовитою свитою
Самовитою поступью!
В ступе лба
в колбе лба
пальба —
судьба! —
добыть
дубить
дробить
долбать:
слой слов,
стог слов,
сток слов,
слом слов!
Лом слов —
взлом слов!
Вервь слов,
верфь слов,
лифт слов,
сплав слов.
Сом слов.
Слон слов.
Лев слов.
Рев слов:
«ДЫР БУЛ ЩЫЛ»
(дыр, букв, щель!)
УБЕЩУР
(отыщу!)
СКУМ ВЫ СО БУ Р Л Э З
Влез врез
в ризу разума
Долой засов! Выше — зá́ ум!
Заумь? — Грозят?
«Нельзя!» — егозят?
Заткнú гам
заумнаягнига!
Требником троих
трижды три их!
Бунт жаб!
Не бежат
азы из узы —
в союзе музы
в лоне дохлой луны.
Летачи! Крылуны!
И и Э.
О, Евы вы!
Вам еуы, белая.
С нею чист.
Грохочи, хохочи,
смей, учись!
Смеючись —
трубачи-смехачи!
Эхо смеха лихо мчи:
«О, засмейтесь смехачи!»
Лельга, оньга, эхамчи
И в ночи учи-кричи-
ричи-чи-чи-чи-чи-чи-чи!
Молчите, мечи!
Мечите мячи
в мочку
ý́ху.
Или лили
корт строк?
Ухý́:
Кукси кум мук и скук!
Кубу — бук!
Палиндромоны? Но морд, ни
лап!
Капа, капа, кап!
По зиме
по золе
по земле:
«Ти-ли-лэ»-ти-ли-лэ-«ТИ-ЛИ-ЛЭ»!
славы слива
спелой слыла?
Правы справа?
СЛОВО — слева!
IV.
Зовы — новы.
А вены Невы
в блокаде Блока.
Но клоко—
танье, голосов соло
склоку старило.
Ставило —
клекот!
В клочья локти
и клей клеветы!
Кричи, ключи!
Лучше включи
фары —
футура
фору.
В сферы!
Сверив
с верой
тех же утех…
Стами
устами
хлестал стих!
…Стихнул? Утух?
Утешеньем — у тех
стих не стихал.
Исторический стук!
Столб столбняка
встал восстанью на стык.
Сталью застыл.
Стами стонами стыл.
Стенами —
тоннами —
темами —
тумбами —
бомбами
(бомбы работали помпами).
Помпы помпезность.
И паса пампасы.
Пассии. Пассы.
И пасти — в лампасов.
Песни? Опасны!
На посмешанье!
Муки — для магов!
Помыки. Помехи.
Помощь? Помойка — и пó́
миру!
Помните померших?
Верите помнящим?
V.
Хребты времен, обреченные бремени!
Кровати храпят и хранятся до времени
Святы цвета будетлянского знамени
Будит труба будетлянского имени
Будет казак устремленному стремени
Временно? Бред! Будни бунтом беременны!
Зачат был стих Велимировым семенем
Вскормленный футуристическим выменем
Обереутским не преданный племенем
Стих не стареет — ни темой, ни теменем
Стих настигает — стегает! — и пламенем!
Кремнем не меркнувшим — именем — именно!
Годы — как доги.
Но гордость — как горы.
Гады как гири —
но риги у горних.
Горе — как гарь.
Но горенье — у гордых!
Корь — выкорчевывай! И карантины.
Из карантинов — картечью! — картины!
Крики кретинов не скроют стихи
(как каватины ватина тихи!)
Зори! Не заститесь взором позора
Зоркий! Узри озаренья узоры
Мусор усхонет — не сузятся узы.
Мазь замерзает — но масть: мосты музы!
Бунт будетлян за великое
БУДЕТ
новыхтворян будоражит и будит:
Бубен и трубы выводят на трапы…
Тропы их труппы — не трупы, а трепет!
Лики великих — уликою в склепах
Требуют тризны и требуют требы
Требуют трон нерасстроенных струн
Требуют стан неосвоенных стран
Корни упорны —
не смотрят и урны.
Меры умелы —
но бури у моря.
Плед плотных плит
не придавит их плод.
Плут плотоядный
уйми свою плеть!
Пакостей пасть
и плюгавость плотин —
Плату за прыть
сполна заплати!
Поздно — полоть!
Полно — палить!
Против палат, положений, оплат
бунт будетлян —
не пленен этот плот! —
будет
оплотом
поэзии
плыть!
Конец. (1952–1968)
Поэма «Будетляне» находится в папке: Е. х. № 61
Кондратов Александр Михайлович «Велимир». Сборник
стихотворений и поэм. 1952–1977. Л. 30–37. (Ф. 1438.
ОР РНБ) и представляет собой машинописную книжку из четвертинок писчей бумаги А4 с пронумерованными страницами, общее число которых — 15,
представляется неслучайным, отсылая, возможно, к числу поэм книги Василиска
Гнедова «Смерть искусству! Пятнадцать (15) поэм», последняя
из которых — известный «нулевой текст» «Поэма Конца (15)» (ср.: поэма «Будетляне» завершается финальным словом «Конец»). В
отличие от большинства других собранных в данной папке произведений, поэма «Будетляне» очевидно носит завершенный характер, более того
— ряд текстов в папке является ее черновыми вариантами, хотя и оформленными
нередко как отдельные опусы. Впрочем, это обычная практика для Александра Кондратова, нередко осуществлявшего перекомпоновку своих
произведений, так что один и тот же текст или фрагмент можно обнаружить в составе
различных циклов или книг.
Согласно подзаголовку (дань: 1908–1968) и авторской датировке текста
(1952–1968), поэма складывалась в течение 16 лет и ее завершение в 1968 году
было соотнесено с 1908 годом, с которого будетлянами
велся отсчет их творческой деятельности (как известно, в листовке «Пощечина
общественному вкусу» те мистифицировали публику заявлением: «В 1908 году вышел
"Садок Судей"», — в действительности опубликованный только в апреле
1910 года. Впрочем, именно в 1908 году в журнале «Весна» благодаря
посредничеству Василия Каменского состоялась первая публикация Велимира Хлебникова — «Искушение грешника»).Почти центонная по плотности аллюзивно-реминисцентного поля, отсылающего к множеству
произведений ведущих поэтов футуристического лагеря и реалиям современной им
эпохи, поэма «Будетляне» является своего рода
«музеем» характерных для русского футуризма тем, художественных форм и приемов,
особенно таких, как паронимическая аттракция, палиндромия, в значительно меньшей степени —
словотворчество и работа с визуальным обликом стиха.
Судя по всему, Александр Кондратов планировал включить поэму в состав
более грандиозной по замыслу книги, нежели «Велимир»:
по крайней мере Л. 22. (Е. х. 61) содержит испещренный
рукописной правкой машинописный план книги «Поэмы памяти», состоящей изначально
из 3 разделов:
1. Будетляне (дань: 1908–1968)
2. ОБЭРИУ (корни) День икс
3. Велимир 317 (22 плоскости)
Впрочем, шариковой ручкой в этот план внесены существенные изменения: в дате
1968 цифра 6 заменена на 7, а название «Будетляне»
вычеркнуто и заменено заголовком «Плоскости»; та же операция проделана и со
вторым разделом, который теперь стал называться «День икс». Наконец, в третьем
разделе подзаголовок «(22 плоскости)» вычеркнут и заменен
на даты жизни Велимира Хлебникова «[1885–1922]»,
также вымаранный; карандашом в рамочке указано: «317 стихов». Кроме того,
добавлено еще 2 раздела (что нарушает излюбленный для Кондратова
принцип троичности при циклизации):
4. Плач
5. Будет!
Из этих 5 разделов более или менее подробно расписан только первый, из 30
«плоскостей» которого 24 имеют заглавия: практически все из них так или иначе аллюзивно отсылают к жизни и творчеству Велимира
Хлебникова:
Плоскость 1 Такович.
Плоскость 2 Свояси
Плоскость 3 Обериу
Плоскость 4 Будетляне
Плоскость 5 Орнитология
Плоскость 6 Зверинец [из Бест< иария>]
Плоскость 7 Азии «За»
Плоскость 8 Меч и мяч
Плоскость 9 Бумеранг в Ньютона
Плоскость 10 Звездный иней
Плоскость 11 Гюль-Мулла [Персия]
Плоскость 12 Бобэоби
Плоскость 13 Азы язычества
Плоскость 14 Война + в/песен
Плоскость 15 Пр. Зем. шара
Плоскость 16 Игра в аду
Плоскость 17 Парафразы
Плоскость 18 Доски судьбы
Плоскость 19 Ладо-мир, Любом., Вели-мир
Плоскость 20 Творянин
Плоскость 21 Внутр. / склонение слов
Плоскость 22 Как это было (ж/ж)
Плоскость 23 Зеркала (перевертни)
Плоскость 24 О, азия?
Плоскость 25
Плоскость 26
Плоскость 27
Плоскость 28
Плоскость 29
Плоскость 30.
(Подчеркнутые нами цифры в рукописи обведены, заголовки — подчеркнуты; кроме
того, от «Плоскости 24 О, азия?»
стрелка указывает на «Плоскость 7 Азии «За».) Ряд тестов из Е. х. 61 позволяют
предполагать, что они являются рабочими материалами для этого замысла;
некоторые из них впоследствии были опубликованы.
По-видимому, автор вынужден был отказаться от замысла книги «Поэмы
памяти»: по крайней мере, она не упоминается в тексте Кондратова
«Мои троицы», содержащем свод его как написанных, так и задуманных к написанию
произведений. Поэма «Будетляне» — возможно,
единственное произведение довольно крупной формы, планируемое для этой книги и
при этом обладающее признаками относительной законченности.
Добавим также, что «плоскость» — одно из расхожих названий цикла у Александра Кондратова, пространственно мыслившего свое творческое наследие: в дальнейшем плоскости «О, Азия» и «Обериу» стали отдельными книга поэта — «О, Азия» (Е. х. 85) и «Ау, Обериу» (Стихьесы)» 1967-1969 (Е. х. 168).
Подготовка текста и примечания
Михаила ПАВЛОВЦА и Юрия ОРЛИЦКОГО