Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 12, 2011
Перекличка поэтов
Стихи членов Союза писателей ХХI века
Ирина ГОРЮНОВА
АСТРАЛЬНЫЕ ТАНЦЫ
* * *
Выходишь в астрал, шагаешь по облакам
Уже никому не молишься — сам себе бог.
Телефонные линии оборваны, всем звонкам
Дал окончание один простой молоток,
Которым ты двинул по аппарату —
Так его, так, нечего паутинить нити
И так уже мир превращается в одну палату
Под номером шесть, и его соитий,
Безмозглого спаривания в тусклой хляби
То ли небес, то ли таежного болотца
По той же самой привычке рабьей
Подобрать очередного уродца…
А потом вопить о картине мира,
Которую не поправить росчерком пера,
Если мир театр, — по словам Шекспира,
То какая же это дурная игра.
* * *
Сидит у экстрасенса, жалуется, что все плохо:
Достала мать, убегают любовники, зарплата — гроши,
И так жалостливо сидит и охает
Как будто совершенно неспособна грешить.
А у самой в шкафу на самой высокой полке
Три урны с прахом: не на что хоронить,
Хожу, мол, который год в одной и той же футболке,
И начинает всех за это винить.
Перечисляет: начальник сволочь, просто бандит,
Соседка психованная, смотрит ночами в глазок,
У мужа сестры поставили диагнозм СПИД,
А дед, коммунист бывший, все молится на образок…
Они заслужили, чтоб их так да прямо в ад,
А я хорошая, страдаю как ангелица,
Экстрасенс слушал и послал ее прямо на х.., извините — в сад,
Простите, что приходится материться.
А после смерти она приходит наверх
И давай Господу дуть ту же песню в верховные уши,
Ну а бог — человек, пусть в какой-то степени сверх
И ему на фига такие незрелые души!
Думал, бедный, кряхтел, выслушивал жалобы,
Пожелания, чтобы вперед поставили в ангелицы,
И спустил на землю по своему вселенскому желобу
Потому что совершенно не смог определиться,
Ну а может пожалел заведующего адом,
У него таких на квадратный метр с полтонны.
Если еще один будет брызгать подобным ядом,
То и ад развалится на какие-нибудь микроны.
* * *
Я не хочу целовать тебя и ловить губами,
Словно струи дождя, стекающие по лицу,
Плыть по небу и утешаться мечтами,
И получать шпицрутенами на плацу
Сотни ударов по коже в лохмотьях боли,
Сыпать на раны соль, умирать в ночи…
Знаешь, уже тошнит от таких застолий
И от любви неведомой, без причин…
Как бы ее изжить, исцедить по капле
Прочь из больного тела, больной души
В этом дурацком фарсе или спектакле
Нас с тобой двое, и оба как палачи…
Что мы друг другу дали? Две капли бреда?
Или сто грамм надежды не первого сорта?
Если бы знать: кто кого и насколько предал…
Мама, наверно, не сделавшая аборта…
* * *
Твоя колдовская флейта
истерила, рыдала, пела.
Обожженные губы небом
изласкала она, изболела,
Уводила в Сахару, на Север,
до Гвинеи, Пуэрто-Рико.
Акмеистски она страдала
О любви своей многоликой.
Подбивала плащи страданьем
И подметки тоскою-сукой
И надеждою-ожиданьем.
Надевала чулки с разлукой.
Я не знаю законов кармы,
Бедуинского кодекса чести.
Все слова, поверь мне, бездарны
Пред законами кровной мести.
Отомстишь. Отпоешь на флейте
Всю мою несуразную душу.
Похоронку в пустом конверте
На тебя я свою обрушу.
* * *
Песочный бред струится между пальцев,
Перекроить пустыню бытия
Он не стремится для своих скитальцев,
У них все та же, та же колея.
Скрипит телега, бесится шалман,
Танцует блядь под крики «О, шарман!»
И мы тут рядом пьем испитый чай,
Коленками встречаясь невзначай.