Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 9, 2009
ДРУГАЯ ПОЛОВИНА ПРАВДЫ
* * *
когда я отпускала тебя
и обещала тебе
не плакать на людях,
я не думала, что это будет
так тяжело.
не думала, что когда я сегодня встречу
маленького мальчика,
чтобы учить его
английскому языку,
мне будет казаться,
таким неуместным
думать о буквах и звуках,
об упражнениях и заданиях,
быть спокойной и строгой,
время от времени дурачиться и корчить рожи,
хвалить и наказывать,
просить и требовать,
выслушивать самые-самые тайные детские тайны,
в общем, думать о чем угодно,
только не о тебе.
я не думала, что это будет так
невыполнимо.
и когда я все же подумала о тебе,
этот маленький мальчик
ни с того ни с сего вдруг взял
и заплакал.
он плакал, зарыв лицо
в овечью шкуру, лежащую на диване,
и ничто не могло бы его
утешить.
я говорила ему: ну, ладно тебе.
ну, будет уже плакать.
ну, ты же мужчина.
что у тебя случилось?
а он только плакал и плакал,
и не хотел показать лица.
когда я обещала тебе
не плакать прилюдно,
я еще не знала, что умею плакать
в присутствии самой себя.
я не знала, что мне придется
саму себя, лежащую на диване,
успокаивать и гладить по волосам,
и говорить себе:
ну, ты же мужчина.
ну, будет уже плакать.
пожалуй, я никогда прежде
не платила такую высокую цену
за свои
обещания.
* * *
если смотреть на мертвенный ночной свет
уличного фонаря сквозь мокрые ветви
голых деревьев,
то покажется, будто это вовсе не ветви деревьев,
а невероятная, невообразимая паутина
в гигантских каплях студеной ночной росы.
и даже если ты уже взрослый,
и знаешь, что это
оптическая иллюзия
и что ветки у дерева не могут расти кругами,
а такие огромные пауки бывают только
в глупых фантастических фильмах
или в фильмах ужасов, тебе все равно будет
страшно.
и если ты любишь заглядывать в лицо
своей смерти, как заглядывают в лицо
любимого человека или самого что ни на есть
случайного прохожего — чтобы просто знать,
что он тоже существует, как и ты существуешь;
если ты любишь
пить недорогой коньяк,
слушать звуки дождя, добираться до дома
ночным транспортом, и неделями не слышать
моего голоса, тебе непременно нужно
как-нибудь посмотреть на свет фонаря
сквозь голые ветви
ночных деревьев.
если ты любишь,
тебе непременно понравится.
* * *
ты говоришь: это моя война.
ты говоришь: это только моя война.
ты говоришь: отпусти меня на мою войну.
я должен быть один на своей войне, ты говоришь.
и ты говоришь правду.
но твоя правда, ты слышишь, твоя правда —
это еще не вся правда, а только половина
всей правды, только половина ее.
потому что одинокому человеку
некуда деть целую большую правду.
потому что вот она, видишь, — твоя война,
а вот — моя.
каждому своя война, и каждый из нас
должен быть один на своей войне,
совершенно один.
но даже самому сильному, самому мужественному
воину, покидающему дом вместе
с тысячами таких же,
как он, одиноких воинов,
не по силам не знать, что за своей спиной
он что-нибудь оставляет:
родителей, невесту, четыре стены и крышу,
или просто особый запах
задувающего с реки ветра…
вот и ты, пожалуйста,
непременно знай обо всем этом.
и это совсем не страшно, что твоя правда
похожа на половину буханки хлеба,
которую мы покупаем,
чтобы успеть съесть этот хлеб мягким.
о моей войне
тебе знать совершенно
не обязательно.
* * *
сегодня мне вдруг показалось, будто тебя
вовсе не существует. я попробовала
тебя представить,
попыталась вспомнить, как ты выглядишь —
и не смогла.
ты — целомудренные отражения
в зеркалах и стеклянных дверцах
шкафа.
анфас. профиль. вид сзади. ты —
движение, пойманное боковым зрением.
скрип двери.
голос, доносящийся из дальнего угла комнаты
или из коридора. ты —
имя, мимоходом упоминаемое в разговорах
с общими знакомыми. запах одеколона,
остающийся на моей одежде после
дежурного мимолетного полуобъятия
(чуть менее дежурного, чем следует, в сотни раз
более мимолетного, чем
подразумевается).
ты — сигналы о доставке sms на моем стареньком
неуклюжем мобильном. килобайты и килобайты
электронных писем. моих писем.
когда-нибудь у меня будут дети, и они
вырастут, и родят мне внуков, и мои внуки
станут читать старинные романы о любви,
о настоящей-пренастоящей любви, и они попросят
меня рассказать о тебе — сами не зная,
что просят меня об этом.
они скажут: бабушка, а правда,
что, когда ты была молодая,
у тебя была несчастная любовь?
а может быть, это будут
вовсе и не мои внуки,
а просто соседские ребятишки.
но что
мне ответить? ты — детали без целого.
случайно завалившиеся за диван
кусочки пазла, который давно
выбросили на помойку.
ты — никто и ничто. и поэтому ты —
все на свете. и все на свете —
ты.
неправда, — я им отвечу, — любовь
не бывает несчастной.
Наталья Лебедева — поэтесса, филолог, страновед, переводчица. Родилась, выросла и живет в Москве.