Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 8, 2006
* * *
То молчу, то тихо вою,
поздно понявший дурак —
будет отнято с лихвою
то, что дадено за так.
А любви росток недолог,
только корни глубоки.
Дернешь, коли стал недорог —
душу разорвет в куски.
Не гордясь, прошу у Бога
доли-участи иной.
Ах, печаль моя, тревога,
что ты делаешь со мной.
Полусны, кресты нагие…
тяжелеет голова.
И какие-то другие
произносятся слова.
* * *
Спи мой, зайчик лопоухий.
Спи в укромном уголке.
След кривой судьбы-старухи
затерялся вдалеке.
Спи, заройся в гравий серый,
между шпалами заляг.
Не встревожит сон твой нервный
прогремевший товарняк.
А за ним безумный «скорый»,
переполненный людьми.
Спи в норе своей укромной.
Спи в покое и любви.
Сны двоятся и троятся.
Бестелесным им видней,
что не следует бояться
ни железа, ни камней.
Спи, ушастый. Камней груда
не откроет ничего.
Безмятежно спи, покуда
среди грохота и гуда
вдруг вернется ниоткуда
трепет сердца твоего.
* * *
Когда сидишь и думаешь один,
ища на все дурацкие ответы.
Высасывая сладкий никотин
из только что зажженной сигареты.
На ум приходит всякая фигня,
касающаяся любви и денег.
И я, как застарелый психастеник,
грущу, безвольно голову склоня.
И шея для удара топора
уже готова, но топорщик хмурый
давно сбежал со своего двора —
сошел с ума, связавшись с юной дурой.
Он с ней покинул Родину, увы.
И, видно, служит новому народу.
А здесь кому теперь лечить породу
путем усекновенья головы?
* * *
Что видно из окна:
деревья, дождь вкосую.
Не так страшна весна,
как я ее рисую.
Прекрасный вид с моста:
вода до горизонта.
Российская тщета
дорожного ремонта
Трагически смешна.
И думаешь устало,
что никогда война
страну не покидала.
и безутешен свет,
где всем ходить в солдатах,
где виноватых нет
и нет невиноватых.
затокает кадык
в слезливом откровенье:
Империи — кирдык.
Остановись, мгновенье.
* * *
Сосуды травы кровеносные
живьем остывают, живьем.
Весна, словно чучело осени,
намокла под вечным дождем.
И вновь объявлениям вешаться
нет смысла на влажных столбах.
Ненастья холодное бешенство
в живот ударяет и в пах.
Разбросаны вещи носильные
по вешалкам прожитых дней.
А сестры мои все красивее,
а братья мои все сильней.
Пусть мозглая страшная пятница
накроет опять и опять.
Не прятаться. Только не прятаться.
Терпеть. Не сгибаться. Стоять.
* * *
С настойчивостью малыша,
в котором жизнь течет иная,
я о себе напоминаю,
стихи угрюмые пиша.
Напоминаю Небесам
о том, что я еще на связи.
Что по сплошной апрельской грязи
бреду, куда не знаю сам.
Слова бросаю наугад.
Но, чтобы не произноси я,
легко пророком быть в России,
предсказывая мор и глад.
Все предсказания — тщета.
Кипит вода, земля дымится.
Судьба свистит весенней птицей,
в стихах не смысля ни черта.
* * *
Легко признаюсь в недостатке ума.
И прячусь от дел под предлогом недуга
телесного. Но, в завершении круга
земного, я рад, что проходит зима.
Безумные птицы звенят в небесах.
Февраль — бокогрей затевает интригу
противу сугробов, и в тертом индиго
подходит весна с ветерком в волосах.
Весна это тетка с таким куражом,
что можно вздохнуть и не думать о страшном.
И тяжко бухнуть в окруженье алкашном,
опасно играя десантным ножом.
Но тут же подумаю: что за мечта?
слюну плотоядную кротко и скупо
сглотну над тарелкою постного супа
склонившись как раз накануне Поста.
* * *
Большак разбитый.
Многополосье.
Разъезд кольцом.
И машет бритвой
опасной
осень
перед лицом.
Но ты не бойся.
Ища защиты,
лицо не рви.
И эта осень,
и эта бритва —
они мои.
Как бьется жилка
твоя смешная,
но не беда.
Ты пассажирка,
ты ведь чужая.
Не навсегда.
А мимо сосны
летят, как рифмы.
Просвет ольхи.
Прости мне осень.
Прости мне бритву.
Прости стихи.
* * *
Воспаленные слезы утешь.
Отшептавшие письма не рви.
В этом городе ветхих надежд
Невозможно прожить без любви.
Ты в окно посмотри наугад.
Там распахнутый мается двор.
Там теряет листву виноград.
Словно рушится красный забор.
Главный врач средне-волжских широт
вновь меняет зеленку на йод.
А на небе один самолет.
А на небе другой самолет.
Ты случайную кофту надень.
Засвисти посреди тишины.
Будто нету убитых людей.
Будто нету гражданской войны.
Кошка глупая кресло когтит.
Мимо сонная муха ползет.
А один самолет долетит.
А другой самолет упадет.
Игорь Алексеев — поэт. Родился в 1959 г. Живет в Саратове. Кандидат медицинских наук. Выпустил три поэтические книги. Печатался в альманахах «Бредень», «Литературный арьергард», «Дежа Вю online», в журналах «Футурум АРТ», «Знамя», «Комментарии», «Крещатик». Создатель литературно-художественного сообщества «Арт-система». Лауреат премии им. Н. Гумилева.