Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 12, 2006
«Мы разорвали мир на кусочки, — говорит мама, — но мы не знаем,
что с ними делать… — Ее голос опять умолкает. На экране — пустой коридор, тянущийся в темноту».
Чак Паланик, «Удушье»
«Все разлагается на последние смертные части. Время поедает мир.
Я не по…»
Александр Введенский, «Серая тетрадь»
Наброски
Я родился и вырос в России. Рос
Как дичок московский, как ледяной нарост.
Растянулся во времени веревочный метромост.
Жив ли, мертв ли — не знаю, но сыт и пьян
В меру. Верую в Инь и Ян,
Как Брюс Уиллис верил в Армию Двенадцати Обезьян.
(Поясню: было в середине 90-х такое кино,
Речь шла о путешествиях во времени
И роковом переплетении неслучайных случайностей.)
Извините за этот вынужденный перерыв.
Итак, в 99-м в Москве прогремел первый взрыв,
А за ним и второй. И чекисты ушли в отрыв.
Вскоре после этого стала модной тема Чечни,
С богемными левыми спора о ней не начни!
Эй, басист, не заснул там? А ну-ка, давай, качни!
Бывший стукач крышевал наш подвальный клуб
В центре, на Пушке. С друзьями я не был груб,
За это они подарили мне волчий зуб.
Но поначалу все шло за совесть, а не за страх.
Мы поляну секли вчетвером, словно Черный Монах,
Мастер кун-фу, в адидасовских рваных штанах,
Что над Чуйской порхает, будто бы Вэйдер Дарт…
Впрочем, назад в подвал. Я еще не раскрыл всех карт.
Троестишие будет закончено словом «фарт».
————
Мой дед — из крестьян ярославских, бабушка — из дворовых,
Другая — уже из дворян, дед второй — еврей.
А я, скажем так, «югослав».
Психиатр недоверчиво смотрит на всех здоровых,
Как на диковинных, немного опасных зверей.
В чем-то он, безусловно, прав.
Да разве здоровы мы? Или, как в фильме Memento,
Жуем обратную перемотку собственных снов?
(И во сне ты видишь меня…)
Но упрямо ползет по глазам новостная пестрая лента,
«Видите, Ватсон?» — «Увидеть пока не готов…»
А в воздухе реет: Чечня, Чечня…
Я там не был! Говорят, что разбомблен Грозный,
Словно Дрезден… Но что мне народ чужой?
Далекий и злой Кавказ?
Выйду в русское поле я ночью морозной, звездной,
Как же, товарищи, все же у нас хорошо!
Эх, были б только нефть да газ!
Мои 90-е, похожие на сухую шкурку удава,
Сброшены со счетов. Впереди — туман.
Позади — Москва.
Правозащитник, скажи мне, где лево теперь, где право?
Вот мой срединный путь, а на нем — капкан.
А в капкане — моя голова.
Корабль «Рингельнатц-2006»
Нет попутного ветра.
Мы потеряли направление,
И хотя все еще знаем, где находимся.
Но мы замерзаем.
А те, что стоят над нами,
Им не стоило бы слишком громко смеяться,
Им будет не до смеха, когда однажды утром
Они проснутся слепыми.
Корабль, на котором я сегодня нахожусь,
Стремительно уносит в открытое море.
Вы спросите: «Куда?».
Но я всего лишь матрос.
Позитивный вибратор
Хотел я собрать позитивный вибратор,
Да только подвел меня пьяный монтер.
Где был генератор, остался лишь кратер,
А дальше я память в компьютере стер.
В позиции страстной с резиновой бомбой
Был схвачен с поличным бумажный костер.
Он каялся долго, изысканно, с помпой,
А дальше я память в компьютере стер.
Правитель с улыбкою странноприимной
Над всею державой крыла распростер.
Любезность была, к сожаленью, взаимной,
А дальше я память в компьютере стер.