Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 4, 2005
Знаки зодиака и проблема свободы выбора как мифологический архетип
К основным архетипам в художественной литературе можно отнести мифологемы, связанные с легендами о знаках Зодиака. Данный цикл легенд дает представление о том замкнутом пространстве — Вселенной, в которой человеку предстоит жить и в которой, как и в любой замкнутой системе все должно быть подчинено единой упорядочивающей целеноправленности, гармонии и единым законам. Попыткой нахождения этой единой гармонии и являются мифы, глубинное содержание которых (архитемы) позднее находят свое отражение в литературных произведениях.
Зодиакальный круг сформирован двенадцатью знаками, расположенными равномерно и имеющими в качестве основания четыре элемента — четыре стихии.
Каждый элемент, каждая стихия представлена треугольником.
Треугольник огня сформирован знаками Овна, Льва, Стрельца; треугольник земли образован знаками Тельца, Девы, Козерога; треугольник воздуха — знаками Близнецов, Весов, Водолея; треугольник воды — знаками Рака, Скорпиона, Рыб.
Треугольник воды с вершиной внизу представляет схождение в материю, тогда как треугольник огня с вершиной наверху представляет восхождение к духу. Название этого шестиугольника — Соломонова звезда. Эта гексаграмма является знаком макрокосма. Stauros (T) — (гр. — крест Антония. Его Т-образная форма символизирует мудрость) в центре фигуры указывает на процесс оплодотворения вертикальной чертой (активность) горизонтальной черты (пассивность), т.е. намекает на необходимость считать восходящий треугольник первоначальным, а нисходящий — отражением. Существует несколько толкований этого знака, поскольку все подобные символы являются полисемантичными.
Например:
1. Восходящий треугольник можно именовать треугольником Иисусаб символизирующим эволютивный процесс нашего искупления. Тогда нисходящий треугольник будет треугольником Марии, элементом, участвовавшим в инволютивном процессе воплощения. Stauros показывет, что искупление — цель, а воплощение — средство.
2. При рассматривании гексаграммы как знака макрокосма, т.е. как общей схемы хода феноменов в природе, восходящий треугольник называется треугольником Огня, символом эволютивных, утончающих, возрождающих, очищающих процессов. Он представляет все стремящееся вверх. Нисходящий треугольник называется треугольником Воды, символизирующим совокупность инволютивных, сгущающих, порождающих косность, осложняющих процессов. Он символизирует все то, что нисходит сверху вниз. «Это вода наднебесная, метафизическая материя, вещество мира, исшедшее из первичного духа — Мать всех вещей. Движение этих сил направляется вниз и отсюда происходит индивидуализация материи и формирование тел всего живущего, дающего им существование».
Соединение двух треугольников представляет сочетание тепла и влажности, Солнца и Луны, начало всего творения, обращение ЖИЗНИ от Неба к Земле и от Земли к Небу. Печать Соломона изображает Вселенную с ее двумя тернерами, представляющими Бога и Природу, — изображение Макрокосма.
Stauros означает, что жизнь густого, косного, сложного есть лишь отражение жизни лучезарного, тонкого, простого.
Материя обязана существованием духу, а не наоборот.
В плане проявлений архетипа под Соломоновой печатью разумеют указание на великий закон аналогий (нижнее аналогично верхнему и верхнее аналогично нижнему для завершения чудес единого целого, или для возможности проникновения в чудеса единого целого).
В плане деятельности человека гексаграмма символизирует для нас содержание того, что мы именуем свободой человеческой воли — Pentagrammatica Libertas. В плане жизни природы аналогии гексаграмма ассоциируется с представлением о среде, в которой они проявляются, которой они соединяются или разделяются. Значение Methodus Analogiae арифметически развертывается в тождество 6= 3+3; одно созидание влечет за собой другое аналогичное созидание (еще 3).
Второй заголовок — Libertas — соответствует тождеству: 6 = 4 + 2 или 6 = 2 + 4, что является результатом суммирования: 2 — знание характера путей, предоставленных свободному выбору и 4 — авторитет, определяющий право свободного выбора.
В результате получается полная картина дилеммы добра и зла, тонкого и грубого, истинного и ложного, временного и вечного, активного и косного и т.д., постоянно представляющаяся в человеческой жизни.
Выбор свободный (оба треугольника налицо), но Stauros напоминает нам, что толчок к выбору эволютивного треугольника дается импульсом высшей активности, оплодотворяющей нашу косность. Видимый показатель систематической правильности в выборе человеком дороги на распутье именуется душевной гармонией. Она служит наградой тому, кто вообще стремится выбирать правильную дорогу и осуществлять это стремление. Душевная гармония характеризуется одинаковостью, парностью, строгой равномерностью и параллельностью в развитии активности и восприимчивости в человеке. Человек, хорошо воспринимающий клише в какой-либо области и не одаренный реализационной властью в размерах своего понимания этой области, будет негармоничным, несчастным в этой области.
И наоборот — если вы властны в чем-нибудь таком, в чем вы не умеете ориентироваться, в чем недостаточно осведомлены, вы опять-таки не способны обладать гармонией. Гармония — это, так сказать, нейтрализация бинарности «Адам — Ева», «активность — восприимчивость внутри самого астрального человека. Этот бинер нейтрализуется элементом соответствия, согласия крайних терминов. В определенном подплане нашего бытия имеется определенная доля рабской зависимости от кармы (законы природы суть карма Вселенной) плюс определенная порция человеческой свободы выбора между эволютивным и инволютивным. Нижняя часть инволютивного треугольника соответствует телу, держащему нас как бы в тисках наших инстинктивных проявлений. Чем выше эти нижние подпланы, тем больше инволютивных элементов для выбора. Начиная с уровня АВ мы получаем на выбор и эволютивные элементы. Те и другие входят поровну около середины гексаграммы, соответствующей центральным этическим областям великого бинера добра и зла. Тут важно влияние высших начал, обозначаемое Stauros-ом.
Потом пропорция изменяется, но начиная с уровня СД, уже относяшегося к ментальной области, мы оказываемся перед дилеммой выбора из нескольких только эволютивных элементов.
Выше остаются опять-таки эволютивные элементы, но свобода выбора все более и более стеснена и, в конце концов, исчезает при переходе в высшие подпланы духовного мира, где абсолютный поток к первоначалу не допускает никаких разветвлений.
Еще одним названием печати Соломона является «Medium», что соответствует разложению 6 = 5 + 1 и 6 = 1 + 5.
Разложение 5 + 1 = жизнь + воля (= жизнь, позволяющая вырисовываться личности, способна проявить волю) дает схему деятельности Бога в природе.
Разложение 1 + 5 = воля + жизнь ( = воля Единого, достаточная для порождения жизни во во всех ее фазах и планах ) дает схему эманаций Бога, порождающих природу. Подобно тому, как все принципы эманированы единым принципом при посредстве его же натуры, так и все порожденное образовалось из элементов единой среды путем приспособления таковой (сгущением и разряжением).
Эволютивный треугольник выражает собой Триединое Божество, а инволютивный — Его Тень — мир.
Треугольник воды сформирован знаками Рыб, Рака и Скорпиона. Рыбы живут в воде, легко в ней перемещаясь. Люди тоже движутся в океане жизни. Есть морские животные, потерявшие возможность всплывать на поверхность. Они прижаты ко дну и покрыты толстым панцирем. Аналогичная мутация происходит с людьми, отказывающимися «плавать» в океане жизни. Они затвердевают и покрываются «панцирем». Отяжелев, они погружаются очень низко, чтобы спрятаться среди камней, как раки.
Рыбы — Рак. Это часть треугольника воды. Рак — это рыба, ставшая ракообразной. Человек позволил себе погрузиться в материю, и он затвердел, потерял подвижность, окаменел, и теперь регрессирует. Если такой процесс будет продолжаться, то рак станет скорпионом — злым и ядовитым.
Юпитер управляет Рыбами, Луна управляет Раком, Скорпион управляем Марсом.
Стремление Юпитерианцев к материальным благам и комфорту приводит к тому, что они как бы инкрустируются в своем доме их единственным занятием становится достижение жизненных преимуществ, а страхом — риск все потерять. Так они превращаются в раков, а затем в скорпионов. Oрганизм, таким образом, захвачен ядами, токсинами, человек становится раздражительным, холеричным, мстительным: он находится под влиянием Марса, управителя Скорпиона.
Это история о процессе инволюции, то есть падения в материю. Человек, потерявший свою способность плавать в океане жизни, попадает в ловушку материи, где он постепенно оказывается парализованным, заболевает и умирает. Такие последствия не неизбежны.
Когда человек оказывается в треугольнике инволюции, существуют три силы, способные прийти ему на помощь и спасение: любовь, надежда и вера. Вера способна оперировать самыми трудными преобразованиями, связанными с Рыбами — знаком религии и мистицизма. Поддерживающая людей надежда связана с Раком — знаком изобилия и плодородия. Любовь связана со Скорпионом — знаком преобразования сексуальной силы; под любовью подразумевается инстинктивная сила, которую человек может сублимировать во вселенскую любовь, в готовность пожертвовать собой ради других. Могуществом этих трех добродетелей: веры, надежды и любви можно остановить процесс разложения, гниения, падения в материю.
Дом Рыб приносит испытания, чтобы грусть, печаль, напряженность увеличили нашу Веру. Четвертый дом — Рак ставит перед нами материальные проблемы, чтобы заставить нас заниматься в себе тренировкой надежды. Восьмой дом — Скорпион представляет Смерть, потому что смерть подстерегает того, кто не умеет любить.
Треугольник огня содержит знаки Стрельца, Льва и Овна. Овен управляет головой, представляет мысль, мудрость; Лев управляет сердцем, представляет чувства, любовь; Стрелец управляющий бедрами, представляет движение, реализацию мыслей и чувств в материи. Стрельца можно интерпретировать как символ человека, преуспевшего в том, чтобы разумом победить темные инстинктивные силы. Эта идея выражена в мифологической фигуре Кентавра, в котором тело лошади увенчано головой человека. В человеке есть две природы: низшая и высшая; он не может освободиться от своей низшей природы, но он должен научиться владеть собой, чтобы поставить низшую натуру на службу себе. Это выражено в самой фигуре Кентавра, или Стрельца. Тело лошади находится в движении: лошадь бежит, но этот бег имеет смысл — это все на службе осмысленного, разумного действия, выраженного луком в руках всадника на кентавре, готового выпустить стрелу.
Таким образом, Стрелец представляет человека, приводящего в движение свою низшую натуру — бросающего лошадь в галоп — на службу идеала: стрела готова достичь цели.
Лев представляет силу, могущество. Овен в данном случае идентичен ягненку, являющемуся вечным символом жертвенности и любви. Это Христос.
В литературе архетип эволюции и инволюции является центральным, поскольку он отражает не только тот выбор, перед которым встает человек на каждом этапе своего жизненного пути, но и выбор основного ориентира в жизни человека. Это не только выбор между добром и злом, между материей и духом, между серым бытием и стремлением к познанию и самосовершенствованию и нахождению своего места в жизни отдельным человеком. Он также связан с одной из основополагающих философских проблем: это — свобода воли и нравственность. От решения этих проблем зависит весь дальнейший ход человеческой жизни, поэтому этот архетип занимает центральное место в художественной литературе разных эпох и народов.
Для анализа произведений, отражающих архетипы двух треугольников (инволюции или схождения духа в материю, и эволюции, восхождения к духовным первоистокам) нами были отобраны произведения, относящиеся к жанрам повести и короткого романа, форма которых дает возможность автору дать достаточно достаточно полную трактовку своего видения данной проблемы.
Архетип, стоящий за инволютивным треугольником наиболее ярко можно проследить на примере мифа о Нарциссе.
Нарцисс — это образ духа, очарованного материей, в которой он воплотился, и разрушающего себя, следуя лишь законам материи, пленившей его, забыв о своем высшем первоисточнике.
Если рассматривать окружающий нас мир как состоящий из царства минералов, царства растений, животного царства и царства людей в данном порядке, который соответствует развитию жизни на земле, то превращение человека в представителя царства растений является схождением на два уровня ниже того, который ему надлежит занимать по своему развитию.
В психологии распространению термина «Нарциссизм» содействовал З. Фрейд. Суть Нарциссизма, по Фрейду, — помещение в самости всего внешнего мира или неспособности различения самости и мира, что определяет как внутренний мир, так и поведение: нарциссическая личность поглощена собой, отрезана от других, плохо социально адаптирована, тщеславна, манерна. По Фрейду Нарциссизм — личностное свойство, проявляющееся в отсутствии потребности любить другого и быть любимым. Дальнейшее развитие Нарциссизма происходит в родительской любви к детям (которую многие считают высшим проявлением альтруизма). Ребенок воспринимается как нечто, с одной стороны, являющееся частью родительского Я, а с другой — представляющее то, чем это Я хотело бы быть. Поэтому родительское преувеличение достоинств и игнорирование «обычности» и недостатков ребенка, стремление убрать с его дороги все препятствия (дабы он мог воплотить все неисполненные желания родителей) расцениваются Фрейдом как возрождение Нарциссизма родителей.
Архетип схождения духа в материю наиболее ярко отражен в произведении Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея», которое по своей структуре является коротким романом. Помимо основной повествовательной линии, рассказывающей об основных событиях жизни главного героя, в его состав входят также две новеллы: история любви Дориана Грея и Сибилы Вэйн, являющаяся завязкой для всего произведения в целом, и история о попытке брата Сибилы отомстить за смерть сестры, являющаяся толчком к развязке романа. Произведение имеет кольцевое строение, отражающее основное положение о результате действий человека, заключающееся в том, что последствия поступков настигают самого человека, совершающего их, как Эхо.
Три главных героя произведения — лорд Генра Уоттон, художник Бэзил Холлуорд и Дориан Грей сами по себе составляют треугольник, в границах которого развивается основное действие произведения.
Написанный Бэзилом Холлуордом портрет прекрасного юноши безусловно является шедевром художника, нашедшего в образе Дориана Грея вдохновение для своего творчества и считающего, что внешняя красота является отражением внутренней, духовной красоты.
У О. Уайльда есть собственная интерпретация мифа о Нарциссе:
«Когда Нарцисс погиб, нимфы леса — дриады — заметили, что пресная вода в ручье сделалась от слез соленой.
— О чем ты плачешь? — спросили дриады.
— Я оплакиваю Нарцисса, — ответил ручей.
— Не удивительно, — сказали дриады, — В конце концов, мы ведь всегда бежали вслед, когда он проходил по лесу, а ты — единственный, кто видел его красоту вблизи.
— А он был красив? — спросил тогда ручей.
— Да кто же лучше тебя может судить об этом? — удивились лесные нимфы, — Не на твоем ли берегу, склонясь над твоими водами, проводил он дни от зари до ночи?
Ручей долго молчал и, наконец, ответил:
— Я плачу по Нарциссу, хотя никогда не замечал, что он — прекрасен. Я плачу потому, что всякий раз, когда он приходил на мой берег и склонялся над моими водами, в глубине его глаз отражалась моя красота.»
Сам Бэзил Холлуорд говорит о том же: «Every portrait that is painted with feeling is a рortrait of the artist, not the sitter. The sitter is merely the accident, the occasion. It is not he who is revealed by the painter; it is rather the painter who, on the coloured canvas, revea shimself. The reason I will not exhibit this picture is that I am afraid that I have shown in it the secret of my own soul.» Однако в Дориане Грее ему хочется видеть гармонию духа и тела.
Лорд Генри также поражен красотой молодого человека, однако он видит за внешностью совсем иную душу, нежели та, которая видится художнику. Он видит в портрете лишь прекрасную внешность и никакого сходства с самим художником, утверждающим что он вложил в портрет слишком много своей души.
«Why, my dear Basil, he is a Narcissus, and you — well, of course you have an intellectual expression, and all that. But beauty, real beauty, ends where an intellectual expression begins. Intellect is in itself a mode of exaggeration, and destroys the harmony of any face.»
И Дориан Грей понимает буквально слова лорда Генри. Обладая лишь физической, внешней красотой Дориан Грей ценит ее превыше всего поскольку сам не овладает достоинствами более глубокими. Поэтому для него потеря внешней красоты равносильна потере себя. И во внешнем мире он также ищет лишь поверхностный блеск и развлечения. Неверно поняв совет лечить душу ощущениями, а от ощущений излечиваться благодаря душе, он начинает искать в жизни лишь видимую красоту. Таким был и его «роман» с Сибилой Вэйн, привлекшей его своей внешней миловидностью и актерским талантом. В актрисе, исполняющей каждый вечер разные роли он видит соединение красоты и искусства не интересуясь тем реальным человеком, который за этим стоит. Для него она была также «like a white narcissus». Поэтому после неудачного исполнения ею роли Джульетты она перестает для него существовать, (поскольку реальная Сибила Вэйн для него никогда не существовала) и даже весть о ее самоубийстве не мешает ему пойти вечером в оперу.
Отвернувшись от своей собственной души он перестает замечать ее и в других и лишь заметив изменения в портрете он ужасается тому, что связь души и внешнего облика человека реальна и внешность способна отражать поступки и мысли человека. Однако это приводит его к осознанию того факта, что отныне он перестает нести ответственность за свои поступки. Теперь весь груз грехов и страстей будет нести на себе его портрет, а он лишь будет по нему наблюдать как жизнь человека творит его душу.
В это время лорд Генри с интересом экспериментатора наблюдает за развитием жизни Дориана Грея. Душа и тело для него представляют загадку. В душе таятся животные инстинкты, а телу дано испытать минуты одухотворяющие. Чувственные порывы способны стать утонченными, а интеллект — отупеть. Трудно сказать, когда умолкает плоть и начинает говорить душа. Действительно ли душа человека — лишь тень, заключенная в греховную оболочку? Или, как полагал Джордано Бруно, тело заключено в духе? Расставание души с телом — такая же непостижимая загадка, как их слияние.
Дориан Грей прячет свой портрет в верхней комнате, подальше от посторонних глаз. Смотря в одиночестве на портрет и сравнивая его со своим изображением в зеркале он все сильнее влюблялся в собственную красоту и все с большим интересом наблюдал разложение своей души. Он пытался оправдать для себя выгодность своей сделки с дьяволом и хотел понять что страшнее — следы старости, или следы порока. Он мечтал создать новую философию жизни и высший смысл жизни видел в одухотворении чувств и ощущений. Ему казалось, что истинная природа чувств еще до сих пор не понята и они остаются животными и необузданными лишь потому, что люди всегда старались их усмирить, не давая им пищи, или убить страданиями, вместо того чтобы видеть в них элементы новой духовной жизни, в которой преобладающие чертой должно быть высокоразвитое стремление к Красоте.
Бессмысленное отречение и самоограничение, в основе которых лежал страх, приводили, по его мнению, к вырождению безмерно более страшному, чем так называемое «падение», от которого люди в своем неведении стремились спастись. Он хотел создать новую теорию гедонизма, которая научит людей во всей полноте переживать каждое мгновение жизни, ибо и сама жизнь — лишь преходящее мгновение. Он искал новых ощущений, которые бы содержали в себе основной элемент романтики — необычайность. Стараясь раскрыть тайну чувственной жизни человека он изучал воздействие на человека различных запахов, звучание экзотических музыкальных инструментов, свойства драгоценных камней, пытался угадать от кого из своих предков он унаследовал те или иные пороки. Ему были близки и понятны все те странные и страшные образы, что прошли на арене мира и сделали грех столь соблазнительным, зло — столь утонченным. Он подолгу пропадал в опийных притонах, его непонятные отлучки давали повод для различных пересудов, люди, с которыми он общался оказывались безнадежно скомпрометированными. Сам же Дориан Грей боялся теперь лишь одного — надолго расстаться со своим портретом, чтобы никто не увидел в его отсутствие следы всех тех пороков и страстей, которые он теперь нес на себе.
Отказавшись уравновешивать свою жизнь и стремление к внешней красоте и чувственным наслаждениям основным компонентом души — совестью, он, тем не менее, не мог исключить ее в принципе из своего существования, поэтому, когда художник Бэзил Холлуорд перед своим отъездом в Париж пришел поговорить с ним о том, какое мнение сложилось о нем в обществе, Дориан Грей решается показать ему портрет. Ему теперь кажется, что именно Бэзил Холлуорд, написавший портрет, виновен в том, что с ним произошло, ведь это он написал с него портрет, открывший ему великую силу красоты, и он познакомил его с лордом Генри, который объяснил ему, какой чудесный дар — молодость. На предложение Бэзила Холлуорда раскаяться и молится вместе, он отвечает лишь злобой. Показав художнику лицо своей души Дориан убивает его. Шантажируя другого друга, он уничтожает все улики своего преступления. Страх перед неизбежной расплатой после смерти вызывает в нем неистовую жажду жизни. А уродства жизни, когда-то ненавистные ему, потому что возвращали к действительности, теперь по той же причине стали ему дороги. Он видит в действительности лишь хаос, и считает, что только воображение человека заставляет раскаяние следовать по путям за преступлением. Как напоминание о неизбежности расплаты была его встреча с братом Сибилы Вэйн и как отсрочка этой расплаты — трагическая гибель последнего, вызвавшая у Дориана Грея лишь ощущение счастья от того, что он сам пока спасен. Однако призраки его преступлений начинают мучить Дориана Грея и днем и ночью. Его попытка повести себя «благородно» с деревенской барышней оказывается лишь показателем его ханжества. А цитата из священного писания, приведенная лордом Генри «Что пользы человеку приобрести весь мир, если он теряет собственную душу?» приводят его к осознанию ошибочности своего выбора. Он говорит о том, что душа человека до ужаса реальна, ее можно купить, продать, променять, отравить или спасти и вспоминает как лорд Генри в свое время отравил его душу книгой.
Однако перед лицом портрета у Дориана Грея происходит переоценка ценностей, так как независимо от того продал ты свою душу или нет, в ней остается заложенное свыше понятие о добре и зле. И ему становится противна собственная красота. Эта красота его погубила, красота и вечная молодость, которую он себе вымолил. Если бы не они, считает он, то его жизнь была бы чиста. Красота оказалась только маской, молодость — насмешкой. Ведь молодость, в лучшем случае, это время незрелости, наивности, время поверхностных впечатлений и нездоровых помыслов. Зачем ему было носить ее наряд?
Его мучает смерть его собственной души, мертвой души в живом теле. Всему виной он считает портрет. В убийстве художника он себя не обвиняет, так как полагает, что совершил его в минуту безумия. Самоубийство Алана Кэмпбела — личное дело последнего. Против себя он видит лишь одну улику — портрет. Портрет этот — как бы его совесть и его надо уничтожить. Он заносит нож, которым раньше убил художника, над портретом. Однако душа — бессмертна. И вошедшие в комнату люди увидели «hanging upon the wall a splendid portrait of their master as they had last seen him, in all the wonder of his exquisite youth and beauty. Lying on the floor was a dead man, in evening dress, with a knife in his heart. He was withered, wrinkled, and loathsome of visage. It was not till they examined the rings that they recognized who it was».
Тот же архетип — нисхождения духа в материю, т.е. нисходящего треугольника, развивается в романе Оноре де Бальзака «Шагреневая Кожа». В начале романа, желающему покончить с собой из-за крайней нищеты молодому маскизу де Валантену, старик в антикварном магазине предлагает на выбор кусок шагреневой кожи, на которой надпись в виде нисходящего треугольника обещает ее владельцу исполнение всех его желаний. Второй, альтернативный путь, изображаемый восходящим треугольником, и соответствующим пути мудрецов, старик сам описывает молодому человеку.
На обороте шагреневой кожи находится полное изображение звезды Соломона. Положение между двумя треугольниками, т.е. между линиями АБ и СД соответствует состоянию на распутье, когда человек ощущает привлекательность как мира духовного, так и мира материального, часто прельщающего человека своей видимой красотой; либо не способен совершить правильные с точки морали или нравственности поступки, предвидя привлекательные для него результаты искушения.
Повесть Томаса Манна «Обменные Головы» основана на индийской легенде и былана протяжении веков популярной на Востоке, переходя из страны в страну и от народа к народу. Впервые эта легенда встречается в санскритском сборнике ХII в. н.э., затем издается на персидском, тюркменском, арабском и других языках. Это повесть о сложности для души человека сделать выбор между красотой физической и красотой духовной — между притягательностью материи и притягательностью духа.
Два друга, выросшие в одной деревне «мало отличающиеся друг от друга возрастом и достоинством каст, но весьма различные по внешнему облику» вместе отправляются в путь. «Дружба обоих юношей зиждилась на разности того, что зовется сущностью человека, и на стремлении каждого из них восполнить свою сущность сущностью другого». Юный Шридаман торговец и сын торговца, вел свой род от брахманов, толкователей священных Вед. Нанда был кузнецом и пастухом. «Его карма была иною, и никогда он не придавался умствованию, ибо его к тому не поощряли ни семейные предания, ни кровь, текшая в его жилах, и был он таким, каким родился на свет — сыном народа, веселым и простодушным, воплощением бога Кришны в человеческом образе, как Кришна, темнокожий и черноволосый и даже с завитком на груди — «завитком счастливого теленка». Тело Шридамана являлось всего лишь придатком главного — его благородной, умудренной науками головы, тогда как у Нанды, напротив, главным было тело, а голова служила ему только милым придатком. Исподтишка потешаясь над недостатками друг друга, они сравнивали себя, осознавая собственную суть что ведет к желанию воссоединиться с несходным. Эти два молодых человека предстают перед нами как два различных начала в человеке: физическое и духовное.
«И вот пришли они к месту омовения, и когда отдыхали в тени и предавались беседе, предстала перед ними девушка, прекрасная в своей наготе как безгрешная анима. Ослепительна была прелесть ее тела. Все оно, казалось, состояло из обольщений Майи и было обворожительного цвета». Чудная ее головка лишь утверждала в правах красоту ее стана. Нанда узнал в ней Ситу, дочь Сумантры из селения Воловий Дол. Он качал ее на качелях прошлой весной на празднике Солнца.
Прошло некоторое время и Шридаман понял, что безнадежно влюблен в Ситу и просит друга сложить для него костер, на который он взойдет, для освобождения от своего недуга. Нанда берется устроить сватовство и свадьбу друга, несмотря на то, что и сам влюблен в Ситу, понимая что только восторг воссоединяет чувственную красоту с величием духа.
Но проходит время и Шридаман обнаруживает, что Сита, ожидающая от него ребенка, тайно тоскует по Нанде. Ценя своего мужа за ум и образованность, душа живущая в материальном мире, подвержена его законам и влечениям. И когда Нанда повез новобрачных к родителям Ситы, подъехали они по пути к высеченному в скале святилищу Деви, неприступной Дурги, Темной Матери Кали, и тут Шридаман, повинуясь внутреннему зову, высказал желание остановиться и воздать почесть богине. Войдя в святилище, он на месте для жертвоприношений отсек себе мечом голову, тем самым давая миру физическому жить по своим законам и в согласии с самим собой. Войдя в святилище за задержавшимся там другом и увидя, что он сделал, Нанда также отсекает себе голову, признавая тем самым главенство духа над материей и невозможность для последней изолированного существования. Позже Сита, найдя в святилище два трупа мужа и друга, решает покончить с собой, боясь быть обвиненной в их смерти и опасаясь за участь своего еще нерожденного ребенка, которому бы предстояла нелегкая участь сына вдовы.
И тут предстала ей Дурга-Деви, Неприкасаемая, Кали Темная, Матерь мира и вразумила ее. Она объяснила Сите, что Шридаман и Нанда в своем благочестии один вслед за другим, принесли себя Ей в жертву. И Она решила отменить эту двойную жертву и велела Сите приставить головы правильно к туловищам, благословить надрезы жертвенным мечом, произнести Ее имя дважды и юнцы воскреснут.
Однако Сита в поспешности (или же желая достичь желательной для нее гармонии) приставила голову Шридамана к туловищу Нанды, а тело Шридамана к голове Нанды. Лишь совет отшельника Камадаманы помог решить спор о том, кто является истинным мужем Ситы. Он решил, что хоть еще неродившийся ребенок является порождением тела, однако главным в человеке является голова. Следовательно, Сита является женой того, кому принадлежит голова ее мужа — Шридамана. Таким образом еще раз было подтверждено неоспоримое превосходство духа над материей. Не только голова Шридамана была довольна подобным решением, но и Сита, считавшая, что теперь она получила идеального мужа, обладающего как идеальной головой, так и прекрасным телом.
Однако в природе все подчинено своим законам и недолго длилось полное счастье Ситы, т.к. со временем тело Нанды стало слабеть под влиянием головы, а голова стала терять свое благородство под влиянием тела Нанды. Сита стала подозревать, что трансформация неизбежно происходит и с тем, у кого осталась голова Нанды и, может быть, в более удачной форме, чем у того, кто носил голову Шридамана. И вот взяв родившегося от тела Шридамана сына Самадхи (сосредоточенность) она пошла искать его телесного отца, который теперь вел жизнь отшельника. Она нашла его и действительно обнаружила, что происшедшая с ним перемена оказалась более благоприятной, т.к. под влиянием головы Нанды окрепло тело Шридамана, а под влиянием тела облагородилась голова. Однако и их счастье длилось недолго. Вскоре нашел их Шридаман, сразу понявший что Сита (душа) опять ушла на поиски совершенства — единства духа и красоты, в жизни расколотых надвое. Они все согласились с ним, что поиски Ситы будут продолжаться вечно, и она всегда будет в друге искать то совершенство, которое не сможет найти в муже. «Ибо участь смертного — в тщете и раздвоенности этой жизни — заслонять свет друг другу, и напрасно лучшие из нас грезят о бытии, в котором смех одного не означал бы слезы другого». В качестве единственного выхода из положения Шридаман предложил Нанде отрешиться от их обременительного обличия и вновь растворить свои существа во всесущности. «Ибо если отдельное существо до того запуталось, как это имеет место в нашем случае, то лучше, чтобы оно расплавилось в пламени жизни, как масло в жертвенном огне.»
По договору Шридаман и Нанда в поединке убили друг друга, а Сита взошла вместес ними на погребальный костер, как душа запутавшаяся в своих поисках, чем и заслужила почет всех односельчан. Сын же их Самадхи пользовался всеобщим благорасположением, благодаря празднику сожжения. Он был красив и обаятелен, подслеповатость удерживала его от чрезмерной преданности плотской жизни и направляла на духовное. Брахман, знаток Вед, научил его просвещенной, правильной речи, грамматике, астрономии и искусству мышления, а в двадцать он уже был чтецом раджи.
Трактовка легенды никогда не может быть однозначной, ибо по своей сути легенды являются полисемантичными. Искание человека не сводится к исканию между духом и красотой, ему хочется обрести вместе и то и другое, как и Сите. Главный выбор человека в жизни состоит в избрании первенства духа или материи как основного ориентира в этой жизни и сложности нахождения равновесия между ними. Зачастую это приводит человека к заключению в квадрат материальных стихий, где он до конца остается подвержен законам материального мира и его страданиям.
О том, как разрушительно может быть для человека нахождение между двумя треугольниками и неспособность сделать правильный выбор между природой и ее привлекательностью и моральными законами общества, в котором человек живет, т.е. о разрушительном характере нарушения внутренней гармонии человека, рассказывается в повести Т. Манна «Обманутая».
Неспособность сделать правильный, свободный выбор в жизни может быть связан с поражением свободной воли человека извне и с действиями, противоречащими закону развития жизни со стороны лиц, эту свободу подавляющими. Тогда закон естественного хода жизни одерживает верх, уничтожая того, кто ему препятствует.
Треугольник огня или треугольник восхождения к духовному началу наиболее ярко проиллюстрирован в повести Т. Манна «Закон». Наиболее ярко поскольку в нем показан опыт одного человека, взявшегося за то, чтобы превратить свой народ из безликой массы в народ Божий. В основе повести лежит история второй книги Ветхого Завета «Исход» повесть об одном из величайших людей человечества: величайшем по той высокой миссии — вывести свой народ из рабства и привести его к свету и Богу, которую кроме него за всю историю человечества никто больше не осуществлял.
Эта повесть Т. Манна написанная в 1944 г. накануне краха Третьего Рейха, безусловно, является повестью о роли личности в истории своего народа, личности, которая может либо привести к деградации своего народа и направить его по ложному пути, либо возвысить, нравственно поднять свой народ и приблизить его к Богу, в зависимости от той цели и идеи, которыми эта личность руководствуется.
Повесть была написана вслед за последней работой Зигмунда Фрейда, опубликованной в 1937 г. «Этот человек Моисей», в которой рассматривается предположение о египетском происхождении Моисея (в Ветхом Завете — он сын левитов), а так же специфика иудейской религии и еврейского национального характера.
Образ Моисея неоднократно интересовал исследователей фольклора и религии и независимо от различных трактовок его происхождения (нахождение младенца в корзине — довольно распространенный в фольклористике всего мира мотив (см. Джеймс Джордж Фрэзер «Фольклор в Ветхом Завете»). Моисей, безусловно, признается всеми исследователями лицом реальным, обладающим уникальной ролью в истории человечества.
Как уже было сказано, повесть является художественным изложением содержания второй книги Ветхого Завета « Исход». В своей повести Т. Манн делает акцент на роли Моисея как ваятеля собственного народа, поставившем перед собой цель утвердить в сердцах беспомощной, сбитой с толку толпы святонезримого Бога, чистого и духовного, сделав для них Бога объединяющим, зиждущим средоточием, и по образу его сотворить свой народ, отличный ото всех других, народ Господень, отмеченный истинной святостью и духовностью и превосходящий все прочие племена благоговением, воздержанностью и страхом Божьим, сиречь: страхом перед самим понятием чистоты, перед заветом, который в будущем укротит своеволие всех племен, ибо Незримый по сути есть Бог вселенский.
Этот огромный труд, взятый на себя одним человеком, по трансформации безликой массы в народ Божий, включал подчинение их закону справедливости, морали, нравственности, соблюдение чистоты во всех сферах жизни и принятие Заповедей Божьих с обещанием исполнять их. И буквы на Скрижалях Завета, высеченные Моисеем на двух отесанных им каменных плитах и написанные на алфавите, придуманном им самим (для того, чтобы на нем можно было записывать слова всех языков) и окрашенные его собственной кровью явились тем моральным законом, по которому преображенный им народ согласился жить и который как Закон Божий впоследствии приняли и другие народы.
Повесть Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» рассказывает не только о стремлении отдельного человека к познанию и самосовершенствованию, но и о том, что знания, накапливаемые только для себя, накапливаются тщетно, если они не служат совершенствованию окружающего мира и людей. Как сказал один из мудрецов: «Если не я за себя, то кто за меня? Но если я (только) за себя — то чего я стою? И если (искать на это ответы) не теперь — то когда?».
Образ чайки Джонатан близок образу Ветхозаветного Моисея как стремлением к самосовершенствованию, так и самоотреченной любовью к ближним, несмотря на все их недостатки и желанием помочь им в достижении лучшей и более достойной доли. Это повесть о чайке Джонатане, понявшей что в жизни главное не еда, а полет, стремление к познанию, любовь к себе подобным и помощь им. Путь, обозначенный эволютивным треугольником может быть пройден и одним человеком, хоть и это является большой редкостью ибо далеко не каждый человек отваживается искать свой путь и свое предназначение на Земле, даже если в молодости он и осознает их.
Об этом рассказывается в повести Паоло Коэльо «Алхимик» и в коротком романе Германа Гессе «Сидхартха».
Проблема свободы выбора для человека является одной из основополагающих проблем. Она связана с тем, что человек является одновременно и материальным и духовным существом. Невозможно жить лишь проблемами духовными и в то же время продолжать жить в человеческом обществе полноправным его членом. Это путь очень немногих избранных, не несущих материальной ответственности за себе подобных. В то же время жизнь лишь проблемами материального мира выхолащивает само существование человека и делает его бессмысленным. Умение находить равновесие является одним из признаков мудрости. (Видимо, поэтому знак Весы, единственный знак не изображающий животных или мифических существ входит в число созвездий Зодиака.) Это та причина, по которой каждый этап человеческой жизни, ее смысл и умение делать тот или иной выбор являются вечными и неисчерпаемыми вопросами для размышления всех людей. Они же являются вечными сюжетами литературных произведений, отражающих взгляд автора на вечные, но все же нерешенные проблемы, т.к. любому человеку дается свобода воли, и каждый значительный этап жизни ставит его перед выбором (выбором между добром и злом), за который, он чувствует, что несет ответственность перед мирозданием.
Тамара Мебуке (Тбилиси) — филолог. Кандидат филологических наук, доцент кафедры Тбилисского государственного технического университета.