Перевод Ольги Логош
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 2, 2004
* * *
Как раз в словах, в мыслях чудесна реальность. Реальность фотоснимка, книги или напева. Это к ней стремишься, это ее жаждешь. Какой-то осколок, какой-то булыжник, какой-то угол панели или стены, такой невзрачный, невидный, забытый, — а как он красив, выразителен, сколько в нем силы, нежности, мысли!
Так, подчас на улице заметишь край тротуара, угол стены, ветхую дверь гаража, клочок земли с травой и цветами, что-то случайное, нежданное, но такое яркое, такое живое!
Тогда на пару минут удивленно застываешь. Это не дивный пейзаж, не памятник, не музейная редкость. Не величавая краса моря, не краски заката, не белая пена водопада, не пустыня, не ледник, не гробница Агамемнона в Микенах. Нет, пустяк, вправду какая-то малость. Просто кусочек улицы без названья, на окраине, неприметное место, запыленное, тусклое, сухое, в бледном свете зимнего неба. В двух шагах мчатся грузовики, мотоциклы, стучат каблуки пешеходов.
Здесь — ничего. И все же замираешь от удивленья, стоишь и смотришь, не понимая. Словно этот участок улицы — старые стены, квадрат земли, усеянный редкой травой, белые дома, зеленые ставни, — словно все это вечно, недвижимо, в стороне от войн и бедствий, словно это самая ценная, заповедная земля. Наверное, участок улицы нельзя назвать вечным. Кажется, это место важнее всего, долговечней всего на свете, оттого, что пред тобою предстало, что это существует, что являет собой чудо: его породили, помогли ему появиться на свет сотни полярных сил и случайностей. Живые существа, облака, растения подвижны. В их жизни есть начало и конец. Все это мимолетно. А тут этот клочок земли, пара квадратных метров без судьбы, без истории, эта улица с выщербленным асфальтом, эти светлые тротуары, эти стены, эти сады, поросшие редкими кустиками да травой, эти проволочные ограды, эти дома без возраста, неотличимые друг от друга, с облезшими ставнями… Однажды все это открывается в своей простоте. Подлинная красота, которая не нуждается ни во взгляде смотрящем, ни в слове называющем.
Мои любимые сады… Нет, не пышные сады, полные диковинных растений и вековых кедров. Обычные сады, слегка пожелтевшие, где растет сорная трава, две-три оливы, лавры да дикий жасмин. Сады, обнесенные проволочной оградой, с заржавленной калиткой, закрытой на велосипедный замок; над калиткой — столб, черной краской выведено название, а мелом приписан номер:
ЛУИЗИАНА № 8
Сад пустынен и тих. По дорожкам, посыпанным гравием, прыгают воробьи. Деревья и травы объяты покоем, темно-зеленую листву не колеблет ветер.
Этот сад ничей, он чуть запущен, чуть поблек, и все же в нем есть красота подлинной жизни, вся ее пульсация, вся ее мощь. Это не бурная жизнь. Не катаклизм, не взрыв. Лишь медленное брожение, повседневное усердие, смиренное стремленье оставаться собой, сопротивляться, быть. Пожелтевший сад обступает дом с закрытыми ставнями необычайно настойчиво, нежно. В ином месте это казалось бы ужасным, опасным. Но тут есть что-то ясное, надежное и живое, что-то близкое, тонкое, подлинное. Тут, в листве деревьев, объятых покоем, в тени кустарников, в траве, таятся сотни лиц, они царят и оберегают. Здесь — просто точка в мире, посреди мира. Но поневоле на мгновенье остановишься, ведь когда набредаешь на такое место, место силы, сердце бьется сильней и чувствуешь, как тихое колебание объемлет всю землю.
Перевод с французского Ольги ЛОГОШ