Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 4, 2013
Высшее образование в системе личных ценностей и рыночных ориентиров[1]
Массовые представления о социально-экономической роли образования и образовательной системе, сложившейся в России, при всей их стереотипности, а порой и мифическом характере, имеют весьма практические следствия: они определяют выбор специальности, форм обучения и учебных учреждений, запросы обучающихся и т. п. В настоящее время хорошее образование считается гарантией успешной социализации и самореализации, одним из важнейших условий получения «хорошей» (что в большинстве случаев означает высокооплачиваемой) работы. При этом господствует мнение о важности получения именно высшего образования. В последние 20 лет наши респонденты все чаще утверждают, что необходимо даже не одно, а два высших образования — или наличие научной степени. 53 % россиян в возрасте старше 18 лет считают необходимым для самореализации получить как минимум высшее образование, а 9 % наших респондентов — еще и образование поствузовское. 83 % полагают, что высшее образование будет необходимым для их детей, внуков. Получение среднего специального образования респонденты все реже считают достаточным для нормальной социальной адаптации и востребованности на рынке труда. Интересно, что в европейских странах с развитой экономикой (Германии, Франции, Скандинавских странах) все чаще успеха достигают люди, получившие среднее специальное образование, именно они составляют пресловутый средний класс. В России же проективная ситуация, когда молодой человек не может после школы продолжить образование в вузе, рассматривается как вынужденная, как знак неуспеха.
Не менее 75 % родителей нынешних старшеклассников предполагают, что сразу после школы их дети будут поступать в вуз. Фактически в вузе окажется гораздо меньшее число выпускников школ: многие начнут работать, другие будут вынуждены поступить в колледжи и профтехучилища (хотя более 50 % учащихся этих учреждений также планируют по окончании учебы продолжить образование в вузе).
Большинство россиян, включая молодежь, считают, как и экспертное сообщество, что в средней школе диалог между учениками и учителями не складывается, отсутствует положительная мотивация для преподавания/обучения, по-прежнему существует разрыв между школой и дальнейшей учебой или работой — вообще реальной жизнью. Родители и учащиеся — как, впрочем, и работодатели — вынуждены мириться со сложившейся образовательной системой, практически не имея возможностей довести свои запросы о нужных технологиях, курсах до сведения ее менеджеров. Система определяет и за студентов, и за работодателей то, чему следует учиться, поэтому учащиеся и их родители невысоко оценивают содержание и технологию будущего обучения[2]; их интересует скорее его формальная сторона («тренировки» для сдачи ЕГЭ, диплом). Вот почему россияне, с одной стороны, отзываются об уровне подготовки в школах, колледжах и вузах не слишком благосклонно; с другой стороны, в большинстве своем (около 65 %) считают все же, что учащиеся получают в образовательных учреждениях то, что им нужно.
В то же время все большее число россиян беспокоит сужение возможностей получить хорошее образование. Эта тенденция наблюдается после кризиса 2008—2009 годов: если в 2008 году доля россиян, считавших, что их дети и внуки имеют сейчас возможность получить хорошее образование, составляла 43 %, то к 2012 году она снизилась до 32 %[3]. В общественном сознании возможность получить качественное образование — как общее, так и профессиональное — связывается не столько с индивидуальными способностями и целеустремленностью (мнение 50—54 % респондентов), сколько с наличием денег (64 % респондентов). Между тем эксперты включают в число фундаментальных факторов, благоприятствующих получению хорошего образования, состояние самой системы общего и профессионального образования в стране и культурно-социальный уровень родителей[4]. Согласно опросам образование следующего поколения (детей) имеет более высокую корреляцию с образованием матери; действительно, в условиях размывания границ традиционной семьи и часто встречающегося раздельного проживания родителей образовательные и культурные установки матери оказывают на ребенка большее влияние. Высшее образование матери, как правило, воспроизводится в следующем поколении: ребенок также получает высшее образование. Матери 61 % студентов вузов имеют неоконченное или полное высшее образование[5].
Что касается выбора специальности, то наиболее привлекательны и для родителей, и для школьников престижные и высокооплачиваемые профессии, прежде всего — связанные с экономикой, правом, менеджментом, финансами, торговлей[6]; согласно опросу 2012 года около 25 % родителей планировали поступление своих детей-старшеклассников на эти специальности[7]. Довольно многочисленной (около 11 %) оказалась группа родителей, предполагавших, что их ребенок будет получать специальность по информационным технологиям и программированию; число выбравших этот профиль среди нынешних школьников выше, чем фактическая доля таких студентов в вузах. Так же обстоит дело и с профилем «иностранные языки». А вот технические специальности старшеклассниками недооцениваются: не более 6—7 % родителей сообщили о том, что их дети выбрали эти специальности, фактическая же доля таких студентов — несколько больше, а спрос на специалистов этого профиля еще выше. Сейчас в вузах соотношение студентов экономических и технических специальностей составляет примерно 3 : 1, а в шести основных секторах экономики соотношение компаний, нанимавших в 2012 году выпускников вузов экономических и технических специальностей, составило, наоборот, примерно 1 : 3[8]. Дисбаланс очевиден.
Высшее образование: ресурс для работодателей, инвестиция для работников[9]
Чем же руководствуются молодые люди, поступающие в вуз, какие знания хотят там получить, чем определяется выбор работы после получения диплома?
Прежде всего они рассчитывают увеличить свои шансы на получение работы с высоким уровнем заработной платы и возможностями карьерного роста. По результатам опроса 2009 года студенты вузов рассчитывали сразу после обучения зарабатывать в среднем 18,5 тыс. рублей, студенты колледжей — 17,2 тыс. рублей, а учащиеся профтехучилищ — 13 тыс. рублей. В этом отношении гораздо значительнее оказывается разрыв между начальным профессиональным и более высокими уровнями образования, тогда как разрыв между будущими молодыми специалистами с вузовским дипломом и дипломом колледжа невелик. Действительно, работодатели довольно сдержанно оценивают недавних выпускников вузов, имеющих, как правило, небольшой опыт работы по специальности, и это отражается в ожиданиях студентов применительно к первым годам после окончания вуза. Несколько иначе студентам вузов и колледжей представляются возможные личные заработки через пять лет после окончания учебы, когда они приобретут статус опытного работника. Будущие специалисты с вузовским дипломом планируют в это время зарабатывать как минимум на четверть больше по сравнению с будущими выпускниками колледжей.
Наиболее велик разрыв между ожидаемыми «образовательными дивидендами», которые рассчитывают получить студенты вузов и колледжей для экономических специальностей: он составляет от 30 % (для молодого специалиста сразу по окончании учебы) до 70 % (для опытного специалиста через 5 лет после окончания учебы). Для технических специальностей аналогичное расхождение ожиданий не так велико: из-за дефицита специалистов среднего звена на рынке труда работодатели готовы платить им почти столько же, сколько специалистам с высшим образованием.
Еще один фактор, влияющий на величину такого разрыва, — удаленность от столичных и крупных городов. В небольших городах, по административному уровню не выше районных центров, разрыв в ожидаемых зарплатах между выпускником вуза и выпускником колледжа составляет два-четыре раза, а в Москве — только 20—33 %. Правда, московские студенты вузов сразу по окончании учебы претендуют на зарплату, примерно в два раза большую, чем ожидают получать выпускники вузов в областных и районных центрах. В глубинке молодежь считает диплом о высшем образовании действенным инструментом социализации и адаптации на рынке труда, открывающим доступ к высокооплачиваемым должностям.
Что касается представлений студентов вузов о своих потребительских возможностях, то они, при условии работы по специальности, оказываются в среднем очень близкими к фактической «норме потребления» у сегодняшних работников с высшим образованием (табл. 1). 65 % предполагают, что благодаря получаемой сейчас квалификации смогут спустя пять лет после окончания вуза полностью содержать семью, 70 % — приобретать сложную бытовую технику и электронику, 50 % — иметь машину, 50 % — позволить себе поездки на курорт, за границу, около 15 % — приобрести свое жилье. Дифференциация потребительских ожиданий для студентов вузов, колледжей и профтехучилищ практически совпадает с дифференциацией потребительских возможностей работников с высшим, средним специальным и начальным профессиональным образованием. Так, согласно опросу городского населения России поездку на курорт во время отпуска могут позволить себе 46 % работников с высшим образованием, 36 % работников со средним специальным и 32 % — с начальным профессиональным[10]. Близкие значения воспроизводятся и в ожиданиях студентов: 52 % студентов вузов, 37 % студентов колледжей и около 30 % учащихся профтехучилищ предполагают, что после пяти лет работы смогут позволить себе отдых на курортах и за границей. Еще один показательный пример — наличие автомобиля, по российским стандартам по-прежнему являющееся признаком обеспеченной жизни. Среди работников с высшим образованием имеют автомобиль 56 %, со средним специальным образованием — 47 %, с начальным профессиональным образованием — 40 %. Если же обратиться к ожиданиям студентов, то через 5 лет после получения диплома планируют иметь автомобиль 47 % будущих выпускников вузов, 41 % будущих выпускников колледжей, 40 % будущих выпускников профтехучилищ.
Материальные ожидания нынешних студентов и уровень фактического потребления нынешних работников: дифференциация относительно уровня образования
Таблица 1
| Уровень профобразования | ||
НПО (профтехучилища) | СПО (техникумы, колледжи) | ВПО (вузы) | |
Доля студентов, считающих, что благодаря полученной квалификации они через 5 лет работы будут иметь доходы, позволяющие… | |||
покупать сложную бытовую технику, электронику | 56 | 61 | 73 |
содержать семью | 69 | 59 | 65 |
иметь машину | 40 | 41 | 47 |
делать сбережения | 39 | 42 | 44 |
приобрести квартиру | 17 | 14 | 14 |
Фактические потребительские возможности нынешних работников с высшим и средним образованием… | |||
могут приобрести все необходимое (еду, одежду, лекарства, оплачивать жилье и пр.) | 80 | 85 | 91 |
имеют ноутбук | 30 | 36 | 52 |
имеют планшетный компьютер | 8 | 8 | 17 |
имеют видеокамеру | 10 | 14 | 21 |
имеют автомобиль | 40 | 47 | 56 |
могут позволить себе поездку на отдых, в отпуск | 32 | 36 | 46 |
имеют сбережения | 24 | 32 | 42 |
По представлениям студентов вузов прямые расходы на оплату обучения, как и упущенные доходы в связи с более длительной учебой, становятся неплохими инвестициями, обеспечивающими в дальнейшем увеличивающийся от года к году прирост заработной платы и социальное продвижение. Платное обучение в вузах приобрело уже массовый характер; согласно опросам 2012 года 40 % студентов учится на платной основе. Если исходить из упрощенного расчета (по уровню ожидаемого студентами заработка), расходы на оплату пяти-шестилетнего обучения в вузе могут быть возмещены примерно за два года трудовой деятельности[11]. Обучение в технических вузах сравнительно дешевле и поэтому окупается быстрее.
Другие мотивы получения высшего образования — профессиональный рост, развитие природных способностей, самореализация, возможность творчества, личной инициативы — сейчас для подавляющего большинства студентов являются второстепенными. Главное для них — получение такой работы, которая обеспечит высокий материальный статус (важно для 70 % студентов) и карьерное продвижение (50 %). Реже встречается модель личного развития, ориентированная на самореализацию, погружение в работу по интересам и способностям (30 %), на профессиональное развитие (25 %).
Сказанное подтверждается и анализом представлений студентов о приоритетах во время учебы (рис. 1). Хотя доминирует (52 % респондентов) представление о том, что учеба нужна прежде всего для приобретения профессиональных знаний, а не только для «корочки», около трети опрошенных считают вполне достаточным получение диплома о высшем образовании.
Как видим, большинство опрошенных студентов придерживается установок на усвоение практических профессиональных навыков, шаблонов. Именно такая модель образования, по их мнению, позволит быстрее получить работу и успешно адаптироваться, а значит, иметь хороший заработок. На подобную модель ориентируются и студенты, обучающиеся техническим профессиям, и будущие экономисты, юристы.
В региональном разрезе, пожалуй, стоит отметить, что для москвичей важнее получить интересную профессию, учиться новому, получить качественное образование фундаментального характера, а не шаблонные навыки. Вместе с тем в Москве рынок труда предъявляет довольно высокие требования к формальным критериям (например, здесь более важна престижность вуза), поэтому студенты столичных вузов чаще упоминают среди своих целей престижность получаемого образования; в Москве доля таких респондентов составляет 42 % , а в других городах — не более 28 %: там студенты предпочитают учиться не столько ради получения интересной и творческой профессии, сколько ради практических навыков, которые позволят сразу же устроиться на хорошо оплачиваемую работу.
С какими же молодыми специалистами в итоге встречаются работодатели? Их профессиональные знания и навыки работодатели оценивают «на троечку», а умение применять полученные знания на практике — еще ниже. Уровень профессиональной подготовки недавних выпускников вузов оказывается ниже, чем у работников из штата компаний (рис. 2). Сравнительно высоко, «на четверку», работодатели оценивают умение молодых специалистов переучиваться, осваивать новое — именно оно становится временной компенсацией дефицита необходимых профессиональных знаний.
Социальные, коммуникативные навыки выпускников вузов получили невысокую оценку. Интересно, что на уровне установок студенты экономических и торговых специальностей и их основные работодатели, в частности из сферы деловых услуг, находят взаимопонимание: и те и другие в числе наиболее важных навыков называют умение находить общий язык с людьми, работать в команде. Похоже, дело за вузами, которые должны культивировать эти навыки у будущих специалистов на основе современных образовательных технологий. Студенты технических вузов, как правило, считают достаточным знание своей специальности и меньше задумываются о важности социальных навыков. Между тем и в такой инновационной отрасли, как связь и информационные технологии, и в традиционных отраслях промышленности работодатели все чаще выражают заинтересованность в отборе специалистов с развитыми коммуникативными навыками.
Аналогичную картину дают не только российские опросы. Например, в США к началу 2000-х годов «качество профессиональной подготовки, образования снизилось», и компании вынуждены были принимать меры по «подтягиванию» (top-up) уровня профессионализма недавних выпускников. «Выпускники, выходящие на рынок труда, уже не столь хорошо удовлетворяют требованиям компаний, как раньше… Работодатели ищут работников с развитыми общими навыками (умением работать в команде, принимать самостоятельные решения, коммуникативностью, самоконтролем качества), способных адаптироваться к меняющимся требованиям в условиях ротации сотрудников и кросс-обучения»[12].
Несмотря на сдержанные оценки со стороны работодателей, выпускники вузов обнаруживают завышенные ожидания в сфере заработной платы. Согласно опросу 2009 года у студентов технических специальностей такие ожидания составляли в среднем 19,5 тыс. рублей в месяц, тогда как по данным опроса работодателей средняя заработная плата в промышленности составляла 15 тыс., в строительстве — 16 тыс., в отрасли связи — 17 тыс. рублей. Студенты экономических специальностей рассчитывали после получения диплома в среднем на заработную плату 19,5 тыс., а студенты по специальности «туризм, реклама, сервис» — на 23 тыс. рублей, при том что средняя заработная плата в отрасли деловых услуг составляла 18 тыс. рублей.
Каких сотрудников предпочитают: с престижным дипломом или с опытом работы?[13]
Чем выше должностная позиция, на которую претендует будущий сотрудник, тем более необходим ему диплом о высшем образовании; соискателю должности руководителя среднего и высшего звена без такого диплома просто не обойтись. В последние два-три года работодатели ужесточили критерии отбора, распространив это требование даже на обычных служащих, офисных, технических исполнителей. Это подтверждают и данные опросов — работодатели в неблагоприятные для них периоды на рынке труда ведут себя более снисходительно. Нынешнее ужесточение требований, возможно, как раз и обусловлено адаптацией работодателей к ситуации, когда предложение дипломов о высшем образовании превышает фактический рациональный спрос.
Если в середине 2000-х годов наименее требовательными в этом отношении были динамично развивающиеся сферы торговли, связи, деловых услуг, так как фактически отраслевые специалисты выращивались и переквалифицировались в ходе работы в самих компаниях, то сейчас, благодаря некоторому расширению вузовских программ подготовки соответствующих специалистов, наличие вузовского диплома стало обязательным и здесь.
Этот процесс затронул в последние годы почти все предприятия: крупные и малые, более и менее преуспевающие. Но в отношении разных категорий работников он принимает разную форму: в менее успешных и малых предприятиях он в основном касается только процедуры отбора кандидатов на высокие позиции — на должности руководителя, исполнителя высшей квалификации, а в крупных и успешных компаниях — и работников с более низким статусом — служащих, технических исполнителей.
При найме молодых специалистов на средние и высокие должностные позиции не только обязательно требуют диплом о высшем образовании, но принимают во внимание и «содержимое» этого диплома: набор дисциплин, оценки по основным курсам, форму обучения (рис. 3). Значимость этих характеристик в последние пять лет явно возросла: в 2012 году их признали важными около трети опрошенных работодателей (по-видимому, это прежде всего руководители компаний, где недостаточно развита собственная система тестирования и отбора кандидатов). Вместе с тем характеристики диплома по-прежнему оказываются второстепенными в сравнении с наличием профессионального опыта работы — большее значение имеют, в частности, рекомендации с предыдущих рабочих мест, записи в трудовой книжке или, при принятии решения о наймемолодого специалиста, информация о пройденных им стажировках и практиках.
Диплома о высшем образовании недостаточно, чтобы убедить работодателя в профессионализме соискателя должности. Население же видит в дипломе ключевое условие для выхода на рынок высококвалифицированной рабочей силы: важно обладать таким дипломом, даже если ты не будешь работать по профессии, которой обучался 4—6 лет. Согласно опросам студентов в 2009 году, лишь около 45 % были уверены, что будут работать по получаемой специальности, в 2011 году таких оказалось 53 %. Особенно характерно это для педагогических вузов, в которых собирается работать по получаемой специальности минимальная доля студентов (40 % согласно опросу 2011 года). Диплом педагогического вуза становится входным билетом при устройстве на работу в компании, занимающиеся юридическими, психологическими консультациями, переводом и т. п.
Высокая доля работников, не работающих по полученной специальности, характерна для рынков труда всех развивающихся стран. Но сложившаяся ситуация отражает также отсутствие эффективной обратной связи между компаниями и вузами, сохраняющийся заметный дисбаланс между закрытой системой высшей школы и не слишком активной средой работодателей. С одной стороны, еще в 1990-е годы вузы расширяли модные непрофильные программы, которые были востребованы населением, так что, поступив на платное место в педагогический вуз, можно было получить диплом юриста или экономиста, а в технический — гуманитарную специальность; при этом качество подготовки не имело большого значения. С другой стороны, динамичный рынок труда крупных городов и некоторых активно развивающихся регионов предъявляет спрос на новые специальности и выдвигает новые требования к традиционным профессиям, на которые пока не очень эластично реагирует система профессионального образования.
Молодых специалистов это заставляет включаться в погоню за дополнительными дипломами: впечатляющий набор «корочек» призван продемонстрировать работодателям более высокий профессиональный статус претендента. В среднем 43 % нынешних студентов вузов планируют получить второе высшее образование: особенно выделяются в этом отношении студенты экономических (около 50 %) и технических специальностей (промышленность, транспорт; 47—48 %). 16 % студентов планируют поступить в аспирантуру. Получить профессиональное образование за рубежом намерены лишь 17 % студентов: для этого нужны дополнительные затраты, да и ориентируются молодые люди преимущественно на российский рынок труда.
Студенты, особенно старших курсов, стараются сочетать учебу с работой. Согласно опросу 2011 года почти 20 % студентов очной формы обучения имели постоянную работу, еще 35 % — временные подработки. Однако по специальности имели возможность работать не более половины таких студентов. На уровне деклараций работодатели приветствуют трудовую занятость студентов, но на деле сотрудничают с ними главным образом крупные и преуспевающие компании[14].
Магистратура: перспективы глазами студентов и работодателей[15]
В последние пять лет на рынок труда выходит все больше молодых специалистов с дипломами нового формата — бакалавров и магистров. С 2007 по 2012 год число работодателей, уже имевших опыт работы с обладателями таких дипломов, увеличилось в три раза и почти достигло трети общего числа. При этом около половины из них не обнаруживают существенных различий между выпускниками с традиционным дипломом специалиста, с одной стороны, и магистрами и бакалаврами — с другой.
Большинство работодателей при отборе кандидатов не проводят различия между дипломами бакалавра и магистра. Чем ниже должностной статус работника, тем более наниматели индифферентны к уровню диплома, который предъявляет претендент. Так, нанимая работника на должность руководителя отдела, магистру отдали бы предпочтение около 35 % работодателей; на должность обычного специалиста — около 25 %. Правда, в более динамичных отраслях (связь и деловые услуги) и в передовых и крупных компаниях, где чаще имели опыт конкретного взаимодействия с магистрами и бакалаврами, картина несколько отличается: при отборе кандидатов на должность руководителя магистру отдали бы предпочтение 45 % работодателей в сфере связи, около 40 % — в сфере деловых услуг, а также 44 % администраторов успешных компаний и 47 % менеджеров крупного бизнеса.
Что же стоит за этими цифрами — модная тенденция, формирующаяся в связи с распространением двухстепенных программ подготовки в вузах, которые готовят специалистов для этих отраслей, или рациональный выбор работодателя? И, с другой стороны, что заставляет студентов учиться ради диплома магистра на два года больше, если на массовом рынке дипломов значительного разрыва в статусе бакалавров и магистров пока не наблюдается?
Обратимся к мнениям и установкам самих студентов. Ответить на наши вопросы отчасти позволяет сравнение их представлений о собственной учебе и о будущей работе, обнаруживающее качественные различия между будущими магистрами и бакалаврами (причем их нельзя объяснить исключительно различиями между младшекурсниками, с их идеализированными, неясными представлениями о работе и учебе, и старшекурсниками, которые судят об этих предметах более зрело и реалистично). Как оказалось, студенты магистратуры вполне сознательно решили посвятить учебе еще два года, их профессиональные установки в наибольшей степени корреспондируют с требованиями работодателей к молодым специалистам. Для них важнее не диплом престижного вуза, не высокие оценки в этом дипломе, а освоение профессии; иначе говоря, они чаще отдают предпочтение профессиональному росту перед карьерным. В отличие от студентов бакалавриата, стремящихся осваивать практические шаблоны, необходимые «здесь и сейчас», чтобы быстро найти высокооплачиваемую работу, студенты магистратуры в большей степени хотят научиться мыслить, искать решения самостоятельно, приобрести привычку к непрерывному обучению.
Различаются и ожидания относительно будущей работы. Студенты магистратуры чаще заинтересованы в профессиональном развитии, самостоятельности, стремятся иметь не только высокооплачиваемую, но прежде всего — творческую, интересную работу.
Студенты магистратуры неплохо востребованы на рынке труда: согласно опросу 2011 года 45 % будущих магистров уже имели постоянную работу (среди них 64 % работали по специальности), тогда как среди студентов бакалавриата — только 28 % (среди них по специальности работали не более трети). Студенты магистратуры чаще собираются работать по специальности и в будущем (более 55 %).
Таким образом, формально диплом магистра на массовом рынке труда пока не дает абсолютных преимуществ в сравнении с дипломом бакалавра или специалиста, но у магистров чаще встречаются установки в отношении учебы и работы, которые востребованы работодателями. А это означает, что магистратура действительно может стать каналом профессиональной мобильности, эффективным институтом подготовки высококвалифицированных специалистов, а не конвейером «корочек». Иначе говоря, взять на себя социальную функцию прежней аспирантуры, которая эту функцию утратила и все чаще становится лишь способом самозащиты для молодых специалистов, стремящимися с ее помощью избежать призыва в армию. Однако потенциал магистратуры реализуется только в том случае, если надежды будущих молодых магистров и требования работодателей будут учтены самими вузами, которые сумеют должным образом перестроить образовательные технологии.
Сочетание работы и учебы в оценках работодателей и студентов[16]
Студенты активно поддерживают идею обучения непосредственно в тех компаниях, где востребована их профессия, потому что тем самым они повышают свои шансы на дальнейшее трудоустройство в этих компаниях. Такое обучение следовало бы сделать ключевой компонентой образовательного процесса в вузах — вместо организованных «ради галочки» практик и формальных студенческих отчетов о результатах. Но в большинстве вузов предусматривается лишь прохождение практик и стажировок в партнерских компаниях для ознакомления с реальными технологиями и производствами; эту возможность используют около 16 % студентов вузов (35 % старшекурсников). Компаниям и вузам пока не удалось в массовых масштабах выработать эффективные формы практической подготовки будущих специалистов. Доля компаний, организующих традиционные краткосрочные практики и стажировки, даже снизилась: с 39 % в 2005 году до 24 % в 2012-м. Как правило, подобное сотрудничество удается развивать крупным компаниям, готовым инвестировать средства в формирование своего кадрового резерва. Среди недавних выпускников вузов, принятых компаниями на работу, около 25 % ранее уже проходили в этих компаниях практику.
Согласно опросам представителей самих компаний широко распространен наем сотрудников из числа студентов, получающих профессиональное образование. В 2010—2011 годах таких сотрудников нанимали около 60 % опрошенных предприятий. Основную долю принятых работников составляли студенты, получающие первое высшее образование (главным образом заочники), — их нанимали около 45 % опрошенных организаций. 20 % опрошенных компаний нанимали работников, получающих второе высшее образование. Наем студентов колледжей и профтехучилищ встречался значительно реже — их брали в штат соответственно 16 и 8 % компаний. Наем сотрудников, получающих поствузовское образование, более распространен в крупном бизнесе, в развивающихся и успешных компаниях традиционных отраслей, а также в компаниях инновационных отраслей: в сфере связи и деловых услуг доля предприятий, принимавших на работу таких сотрудников, достигла в 2011 году соответственно 33 и 25 %.
Вместе с тем значительная часть будущих молодых специалистов, обучающихся сейчас в вузах, вообще не имеет опыта наемной работы: около 40 % студентов вузов никогда не работали по найму. Популярное мнение, согласно которому на старших курсах почти все уже работают, не находит фактического подтверждения. Среди старшекурсников около трети вообще никогда не работали по найму, а среди них не проходили практику на последних курсах около 70 %, то есть 20 % старшекурсников не имели ни опыта наемной работы, ни опыта технологической практики.
В последние годы идет дискуссия о том, как согласовать интересы вузов с интересами потребителей образовательных услуг — студентов и работодателей. Несмотря на развитие платных форм, основным собственником в системе высшего образования остается государство; да и обучение в государственном вузе (особенно на бюджетных местах) пока является предпочтительным для населения, внушает большее доверие к качеству образования. Эффективный диалог, учитывающий мнения всех заинтересованных сторон, наладить пока не удалось. Важно, чтобы государственные чиновники при выборе стратегии развития высшего образования не игнорировали то обстоятельство, что образование является не только индивидуальным делом каждого, но и общим благом — фактором экономического и социального развития страны, условием модернизации в широком смысле слова. Стоит помнить также о том, что и родители (основной соинвестор в образование молодых людей), и работодатели считают нежелательным такое реформирование вузов, при котором они становятся инструментом «подгонки» выпускников под нужды той или иной производственной/обслуживающей технологии.
[1] В статье использованы данные трех исследовательских проектов, реализуемых Левада-центром. Это омнибусный опрос, репрезентирующий взрослое (18+) городское и сельское население (включает в каждом замере 1600 респондентов, статистическая погрешность результатов — не более 3,4 %); исследование финансового поведения городского населения по заказу Сбербанка России (в опросе 2012 года, репрезентирующем городское население в возрасте 18—64, участвовали 6000 респондентов; статистическая погрешность — не более 2 %); проект «Мониторинг экономики образования» (МЭО) Высшей школы экономики и Минобразования, включающий: а) опросы студентов вузов в 2009 году (3000 респондентов), в 2011 году (4000 респондентов), в 2012 году (3000 респондентов); б) опрос родителей школьников в 2012 году (более 2600 респондентов); в) опросы 2007—2012 гг. работодателей в шести секторах экономики, где занято более 50 % взрослого населения России (промышленность, строительство, транспорт, связь, деловые услуги, торговля; 1000 руководителей).
[2] Дубин Б., Зоркая Н. Система российского образования в оценках населения: проблема уровня и качества // Вестник общественного мнения. 2009. № 3. С. 44—70.
[3] Сборник «Общественное мнение — 2012». М.: Левада-центр, 2012. С. 75, табл. 7.2.4.
[4] См., например: Гудков Л., Дубин Б., Леонова А. Образование в России: привлекательность, доступность, функции // Вестник общественного мнения. 2004. № 1(69). С. 35—55.
[5] Общероссийские опросы студентов вузов, колледжей 2009—2011 гг.
[6] «Анализ взаимосвязей системы образования и рынка труда в России». Информационный бюллетень «Мониторинг экономики образования». 2005. № 1(9). С. 11—12. См. также пресс-выпуск «Вопросы воспитания и образования»: http://www.levada.ru/27-07-2010/voprosy-vospitaniya-i-obrazovaniya
[7] Общероссийский опрос родителей школьников, проведенный Левада-центром в рамках проекта «МЭО» НИУ ВШЭ и Минобразования (2012).
[8] Опрос работодателей года в рамках проекта «МЭО» НИУ ВШЭ и Минобразования (2011).
[9] Общероссийские опросы студентов вузов, колледжей (2009, 2011) и работодателей (2007—2012).
[10] Исследование финансового поведения городского населения России по заказу Сбербанка России (2012).
[11] Правда, такой расчет можно считать скорее техническим и очень грубым, поскольку в нем не учитывается личное потребление.
[12] Lynch, Lisa M. A Needs Analysis of Training Data: What do we want, what do we have, can we ever get it? NBER Conference on Research in Income and Wealth: Labor Statistics Measurement Issues. Ed. J. Haltiwanger, M. Manser and R. Topel. Chicago: University of Chicago Press, 1998. Р. 407.
[13] Общероссийские опросы студентов вузов, колледжей (2009, 2011) и работодателей (2007—2012).
[14] См. подробнее: Бондаренко Н. Работодатели и система высшего образования // Вопросы образования. 2013. № 1. С. 179, 182.
[15] Общероссийские опросы студентов вузов, колледжей (2009, 2011) и работодателей (2007—2012).
[16] Общероссийские опросы студентов вузов, колледжей (2011) и работодателей (2011).