Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 6, 2012
*[1]
По оценкам МВФ, в 2010 году мир вышел на положительную экономическую динамику и перекрыл уровень предкризисного периода. Россия же отставала по темпам роста ВВП как от развитых, так и от развивающихся стран мира. В 2010 году рост ВВП по всем странам мира составил 5 %, по развивающимся странам — 7,3 %, по странам БРИК — 8,9 %, по странам Центральной и Восточной Европы — 4,2 %, а в России — 4 %[2]. По данным официальной статистики, этот темп составил в 2010—2011 годах 4,3 %[3].
Предпосылки модернизации российской экономики
Одна из главных причин отставания российской экономики — высокая степень износа и низкий уровень обновления основных производственных фондов вследствие низкой инвестиционной активности хозяйствующих субъектов. Новые владельцы фабрик, станков, пароходов выжимают последнее из оборудования, доставшегося им от советских времен, при молчаливом согласии государства. Степень износа основных фондов увеличилась с 1990 по 2010 год с 37,6 % до 47,1 %, а коэффициенты обновления в этот период снизились соответственно с 6,3 % до 3,9 % в год. В сельском хозяйстве коэффициенты обновления основных фондов были ниже средних по экономике[4].
Сложившиеся негативные тенденции отразились на качестве материально-технической базы, о которой можно судить также по структуре технологических укладов[5]. По расчетам д. э. н. А. Н. Захарова, доля пятого, наиболее прогрессивного технологического уклада в России за годы реформ с 1990 по 2005 год уменьшилась с 6,0 до 1,2 %, четвертого уклада — с 51 до 39 %, тогда как третьего — увеличилась с 37 до 47 %, а реликтовых укладов, базирующихся на энергетике человека и животных, свойственных XIX веку или доиндустриальной эпохе, — с 6,0 до 12,7 % (рис. 1). Особенно негативными были эти изменения в российском АПК. Доминирование отсталых технологических укладов дает основание говорить о деиндустриализации страны. Следствием последней стали низкая производительность труда (в 2,5—3 раза ниже по сравнению с Западной Европой и США), высокие энергоемкость и материалоемкость производства (в 1,5 раза выше по сравнению с развитыми странами), а также низкий уровень жизни населения[6].
О сопряженности экономического и социального развития, обусловленной важностью, значимостью, ценностью человеческого капитала, написаны целые тома. Ежегодные доклады, готовящиеся международными и российскими экспертами, дают исчерпывающую информацию о человеческом развитии в разных странах мира. Доклад о человеческом развитии в РФ 2011 года посвящен проблемам модернизации и развития человеческого потенциала[7]. В докладе подчеркивается, что замещение технологических укладов требует соответствующих изменений не только в социальных и институциональных системах, но также в типах потребления и образе жизни населения. Конкурентоспособные технологии предъявляют высокие требования к работникам, развитию человеческого потенциала.
Рис. 1. Доля технологических укладов в экономике России, %[8]
Однако низкий уровень жизни большинства россиян, сложившийся вследствие недооценки человеческого труда, не обеспечивает индивидуального инвестирования в здоровье, образование, культуру, достаточного для развития человеческого потенциала. В этих условиях возрастает роль государственных инвестиций в человеческий капитал путем развития системы здравоохранения, образования, культуры и спорта. Не меньшую роль сможет сыграть государство в формировании институциональных условий, активизирующих инвестиционную деятельность бизнес-структур. Основная задача данной статьи — оценить социальные риски воспроизводства человеческого потенциала в России как главной движущей силы и субъекта модернизации.
Социальные риски развития человеческого потенциала в России
Общество риска — это по существу новая парадигма, сменяющая концепцию общества производства и распределения богатства. «В развитых странах современного мира общественное производство богатства постоянно сопровождается общественным производством рисков»[9]. Очевидный смысл этого высказывания Ульриха Бека — в возрастающих по мере модернизации производительных сил угрозах для выживания и развития человека. В отличие от опасностей, которые вызываются природными катаклизмами, социальные риски — это неизбежные продукты принятия решений. Социальные риски, в нашем контексте, — это вероятные негативные последствия проводимой социальной политики, представляющие угрозу человеческому развитию. Субъектами (производителями) риска могут быть политики, хозяйствующие субъекты, социальные группы. «Потребителями», объектами социального риска, или группами риска, выступают социальные группы, сообщества и индивиды, которые подвергаются негативному воздействию принятых субъектами риска решений. Согласно концепции Энтони Гидденса существующая институциональная среда задает унифицированные варианты поведения индивидов и порождает таким образом коллективные риски[10]. При этом каждая форма общественной жизни в определенный период времени имеет собственный «портфель», или набор, рисков.
Попытаемся определить портфель социальных рисков, угрожающих модернизации экономики России. К ним, на наш взгляд, относятся:
- ресурсный дефицит воспроизводства человеческого капитала, обострившийся в условиях кризиса;
- низкие социальные расходы государства, не компенсирующие недостаток индивидуальных вложений в развитие человеческого капитала;
- несправедливая распределительная политика государства, обусловившая гигантское социальное расслоение общества и определившая незначительную долю среднего класса в социально-экономической структуре населения как опоры модернизационных процессов;
- неэффективная институциональная система, не стимулирующая инвестиционную деятельность бизнеса и модернизацию действующих производств и создающая предпосылки формирования «фиктивного» человеческого капитала. Это в полной мере относится и к аграрному сектору экономики России.
Ресурсы для развития человеческого потенциала
Согласно методике Всероссийского центра уровня жизни минимальный потребительский бюджет в денежном выражении, равный примерно двум прожиточным минимумам (ПМ), позволяет на минимальном уровне удовлетворять потребности человека и обеспечивает восстановительный уровень потребления. Бюджет высокого (по современным стандартам среднего) достатка, равный примерно 6ПМ и выше, позволяет удовлетворять рациональные физические и духовные потребности населения и обеспечивает развивающий характер потребления. Наши расчеты по данным выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств показали, что в I квартале 2009 года примерно 62 % городского и 87 % сельского населения РФ имели среднедушевые денежные доходы ниже минимального потребительского бюджета (10 166 руб.)[11], а значит — не располагали достаточными ресурсами даже для восстановления своего человеческого потенциала. То же соотношение по величине среднедушевых располагаемых ресурсов составило 59 и 81 %[12].
Главной причиной ресурсного дефицита воспроизводства человеческого потенциала в России является низкая оплата труда, которая остается главным источником формирования доходов россиян. Расчеты по видам экономической деятельности показали, что в 2010 году только работники финансовой сферы и добывающих производств имели заработную плату, обеспечивающую развивающий тип потребления. Работники обрабатывающей промышленности, строительства, транспорта располагали ресурсами для простого воспроизводства человеческого потенциала (рис. 2). В целом только 3 % занятых в экономике имели заработную плату, обеспечивающую развивающий тип потребления, а абсолютное большинство занятых на свой заработок могли лишь восстановить свою работоспособность. Работники сельского хозяйства, являющиеся постоянными аутсайдерами на шкале заработной платы, не располагали и такими ресурсами. Несмотря на положительные тенденции последних лет, заработная плата работников сельского хозяйства, не достигшая величины минимального потребительского бюджета, не позволяет им даже на самом минимальном уровне восстанавливать свой человеческий потенциал. Сельское население не спасает и личное подсобное хозяйство. Доходы, получаемые от него в натуральной и денежной форме, лишь несколько сглаживают огромный разрыв в доходах городского и сельского населения, но не решают проблемы ресурсного обеспечения воспроизводства человеческого капитала сельских жителей. Распределение населения по размеру среднедушевых денежных доходов и располагаемых ресурсов свидетельствует о высокой доле среди сельского населения крайне бедного и малоимущего населения[13]. Негативные последствия такой ситуации очевидны.
Рис. 2. Соотношение заработной платы и прожиточного минимума по видам экономической деятельности, РФ, 2010 г.[14]
Так, к середине 1990-х годов практически исчезли различия между продолжительностью жизни городского и сельского населения (соответственно 64,7 и 64,2 года). К началу 2000-х годов средняя продолжительность жизни селян была заметно ниже по сравнению с горожанами и составила у мужчин 57,8 года, у женщин — 71,2 года, а у городского населения — соответственно 59,2 и 72,3 года. К концу первого десятилетия 2000-х годов эта разница сохранилась[15].
Неблагоприятные тенденции складывались и в отношении уровня образования работников сельского хозяйства. Так, по данным за 2010 год, в сельском хозяйстве доля специалистов, имеющих высшее профессиональное образование, была в три раза ниже, а имеющих среднее профессиональное образование — в 1,5 раза ниже среднего уровня и составляла соответственно 8,9 и 17,3 %. Выпуск квалифицированных рабочих для сельского хозяйства за период с 2001 по 2010 год сократился вдвое, с 96,5 тыс. человек до 47,1 тыс. человек[16]. Дефицит высококвалифицированных кадров ощущают большинство регионов и сельскохозяйственных предприятий. Если же ориентироваться на технологическое обновление аграрного производства, развитие социальной инфраструктуры, без которых немыслимо будущее деревни, то острота проблемы очевидна.
Чтобы обеспечить расширенное воспроизводство человеческого потенциала (на уровне нынешних стандартов) по всем видам экономической деятельности, средняя номинальная заработная плата должна быть повышена не менее чем вдвое, а в отраслях социальной сферы и сельском хозяйстве — как минимум в три раза. По мнению ведущих отечественных экономистов, заработная плата в России является низкой не вообще, а недопустимо низкой по отношению к производительности труда. Согласно расчетам профессора С. С. Сулакшина, разрыв производительности труда в России по отношению к США составляет 3,6 раза, а разрыв по оплате труда — 9,6 раза, соответственно ресурс повышения оплаты труда — 2,6 раза[17]. Специально выполненные исследования и расчеты известных экономистов подтверждают эти выводы[18].
Что касается дальнейшего повышения производительности труда на основе расширения высокотехнологичного сектора экономики, а соответственно и сегмента высококвалифицированного высокооплачиваемого труда, то государство должно создать такие институциональные условия, которые вынуждали бы отечественный и иностранный бизнес вести активную инвестиционную политику на своих предприятиях.
Между тем, согласно данным официального прогноза, среднегодовой ежегодный прирост инвестиций в основной капитал в 2011—2013 годах составит 7 %, что существенно ниже минимально необходимого уровня не только для реализации стратегии опережающего развития, но и для поддержания простого воспроизводства основных фондов. При этом запланированное к концу прогнозируемого периода увеличение нормы накопления до 21,9 % неудовлетворительно, ибо данная величина в полтора раза ниже сложившейся в экономике нормы сбережений и свидетельствует о существенном недоиспользовании инвестиционного потенциала. Неудивительно, что даже к концу прогнозируемого периода объем инвестиций в основной капитал будет оставаться почти на 20 % ниже, чем в 1991 году, то есть перед стартом постсоветских преобразований. Соответственно неизбежно отставание России не только от стран «золотого миллиарда», но и от группы стремительно прогрессирующих стран «развивающегося» мира[19].
В России прирост занятости обеспечивается в основном за счет рабочих мест невысокого качества, растет число нетрадиционных трудовых контрактов, сохраняются большие региональные различия, налицо дефицит достойного, то есть высокооплачиваемого высококвалифицированного труда. По оценкам экспертов, в России около 10 млн так называемых плохих рабочих мест, которые не позволяют получать нормальный трудовой заработок и не соответствуют стандартам. Это означает, что наша экономика реструктуризируется и модернизируется крайне медленно.
Для качественного прорыва на российском рынке труда необходимо резко ускорить создание новых высокотехнологичных, хорошо оплачиваемых рабочих мест. В России планируется к 2020 году создание или обновление не менее 25 млн рабочих мест. С таким заявлением выступил на форуме «Россия зовет!» президент Владимир Путин. Имеется в виду не создание совершенно новых, а обновление, реструктуризация уже имеющихся рабочих мест. Вокруг решения этой общенациональной задачи, по мнению президента, и нужно строить государственную политику, консолидировать усилия бизнеса, создавать наилучший деловой климат. Однако при отсутствии четкой программы модернизации экономики эти намерения воспринимаются как фантастические.
В докладе генерального директора Международной организации труда (МОТ) Хуана Сомавия на 100-й юбилейной сессии изложена позиция этой международной организации относительно общемировых тенденций в сфере труда и занятости населения, обусловленных несправедливой моделью экономического роста и глобализацией экономики. Мир нуждается в новой эре социальной справедливости, подчеркнул генеральный директор МОТ. Необходимо разработать новую модель «эффективного роста», которая содействовала бы реализации возможностей достойного труда для всех. В действующих механизмах глобальной экономики заложены глубокие и устойчивые дисбалансы, которые этически неприемлемы и политически несостоятельны. Неравенство доходов усилилось в большинстве стран — доходы в самой верхней части шкалы отдаляются от среднего уровня доходов. Во всем мире 80 % населения достается 30 % мировых богатств. В период с 1990 по 2007 год 20 % населения планеты, находящегося на нижней ступени благосостояния, увеличило свою долю в общем объеме доходов с 1,5 до 2 %. В период с 1976 по 2007 год доля доходов 0,1 % богатейших людей в США выросла более чем в четыре раза — с 2,3 до 12,6 %. Как показывают результаты многочисленных исследований, существует связь между высоким уровнем неравенства доходов, социальной напряженностью и политической нестабильностью, замедляющей экономический рост. В последние годы 10 % населения получают столько же доходов, сколько остальные 90 % вместе взятые[20].
Волна социального протеста, прокатившаяся по многим странам мира, свидетельствует о том, что наступила эра более сбалансированного роста на основе социальной справедливости и принципов устойчивого развития. Задача национальных правительств — выработка незамедлительных мер по обеспечению равного доступа к достойному труду всех социальных групп во избежание серьезных социальных катаклизмов.
Социальное расслоение и модернизационные процессы
Сложившаяся система оплаты труда в коммерческом и государственном секторах экономики, а также проводимая государством политика формирования и распределения доходов привели к невиданному социальному расслоению общества. С годами пропасть между богатыми и бедными в современной России только увеличивается: коэффициент фондов (коэффициент дифференциации доходов) вырос с 8,0 в 1992 году до 16,5 в 2010 году[21]. По мнению академика Д. С. Львова, это стало возможным потому, что «новый "класс" менеджеров — директоров и управляющих акционированными предприятиями был по существу выведен из-под общественного контроля и юридической ответственности за эффективность использования принадлежащих этим предприятиям активов. Один из стратегических собственников корпоративных предприятий — государство — устранился от управления принадлежащим ему имуществом»[22]. В результате примерно половина общей величины доходов сосредоточена в одной пятой наиболее обеспеченной группе населения, примерно столько же приходится на все остальные группы.
Другой причиной столь высокой дифференциации доходов является избыточная дифференциация оплаты труда. Исследования Института социально-экономических проблем народонаселения РАН показали, что в современной России сложился механизм форсированного роста наиболее высоких зарплат, когда 50—60 % прироста оплаты труда идет на повышение 20 % наиболее высокооплачиваемых работников при наличии структурных диспропорций, проявляющихся в более низкой оплате высококвалифицированного труда по сравнению с менее квалифицированным трудом. В результате средняя заработная плата 10 % наиболее высокооплачиваемых работников превышает заработную плату 10 % наименее оплачиваемых работников в 26—28 раз[23].
Неравенство в доходах вызывает неравенство в уровне, структуре и качестве потребления. Однако социальная политика России не способствует снижению необоснованных социальных различий в уровне и качестве жизни социально-экономических слоев населения, что наглядно видно на примере дифференциации энергетической ценности питания (рис. 3) и по уровню потребления рекреационных и образовательных услуг разных доходных групп населения. Если в первой доходной группе с наименьшими доходами затраты на отдых и культурные мероприятия составляли 2,9 % совокупных расходов семьи, то в пятой (с наибольшими доходами) расходы на эти цели составляли 8,8 %. Соответственно затраты на образование варьировались в пределах от 0,8 до 2,3 %[24]. Структура потребительских расходов селян с высокой долей затрат на питание и низкой долей на оплату услуг 39,1 и 21,2 % против 29,1 и 22,4 % в городской местности соответственно свидетельствует о бедности сельского населения. Если в городской местности затраты на организацию отдыха и культурные мероприятия в I квартале 2009 года составляли 6,2 % потребительских расходов семьи, то в сельской местности — 4,2 %, а на образование соответственно 1,9 и 1,8 %[25]. Иными словами, в России неравенство доходов сочетается с неравенством возможностей, в связи с чем создание социальных лифтов — одна из ключевых задач, поставленных президентом.
Рис. 3. Энергетическая ценность продуктов питания по 10 % группам населения, РФ, ккал, 2008 г.[26]
Таким образом, ресурсная необеспеченность воспроизводства человеческого капитала сельского населения делает иллюзорными надежды на модернизацию аграрной экономики вследствие отсутствия спроса на квалифицированный труд и условий для развития главной производительной силы — человека.
Недооценка крестьянского труда, необоснованные различия в оплате труда разных категорий работников и распределении доходов по группам населения оказали негативное воздействие на формирование социально-экономической стратификации населения России. По данным выборочных обследований за IV квартал 2009 года, доминирующей группой в составе населения являются бедные и малообеспеченные слои населения. Среди сельского населения крайне бедное население с доходами менее 0,5 прожиточного минимума (ПМ) (экстремальная бедность) составляют 11,6 %, бедное население с доходами ниже прожиточного минимума (от 0,51 до 1 ПМ) — 20,7 %, малообеспеченные (от 1,1 до 2 ПМ) — 44 %. В совокупности более 3/4 сельского населения имеют доходы, не превышающие того минимума, который требуется для простого воспроизводства рабочей силы. Население с доходами от 2,1 до 6 ПМ составляет примерно пятую часть. Доходы, обеспечивающие развивающий стандарт потребления, имели чуть больше 1 % сельского населения. Налицо архаизация социальной структуры и обнищания сельского населения. Социальная структура (по доходам) городского населения отличается незначительно, при том что существует очень небольшая группа богатых слоев, в руках которых находится примерно половина общей величины доходов. Доля выделенных страт среди городского населения соответственно 1,9—9,6—41,2—36,5—10,8 % (рис. 4).
Рис. 4. Экономическая стратификация населения РФ по доходам, ноябрь 2009 г.[27]
Фундаментальной основой так называемого среднего класса является категория собственности. Но собственность священна и неприкосновенна только в том случае, если она легитимна, тогда она находит признание в обществе. И только при этом условии она становится основой гражданского общества. Однако подавляющее большинство населения России не принимает итогов приватизации 1992—1995 годов, не считает собственность, появившуюся в результате этой приватизации, легитимной[28]. Перспективы развития среднего класса связываются также с широким доступом к предпринимательскому доходу. Однако рассчитывать на вхождение в средний класс за счет доступа к предпринимательским доходам могут, согласно оценкам экспертов, не более 8 % российских семей. Это означает, что общая экономическая среда в России не создает преференций для развития предпринимательства, особенно таких его форм, которые могут выступить локомотивом роста среднего класса с точки зрения материальной обеспеченности. Между тем именно расширение среднего класса — это важный результат и фактор модернизационного развития. Структура доходов населения указывает на то, что в России нет благоприятного климата для предпринимателей, и ситуация стала хуже, чем 20 лет назад[29].
О ком или о чем заботится российское государство?
В руках государства имеется мощный рычаг воздействия на формирование человеческого капитала, а именно — государственные вложения в развитие здравоохранения, образования и культуры. Однако статистика свидетельствует о том, что эти вложения слишком малы для того, чтобы компенсировать недостаток индивидуальных вложений, обусловленных низкой оплатой труда. В настоящее время социальные расходы государства в России примерно вдвое меньше аналогичных расходов в развитых странах. По мнению академика С. Ю. Глазьева, сохранение в России двукратного по отношению к мировому уровню недофинансирования науки, образования и здравоохранения, в которых именно сейчас критически важно провести модернизацию и кардинально поднять зарплату, приведет к углублению необратимых тенденций деградации этих сфер и тем самым сделает реализацию инновационного сценария в принципе не-возможной[30].
В противовес мировой закономерности увеличения государственных расходов на выполнение современных функций государства (развитие интеллектуально-человеческого потенциала — расходы на образование, здравоохранение, науку и экономическое развитие) в России большая часть государственных расходов идет на выполнение традиционных функций (оборона и правопорядок). В 2008 году на эти цели из федерального бюджета предполагалось потратить 7,4 % ВВП, что почти на 25 % превышает среднемировой показатель. При этом наше государство тратит на современные функции в три раза меньше (4,7 % ВВП). Иными словами, в России соотношение расходов на традиционные и современные функции государства составляет 2 : 1, что соответствует государству образца XVIII—XIX веков[31].
Недальновидность и ущербность подобной социальной политики осознает население. По данным ФОМ, к числу нерациональных трат государства россияне отнесли неоправданно высокие затраты на содержание правоохранительных органов, безопасность, топливно-энергетический комплекс, оборону и космос. Недостаточны, по мнению респондентов, расходы на образование, здравоохранение, культуру, социальную помощь населению и развитие сельского хозяйства[32].
В перспективе до 2020 года по расходам на социальную сферу бюджет России существенно приблизится к общемировым стандартам. Но, несмотря на значительное повышение государственных расходов на социальные цели, они останутся ниже ныне достигнутого уровня развитых стран. По мнению Сергея Глазьева, именно сейчас критически важно провести модернизацию и кардинально поднять заработную плату. Откладывание этих мер на несколько лет может сделать невозможной реализацию инновационного сценария развития страны[33].
Что делать?
Только радикальное изменение социальной политики государства, ее ориентирование на развитие человеческого потенциала как приоритетного ресурса экономического роста и социального прогресса на основе качественного прорыва в повышении уровня и качества жизни населения может существенно изменить ситуацию и создать благоприятные предпосылки для модернизации общества и экономики страны, включая аграрный сектор.
Необоснованное социальное неравенство возможно регулировать грамотной и целенаправленной политикой государства. Нобелевский лауреат в области экономики Пол Кругман показал, что политическая воля правительства сыграла ключевую роль в регулировании социального неравенства в США. Всего лишь за несколько лет благодаря политике Франклина Рузвельта был сформирован американский средний класс. Эта политика основывалась на кардинальном изменении системы налогообложения и введении практики регулирования заработной платы в большинстве отраслей промышленности. Следствием стало резкое сокращение разрыва в доходах между бедными и богатыми слоями, а также сокращение дифференциации зарплаты наемных работников. Однако налоговая политика в России остается неизменной[34].
Россия принадлежит к числу немногих стран мира, где применяется плоская шкала налогообложения. Переход на прогрессивную систему налогообложения — мощный механизм регулирования доходов, способствующий более равномерному распределению налогового бремени между бедными и богатыми, а также способствующий формированию рациональной социально-экономической структуры населения. Десятикратное превышение средних доходов 10 % самых богатых слоев населения над средними доходами 10 % самых бедных признается критическим, за которым в обществе возникает чрезмерная социальная напряженность. Поэтому доходы налогоплательщика сверх десятикратной величины, принятой за уровень доходов «бедных», должны облагаться не «благоприятным», а «ограничивающим» налогом. Расчеты специалистов показывают, что при действующей системе налогообложения бремя неизбежных платежей для наименее и наиболее обеспеченных слоев населения существенно разнится. Если сравнить налогоплательщиков с ежемесячными доходами 5, 30, 60 и 100 тыс. рублей, то при соотношении их доходов 1 : 6 : 12 : 20 соотношение средств, остающихся у них после совершения неизбежных платежей (в свободном распоряжении), составляет соответственно 1 : 20 : 42 : 72, а бремя неизбежных платежей самого бедного (доход — 5 тыс. руб./мес., бремя — 76,6 %) больше, чем самого богатого (доход — 100 тыс. руб./мес., бремя — 16,2 %), в 4,7 раза[35].
Вызовы времени требуют новаторской государственной политики, позволяющей противостоять рискам и неравенству. Главным ориентиром современной социальной политики должен стать подъем материального благосостояния населения до уровня, достаточного для индивидуального инвестирования в здоровье, образование, культуру и предполагающего смену индивидуальных мотивационных ориентаций с выживания на развитие.
[1] Статья подготовлена по материалам исследований, проводимых в рамках Программы фундаментальных исследований РАН № 35 «Экономика и социология науки и образования» (субпроект: «Социально-экономические инвестиции в науку и образование Сибири как условие модернизации»), а также в рамках исследований по гранту РГНФ № 11-03-00710.
[2] Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2011. Модернизация и развитие человеческого потенциала. М., 2011. С. 29.
[3] Россия в цифрах. 2012: Краткий статистический сборник. М.: Росстат, 2012. С. 39.
[4] Российский статистический ежегодник. 2011: Статистический сборник. М.: Росстат, 2011. С. 333, 334.
[5] Технологический уклад это совокупность технологий, характерных для определенного уровня развития производства. В связи с научным и технико-технологическим прогрессом происходит переход от более низких укладов к более высоким, прогрессивным. Согласно теории Н. Д. Кондратьева длинные волны экономического развития, в том числе кризисы, связаны со сменой технологических укладов. В настоящее время мир уже начинает осваивать 6-й технологический уклад. Ядро этого уклада составляет комплекс производств, основанных на нано- и биотехнологиях, использующих достижения генной инженерии и молекулярной биологии, и на информационно-коммуникационных технологиях. Подробнее см.: Глазьев С. Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса (предисловие к новой книге) // РЭЖ. 2010. № 10; Глазьев С. Ю. Об антикризисной стратегии России // РЭЖ. 2009. № 6; Глазьев С. Ю. Мировой экономический кризис как процесс замещения доминирующих технологических укладов //http://www.glazev.ru/question/84/
[6] Аганбегян А. Г. О новой промышленной политике // ЭКО. 2012., № 7. С. 4—22.
[7] Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2011. Модернизация и развитие человеческого потенциала. М., 2011. С. 29.
[8] Захаров А. Н. О перспективах развития российского АПК //http://www.isras.ru/files/File/Socis/2006-07/zaxarov.pdf
[9] Бек У. Общество риска на пути к другому модерну / Пер. с нем. В. Седельника и Н. Федоровой. М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 21.
[10] Гидденс Э. Судьба, риск, безопасность // THESIS. 1994. № 5. С. 107—134.
[11] Прожиточный минимум в РФ в I квартале 2009 г.: все население — 5083 руб., трудоспособное население — 5497 руб., пенсионеры — 4044 руб., дети — 4857 руб.
[12] Доходы, расходы и потребление домашних хозяйств в I квартале 2009 года (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств). М.: ФСГС, 2009. С. 11, 24.
[13] Доходы, расходы и потребление домашних хозяйств в I квартале 2009 года (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств). М.: ФСГС, 2009. С. 24.
[14] Российский статистический ежегодник. 2011: Стат. сб. М.: Росстат, 2011. С. 164, 177.
[15] Демографический ежегодник России. 2010: Стат. сб. М.: Росстат, 2010. С. 102.
[16] Российский статистический ежегодник. 2011: Стат. сб. М.: Росстат, 2011. С. 128, 224.
[17] Актуальная статистика Сибири. 2009. № 4. С. 55.
[18] Губанов С. С. Новая целевая задача и условия ее решения // Экономист. 2008. № 3. С. 3—21; Половинкина Н. Неравномерность распределения и экономическое развитие // Экономист. 2010. № 5. С. 47—63.
[19] Глазьев С. Ю. Грядут не просто три очередных потерянных года (по поводу прогнозных и бюджетных параметров 2011—2013) // РЭЖ. 2010. № 4. С. 8.
[20] Доклад генерального директора МОТ Хуана Сомавия на 100-й юбилейной сессии Международной конференции труда: Новая эра социальной справедливости. Международное бюро труда. Женева, 2011 // http://www.kalinkom.ru/index.php?option=com_phocadownload&view=category&id=9:&download=262:&Itemid=139
[21] Российский статистический ежегодник. 2011: Стат. сб. М.: Росстат, 2011. С. 176.
[22] Львов Д. С. Россия: границы реального и контуры будущего. Доклад на заседании секции экономики РАН // http://www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/06/679/31.html
[23] Социально-демографическая безопасность России / Под ред. В. А. Черешнева, А. И. Татаркина. Екатеринбург: ИЭ УрО РАН, 2008. С. 136.
[24] Российский статистический ежегодник. 2010: Стат. сб. М.: Росстат, 2010. С. 203.
[25] Доходы, расходы и потребление домашних хозяйств в I квартале 2009 года. 2009. С. 49.
[26] Потребление продуктов питания в домашних хозяйствах в 2008 году (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств). М.: ФСГС, 2009. С. 26.
[27] Доходы, расходы и потребление домашних хозяйств в IV квартале 2009 года (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств). М.: ФСГС, 2010. С. 42.
[28] Симонян Р. Х. Реформы 1990-х годов и современная социальная структура российского общества (к 20-летию реформ) // Социс. 2012. № 1. С. 45.
[29] Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации. 2011. Модернизация и развитие человеческого потенциала. М., 2011. http://www.undp.ru/documents/nhdr2011rus.pdf
[30] Глазьев С. Ю. Возможности и ограничения социально-экономического развития России в условиях структурных изменений в мировой экономике. Научный доклад. М., 2008.http://www.ane.ru/documents/doklad-oon-ran.pdf
[31] Глазьев С. Ю. Возможности и ограничения социально-экономического развития России в условиях структурных изменений в мировой экономике. Научный доклад. М., 2008.http://www.ane.ru/documents/doklad-oon-ran.pdf; Рогов С. М. Функции современного государства: вызовы для России: Научный доклад. М.: Институт США и Канады РАН, 2005.
[32] Русский репортер, 18—25 октября 2012 г. С. 69.
[33] Глазьев С. Ю. Возможности и ограничения социально-экономического развития России в условиях структурных изменений в мировой экономике. Научный доклад. М., 2008 //http://www.ane.ru/documents/doklad-oon-ran.pdf
[34] См.: Шкаратан О. И. Ожидания и реальность. Социальная мобильность в контексте равенства шансов // Общественные науки и современность. 2011. № 1. С. 5—24.
[35] Чичелёв М. Е. К вопросу об альтернативе плоской и прогрессивной шкал налогообложения доходов физических лиц // Финансовый вестник. 2007. №. 17. С. 29—49.