Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 2, 2012
Сталкивались ли Вы лично за последние год-два с тем, что какой-нибудь государственный служащий (должнолстное лицо) просил или ожидал от Вас неофициальную плату, услугу за свою работу?
Эти данные не следует понимать совсем буквально — как статистическую информацию о распространенности бытовой коррупции.
Разумеется, респондент не может знать наверняка, ожидал ли от него тот или иной государственный служащий «неофициальную плату». Кто-то отвечает «да» — и возводит напраслину на директора детского сада, в котором действительно не было свободных мест. Кто-то отвечает «нет» — и ошибается, поскольку не понял прозрачный намек автоинспектора или врача «скорой». Люди делятся своими субъективными ощущениями относительно поведения других людей, и ошибки неизбежны.
Разумеется, респондент не держит в голове датировку любых заурядных событий своей жизни. И кто-то скажет, что «за последние год-два» сталкивался с вымогательством, хотя на самом деле в последний раз это случилось с ним гораздо раньше.
Разумеется, респонденты по-разному понимают, какие профессиональные группы относятся к числу государственных служащих, а какие — нет. И один пациент государственной стоматологической клиники, заплативший врачу за пломбу, сочтет, что его контрагент подпадает под это определение, а другой, сидевший в той же очереди, — что не подпадает.
Кроме того, отвечая на этот вопрос, респондент вообще ничего не сообщает о своем собственном коррупционном поведении. Многие из тех, от кого в той или иной ситуации ожидают взятку, не оправдывают подобных ожиданий (по данным другого обширного исследования ФОМ, примерно в половине таких коррупционных ситуаций взятки не даются). Вместе с тем очень часто взяткодатель не ожидает никаких намеков со стороны чиновника и сам проявляет инициативу, предлагая «вознаграждение» — потому, например, что, по его мнению, «так принято».
Так что не стоит, повторимся, очень уж полагаться на эти цифры как на свидетельства масштабности общероссийской коррупции. Но в части корректности межрегиональных сравнений приведенные данные вполне достоверны. И их ценность состоит в уникальной возможности различить субъекты РФ — в каких контакты с государственными служащими сравнительно редко оборачиваются для рядового гражданина коррупционными ловушками и соблазнами, а в каких это в порядке вещей. Например — разглядеть полосу повышенного коррупционного давления: язык, свисающий из Черноземья до гор Кавказа.
А график, приведенный ниже, позволяет разглядеть, каким группам населения чаще доводится оказываться в потенциально коррупционных ситуациях, а каким — реже. И опять-таки — важнее и достовернее тут не абсолютные цифры, а пропорции, соотношения.
Ничего неожиданного в этих данных нет. В группе риска — те, у кого больше социальных и материальных ресурсов: мужчины, люди среднего возраста, обладатели высшего образования, а также имеющие относительно высокие доходы. Хотя, надо сказать, у людей небогатых и не очень образованных шансы на попадание в коррупционные ситуации тоже немалы — не намного меньше средних по стране.