Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 8, 2002
| Прошло совсем немного времени с мая 2002 года, когда президенты Буш и Путин подписали рамочный договор о долгосрочной перспективе сокращения стратегических ядерных вооружений двух стран. Неожиданно спокойная официальная реакция Москвы на выход США из Договора по ПРО 1972 года вызвала неоднозначные оценки как в самой России, так и за ее пределами. Наряду с поддержкой и разумными обоснованиями этого решения Президента Путина, продолжает иметь место критика — от просто сомнений до прямых или завуалированных обвинений в политической и военно-стратегической ошибке, ущемлении национальных интересов России. Анализ публикаций на эту тему показывает, что зачастую оценки и выводы строятся только в политической плоскости. А в тех случаях, когда для обоснования политических заключений используются военно-стратегические аргументы, эти доводы имеют предположительный характер. Что и неудивительно, ибо до настоящего времени по обе стороны Атлантики содержание планов глобальной войны и расчеты достаточности ядерных потенциалов содержатся в глубокой тайне. Военные стратеги стараются удержать право монопольно отвечать на вопрос: «Cколько необходимо стране для надежной защиты ее интересов?». Конечно, в этих условиях сложно полностью доверять выводам и предложениям, высказанным в открытых публикациях, и строить на их основе свое отношение к политике высшего руководства по такому немаловажному вопросу как опасность ядерной войны. А иметь такую возможность хотелось бы. Бессмысленно надеяться на переворот в отношении к секретности планов ядерной войны и на внезапное решение властей полностью открыть имеющиеся в Пентагоне и Генштабе расчеты достаточности ядерных потенциалов. Но, думается, это вовсе не обязательно. Возможно путем простых логических построений установить, правы ли Буш и Путин в своем согласованном решении, или же кто-то из них (или оба сразу) допустили серьезную ошибку. Вообще говоря, многие простые люди интуитивно чувствуют их правоту и относятся совершенно спокойно к развитию событий в этой сфере. Но здесь речь идет не об этой основной массе разумных людей, а больше о тех, кто не устает кричать «караул!» и препятствует дальнейшему движению в правильном направлении. Ибо это есть, действительно, правильное совместное политическое решение в данных условиях, никоим образом не противоречащее как интересам национальной безопасности США и России, так и чьим-либо интересам еще. Попробуем это доказать. При этом оставим в стороне текущие, конъюнктурные политические соображения, равно как и такое экономическое «обоснование» решения России: мол, она хотела бы продолжать грозить гигантским ядерным арсеналом, да уже не может. Возьмем только военно-стратегическую сторону проблемы безопасности, которая и должна являться главным мерилом верности политических решений. Россия Президент Путин пошел наперекор стандартным официальным расчетам военных и проигнорировал их опасения относительно будущей американской системы ПРО и ее влияния на эффективность российского ядерного удара возмездия. Достоверно неизвестно, было ли это его личное решение, основанное на здравом смысле, или же президент прислушался к доводам тех экспертов, кто сумел выйти из привычных, устоявшихся за годы холодной войны рамок. В открытых российских и зарубежных источниках иногда приводится схема таких традиционных расчетов. Она проста до гениальности: например, пусть Россия имеет на боевом дежурстве 5 000 ядерных зарядов (блоков). После мощного первого удара США (не обязательно ядерного) у России останется всего 200(тоже к примеру). Пусть у США есть ПРО с эффективностью 90 процентов. Тогда «расчеты показывают», что в российском ударе возмездия до целей на территории США долетит 20 блоков. И если этот результат заведомо считать недостаточным для сдерживания США, тогда безопасность России не обеспечивается. Замечательно!
Приведенные в этом примере цифры являются условными, и не в них вовсе дело. Все дело в том, что такой метод неверен в принципе: никак нельзя пользоваться фиксированными (усредненными) оценками величины ударов — как первого удара агрессора, так и удара возмездия. И, разумеется, — результата срабатывания системы ПРО. Все эти процессы имеют случайный характер, и при многократном моделировании каждого конкретного сценария войны получается большой набор разных результатов возмездия. Правильным методом является исследовать все полученные результаты, а не использовать для оценки надежности сдерживания только наиболее вероятные (т. е. чаще других встречающиеся) исходы конфликта. При правильном подходе к исследованию результатов моделирования может получиться, к примеру, такая картина. В 1 000 разыгранных случаев войны (того же самого сценария) было 970 «слабых» ударов возмездия — в каждом не более 5-6 блоков. Но в 30 моделированиях возмездие получилось величиной не меньше 200 блоков. Достаточен ли такой набор возможных результатов возмездия для сдерживания американцев от первого удара? Лучше всего, конечно, было бы спросить об этом самих американцев. Может быть, мы и доживем до такого сотрудничества. А пока даже односторонняя оценка указанных результатов должна быть разумной, и следует предполагать, что 200 блоков с вероятностью 0,03 являются вполне достаточным сдерживающим фактором для «потенциального агрессора». Хотя и 5–6 блоков с вероятностью 0,97 тоже не являются подарком. Надо понимать, что при одной-единственной «реальной пробе» может быть любое возмездие. В том числе — и неприемлемое во всех смыслах. Понимание этого и есть истинный сдерживающий фактор. Даже при очень малых значениях вероятности такого исхода.
Конечно, нельзя сказать, что военные аналитики не использовали раньше и не используют сейчас вероятностный подход при оценках ядерного сдерживания. Они делали и делают это, и статистическое моделирование для них совсем не новость. Но вот почему-то «самые маловероятные, но ужасные» случаи возмездия исключаются из рассмотрения. Они отбрасываются как лишние, нехарактерные, как это всегда делается при обычных многократных моделированиях. Но ведь здесь мы имеем дело с таким уникальным явлением как ядерная война, пусть и гипотетическая. И подход к анализу возможных результатов должен быть особым. Возможно, указанный правильный подход уже используется для официальных оценок. Тогда почему бы не сказать об этом открыто, ведь в самом методе нет ничего секретного. Польза от такой взаимной информации несомненна. Если русские будут знать, что американцы используют такой же подход, мыслят так же, тогда они должны перестать бояться грядущей ПРО США, какой бы эффективной она ни стала. И при этом мы получили бы возможность спокойно снижать уровень своего ядерного арсенала в рамках, определенных джентльменским соглашением в мае 2002 года. Видимо, Владимир Путин понимал это, когда подписывал указанный договор России с США. Вполне вероятно, что до этого он и Джордж Буш обменялись мнениями о такой элементарной истине на ранчо в Техасе. США Возможно, приведенные выше доводы уже используют официальные американские эксперты, когда речь идет о том, что России нечего бояться грядущей ПРО США. Возникает вопрос: как может обстоять дело с гарантированностью защиты территории США от единичных пусков ракет стран-изгоев? Сегодня в большинстве СМИ широко используется такая формула: ПРО США не сможет противостоять достаточно массированному ядерному удару (читай — России); но она будет способна защитить страну от единичных пусков ракет. Ни то, ни другое заявления не являются верными. Из сказанного выше ясно, что правильный прогноз для ПРО любого уровня такой: «может быть все что угодно». Другими словами, может случиться даже так, что ни один российский ядерный блок не достигнет территории США в ударе возмездия, т. е. ПРО сработает со стопроцентной эффективностью. Однако, скорее всего, «сколько-то» долетит. Но и с защитой от ракет стран-изгоев тоже не все так однозначно. Нельзя дать гарантию, что один или два блока с ядерной (или бактериологической, химической) начинкой не упадут на какой-нибудь американский город. Конечно, чем мощнее ПРО, тем вероятность этого меньше, вплоть до ничтожной. Но она остается, и это обстоятельство может давать международным террористам повод для шантажа. Единственный способ избавиться от этого — полностью убрать сам предмет шантажа, т. е. ракеты. Но, позвольте: зачем же тогда будет ПРО? Вопрос представляется забавным, и кажется, что круг замкнулся. Думается, однако, объяснение есть. Нельзя запрещать народу пытаться защитить себя. Нельзя лишать каждого человека надежды, что в критический момент ПРО спасет именно его дом от коварного удара или же от случайно сорвавшейся со старта чьей-то ракеты. И если американцы находят деньги на создание этой надежды, что ж, это их дело. А заодно США сделают очередной технологический рывок вперед. Любые спекуляции на тему СНВ-ПРО могут быть опровергнуты простым доводом. Попытку защитить себя от нападения извне осуждать нельзя; никто ведь не спорит относительно системы ПРО вокруг Москвы. Но никогда, ни один разумный руководитель великой страны не будет даже думать о нанесении первого удара по другой ядерной стране, прикрывшись щитом ПРО. Потому что ни одна такая система не может гарантировать абсолютную безнаказанность. Вывод из сказанного очевиден и прост: американским и российским экспертам пора сесть за один компьютер и совместно доказать отсутствие проблемы СНВ-ПРО. |
