Опубликовано в журнале Отечественные записки, номер 6, 2002
| Анализируя проблемы приграничного сотрудничества Оренбургской области, мы подходим к постановке, возможно, самых трудных вопросов пространственного развития. Мы оказываемся вынуждены одновременно анализировать и предлагать решения вопросов безопасности страны, различных аспектов ее международного сотрудничества, проблем региональной экономики, форм административного переустройства. Выделяя все эти принципиальные и разномасштабные вопросы, мы должны искать их решение применительно к жизнедеятельности конкретных поселений в приграничной области, поскольку жители этих поселений, формы организации их сознания, типы их активности, способы их коммуникации и взаимодействия и образуют форму конкретного обустройства жизни на приграничной территории. Обустроить границу сегодня — это не просто поддерживать добрососедские отношения населения двух стран и организовать выгодное экономическое сотрудничество сопряженных территорий. Правильно организовать жизнь на приграничной территории означает пропустить через конкретное обустройство жизни людей в современном мире все вопросы высокой политики и целевых ориентаций. Тот, кто обустраивает границу, должен сопрягать и связывать: — мирный режим организации поселения с мобилизационно-военным; — устойчивую оседлую определенность (этно-конфессиональную, страновую, социо-культурную идентичность) населения собственной страны с открытостью восприятия и понимания других способов организации жизни соседа; — устойчивую, относительно автаркную, сравнительно самостоятельную жизнедеятельность населения с продвижением сквозь данный жизнедеятельностный уклад различных потоков — финансовых, материальных, информационных, людских; — форму организации автономной профессиональной деятельности населения в приграничной зоне с интенсивным продвижением интересов страны далеко за ее границы; — в одном формате пространственного развития коммунальную деятельность населения с региональной, окружной и федеральной формами организации; — экономическую и профессиональную экспансию профессионально-производственной деятельности страны, региона, округа и территориальную кромку размещения поселений и систем жизнедеятельности; — функционально-сетевые — информационные, статусные, силовые, многофункциональные характеристики организации жизнедеятельности в данном месте с конкретно-морфологическими и организмическими способами построения жизнедеятельности в рамках данного поселения; — интересы центра и каймы, ядра и приграничных складок, понимая как должен слышаться голос центра на окраине страны и как интерес окраины должен быть учтен в деятельности планирования и программирования центра; — территориально-пространственную развертку страны с организацией профессионального и жизнедеятельностного сознания в поселенческой точке; — непрерывность старого эволюционно-исторического временного континуума, стоящего за ним опыта территориального освоения, соседской жизни с новыми пространственными реалиями, возникшими после распада СССР. С точки зрения глобальной геополитики Оренбуржье образует тот своеобразный ареал, где отсутствие простой хозяйской хватки и позиции может привести к очень серьезным разрушениям структуры и форм организации страны. Не сплошная среда Построение нового мирового порядка может как раз начинаться с определения азиатской и евразийской миссии России. Определение этой миссии дело невероятно ответственное и сложное. Оно не может быть проделано одноактно — если мы сегодня понимаем, что сама эта евразийская миссия есть ничто иное как особым образом согласованный сетевой формат взаимодействия России с огромным числом других субъектов. Важнейшей характеристикой подобного формата является определение условий функционального присутствия любого государства в любой точке пространства любой страны. Предполагается, что каждое государство в потенциале готово обсуждать градиентное проникновение любого государства на любой квадрат территории любой страны. В этом случае мы имеем, конечно, весьма непривычную для классической геополитики точку зрения. Территории государств перестают восприниматься как сплошные среды, проникновение на которые недопустимо со стороны других государств. Наоборот, это проникновение приветствуется и начинает рассматриваться в качестве важнейшего параметра международного сотрудничества. Более того, государство становится заинтересовано в том, чтобы сделать себя максимально «прозрачным». Но основной вопрос заключается в следующем: а с чем, собственно, к нам приходит другое государство и от какого проникновения, от какого воздействия мы стараемся защититься. В чем оно, собственно, заключается. Если государство приходит с террористами и наркотиками, которые осаждаются и проникают в саму фактуру жизни на данной территории, то подобное проникновение должно быть остановлено. Но если проникновение другого государства несет достижения иной культуры, новые технологии, профессиональные знания, новые формы организации и институциональных структур, то закрыться и спрятаться от подобного проникновения невозможно и преступно. Более того, действия подобного лица как бы они патриотично ни выглядели, приведут к тому, что страна будет обречена на прозябание и отставание. В этом мы видим новый геополитический принцип. Страны с точки зрения глобальных геополитических взаимодействий перестают выступать как заполненные сплошные среды. Их следует рассматривать как своеобразные выделенные и проработанные точки, между которыми движутся самые разнообразные процессы — информационные, технологические, эпистемические, институциональные. При этом любая страна, а не только пресловутая империя заинтересована и имеет права присутствовать в любой точке земного шара. С этой точки зрения нам представляется весьма важным различить геополитику, для которой страны существуют как морфологические сгустки территорий— земель, которые, с одной стороны, хочется отстаивать, удерживать, держать, а с другой стороны, мы вплотную подходим к функционалистской геополитике, для которой другие страны характеризуются прежде всего пустотностью — они как бы обнажают свои пустые пространства, незанятые и не сплошные среды и дают место для проникновения другой культуры и другого государства. Нам представляется, что подобная геополитическая реальность задает условия для совсем других принципиально новых мировых игр. Старый тип игр с удержанием земель и территорий за счет их заселения кончился. Начинается новый тип игр освоения земель через освоение сознания людей, проживающих на территориях. Тот, кто пытается затворить свою страну от проникновения других стран, просто исключается из клуба игроков и тем самым становится аутсайдером и изгоем. Мы пока отвлекаемся от нравственного момента — просто указываем на простое обстоятельство: изолирующаяся страна оказывается слабой, хотя бы потому, что она не участвует в формировании и определении общемировых принципов. А эти принципы предполагают формирование совершенно новой геополитической инфраструктуры. В том случае, если необходимо удерживать не территорию, а распространять влияние и противостоять влиянию по определенным направлениям, нужны не обычные группы и силы, которые контролируют каждый сантиметр площади, но особые ячеистые системы, которые могут осваивать и направлять потоки информации, институциональных и технологических инноваций, финансов, энергии и т. д. Скептики могут возразить, что захват территории и земли все равно является конечной целью подобных новых проработок не территории, но жизни на территории. С этим можно было бы согласиться, за одним только исключением — уничтожается и изгоняется с территории не население вообще, а группы, обладающие определенной идентичностью и самоопределением. Борьба за территорию сменяется борьбой за организацию жизни на территории, где важнейшим богатством является определенность проживающего на территории человека.В пограничном Оренбурге может начать выстраиваться новая линия организации пространственного контура страны. Для демонстрации нашего подхода необходим последовательный анализ пяти проблем: ∙ организация кооперативной безопасности; ∙ инициация глобальной центральноазиатской стратегии России; ∙ профессионально-деятельностная и инфраструктурная соорганизация пространств России и Казахстана; ∙ организация поселений в приграничной зоне и формы муниципального самоуправления; ∙ страновая и этноконфессиональная идентичность населения в приграничных территориях. Чтобы организовать взаимодействие между двумя странами в сопряженном приграничном регионе, необходимо иметь: ∙ определенную концепцию нового мирового порядка, выстраиваемого при активном участии России от имени России; ∙ уточненное представление о миссии России в системе этого нового мирового порядка; ∙ конкретные принципы организации взаимодействия с соседним близлежащим государством; ∙ продуманные принципы экспансии ( культурной, экономической, технической) на территорию другого государства при поддержке самого этого государства, одновременно соотнесенные со стоп-принципами, не допускающими экспансию другого государства на территорию России (наркотики, терроризм, экологическое загрязнение, незаконная миграция); ∙ продуманные принципы и образцы организации сознания и личности населения, проживающего в приграничной территории, культивируемые и специально выращиваемые через систему образования.
Безусловно, рассмотреть все вышеперечисленные проблемы в рамках одной статьи невозможно. Более того, развернутый и конкретный ответ на подобные вопросы означал бы, что у нас есть вполне определенная стратегия продвижения России в центральноазиатском регионе, которую бы имело смысл реализовывать не в Оренбурге, а прямо в Кремле. Мы же находимся в ситуации, когда в каждой конкретной точке действия при выстраивании стратегической российской политики приходится одновременно доуточнять представления о целом и продвигать конкретные локальные инициативы. Предполагается использовать Оренбуржье в качестве экспериментальной площадки и плацдарма для выстраивания мирового целого. Центрально-азиатская стратегия России начинается в Оренбурге Очень важно ответить на вопрос, каким представляется будущее бескрайних азиатских пространств Евразии и какова миссия в этом будущем России. Евроазиатское самоопределение России предполагает равно-уважительное отношение к любым этносам и любым формам государственного устройства, принадлежащим к разным типам цивилизационного развития, а также отсутствие стремления «подравнять» под европейскую цивилизацию и подправить другие народы на их собственном пути в будущее. Четкое отнесение себя к мультицивилизационному «веретену», которым всегда являлась Евразия, связывающая и сплетающая в единое полотно разные цивилизационные нити, требует от России возможности вступать в межцивилизационный диалог с представителями разных этносов, конфессий, цивилизаций. С другой стороны, миссия России в Центральной Азии связана с развитием систем образования, фундаментальной науки и обеспечением продвижения новых технологий и организационно-технологических принципов в центральноазиатскую часть Евразии. Но следует, безусловно, понимать, что более отчетливое представление о будущем Евразии не может быть предложено одной только Россией, оно должно совместно вырабатываться «стратегистами» (разработчиками стратегий) клуба евразийских государств и представителями государств всего мира. Очень важно, что в настоящий момент заявлен ряд принципов подобного обсуждения и выдвижения согласованных стратегий. Премьер-министр Малайзии Махатхир Махамат важнейшим моментом глобальной евразийской стратегии считает равноправный взаимоуважительный межконфессиональный диалог между христианами, буддистами и исламским миром. Руководство Ирана настаивает на необходимости преодоления хантингтоновской парадигмы «столкновения цивилизаций» и замены ее последовательно реализуемым принципом «сотрудничества цивилизаций». Именно России может принадлежать огромная роль в создании условий для освоения разными азиатскими государствами и этносами передовых технологий самого широкого спектра (производственных, транспортных, информационных и т. д.), инфраструктур и институциональных форм на основе развития науки и образования. Суметь отделить цивилизационный выбор, конфессиональное самоопределение от согласующихся принципов технологического развития различным азиатским государствам может помочь именно Россия, действуя в соответствии с идеями веротерпимости, уважения к представителям разных цивилизаций и одновременно превращая ценности образования, познания и технологического совершенствования в общую платформу взаимопонимания и признания. Коллективная и кооперативная безопасность. Международная оренбургская инициатива Россия в настоящий момент в лице полномочного представителя президента в Приволжском округе может выступить с международной инициативой организации форм коллективной безопасности между граничащими государствами — Российской Федерацией и республикой Казахстан. Ряд проблем, с которыми сталкивается сегодня население в первую очередь приграничных областей Приволжского округа, а затем и центра России — распространение наркотиков, незаконная миграция, контрабанда, экологические загрязнения, отмывание грязных капиталов, международный терроризм, приграничный бандитизм и прочее, не могут быть решены Россией в одностороннем порядке. Важнейшая современная задача государства — обеспечение личных свобод ее граждан — может быть решена только совместными усилиями ряда стран, которые оказываются вовлечены в контрсоциальные процессы. Преступность сегодня носит международный характер, связывая в криминальную инфраструктуру целый конгломерат государств, планируя свои действия поверх государственных границ. Борьба с международной преступностью требует формирования новых механизмов и форм международного сотрудничества в этой области. Преодоление подобных вызовов, угрожающих стабильности жизнедеятельности населения, достигается только на основе открытого сотрудничества между представителями разных государств. В результате подобного сотрудничества определяются процессы, угрожающие благосостоянию населения целой группы стран, основные раздражители, источники проблем, которые не имеют отношения к конкретной стране и ее народу. Выделение глобальных интернациональных механизмов ряда контрсоциальных, дестабилизирующих ситуацию процессов одновременно способствует взаимопониманию между государствами и созданию новых международных инфраструктур взаимодействия. Если Россия теряет инициативность по формированию систем кооперативной безопасности, отказываясь от партнерства в этой области, эту инициативу тут же на себя берут другие игроки — Турция или даже США. Новый институциональный принцип международного взаимодействия по вопросам безопасности граждан страны и преодоления нестабильности делает неадекватным поведение страны, которая отказывается от его применения. В Оренбурге может быть создана международная российско-казахстанская комиссия по вопросам кооперативной безопасности. «Оренбургский терминал» — способ построения и реализации пакета проектов приграничного сотрудничества Само наличие границы может и должно рассматриваться как благо для жителей Оренбуржья, если приграничная жизнь будет должным образом оснащена и организована. Россия и Казахстан, недавно еще входившие в единое государство, имеют значительное число полюсов взаимного тяготения, которые, безусловно, должны быть использованы. Прежде всего очень важно иметь в виду, как отмечает профессор-экономист Марк Дворцин, что с точки зрения технологического уровня организации промышленно-производственных процессов новые государства СНГ, возникшие в результате развала СССР, образуют единый уклад полномасштабных производительных сил. Следовательно, принципы технологического развития, инновационной политики в равной степени приложимы для хозяйственного комплекса обоих государств. Более того, поскольку в СССР формировался единый научно-образовательно-промышленный комплекс, то его произвольное разрезание по границам бывших союзных республик не привело к формированию самостоятельных и автономных полномасштабных производительных систем. Поэтому решение целого ряда производственных, научных, образовательных задач предполагает объединение баз, усилий и возможностей со стороны двух государств. Вместе с тем помимо глобальных проектных идей и представлений могут быть выдвинуты совершенно конкретные проекты приграничного сотрудничества, которые нуждаются в конкретной проработке и проектной артикуляции. К подобного типа проектам, совокупный пакет которых может быть выделен под общим названием «Оренбургский терминал», относятся: совместная геологическая разведка полезных ископаемых на сопредельных приграничных территориях; экологические проекты организации общих заповедников в приграничных территориях, формирование общей сети групп экологического мониторинга— Эконет; создание коммерческих инкубаторов для фирм, предполагающих вести партнерскую торговую деятельность между Россией и Казахстаном; единая политика использования транспортных сетей, обеспечивающих связь России через Казахстан с Центральной Азией и связь Казахстана и Центральной Азии через Россию с Европой — формирование транспортного коридора; транспортный проект по совместному использованию и обеспечению безопасности на проходящем через Оренбургскую область фрагменте железнодорожной магистрали, начинающейся и заканчивающейся на территории республики Казахстан; образовательные проекты в области высшего (сельскохозяйственного, педагогического, инженерного, юридического, экономического и др.) и среднего образования, обеспечивающие элитарную подготовку русской диаспоры в Казахстане и национальных специалистов; совместные технолого-инновационные промышленные проекты, обеспечивающие восстановление и развитие производственных комплексов. Разработка данного перечня конкретных проектов предполагает формирование специального проектного бюро в Оренбурге с привлечением специалистов комиссии по пространственному развитию Приволжского округа. Модельные опорные поселения на границе — материковый створ России Геополитическая устойчивость границы — это прежде всего люди с их живым реальным восприятием происходящего, с отношением к приграничным соседям, с деятельностью, обеспечивающей перевозку грузов, людей, передачу информации. Организация поселения, которое обеспечивает несколько разных функций: ∙ поддерживает мирные добрососедские отношения с приграничной территорией; ∙ осуществляет контроль за процессами, которые происходят в приграничной области; ∙ в любой момент может мобилизовать часть своих жителей для преодоления чрезвычайной ситуации любого типа. Очень важно, чтобы не произошло растворение и разрушение и затем «переваривание» российских поселений, российского полиэтноса, различных групп русских в хаотические системы лимитрофов[1] с неясной идентичностью. На границе с Казахстаном нам грозит не столько какая-нибудь аннексия территорий со стороны Казахстана или нашествие ислама, сколько возникновение зон с разрушенной жизнью, беспорядочными системами хозяйствования и формами самоидентификации населения. В этом случае может появиться группа брошенных территорий со сниженным уровнем жизни. Задача России совершенно другая. Граничные точки страны должны быть демонстрационными по уровню экономической, хозяйственной и социальной организации. Они должны показывать разумный, продуманный, высокоорганизованный поселенческий порядок. Очень важно, чтобы житель приграничных территорий — русский, татарин, казах — осознавал, что он гражданин России и что именно с него для жителя соседней территории начинается Россия. Подобная организация самосознания может быть выращена только за счет специальных образовательных и просветительских программ, обеспечивающих функциональную грамотность жителей приграничных районов. Поэтому нам представляется и уместной и крайне важной разработка проекта «Русская школа и русский язык в приграничье», для реализации которого должно быть специально сконструировано и содержание образования и методика преподавания. С другой стороны, очень важно понимать, что граница это не только полоска земли, разделяющая соседние территории. Это — сложная международная коммуникативная машина, которая не только разделяет, но избирательно соединяет, связывает население разных стран, обеспечивая обоюдосторонний транспорт товаров и услуг. Сам коммуникативный контакт и транспорт может быть выстроен только при работе с границей как социо-культурной машиной значительных групп населения. Именно население, заинтересованное в повышении собственного благосостояния, может способствовать высокому сервисному обслуживанию форм приграничной коммуникации и одновременно осуществлять досмотр транспортных потоков, пресекая незаконный оборот наркотиков, фальшивой валюты, незаконной миграции и экологически вредных вещей. Но для этого для населения должна быть создана специальная программа «Гражданское население в приграничном сотрудничестве», предлагающая для его различных групп новые формы занятости и стратегическую долгосрочную выгодность поддержания порядка на границе и пресечение всех типов контрсоциальной деятельности. Необходимо понимать, сама функция фильтра безопасности должна специально оплачиваться из бюджета. Мир после 11 сентяб р я и оренбургские инициативы События 11 сентября в США, не могут быть отнесены к обычному терроризму. Эти события следует рассматривать как «войну не по правилам», — “irregular warfare”[2]. Подобная “неправильная” война — это всегда война против государственности, нацеленная на ее слом. При осуществлении подобной войны мы имеем локальный очаг воздействия, но бездонный, ничем не ограниченный фронт операции устрашения. В ситуации локальной войны не соблюдаются никакие правовые, моральные и другие человеческие нормы. «Война не по правилам» не является предметом компетенции только военных специалистов и специалистов по контртерроризму именно потому, что она имеет характер консциентальной войны (от латинского conscientia — сознание), войны, направленной на разрушение и поражение сознания, и обнаруживает неэффективность сложившихся институциональных структур. Институты обороны и разведки США оказались беспомощны в условиях «войны не по правилам». Данная война не является столкновением суверенных государств. Появляются группы на уровне мирового правительства, для которых сложившаяся система государственных устройств, международных организаций является предметом переосвоения. Они действуют от своего имени, а не от имени какого-то государства. Вся архитектоника международного права, имеющихся государственных аппаратов и их мощностей начинает рассматриваться как некоторая совершенно еще не освоенная территория для небольших групп, которые могут начинать на этом пространстве осуществлять любого типа кочевья, преобразования, перемещения, при этом очень четко понимая все регистры возможных действий. Они могут сдвигать этно-конфессионально-идентификационные балансы, используя технологические, массмедийные, финансово-логистические, транспортные средства, превращая таким образом контур этих национальных государств в новый предмет освоения. Для анализа этого феномена требуется новый комплексный междисциплинарный коллектив с привлечением специалистов по гуманитарным технологиям. Одни США с «войной не по правилам» против их государственности не справятся. Акт военных действий на территории США поставил точку в потенциале развития международных институтов, сложившихся на основе Ялтинских и Потсдамских договоренностей. Ни ООН, ни Совет Безопасности, ни НАТО обеспечить безопасность государственности и населения США не смогут. Они не смогут помочь найти реальных организаторов «войны не по правилам», поскольку эти организаторы принадлежат системе международных сетей, которые можно вычислить только при близком и дружеском, неформальном участии России. Призывы использовать Совет Безопасности ООН в качестве силы, которая не даст США бесконтрольно начинать новую войну в любой точке земного шара — оборонительная тактика. Нам же сейчас как никогда необходима тактика наступления. Такой наступательной мерой может быть только проект новой международной институциональной инфраструктуры, включающей и новую систему финансовых институтов.
В мировом институциональном пространстве возникла «дырка», способов заполнения которой пока, несмотря на все старания, в том числе и отечественных политологов, найти не удается. Институты, сложившиеся в период холодной войны, неэффективны для решения новой проблемы. У России появляется шанс разработать и предложить подобный проект. Началом подобной работы могла бы стать special interest group (SIG) — группа, сфокусированная на специальном интересе — на профилактике и предупреждении актов терроризма против сложившихся систем государственности. В эту группу должны быть включены государства, имевшие имперский компонент государственной политики и опыт мировой политики. Это прежде всего США, Россия, Великобритания, Германия, Франция, Италия, Китай, Япония, Египет и Иран. Задача представителей SIG состоит в том, чтобы всесторонне проанализировать данный феномен и предложить систему оборонных стратегий. Параллельно эта группа будет вынуждена формировать новую инфраструктурную архитектонику международных отношений. Предварительным и параллельно развертывающимся этапом этой работы мог бы быть специальный проект сбора и соорганизации в дискуссиях ведущих think tanks — фабрик мысли, групп интеллектуалов, которые реально формируют стратегии лиц, принимающих решение. Эту задачу мог бы решать специально создаваемый неформальный клуб в Оренбурге «Азиатская стратегическая инициатива» с приглашением представителей всех ведущих азиатских государств. Этот клуб мог бы действовать параллельно Шанхайскому форуму, подготавливая нестандартные инициативы и решения. В условиях усиливающейся нестабильности мирового целого Россия как мировая держава пока не смогла предъявить своего проекта цивилизационного развития и не попыталась определить свое место в рамках подобного развития. Именно здесь творческий взгляд с позиции России на мировое развитие мог бы остановить расползание однополюсного несправедливого мира. Речь не идет о написании бюрократических доктрин и концепций внешней политики. Речь идет о разработке проекта развития, который Россия готова реализовать вместе с другими государствами. Мне кажется, что он очевиден. Самим своим географическим положением Россия, являясь евразийской державой, обречена на роль моста между Европой и Азией, формируя единое интегрированное пространство от Лиссабона до Бомбея и Иокогамы. Идея евразийского сухопутного моста, которую высказывали в виде частных мнений отдельные политики, так и не была обобщена и превращена в реалистичную программу. Речь идет о том, чтобы организовать транспорт технологий, знаний, идей и инноваций из Европы в плохо освоенные пространства Азии, мобилизуя значительные контингенты азиатского населения на строительство новой современной инфраструктуры: дорог, мостов, системы телекоммуникаций. Инфраструктурные узлы, связывающие различные точки евразийских территорий, могут стать своеобразными «корридорами развития», по которым с огромной скоростью циркулируют грузы, информация, финансы, энергия от Лондона до Токио, от Лиссабона до Шанхая. Подобная программа строительства евразийского сухопутного моста особенно важна в условиях системного кризиса, поскольку именно она может стать мотором, мобилизующим промышленные системы крупных европейских стран. В данном контексте огромное значение имеет азиатская концепция развития России, прежде всего опирающаяся на союз России с Индией, Китаем и Ираном. Именно подобную азиатскую концепцию развития России и мог бы разрабатывать Оренбургский клуб. [1] Лимитрофы (лат. limitrophus — пограничный) — пограничные области Римской империи, с особым режимом, статусом, иногда — двойным подчинением. Мы используем термин в значении «межцивилизационного пояса», в котором он был введен Вадимом Цимбурским.
[2] См.: Friedrich A. Freiherr von der Heydte. Der moderne Kleinkrieg als wehrpolitisches und militarisches Phanomen,. 1972. В английском переводе: Modern irregular warfare in defence policy and as a military phenomenon, N.-Y., 1986. |
