Опубликовано в журнале Октябрь, номер 10, 2016
Дарья Бобылёва – прозаик,
переводчик, актриса закадра. Дипломант Международного
Волошинского конкурса (2014). Автор книги «Забытый
человек».
Мне
кажется, фантастика в детской литературе преобладала всегда
и даже самый достоверный реализм на поверку частенько оказывается сказочным: с
чудесными совпадениями, легкими выходами из сложных ситуаций и явлением понимающей
феи-крестной в нужный момент. Вся детская литература, в сущности, сплошная
сказка: про Золушку, героя и дракона, про злую мачеху, роль которой может
исполнять кто и что угодно, и про «пойди туда, не знаю
куда». И в остросоциальных драмах фантастических элементов хватает – просто на
место добрых фей приходят злые ведьмы, чтобы вконец испортить жизнь
многострадальной девочке со спичками (и смартфоном).
Реализма
(или того, что под него зачем-то маскируется) в детской и подростковой
литературе сейчас чуть ли не больше, чем фантастики. Но воспринимается он
ровно, а жанровой литературой «заболевают», пишут фанфики,
взахлеб обсуждают на форумах. В детстве хочется, чтобы
хотя бы в выдуманных мирах тебя не стискивали жесткие рамки реальности, и ты
всегда рад сказочным тварям и световому мечу. Возможно, сейчас к этому
добавляется еще и влияние популярных молодежных сериалов, которые все как на
подбор мистические и фантастические, но и извечный подростковый эскапизм никто
не отменял. Спрятавшись в героическом иномирье,
значительно проще выстраивать отношения с реальностью, удручающе обыкновенной и
понятной куда меньше, чем правила приручения драконов.
Тут,
конечно, напрашивается апелляция к реализму – многие считают, что именно он учит
понимать действительность и взаимодействовать с ней. Считается, что реализм
учит. И очень многие авторы считают, что «книга должна чему-нибудь учить» (не
«показывать что-то, знакомить с чем-то», а именно учить). Они и в сказке –
легковесной и несерьезной, потому что не «учит жизни», – протаскивают дидактику
со всем пылом заслуженной учительницы. Но тут обычно происходит положенное по
законам жанра чудо: автор тонет в фантазии вместе с читателем и все попытки
«донести» тонут тоже, отходят на второй план. И, перестав быть очевидными
нравоучениями, заметно лучше усваиваются – ведь и «Гарри Поттер»
тоже о дружбе, взаимовыручке и прочих вещах, оскомину от пропаганды которых
даже наше поколение чувствует до сих пор, еще со времен «Библиотеки пионера».
Одно
обидно: фантастика в детской и особенно в подростковой
массовой литературе часто переходит в плоскость подростковых антиутопий, young adult,
всех этих «Бегущих в лабиринтах дивергентов» и прочих «Академий кикимор». Это
модно, это покупают, это охотно берут издатели – и множатся саги о «необыкновенных
детях», Избранных, противостоящих ничего не понимающему миру. Конечно,
неприкаянность и бунт против системы практически обязательны для нежного
возраста и любому подростку приятно ассоциировать себя
с героями и считать, что именно его несовершеннолетнее «я» уникально и
необыкновенно, но вот книжные «кирпичики», которые штампует этот конвейер,
совершенно однотипны. Будет жаль, если с подачи любящих серии
издателей и под действием моды детская фантастика вслед за взрослой затеряется
в дебрях клишированных «саг».
Маргинальным
жанр сказки в детской литературе назвать никак нельзя, но и центральным тоже:
преобладает, строго говоря, не сказка, а фэнтези или
фантастика (последняя, говорят, сдает позиции). И главное, что удерживает
сказку от выхода в лидеры, – тот самый сказочный канон, который благополучно
взламывают фэнтези, фантастика и магический реализм.
Хотя, казалось бы, по канону работать легче и воспринимать его легко, считывая
уже готовые и давно известные сюжетные, композиционные, словесные формулы.
Умелое использование и тем более обыгрывание канона требуют определенных
навыков, знания «матчасти». Вся надежда
на продвинутых деконструкторов, которые отберут жанр
у прилежно строчащих по канве дам (нет, тут нет мизогинии)
и раздвинут рамки, обыграют и освежат канон. И таких авторов сейчас
достаточно, но то ли к счастью, то ли к сожалению все
они резвятся в основном в сфере «сказок для взрослых». Которые
на самом деле имеют мало общего со сказками, просто любую
мистическую, фантастическую историю, не вписывающуюся в рамки научной
фантастики или, например, хоррора, сейчас называют
сказкой – городской, философской – какой угодно. Кто-то из авторов
оказался во «взрослой» сфере не по своей воле: их туда отправили издатели, члены
жюри конкурсов, считающие, что дети не поймут и не примут взломанный канон хотя
бы из-за нехватки знаний о каноне настоящем. Но это совсем не так – ведь даже
для самых маленьких есть и «путаницы» Чуковского (и фольклорные тоже, это
старинный жанр, учитывающий специфику детского юмора), и «сказки наизнанку». И
такие сказки необязательно должны быть смешными. Время идет, каноны меняются,
появляются новые, и все это нуждается в хороших взломщиках, чтобы не застоялось.
Сейчас мы опять оказались в коконе традиции, и самое время активнее шевелить
крыльями. Взлом кокона-канона, сказка на новый лад предполагают игру,
недостаток которой, на мой взгляд, заметно ощущается в современной литературе,
вновь увлекшейся собственной серьезностью, величием и инжинирингом человеческих
душ.