Опубликовано в журнале Октябрь, номер 6, 2014
Евгений Бабушкин родился в Санкт-Петербурге, живет
в Москве. Окончил Санкт-Петербургскую государственную академию театрального
искусства. Публиковался в журнале «Октябрь». Финалист театрального фестиваля
«Пять вечеров» (2011, 2012) и театрального фестиваля «Любимовка»
(2012), лауреат премии «Дебют» в номинации «Малая проза» (2012), премии журнала
«Октябрь» (2012) и премии «Звездный билет» (2013).
Каждый за
себя, один Бог за себя и за того парня.
Жили три брата. Вместе учились, вместе не выучились. Иван клал
дороги, Матвей строил дома, а Марк продавал телевизоры, чтобы люди не видели
эти дороги и эти дома. В детстве все хотели ловить стрижей и прыгать по Луне,
но вышло как вышло.
Иван жил в общаге, Матвей
черт знает где, Марк снимал дыру в пригороде. Они плелись по жизни от лета к
лету и не плодились, потому что женщины не рожают от бездомных.
Дом-то у них был, гнилая двушка в центре, но там жила старая мать, запивала
снотворное водкой и кидала бутылки в распахнутое окно, прямо в черемуху. Детей
она не любила, а любила зато больного кота, который
кричал, как человек, и ел занавески от бессильной зависти ко всему живому и
неживому.
Когда стало совсем никуда, братья собрались у постели.
– Ну что, подонки. Скоро сдохну. Квартира – вам. Разбирайтесь
как хотите. Чтоб вы все страдали, как я страдала. Пойди ко мне, сынок! –
сказала она коту, но тот не стал.
Вскоре мать положили в ящик, ящик в землю, выпили водки, и
больше никто никого не вспомнил.
Квартира была большая, но
нет, не для троих. Братья молча разошлись по своим углам к своим женщинам.
– Не добудешь дом – дам
студентам, – сказала женщина Ивана. – На меня смотрят, я ничего. На раскладушке
прямо у тебя на глазах дам, сраные
будущие юристы ко мне придут.
– Мне бы ребеночка! –
сказала женщина Марка. – У меня-то никак, а у него все выйдет.
– Позвони-ка ты Гайке, –
сказала женщина Матвея, самая злая и бесплодная, потому что у нее никого не
осталось и ни одна юбка ни к чему не подходила.
Смерть не смерть, а что-то
над нами вьется вроде птички. Гайку посадили еще ребенком – украл ведро
какой-то дряни. Потом в
колонии кого-то зарезал и вышло здорово. Потом он стал
ученый и уже не попадался. Говорили, что Гайка убивает незадорого
и даже забесплатно, если человек плох. А если не плох, то может и пощадить,
потому что во всем должен быть порядок.
– Здравствуй, Гайка, –
сказал Матвей. – Мне бы, это самое, знаешь…
– Знаю. Кого?
– Братьев.
– Сколько дашь?
– Машину. Больше нечего.
Настала
зима, и двушка стояла пустая, два на три не делится.
Братья сидели кто где и лишь раз поспорили, кто
заплатит за свет и за воду и вынесет кошачий труп. Однажды раздался звонок, и
Матвей услышал в трубке треск.
– Встретимся, – сказал
Гайка. – За парком. На углу. У будки. Там, где тень всегда.
Матвей собрался. И, пока
шел, думал о потолках. Чистишь, грунтуешь, ждешь, пока высохнет, и дальше, и
дальше. А когда пришел, встретил своих братьев в одинаковых дутых куртках.
– Я собрал вас здесь, –
сказал Гайка, – потому что во всем должен быть порядок. Знаете, почему я Гайка?
Потому что верую в резьбу. Вы трое попросили меня убить друг друга. Ты, Матвей,
обещал машину. Ты, Марк, скопил денег. Ты, Иван, старший и бедный, обещал мне
жену, когда пожелаю. Но я ничего не желаю, я прихожу и беру что положено. Мне
не надо много. Мне надо, чтобы по правилам. Если я убью всех, то мне никто не
заплатит. Я пока посижу в снегу, а вы решите, кому тут жить, а кому помереть.
Братья стояли на холоде.
Иван дул на пальцы, Матвей думал о потолках, а Марк застегивал и расстегивал
куртку, глядя в тень.
Так до сих пор и не
решили. Так они и стоят до сих пор. Так и стоят.