Сказки
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 11, 2014
Ольга Лукас
родилась в 1979 году в Ленинграде. Автор более десяти книг, финалист премии
«Заветная мечта» (2007), лауреат премии им. Н.В. Гоголя (2011), лауреат премии
М.Е. Салтыкова-Щедрина (2012). С 2009 года совместно с художником Натальей
Поваляевой ведет блог bordur_porebrik, посвященный различиям между Москвой
и Санкт-Петербургом.
ЗЛАЯ
ФЕЯ КРЕСТНАЯ
Когда у короля с королевой родилась
дочка, они решили не повторять ошибок своих предшественников и пригласили на праздник
Злую Фею. Одну ее пригласили. А добрым
позвонили по телефону и сказали: «Такие дела, добрые феи, денег у нас мало, а Злая привыкла к роскоши. Еле-еле
бюджета хватит, чтобы ее как следует принять, и то новый налог вводить
придется. Ничего, что мы вас не пригласим?» «Ничего, – ответили добрые феи. –
Мы добрые и бескорыстные, к тому же на диете». И даже прислали с курьерами
подарки для принцессы.
Злая Фея, чуя подвох, пришла на
праздник, вооруженная всей своей чудовищной злостью и подозрительностью. Но королевская чета, и министры, и фрейлины, и
пажи, и гвардейцы, и слуги, и конюхи, и кони, и собаки, и канделябры, и
занавески, и столовые приборы, и… – словом, все и вся во дворце – принимали ее
с таким почетом и уважением, что сердце злодейки дрогнуло. Раз
дрогнуло, другой, третий. А потом Злая Фея заперлась в вызолоченной королевской
уборной и плакала там два или три часа. «Зачем, зачем я такая злая! – повторяла
она. – Эти люди так добры ко мне, а я даже не могу отплатить им за это!»
Из вызолоченной королевской уборной Злая
Фея вышла другим человеком. «Я сделаю все
для этого младенца!» – заявила она и отодвинула от люльки с новорожденной
принцессой королевскую чету, министров, фрейлин, пажей, гвардейцев, слуг,
конюхов, коней, собак, канделябры, занавески, столовые приборы и так далее.
Злая Фея сдержала слово. Ни одна
крестная так не нянчилась со своей крестницей – и принцесса быстро научилась
этим пользоваться. К сожалению, больше ничему она так и не научилась: Злая Фея
предупреждала все ее желания.
Принцесса выросла. Однажды, когда Злая
Фея, измученная исполнением капризов ненасытной красавицы, прикорнула под
лопухом, девушка решила заняться рукоделием. «Спряду пряжу, сотку полотенце,
вышью на нем свою монограмму и подарю какому-нибудь принцу, – подумала она. –
Это просто, у меня все всегда получается!»
Принцесса нашла на чердаке прабабушкино
веретено. Укололась им. И уснула
зачарованным сном вместе с королевской четой, министрами, фрейлинами, пажами,
гвардейцами, слугами, конюхами, конями, собаками, канделябрами, занавесками,
столовыми приборами…
Проснулась Злая Фея – а поздно. Все спят
и будут спать еще сто лет, как и предначертано. «Тьфу ты, напасть какая! – сказала она. – Теперь и не докажешь,
что я искренне желала добра этой крошке!» И снова сделалась злой. После этого
уже ни одна принцесса в округе не пострадала.
А добрые феи скинулись и наняли спящей
принцессе заграничного гипнотизера. Гипнотизер обучил ее во сне разным полезным
жизненным навыкам: ведь принцесса даже зубы чистить не умела, все за нее делала
Злая Фея.
Прошло сто лет. Не просыпаясь, принцесса
почистила зубы и даже не забыла воспользоваться зубной нитью. Странствующий
принц, привлеченный ароматом ее свежего дыхания, проник в замок – и поцеловал
красавицу. Проснулась принцесса. Проснулась
королевская чета, министры, фрейлины, пажи, гвардейцы, слуги, конюхи, кони,
собаки, канделябры, занавески, столовые приборы…
За время зачарованного сна акции
королевства поднялись и капиталы, вложенные в надежные банки, принесли большие
проценты. Свадьба была пышной и богатой, на нее пригласили и добрых фей, и
злую, и заграничного гипнотизера.
Злая Фея на радостях хотела было снова
окружить крестницу заботой, но случайно взглянула на заграничного гипнотизера,
а он взглянул на нее…
Через неделю сыграли еще одну свадьбу.
Через год заграничный гипнотизер и Злая Фея вели собственную программу на
телевидении в прайм-тайм, а все остальные жили долго
и счастливо.
Принцесса, свинопас и трудности с учебой
У одного императора была дочка,
принцесса. Она хорошо училась и увлекалась фотографией. А еще
была очень симпатичной, что с принцессами часто случается.
Однажды принцесса сидела за своим
рабочим ноутбуком и перебирала фотографии роз, сделанные на каникулах. И тут в
дверь императорского дворца постучали король и королева из соседнего захудалого
королевства.
– Дорогая принцесса! – сказали они
шепотом, когда слуги впустили их. – Мы пришли просить тебя о помощи!
Принцесса потянулась было за копилкой:
она знала, что в захудалом королевстве дела идут неважно. Но все было куда
сложнее.
Оказалось, что все доходы захудалого
королевства на ближайшие пятнадцать лет супруги вложили в обучение своего сына,
принца. Но этот бездельник учиться не хочет, оделся свинопасом, связался с
какими-то свиньями, скоро экзамены, а он ни разу на занятиях не показывался. Но
у него такой талант, такой талант! Усидчивости только не хватает. Вот если бы
принцесса смогла на него повлиять… Как?
О, это просто. В своих тайных дневниках (которые, конечно, никакая не тайна для
любящих родителей) принц-свинопас неоднократно писал о любви к дочери
императора. Но принц робок и сам никогда не сделает первый шаг: ведь в детском
саду его уже отвергла одна принцесса. С тех пор он скрывает свои чувства.
Дочери императора и утруждаться-то не придется, надо только попросить, чтобы
принц сделал волшебный горшочек, и пообещать взамен поцелуй. Целоваться не
обязательно, главное, чтобы он своими руками сделал горшочек, тогда
преподаватель поставит зачет и закроет глаза на прогулы.
У принцессы были совсем другие планы на
ближайшие выходные, но ей стало так жалко короля и королеву из захудалого
королевства! Словом, в пятницу вечером она пошла в злачный клуб «Свинарник»,
нашла там принца и сделала первый шаг.
Счастливый принц выбежал из клуба и
помчался поскорее в домашнюю мастерскую – делать горшочек. Принес его принцессе
через неделю, поставил на стол, закрыл глаза и вытянул губы трубочкой.
Принцесса осмотрела горшочек.
– Ничего такой, – сказала она, – но колокольчики
могли быть разноцветными, а на горшочек надо налепить пару десятков страз.
– Какая пошлость! – не удержался принц.
– Ах
так?! Ах так?! – закричала
принцесса. – Тогда убирайся с глаз моих вместе со своим дурацким
горшком!
– Убираться, значит?
– Убирайся! Чтоб духу твоего здесь не
было!
– Хорошо же! Я мог подарить тебе такой
замечательный горшочек, а теперь я отнесу его преподу,
и тот поставит его в чулан для лучших проектов. Ты никогда его не увидишь, да и
я тоже!
Прокричав это, принц прямиком побежал к
преподавателю и успел как раз вовремя. Ему поставили зачет и разрешили
продолжать обучение.
Полгода спустя принцесса сидела в своем
рабочем кабинете и перебирала фотографии соловьев. Как вдруг пришли король и
королева из захудалого королевства.
Снова-здорово! Их принц опять забросил
учебу, ошивается в «Свинарнике», одевается соответственно, и только принцесса
сможет помочь ему переползти на следующий курс. Как? Очень просто! С тех пор
как она отвергла горшочек, любовь принца только сильнее разгорелась. И он с
удовольствием сделает для нее трещотку, которая играет все вальсы мира. За эту
трещотку его переведут на следующий курс, несмотря на позорную посещаемость.
«Мне-то что с этого?» – подумала
принцесса, у которой были совсем другие планы на ближайшие выходные. Но в
пятницу вечером она стояла у дверей «Свинарника» в ожидании принца.
– В прошлый раз ты меня обманула!
Неужели обманешь и в этот? – воскликнул принц. – Нет, я не верю, людская
подлость так далеко не заходит!
И побежал в домашнюю мастерскую – делать
трещотку.
Принес, потряс в воздухе, закрыл глаза,
вытянул губы трубочкой.
– А что играет твоя погремушка? –
спросила принцесса надменным тоном, хотя больше всего на свете ей хотелось
погладить бедного принца по голове.
– Вальсы!
– Дурак, что ли?
Она должна играть современную попсу! Вальсы – это такое прошлое!
– Целуйся уже, хватит выпендриваться! –
разозлился принц.
– И не подумаю! – сказала принцесса. –
Сейчас стражников позову!
Принц удалился, едва сдерживая слезы.
Отнес трещотку преподавателю и перешел на следующий курс.
Еще через полгода король и королева
захудалого королевства снова вспомнили о дочке императора: их сыну опять
грозило отчисление.
– Мы прочитали его дневник, – говорили
они. – Любовь к тебе по-прежнему переполняет сердце нашего малютки! Ты должна
помочь бедняге еще раз. Только теперь придется его поцеловать. Он так и пишет:
«Сердце мое трепещет при одной мысли о ней! Но она обманула меня дважды, третий
раз не удастся! Пусть сперва
целуется!» Ну, ты зажмурься, поцелуйся быстренько – и пусть бежит к
преподавателю. Мальчик-то способный. На этот раз ему нужно сделать…
– Вот пусть и делает, раз способный!
Я-то тут при чем? – изумилась
императорская дочка. – Вы так и будете ко мне ходить, пока он не получит
диплом?
Захудалые
король и королева переглянулись. И молча
вышли из дворца.
– Я тебе говорил, она вся в своего
папашу, императора!
– Надменная девица! Почему нашему
доброму и чистому мальчику угораздило в нее влюбиться?
И они пошли в «Свинарник», вызволять принца
из лап дурной компании.
А принцесса в следующие выходные поехала
со своими фрейлинами в соседний город – фотографировать котиков.
Город Город
Город так и называется – Город. На всех
картах района, рядом с крошечным кружочком, очень маленькими буквами написано –
Город. В Городе живут горожане.
Раньше, давно, в исторические времена,
тут была деревня Редькино. Но проезжал мимо важный
барин – или чиновник, или сам царь, – посмотрел на деревню и сказал, что место
хорошее, пусть тут будет город. И даже, чтобы не забыть, зачеркнул на карте
«Деревня Редькино» и написал своею важной рукой
«Город». Потом отвлекся на государственные дела, отложил карту и уехал. А
исправление осталось.
Деревенские не посмели ослушаться и
стали жить в Городе.
С тех пор ни один важный человек туда не
заезжал. Чтобы попасть в Город, надо долго-долго трястись на поезде, потом
пересесть на электричку, выйти на платформе номер четыреста четыре и оттуда –
на тракторе, по бездорожью, через лес, до самого Города.
Горожане привыкли жить сами по себе,
незаметно, день за днем. Они слушают радио, смотрят телевизор, читают интернет
– и убеждаются: в большом мире сплошные несчастья и катастрофы, нечего там
делать. Но посмотреть, почитать, послушать об этом – да, можно.
Однажды горожане посмотрели-послушали
историческую передачу про переименование городов, пришли к председателю
городского самоуправления и говорят: «Надоело жить в безымянном Городе. Хотим
название. Даешь название! Устроим конкурс! Праздник закатим, самодеятельный
оркестр пенсионеров выступит, школьники покажут гимнастические упражнения,
потом карнавал и танцы до утра».
Городской голова любил танцы до утра и
написал в Москву письмо о том, что Городу нужно название. Через три года школьники,
ходившие без спросу в дальний лес, привели заблудившегося, одичавшего
почтальона, который принес ответ. «Переименование Города одобрено. Произвести
за счет Города». Это означало: придется переделывать документы, карты, дорожные
знаки во всем большом мире – и все на деньги местных жителей.
«Нет уж, – сказал городской голова, –
давайте так и останемся горожанами из Города. А танцы до утра устроим просто
так».
Устроили танцы, праздник, конкурс на
самый вкусный домашний пирог, играл оркестр пенсионеров. Наевшись домашних
пирогов и натанцевавшись, горожане присели отдохнуть, и тут кто-то сказал:
– А давайте назовем Город только для
себя. На картах останется Город, но мы-то будем знать его настоящее имя!
Другим это очень понравилось.
– Давайте, – закричал учитель истории, –
давайте назовем город Редькин, в честь деревни, из которой мы все вышли!
– Вот еще, – возразила хозяйка кафе «Кафешка»,
мечтавшая приучить местных жителей пить кофе утром, днем и вечером, – назовем Капучиновск!
– Кафе свое так называй! – закричал
водитель трактора. – Давайте дадим городу имя в честь нашего самого знаменитого
жителя! – Водитель трактора схитрил: все знали, что он и есть самый знаменитый
житель Города. На своем тракторе он два раза в неделю ездил к платформе номер четыреста
четыре за экзотическими продуктами и прочими товарами, которые в Городе не
производили. Все считали его великим путешественником, ведь горожане никогда не
выбирались так далеко за пределы Города, а те, которые выбрались, не
возвращались.
– А что, идея хорошая, – неожиданно
поддержал тракториста редактор городской газеты «Город». – Мы напишем об этом в
завтрашнем номере. Предложим жителям присылать свои варианты. И выберем из
предложенных лиц самого достойного. В его честь и произведем переименование! –
Коварный редактор надеялся смухлевать,
чтобы Город назвали в его честь.
– Давайте лучше назовем наш Город в
честь какого-нибудь великого города,
– предложил председатель городского самоуправления. – Нью-Йорк там. Или Токио.
Объявите об этом в своей газете, и пусть люди присылают варианты. – Городскому
голове очень вдруг
понравилась идея стать председателем городского самоуправления Нью-Йорка. Или
Токио.
– А давайте знаете что? – сказала почтальонша, которой не хотелось
носить такую уйму корреспонденции на третий этаж, по узкой лестнице с высокими
ступенями, в редакцию «Города». – Давайте не будем ждать выхода газеты. А все
прямо здесь, сейчас, напишем на листочках названия и вытянем одно наугад.
Это было похоже на игру, а играть
горожане любили. И те, кто жил поблизости, побежали домой за бумагой и ручками.
А пока они бегали, оставшиеся напряженно думали. Как, как назвать Город, чтобы
не прогадать? А вдруг кто-то из озорства напишет что-то неприличное? А вдруг
выберут в итоге неблагозвучное или никому не известное имя? И что же? Под таким
названием их славный Город и будет теперь существовать?
Но вот прибежали соседи с ручками и
листками бумаги, и началась самая увлекательная в истории Города игра. Все
затихли и замерли. Никто не решался написать название первым. «Дело такое
ответственное, – думал каждый. – А вдруг именно мою бумажку вытянут? А я напишу
глупость? А все мой почерк узнают? И потом меня будут стыдить до скончания
века!»
– Вот что давайте сделаем, – предложила
хозяйка кафе. – Назначим по городу на каждый день недели. Так будет проще. И
ответственности меньше. И нам веселее. А чтобы легче было придумывать, будем
выбирать города, которые начинаются с той же буквы, что и дни. П – понедельник. В – вторник. И так далее.
Тут уж все зашевелились. Разорвали
каждую бумажку на четыре части, по числу букв (ведь для нашего удобства
понедельник и пятница, вторник и воскресенье, среда и суббота начинаются на
одну букву), и стали писать. Полетели листочки в разложенные прямо на тротуаре
шляпы.
Когда все было готово, позвали
трехлетнего малыша и попросили вытянуть по одной бумажке из каждой шляпы.
– Понедельник – Париж! – прочитал
председатель городского самоуправления. – Что ж, очень здорово. Кто придумал
Париж?
Оказалось, половина горожан была за
Париж. Оставили. Одобрили.
– Вторник – Вавилон! – прочитал он
следующий листок. – Это еще что за город? Нет такого города!
– Был такой город, – мрачно ответил
учитель истории. – А ты прогуливал уроки и не знаешь, двоечник.
– Ладно, ладно, – заторопился
председатель. – Среда – Санкт-Петербург. Четверг – Чикаго. Пятница – Париж…
Париж… Париж… О, Прага.
Пятница – Прага! Суббота – Спарта. Вот такой древний город я знаю! Про него еще
фильм показывали, а вы говорите – уроки прогуливал. Так, а где же у нас
воскресенье?
Оказалось, пока председатель пытался
выяснить, что это за город такой – Вавилон, трехлетний малыш, которого
приставили вытаскивать бумажки, наделал из записок на букву «В» корабликов и
пустил их в безымянную речку, на которой стоял Город.
– Как же нам в воскресенье наш город
звать? Может, пусть Город и остается? – осторожно спросил председатель.
– А знаете что? – подал голос местный
изобретатель чудо-машин.
– Давайте на каждое воскресенье выбирать для города новое название. Не по алфавиту.
А методом случайного подбора. Я по такому случаю сделаю специальную чудо-машину.
– Ура! – закричали горожане. – Вот это
будет здорово!
Изобретатель отправился домой, изобретая по дороге чудо-машину. Редактор газеты пошел писать статью о городском празднике. Остальные разошлись по своим делам.
И на следующий день – а это был
понедельник – все проснулись в Париже. Выпили кофе в кафе «Капучиновск»
(бывшая «Кафешка»).
Поработали. Сказали друг другу «бонжур» и «оревуар». И легли спать, чтобы следующее утро встретить в
Вавилоне.
Про Вавилон было известно только, что
люди там строили, строили, но не построили, зато знали много иностранных
языков. Поэтому все взрослые жители Города (Вавилона) без исключения вечером
вышли на песчаный пляж у безымянной речки и стали строить куличики. Строили,
строили, потом каждый вспомнил два-три слова на иностранном языке, отличном от
английского (его знают все) и французского (его вспоминали вчера). Победил,
конечно же, учитель истории, сказавший целую длинную фразу на древневавилонском. Его никто не
понял, но приз – большой плюшевый заяц светло-зеленого цвета – достался ему.
В Санкт-Петербурге, в среду, жители
Города разводили мост над безымянной речкой и играли в вежливость. Победил
местный попрошайка, сказавший тысячу пятьсот девяносто восемь «спасибо» за
день. Он получил в подарок новую шляпу и под аплодисменты сограждан громко
крикнул «спасибо» вне конкурса.
В Чикаго, в четверг, нарушали сухой
закон и стреляли из водяных пистолетов. Победила дружба, зато вымокли абсолютно
все.
В Праге, в пятницу, ленивые и пожилые
пили пиво в «Капучиновске», а остальные толпились на
мосту через безымянную речку, по очереди изображали статуи и угадывали, кто
есть кто. Победил учитель истории, изобразивший статую Турбуктумалиона Пятого. Его не угадал никто, и
учитель забрал главный приз – пластмассовое красное ружье.
В субботу в Спарте все сидели по домам,
в спартанских условиях, а то
как бы чего не вышло. И от скуки делали костюмы для воскресного праздника,
посвященного Токио. Именно этот город выбрала машина, которую соорудил местный
изобретатель.
В воскресенье был Токио и праздник.
В понедельник все снова проснулись в
Париже…
Город постепенно привык к новому
распорядку. Казалось, что дома, улицы, сады, поля, безымянная речка и мост тоже
включились в игру.
Но однажды случилось вот что. Машина
изобретателя взяла и выбрала из множества множеств самых разных городов
собственно Город.
– В воскресенье, – объявил председатель
городского самоуправления, – у нас большой праздник. Мы будем… хм… собой.
Попробуем, по крайней мере.
– А давайте, – робко предложила
почтальонша, – каждый будет
кем хочет? У меня костюм остался – еще с тех времен, когда наш Город назывался
Токио. Очень хочется еще раз в нем прогуляться. И погода соответствует.
– Давайте! – хором ответили горожане. И
побежали домой, выбирать наряды. А потом наступила ночь, а за ночью –
воскресенье.
И это было особенное воскресенье. Это
был праздник так праздник! Все горожане достали свои самые любимые костюмы,
нарядились, напились кофе в «Капучиновске», поиграли
в статуи на мосту через безымянную речку, соорудили из песка статую учителя
истории, а еще танцевали всю ночь, ели пироги и слушали оркестр пенсионеров,
который выучил пять новых мелодий.
А на следующее утро все проснулись в Париже.
Да, пили кофе. Да, говорили по-французски, слушали Джо Дассена
и Мирей Матье. Но
невнимательно и неаккуратно. Каждый вспоминал вчерашний праздник. Каждому
хотелось его повторить. И каждый понимал, что такое – не повторится.
И был вторник, и была среда, четверг,
пятница, суббота – и «Москва», сказала машина изобретателя.
В воскресенье жители города играли в
Москву. Продавали друг другу ненужные вещи втридорога, гоняли по тротуарам на
картонных джипах, сбивая пластиковые бутылки, изображавшие пешеходов, и
веселились в том же духе. Но тоже – невнимательно и неаккуратно. И тогда
водитель трактора, самый знаменитый в Городе путешественник, дождавшись, пока
джипы врежутся друг в друга и учитель истории, сбивший почти все бутылки,
получит в подарок жестяной барабан с белыми и зелеными полосками, сказал:
– А ведь как было хорошо в прошлое
воскресенье. Жаль, что нельзя это повторить.
– Да, жаль! – подтвердили горожане. –
Так было здорово, когда Городу выпала честь быть Городом.
Они сказали это и задумались. А
председатель городского самоуправления, воспользовавшись тем, что он сейчас
московский председатель, сказал:
– Давайте у нас каждое воскресенье будет
Город, а?
– А давайте – каждый день? – робко
предложил малыш, который когда-то вытягивал из шляпы бумажки с названиями.
И Город стал Городом. Теперь он был
Городом каждый день, без выходных. И по вечерам люди пили кофе в «Капучиновске», играли в статуи на мосту, стреляли из
водяных пистолетов, проводили время в спартанских условиях, ходили в кимоно,
сбивали пластиковые бутылки и вообще делали все, что давно хотели, но раньше не
находили повода.