Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2012
Алиса ГАНИЕВА
Он не всегда с тобой
У моей подруги-спортсменки праздник случался 25 числа каждого месяца. Они с гребцами собирались где-нибудь на базе и отмечали “День гребца”, ими самими и учрежденный. Такой вот праздник, праздник как повод выпить, настолько закрепился в современной традиции, что все самое главное – культовое, магическое, изначальное – досталось одним этнографам, а идеологическое, социальное – государственным стратегам.
Праздники, лишенный корней и ритуалов, облаченные в настольную скатерть, покоцанные, выдохшиеся, похожие друг на друга и заправленные несносно пресными речами официальных лиц, сохранили только две из природных черт: отдых и сплочение.
Как оговорки, как холостые рифмы, праздники легче застревают в памяти. Одно из первых моих воспоминаний – путешествие в коляске по первомайскому шуму. Я слышу голоса везущих меня людей, я роняю флажок, но коляска катится дальше…
Следующее воспоминание: День города, пляшущий в маске фольклорный осло-волк и красивые расшитые платки плясуний, надолго ставшие дома притчей во языцех. Потом – открытие памятника гамзатовским белым журавлям в горном райцентре, праздничные речи высоких гостей, выходное платье и огромные полосатые шерстяные носки, по рассеянности надетые на меня бабушкой в жару.
Потом последний первомайский парад на махачкалинской площади, моя лысая голова и веселое мамино замечание, что, мол, праздник этот мы видим в последний раз, потому что коммунисты наконец-то уходят. И мои беспомощные мысли: а не могут ли они уйти, не забирая праздник?..
Однажды прекратившиеся новогодние чудесные засыпания и пробуждения. Многочисленные дни рождения тетей, дядей, братьев и сестер с непременными домашними спектаклями, а потом и 1 сентября, и нервные школьные муштрованные веселья с декламацией стихов вплоть до выпускного, выдавленного из банкетного зала на улицу из-за якобы заложенной бомбы.
Потом – переливание праздника в будни с их абсурдными встречами, карнавальными столкновениями и мишурой. Новый год потух и превратился в тягостный вечер, в давку гастарбайтеров на Красной площади; календарные красные дни, и без того ничего не значившие, совершенно посерели.
Праздник впитывается генетически и социально. Это первая борозда или проводы лета, это вызов дождя и восхваление плодородных сил, переход души в тело, тела в пустоту, пустоты в новую жизнь, ребенка – во взрослого, девушки – в женщину… То, к чему на самом-то деле относишься очень серьезно. День Победы, Навруз или Рождество. Для всех – по-разному. Но праздники достаются далеко не всем. Кто-то отсекается собственной светскостью, кто-то нелюдимостью, кто-то слабостью традиции или национальной идеи.
Такие люди не ощущают ни один из предложенных праздников как свой. Они участвуют в них формально или же не участвуют вовсе. Так, с потери праздничного ощущения начинается размежевание, которое трудно восполнить на микроуровне корпоративным единением или дружескими посиделками на чей-нибудь юбилей.
Общество рушится, хотя оно еще об этом не знает. И спасти может праздник, на котором никто не будет чужим. Его невозможно назначить или придумать. Он придет сам. Когда-нибудь.