Опубликовано в журнале Октябрь, номер 2, 2010
8 октября в Москве открылся музей Ивана Сергеевича Тургенева. Отряхнув въедливую пыль чиновничьих кабинетов, дальних дорог и шкафов коллекционеров, пару раз чихнув, московское наследие писателя наконец-то смогло отыскать родной дом. За его зелеными стенами – тайны семьи Тургеневых.
До сих пор ни в одной из столиц музея Тургенева не было. Память о жизни и творчестве писателя в России берегли в двух местах: в Литературном музее в Орле и в Спасском-Лутовинове. В московском же доме Варвары Петровны, матери писателя, на Остоженке в советское время располагалась фабрика по пошиву спортивной одежды. Сотрудники нынешнего музея вспоминают ее с искренней благодарностью: если бы не руководство фабрики, к архитектуре относившееся то ли равнодушно, то ли бережно, дом мог бы быть потерян. Но в девяностые, едва стих стук машинок и разогнулись спины швей, за дом началась отчаянная борьба. Чтобы отстоять здание, потребовалось десятилетие. В апреле этого года постановлением правительства Москвы мемориальный дом был передан Государственному музею А.С.Пушкина и музей И.С.Тургенева стал его филиалом. Руководство музея приняло решение до окончательного оформления постоянной экспозиции открыть временную выставку сроком на год.
Именно ее смогут увидеть первые гости. «Москва. Остоженка. Тургенев» – три слова, определяющие то, что для кого-то осталось только строчкой из курса школьной литературы, но на самом деле – свой собственный, странный, далекий от нас и невероятно живой мир.
В этом мире девушка-приживалка получает богатое наследство и становится той, кого отчаянно любили и с кем враждовали ее сыновья, кого боготворили и боялись домашние и крепостные. Вся мебель и обстановка дома – историческая стилизация, подобранная из фондов Государственного музея А.С.Пушкина. А наиболее ценные музейные экспонаты – кажущиеся неброскими важные приметы жизни Тургенева и его близких: приглашение Ивана Сергеевича своему знакомому, композитору Эберу Леонару, на музыкальный вечер (этот автограф писателя был приобретен музеем имени А.С.Пушкина на аукционе на свой страх и риск, и лишь позднее экспертиза подтвердила его подлинность), небольшие вещицы, принадлежавшие Варваре Петровне, ноты Полины Виардо… В этом доме, в котором в лучшие дни устраивались сборища «ученых обезьян», в доме, привыкшем к пересчету золотых под лампой и слезам воспитанницы – дочери Ивана Сергеевича, рожденной от белошвейки, по приказу Варвары Петровны играли польку, когда она сама умирала в соседней комнате. Хотя известно свыше пятидесяти столичных адресов, так или иначе соотнесенных с именем Ивана Сергеевича Тургенева, дом на Остоженке – пожалуй, самая прочная нить, связывающая его с Москвой. Это дом со многими ликами – для писателя и материнский кров, и место шумных творческих встреч с друзьями и единомышленниками, и литературный прообраз «домика Муму». В этом уютном деревянном особняке воплотилась для него и старая патриархальная Москва, в которой он провел отроческие и юношеские годы: «…вспоминаю запах Москвы. В ней всегда пахло лампадным маслом и славянской ворванью. Я до этих запахов был не охотник и всегда знал, что в Москве гнезда не совью. Но сколько же в ней пережито…» Здесь теперь хранится и посмертная маска Ивана Сергеевича.
Летопись московской жизни семейства Тургеневых прерывиста – в первопрестольной бывали наездами и постоянного жилья здесь долгое время не имели. Купив наконец свой собственный дом на Садово-Самотечной улице, Варвара Петровна, однако, его не любила и чуть ли не каждый год снимала для себя и сыновей очередную московскую квартиру. Но когда летом 1839 года в Спасском-Лутовинове почти полностью выгорела родовая усадьба – дом тургеневского детства, было решено окончательно осесть в Москве. Осенью 1840 года Варвара Петровна приобрела приглянувшийся ей небольшой одноэтажный дом с порталом, принадлежавший маркшейдеру Н.В. Лошаковскому. Дом располагался на Остоженке, в приходе Успения.
«У меня прекрасный, маленький московский дом… в котором всегда воздух ровен, тепло, светло, сухо, покойно… Il n’y manque que vous mon bien aime[1]!» – пишет Варвара Петровна в письме к Тургеневу в Берлин и настойчиво зовет его домой. Утомленная европейскими путешествиями сына, она мечтает, чтобы Иван жил при ней в новоприобретенном доме, поступил в магистратуру и стал профессором Московского университета. Именно Ивану, принимая его по приезде из Европы в Спасском, она поручает заботы по благоустройству остоженского дома – проверить, выкрашен ли, утеплены ли окна, справлены ли печи. А на прощание напутствует, кого из старомосковских дворян, давних приятелей семьи, следует посетить, с кем завести полезные светские знакомства.
В общей сложности И.С. Тургенев провел в доме на Остоженке не более полутора лет – сюда он приезжал из всех петербургских и заграничных поездок, останавливался по пути в Спасское и обратно, но, как правило, не задерживался дольше, чем на два месяца. Здесь была у него собственная комната в мезонине, низкая, очень теплая, окнами в сад. Здесь, в стенах этого дома он принимал именитых гостей – Аксаковых, Т.Н. Грановского, М.П. Погодина, А.Н. Островского, М.С. Щепкина, И.Е. Забелина, С.П. Боткина, А.Ф. Писемского. Вели долгие научно-литературные беседы, декламировали, засиживались допоздна. У своенравной хозяйки дома был свой взгляд на подобные собрания – в переписке с Карповой Варвара Петровна так описывает один из литературных вечеров сына: «Ваничке моему полегче стало, и он захотел видеть ученых обезьян, а как ты знаешь, что при пире, что при бражке друзей набирается всегда много, то у меня был раут».
Жизнь в одном доме с Варварой Петровной – женщиной строгих порядков, властной, взыскательной – не была легкой. Между матерью и сыновьями постоянно возникали разногласия. Литературную деятельность младшего сына Варвара Петровна никогда не поощряла, желая видеть в Иване прежде всего ученого. Старшего сына она долгое время не хотела знать вовсе – Николай Тургенев прогневал мать, женившись на ее собственной камеристке, да и военная карьера, навязанная ему отцом, мучительно не складывалась. Лишь в конце жизни Варвара Петровна простила старшего сына, подарив ему дом на соседней Пречистенке, но в собственном так и не принимала. В 1850 году в семье Тургеневых произошла последняя крупная ссора, после которой Варвара Петровна навсегда закрыла для сыновей двери дома на Остоженке, где и умерла спустя год в полном одиночестве.
Не секрет, что черты жестокого своеволия, барского самодурства, замеченные Тургеневым в матери, легли в основу литературного портрета барыни из рассказа «Муму», – с крепостными Варвара Петровна была необычайно строга, за что и прозвали ее Салтычихой. С некоторой долей условности и обстановку, и место действия можно считать перенесенными на тургеневские страницы из остоженского дома. В «исповедных книгах» близлежащего храма Успения до сих пор сохранились списки дворовых людей, принадлежавших Тургеневой: есть, например, среди них дворецкий Гаврила, ставший прототипом одноименного персонажа «Муму». А вот глухонемого дворника Андрея, послужившего, как считается, прототипом Герасима, в списках не обнаружилось. Говорят, похожего крестьянина видели в Спасском – местный глухонемой Андрей любил кормить кур и собирать яйца, обожал чаепития и всегда ездил с бочкой за водой к Варнавицкому ключу близ усадьбы.
Но настолько же, насколько жестокое в матери ранило душу Тургенева и рождало образ не имеющего оправдания, страшного, бессмысленного самодурства, настолько тонким, близким, бесконечно дорогим и важным был для Тургенева образ дома, в котором многое переплелось. Недаром именно дом в центре каждого его романа. Для кого-то из его героев он знак социального статуса, положения в обществе («Дом ее принадлежал к числу приятнейших в городе», «отказать от дому» – оскорбить), но для любимых персонажей это – последний оплот и пристанище в самые горькие минуты. В дом торопятся быстрыми шагами все тургеневские героини.
После смерти Варвары Петровны сыновья продали остоженский дом, и вот теперь к нему вернулась память прошлого. В открытии скромного, тихого и камерного музея в «домике Муму», как его с улыбкой называют, есть большой смысл. И он не в том, что Тургенева смогут узнать мимоидущие, проходящие его школьники и студенты; москвичи, вспоминающие о музеях ближе к зиме, истомившись от офисных будней и телевизора по вечерам. Не в том, что очередной гость поставит галочку в разделе «культурная программа». Среди своих случайных гостей Тургенев стоит незримо, вглядываясь в ищущие души. Здесь им откроется поэзия ушедшей жизни, дух эпохи, которая оставила нам быстрый и пронзительный взгляд Аси, грусть старика Лемма, нежный облик Лизы Калитиной. А может быть, им вспомнятся простые и тихие тургеневские строчки: «Сладко засыпать в родимом доме, на знакомой постеле, под одеялом, над которым трудились любимые руки»…
∙