Стихи
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 3, 2009
* * *
в синем небе след от самолета.
Он летит к нам из страны Советской
лет не просто много, а без счета.
С каждым днем он делается ближе.
Машет краснозвездными крылами,
тарабанит лапами по крыше.
Жутко грохоча, спешит за нами.
Словно в коробчонке лягушонка,
мчится вдаль, путей не разбирая.
Вечно будет длиться эта гонка,
длиться эта скачка чумовая.
* * *
не выйти из воды сухими,
и вот под сенью струй, обнявшись, мы стоим,
одежды сбросивши, нагими.
Когда, казалось бы, все смысла лишено:
любовь, гроза, начало мая.
И Тютчев не в чести уже давно.
И пара мы – не молодая.
* * *
на военной службе состоящие
в бой идут под алыми знаменами, –
мимо нас проходит настоящее.
И с экрана телевизионного
на меня глядит.
На сумасшедшего
я скорей похож, чем на влюбленного,
только мне поделать с этим нечего.
Я похож, должно быть, на покойника.
До чего ж солдатики нестойкие!
Вижу, как у гвардии полковника
брызжут на брусчатку слезы горькие.
* * *
Не приносит мне теперь красотка
голову врага на медном блюде.
Молоко приносит злая тетка.
С белой алюминиевой флягой
появляется она на зорьке,
словно командир под красным флагом
рано поутру на лысой горке.
Я не в силах отразить атаки.
Я еще спросонья жмурю глазки.
Слышу отдаленный лай собаки,
приглушенный треск мотоколяски.
Мной уже проиграно сраженье.
Я уже готов просить пощады
и признать спокойно пораженье
безо всякой видимой досады.
* * *
что не имеет смысла никакого,
когда вокруг домашние рыдают,
как у одра Некрасова больного.
Я замечаю, что в стакане чая
чаинки, тяжело взмахнув крылами,
кружат, как будто бы воронья стая,
как будто я лежу в могильной яме.
Как будто надо мной ветла клонится,
отчаянно скрипя во тьме кромешной,
как будто пожилая фельдшерица
быть не желает трепетной и нежной.
* * *
идущей по канату деве юной,
кто в волосы вонзил ей незабудку –
тот, верно, гениальный иль безумный.
Цветок ей придает очарованье,
но разжигает низменные страсти.
Следим за ней мы, затаив дыханье,
безусые юнцы по большей части.
Она сорваться рано или поздно,
она однажды может оступиться.
Легко понять, насколько все серьезно,
достаточно взглянуть на наши лица.
* * *
Дело происходит в наши дни.
А не то дремали бы русалки
на ветвях в полуденной тени.
Я себе прекрасно представляю
этих обольстительных девах,
только до конца не понимаю,
как они сидели на ветвях.
Чувствую, что в этом разобраться
будет мне довольно нелегко –
примется молочница смеяться,
на пол лить парное молоко.
* * *
шепотом соседки наши говорят,
иль, не доверяя никому,
горьким опытом делиться не хотят.
Может быть, они совсем не те,
за кого мы принимали прежде их.
У одной ребенок в животе
заворочался спросонья, но затих.
У другой от выпитой воды
что-то вдруг слегка забулькало в кишках,
только в этом не было беды,
так как туалет от дома в двух шагах.
Месяц показался из-за туч,
осветил он двор пустой и старый сад.
С грохотом в замке висячем ключ
повернулся целых восемь раз подряд.
* * *
Помню, он стоял ко мне спиной.
В первый раз отца увидел плачущим
поздней осенью во тьме ночной.
Изо всех щелей тянуло сыростью.
Дождь уже давно не умолкал.
Мы одни держались Божьей милостью,
дом наполовину пустовал.
Я не знаю, что явилось поводом,
может, приключилась с ним беда,
может быть, тоска, что ела поедом,
разыгралась так, как никогда.
* * *
по двору пройдет человек,
он пройдет в магазин за водкой.
Завершится двадцатый век.
Двадцать первый век не начнется
раньше, чем он стакан нальет.
Прежде чем он не улыбнется,
Царство Божие не придет.
Я не стану слегка добрее,
чуть понятливей и умней,
прежде чем он петлю на шее
не затянет на склоне дней.
* * *
и уходит, громко ведрами стуча,
он уходит за водою на родник,
где крапива достает мне до плеча.
Так как я еще по молодости лет
не достиг особых творческих высот.
Я не щупленький, а тощий, как скелет,
не совсем дурак уже, но обормот.
Долго я лежу, уставясь в потолок,
очень скоро прогляжу я в нем дыру
и увижу я, как в поднебесье Бог
торопливо гасит звезды поутру.
* * *
уходя в последний свой полет,
на столбах в отчаяньи бьют лампочки
целыми ночами круглый год.
Вышел в ночь холодную, колючую:
тускло-тускло фонари горят,
над землей нависнув черной тучею,
души грешные на свет летят.
Целый рой их в воздухе колышется,
словно снегопад во тьме ночной.
Мне как будто листьев шелест слышится,
чудится шум сосен за стеной.
∙