Опубликовано в журнале Октябрь, номер 6, 2008
* * *
Промежуток небольшой,
И поди там, разбери,
Что снаружи, что внутри.
Если душу не вложить,
Человек не станет жить,
Но без тела и душа
Не протянет ни шиша.
Это ж не хухры-мухры –
Мандарин без кожуры,
Уж на что он корнеплод,
Даже дня не проживет.
…Славный свой закончив путь,
Человек прилег соснуть
Нездоровым вечным сном,
Но уже не два в одном.
Он лежит себе в гробу
С белой тряпочкой на лбу,
А внутри там ни души.
В общем – оба хороши.
На графских развалинах
Готическая баллада
Есть в графском парке черный пруд…
Юрий Ряшенцев
Поочередно все с себя срывая,
Графиня с изменившимся лицом бежит к пруду,
Суицидальных планов не скрывая.
Не различить ее бессвязных фраз,
Обрывки их едва доносит ветер,
С ней так случается примерно восемь раз
В году, когда она за разум не в ответе.
С крыльца за нею наблюдает старый граф,
Из “Сильвы” про себя мотив мурлыча,
Давно супруги опостылел графу нрав,
К тому ж он сноб и не любитель кича.
“Хотя и нервный выдался денек, –
Он думает, – но все пока идет недурно”.
Меж тем графиня, вдруг споткнувшись о пенек,
На землю падает и там рыдает бурно.
“И в этот раз, похоже, недолет, –
Бормочет граф, скривившись от досады, –
Ужель опять ее Господь не заберет
В свои чертоги, полные прохлады?
Любовный пыл во мне давно уже ослаб,
Нет прежней силы в признаках первичных,
Меня мутит и от простых-то, если честно, баб,
Так что уж говорить про истеричных…”
Но тут с земли графиня, отрыдав,
Встает и к дому направляет шаг неверный,
Где с каменным лицом ее встречает молча граф,
Кляня в душе свой жребий непомерный.
Счастливый без пяти минут вдовец,
Лишь в двух шагах он был от доли лучшей,
Но нерушимый двух союз сердец
Разрушить помешал несчастный случай.
Когда бы не треклятый тот пенек,
Что так некстати на пути попался,
Как был бы граф теперь прекрасно одинок,
Как скорби он вольготно б предавался.
…Уж минул век с поры далекой той,
Покоится их прах под сенью пиний,
Лежат они под тяжкою плитой,
Плющом кладбищенским картинно обвитой, –
Несчастный граф с неистовой графиней.
Но, как и прежде, восемь раз в году,
Сорвавшись с места, словно по тревоге,
Графиня с изменившимся лицом бежит к пруду,
Срывая с криком саван по дороге.
* * *
Российской нашей Федерации?
Тем, что легко в изготовлении,
Но тяжело в эксплуатации.
Happy birthday, баба Лиза!
21 апреля день рождения
английской королевы Елизаветы II
Ваше Величество, мои, как говорится, восторги Вам!
Вам я сегодня славу, как говорится, пою,
Уважаемая Елизавета, свет, как говорится, Георгиевна,
Happy, как говорится, birthday тебе to you.
Елизавета Георгиевна, голубка ты моя сизая,
Простая английская женщина, бабка, жена и мать,
Позволь называть тебя попросту – Бабой Лизою,
А ты, если хочешь, Гариком можешь меня называть.
Надеюсь, дерзость моя твоего недовольства не вызовет,
А хоть бы даже и вызвала, важность невелика,
И пусть у себя на родине ты для подданных – Queen Elizabeth,
Но я у себя на родине еще проживаю пока.
Известно мне о проблемах в твоем королевском семействе,
Слышал по радиоточке, внучок твой горазд бузить,
Но кой-какие проблемы и у меня имеются,
Хоть в день такой не хотелось бы ими тебя грузить.
В этой жизни с хорошим плохого намешано поровну,
Друг за дружкою ходят радость по ней и беда…
Так что хвост пистолетом держи, Лизавета Егоровна,
Все еще образуется, какие наши года!
* * *
Бабу лепят дети,
До чего ж остое…ло
Быть за все в ответе.
Вот уж скоро десять лет,
Как в режиме строгом
Я за вас держу ответ,
Люди, перед Богом.
Покосился силуэт
Мой под тяжкой ношей,
Хорошо, что я поэт,
Плохо, что хороший.
Если б я поэт плохой,
Предположим, был бы,
То на все махнул рукой
И на всех забил бы.
На бездомных и сирот,
На больных и старых,
Загорал бы круглый год
Типа на Канарах,
Или в Думе бы сейчас
Протирал штаны я
И в гробу видал бы вас,
Граждане родные.
Словом, был в большой цене,
Впрочем, как и делом,
Но, боюсь, не светит мне
Щеголять здесь в белом.
И, похоже, суждено
Мне до дней скончанья
С вами вместе жрать говно,
Братья россияне.
* * *
Им их некуда ставить и так,
Неликвидные эти излишки
Порождают вселенский бардак.
Механизм тот давно изучили,
В нем секрета особого нет –
Вы свой сборник собрату всучили,
Он роман вам подсунул в ответ.
Для того ли заветную лиру
Муза нежная выдала нам,
Чтобы утлую нашу квартиру
Забивал необузданный хлам?
Сколько книжек писателю надо?
Три-четыре, ну максимум пять,
Но зачем же из них баррикады –
Да и против кого – воздвигать?
Подарить бы их скорбному дому,
Осчастливить подшефный колхоз,
Чтобы каждый селянин по тому
В свою сирую избу принес.
Есть же где-то такие колхозы,
Есть же скорби такие дома,
Где навалом поклонников прозы
И стихов почитателей тьма.
Чтоб порочному этому кругу
Разомкнуться однажды навек,
Не дарите друг друга друг другу –
Пожалейте несчастных коллег!
* * *
И только притулился меж ветвей,
Как слышу трубный глас: “А ну-ка слазьте
Отсюда, гражданин, да поживей.
Пока вам по шеям не натолкали,
Пока не надавали по ушам,
Валите срочно с нашей вертикали
Туда, к своим чумазым корешам.
Мы, как могли, убогим помогали,
И облегчали быт широких масс,
Но вертикаль мы эту воздвигали
И укрепляли вовсе не для вас.
На ней своим-то не хватает места,
Она и так-то гнется и скрипит,
И вы нам, говоря открытым текстом,
Своим тут видом портите весь вид.
Мы вам готовы пенсию прибавить,
Готовы плату сократить за газ,
Но просим, по возможности, избавить
Нас от себя буквально сей же час”.
Тут грянул гром, и молния сверкнула,
И почернели разом небеса,
И задрожала вся земля от гула,
И все живое спряталось в леса.
И с вертикали я червивым плодом
Сорвался вниз в пожухлую траву,
И снова я живу с моим народом.
За что – не знаю, но пока живу.
* * *
Пустой мечты полет,
А жизнь все как-нибудь сама
По полкам рассует.
Ты жив лишь ей благодаря,
Как морду ни криви,
Быть может, все это и зря,
Но ты ее – живи.
Пока в стране родной харчи
Не все перевелись,
Питайся ими – и молчи.
И на судьбу молись.