Опубликовано в журнале Октябрь, номер 5, 2008
Глава первая
сли бы не скромный материальный достаток семьи, детство мое было бы безупречной сказкой. Даже чересчур безупречной. Папа был грозный красавец-мужчина и хозяин дома, обладавший правом вето на все семейные решения. Мама – нянькой, гуру и другом. Зимой по выходным мы всей семьей ходили на лыжах. Летом ездили на пруды. Почти каждое лето меня вывозили на море – для здоровья. Родителями я гордилась и хвасталась. Я была уверена, что они все знают. Родители никогда не ругались. Не было безобразных скандалов и разборок по каким-либо поводам, кроме разве что каких-то моих косяков – типа двойки по скрипке или бардака в детской. Из плохого вспоминается, что папин образ был отягощен функцией палача, если доходило до ремня, порол всегда он, а мама не любила телячьих нежностей, потому что, если я лезла целоваться, всегда царапала ей нос очками. Когда я морально созрела и была признана родителями взрослым человеком – занавес упал, спектакль закончился. Однажды утром я проснулась от громового голоса моей маленькой мамы: “Разговаривай нормально, скотина!!!” Папа оказался добрейшим, безвольным подкаблучником. Мама – настоящей, суровой и несгибаемой главой семьи: сочетанием Соломона, Геракла, Афины и кардинала Ришелье.
– Мне вообще дети нравятся, но есть дети, которые очень нескромно себя ведут, слишком уж выпендриваются.
– Я не люблю приходить в гости туда, где есть ребенок. Рядом с ним я чувствую необъяснимый дискомфорт.
– Они требуют к себе очень много внимания. Когда у человека появляется ребенок, человек почти перестает принадлежать себе…
– Меня, например, напрягает, когда они начинают подражать взрослым.
– Я недавно наблюдала, как совсем маленькая девочка красила губы точно так же, как ее мать. Но я эту мать жутко не люблю, и у нее в такие моменты физиономия очень тошнотворная…
– Когда детей не могут построить и успокоить… Капризных не люблю.
– Не нравится, когда много раз повторяют одну и ту же шутку.
– Дети – пожизненное лишение свободы. Себя придется забыть. Кроме того, дети – это большая неблагодарность и необходимость вселенского терпения. Радости, которые дети могут кому-то приносить, для меня – не радости. Вот такое я чудовище.
– Я-то как раз их очень люблю, но все же… у современных детей – ощущение того, что им все должны и что декларация прав ребенка… и так далее.
– А эта их чудовищная нынешняя избалованность! Дети так же искренне нежны, как и жестоки. Вот за жестокость я их очень не люблю.
– Не люблю детей за испорченность и капризность. Они страшные и капризные эгоисты: чуть что не по-ихнему – сразу плач, вой, ор.
– Да, они – некрасивые! Да, они – тупые!.. В общем, я – еще тот ребеночек. Где бы детской непосредственности набраться?..
– Они громко кричат, капризничают, дай им волю, не чистят зубы, не умываются и не моются, ломают игрушки, им непременно нужно использовать помаду как карандаш.
– Да что с них взять, они такие милые, дети! Только у большей части человечества – некстати. Бесит сама система размножения! Я бы предпочла класть яйца во влажную землю.
– Не люблю чужих детей. Только своих.
– Не люблю детей за то, что они дети.
Метка: опрос
9 октября. Воскресенье. Сегодня я встала в 9.30 утра и пошла гулять с собакой. Но я не гуляла с собакой. Я сидела в подъезде. Затем я пошла в ванную и умылась, потом мы с мамой купили балетки и туфли для балета, потом мама ушла на работу, а мне дала шанс на собственную жизнь.
Метка: детские дневники
“Вчера утром моя дочь (11 лет) сказала:
– Мам, а ты знаешь, что я скоро умру? Видишь, какая у меня линия жизни короткая?
Я посмотрела, говорю:
– Ничего страшного, лет до пятидесяти дотянешь, а там мы с тобой вместе умрем за компанию. Сперва я, а потом ты, с горя.
– Нет уж! Это я сперва, а потом ты – с горя! К тому же я не хочу доживать до пятидесяти”.
Метка: разговоры
“Я панк.
Следую кодексу “Бусидо”.
Мне по фигу
кому и что говорить!
Я просто прочитал когда-то,
просто давно,
наверное, года полтора,
просто прочитал, что самураи никогда не оставляли мечей, даже когда в ванную ходили.
Ну вот такое,
ну так…
У детей розовые очки, а у взрослых серые очки.
Главное, сохранить в себе че-то детское, чтобы глядеть на мир трезво.
Почему я ну, не очень хочу взрослеть? Потому что все будет казаться серым таким, одинаковым; дни за днями тянутся.
Неинтересно.
И все уже просто сливается, уже нет никаких офигенных событий там.
Поехать туда-то, сделать то-то, а потом то, се…
А ребенок, он как, он живет только одним мигом.
Вот который миг счас идет, вот этим мигом он живет.
Взрослый обязательно думает о прошлом, о настоящем и о будущем.
Поэтому он слишком много думает”.
Метка: интервью с детьми. Максим, 13 лет
Вопрос мамы:
– Что не умеют взрослые, а вы умеете?
Ответы детей:
– В снегу валяться.
– На дерево лазить.
– Кататься на карусели.
– По лужам бегать.
– Лепить из пластилина.
– Плавать под водой.
– Смотреть телевизор. Целый день.
– Взрослые, если старые, тогда не могут там пры-ыгать, делать… отжимания там разные, зарядку…
– Они уже старые, кости слабые, сил мало.
– А вот дети могут еще чего-то сделать… там, колесо…кувырок там…
– Худеть не умеют!
Комментарий мамы:
– Отлич-чно!..
Метка: разговоры
Дочка, 11 лет – матери:
– На обществознании практикант спрашивает, чем отличается грамотность от просвещенности. А я и говорю: “Грамотность – это когда знаешь, как пишется слово “секс”, а просвещенность – когда все про этот секс знаешь”.
Заметив реакцию матери:
– Нет, это я не практиканту сказала, это я тебе говорю!
Метка: и так, и эдак
Глава вторая
…А когда впервые пошли запросы из Страшного Арбитражного Суда: “Предъявите наследников. Наследники где? Пусть не первой, так хотя бы второй очереди?” Проще говоря: кто примет во владение, вступит в права и обозначит преемственность?
ТИ-ХО…
“Я не мамина, я не папина – я на улице росла, меня курица снесла”.
Безотцовщина при живоздравствующих предках не в приютских стенах, не в сиротских домах. Репродуктивность у родителей – только в путь, а выстраивать с детками отношения наследования не получается! Детки – не бунтари, не конформисты, не ботаники, не на-все-забей-нам-все-по-фигу, просто равнодушны к нашим привязанностям, свободны от наших комплексов, не обременены посторонними обязательствами. Формально послушные, реально автономные.
Раньше их разрыв с отцами хотя бы отчасти оттенялся богоборчеством: отпрыски знатных боярских родов, потусив за границей, воротили нос от отцовской прелой овчины, мальчики-комиссары ставили к стенке родителей-контриков.
Сегодня без утра стрелецкой казни, без чрезвычаек и архипелаг-ГУЛАГов происходит изъятие родительского опыта из актуальной истории. Технологично. Бесчувственно. Бескровно. (“Сохранить изменения в документе “Наследие”?” – “Нет”). Клавиша “Delete” – и нету нашего адреса в ихнем “Избранном”.
Их способ вписаться в жизнь отличен от того, который культивировался вплоть до ХХ века. До сих пор, чтобы выжить, нужно было учиться и учиться, приспосабливаться, тихушничать во дни малых злодейств, геройствовать в эпоху героическую, но так или иначе регулировать свое поведение с поправкой на идеальные образцы. Хотя бы делать вид. Изображать. Прикидываться. А потом, как во второй серии “Ивана Грозного”: “Шутовству конец!” И прежние навыки псу под хвост.
Аська как платоновская академия. Ролевик вместо Тимура и его команды. Там требовали соучастия. Здесь – присутствия. Первый план – и никакого подтекста.
Коннотации не считываются, поскольку отменены за ненадобностью. Анекдот про доктора Фрейда, вывернутый наизнанку: “Знаешь, папа, есть просто сны”. Когда наш родительский сон наяву наконец оборвется, некому будет толковать сновидения – все культурные коды сонников к тому времени прочно забудутся.
Чего ради вся эта истерика?
МЫ ОТЧАЯННО ЦЕПЛЯЕМСЯ ЗА КРУГИ ПО ВОДЕ ОТ УТОНУВШЕЙ ЛОДКИ.
Вопрос взрослого:
– Чему ты завидуешь у взрослых?
Ответ ребенка:
– Тому, что они работают. Они уже много работают.
Метка: …
“Хочу сообщить, что твоя дочь опять сперла у меня карандаш для глаз (тушь, тени, румяна, кисточку, крем) и ни в какую не признается!”
Я любила врать. И сейчас люблю. Но, что называется, “для интересу”, чтобы развлечь, удивить, развеселить, заинтересовать кого-то или себя саму.
Дочь врет, как Портос, – просто потому, что врет. Как я матерюсь, так она врет. Ловлена с поличным неоднократно, принципов своих не предавала, продолжала врать и обижаться, что ей не верят. Свято помня отцовский завет “Наказывают не за преступление, а за то, что попался”, никогда ни в чем не признается.
Едва я вошла в квартиру, вусмерть укатавшись на горке, вся в снегу, на меня обрушилось мамино гневное: “Где мои кожаные перчатки?!” Перчатки в ту пору были драгоценностью. Я иногда позволяла себе тайком надевать мамины вещи (когда мамы не было дома), перчатки я могла разве что померить, но выносить из дома… для законопослушной меня было немыслимо. Отец рокотал, что обыскал всю квартиру, мама приводила какие-то неопровержимые аргументы в пользу моей виновности. А я лишь помню мученическое чувство неправедно обвиненного человека. Я рыдала и представляла себя едва ли не сжигаемой на костре за веру. На следующий день, надевая пальто, мама обнаружила перчатки в рукаве. Вместо извинений мне почему-то было сказано: “Надо уметь признавать ошибки, а не трусливо прятать украденное”.
Ничего не могу с собой поделать. Каждый раз, присутствуя на очередном трибунале по обвинению дочери в краже мелкой родительской собственности, я думаю: “А вдруг это тот самый случай?” И молча иду покупать новую вещь взамен таинственно пропавшей.
“Иногда ребенку удается просто тупо глядеть вперед и все понимать. А взрослому обязательно надо ожидать какой-нибудь огроменной пакости от жизни”.
Метка: интервью с детьми. Максим, 13 лет
Я: А ты хотела бы быть президентом?
Она: Нет! Я бы не смогла управлять таким количеством людей, потому что я сама собой еще не очень хорошо управляю.
Я: А чем бы ты смогла управлять? Каким количеством?
Она: Человек десять… вполне спокойно… Ну вот меня же бандершей обзывают… Меня назначали помощником старосты в классе, вот… И когда Ленка заболеет там, я буду все ее обязанности выполнять.
Я: То есть ты готова… к тому, чтобы управлять?
Она: Ну человек тридцать, двадцать девять в классе… Я ими могу управлять… А вот сколько у нас население? Пятнадцать миллионов?
Я: Сто пятьдесят миллионов.
Она: Сто пятьдесят миллионов?.. Я думаю, меньшая часть из них зарегистрирована, бóльшая – нелегальные. Просто мама говорила… А, это в Москве десять миллионов. Просто я перепутала… Да, конечно, это огромное количество человек. Не, я не могла бы управлять вот всем этим. Хотя…
Метка: интервью с детьми. Наташа, 12 лет
“Когда я была маленькой и еще не научилась от мамы всему, чему возможно, соответственно, не могла ей отвечать, она травила меня не презрением/оскорблением, а снисходительными комментариями моих действий. С тех пор больше всего ненавижу именно снисходительность, единственное, что выбивает из колеи”.
Метка: …
– Меня бесит, что взрослые считают меня ребенком!
– Меня лично выводит из себя их нежелание рисковать.
– Я не понимаю, когда взрослые пытаются молодиться, строят из себя детей.
– С взрослыми неохота спорить.
– У взрослых мечта превращается в цель.
Метка: опрос
“Если я, веселая и красивая, лезу покурить в окошко, сверкая голыми коленками и кудрями тряся в такт неизвестно чему, то после обязательно дрябнусь, улечу красиво, как Винни Пух, стукаясь обо все встреченное на пути, а там и пылесос поставили, и учебники на столе (решили не отставать от американских эталонов) и упаду сверху, на приземлившегося космонавта и кактус, отрастивший непозволительно много детей (поставлен заботливо прямо по траектории полета). Сколько детей нарожала эта сука, и почему все они во мне? Так и вижу, как этот Леня Голиков с победным визгом вонзается в проносящуюся мимо задницу (а я поэт), а выжившие после меня кактусы семейства рассказывают друг другу легенды о погибшем герое.
А вроде бы и не со мной, вроде бы и не я лечу вниз головой с высоты по пояс, ласточкой.
Семья спит себе, видит сны, может, ходит на цыпочках за дверью, палит меня, сижу ли я в Интернете.
Сижу, куда ж я денусь.
Прекрасно, наверное, проснуться и обнаружить собственное чадо с пачкой сигарет, зажатой в холодной руке, у подоконника с переломанным хребтом.
Я поэт, хрен ли.
Мои мысли – мои скакуны травмированы и работают плохо… ишь разболтались как будто на ногу наступили в трамвае”.
Метка: детские блоги
“Взрослые…Они смотрят на мир в больших масштабах. Ребенок в состоянии таскать в костер по веточке. А-а… взрослые сразу навалят кучу дров. Взрослые замороченные, так что иногда они могут… ну опять же метафора, могут искать полдня солонку с солью по всяким шкафам, хотя солонка посередине стола. А ребенок может иногда сразу понять, где находится – и просто не достать. Со стола”.
Метка: интервью с детьми. Максим, 13 лет
Говорят, дети врут, потому что жалеют родителей. Ни фига подобного. Вот собственноручная запись …летней давности: “Ненавижу всех взрослых! Скоты! Особенно те, кто имеет детей. Вопят о понимании, а сами ВСЕГДА делают назло своим детям. Это происходит либо потому, что у них нет сердца и они нас хотят сделать такими же, либо потому, что и им доставляет какое-то животное удовольствие видеть наши слезы и огорчения. Гады! Скоты, сволочи. Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать хуже”. Почему наши дети должны быть добрее нас?
Она: Будущее не очень представляю. Знаю, что будет больше технологий. Ну развиваться будут города больше. Техники будет больше. Природа изменится. Я думаю, что надолго. Потому что сейчас вырубают леса и-и, может быть, в будущем лесов совсем не станет и главным источником дыхания станет океан. Ну преступности вообще не будет, не будет бомжей там… Мужиков будет больше.
Я: А откуда они возьмутся?
Она: Откуда я знаю?.. Просто будут – и все!
Метка: интервью с детьми. Наташа, 12 лет
Комп, Барби, парикмахерский салон и с папой какая-то стратегия. С одноклассниками – не очень понимаю игру, я бы назвала ее “свой – чужой”. Кто-то у них время от времени бывает шпионом. С девочками – игры в ведьм, по мотивам журнала “Ведьма”. Была странная игра – в вирус. Кто заразился, теряет волю, а избранная группа должна всех спасти. Подробности не удалось узнать, хоть я и пыталась. С другом Темой любимая игра – в корабль. В подробности взрослых также посвящать нельзя. И со всеми довольно часто играет в театр. Репетирует, потом зовет взрослых и устраивает представления. Чаще всего бессюжетные. Танцы на какую-нибудь тему. Сама с собой играет в школу: по очереди вызывает разных персонажей к доске. Дальше на разные голоса: то отвечает за кого-то, то ругает его вкрадчивым голосом. На компе – в разные бродилки-стрелялки для взрослых и детские ходилки. Названий не знаю. И сама играть не умею… А еще дочь читает “Евгения Онегина”… И с удовольствием смотрит ТНТ.
Метка: игры
Глава третья
Расшифровать язык детей – не лобио кушать. Очень противно собственный голос слушать со стороны. Сам себе кажусь слегка идиотическим, страдающим дисклексией исповедником, этаким фриком, мистером Бином – особенно на фоне грамотной, артикулированной речи детей. Дети вообще производят впечатление быстрых разумом платонов. Судя по диалогу, они-то реально разбираются в жизни. Ну что тут сказать? Привыкай!
Расшифровал десять минут интервью с одиннадцатилетней девочкой. Из услышанного понял, что она очень внимательно за мной наблюдала и контролировала всю ситуацию от начала до конца, усыпляя мое внимание невинным выражением лица и трогательным хлопаньем ресниц.
“Спрашивают о том, каким будет будущее – там …
Цветущим садом, или все будет загажено и будет атомная война.
И то, и то очень, конечно, хорошо,
потому что атомная война… Тогда хотя бы
интересно будет жить.
Нормальная жизнь мне не нравится, скучно очень.
Мне всегда скучно, я, в основном, маюсь.
(Я даже сам не могу определить, я оптимист или пессимист. Что угодно возможно. Может, там, блин, какой-нибудь Эйнштейн второй появится, весь мир будет прекрасным, все газоны ровно пострижены, все тротуары чисто выскребаны. И там будут все со скуки умирать просто-напросто. И в конце концов такой мир просто развалится. Так что вполне может быть, что заводы все порушат и будет такой апокалиптический мир. В общем, весь мир раздолбают – и на фиг.)
Один мир скушный до усрачки (довольный).
Хорошо там будет?
Хорошо, но скушно.
В другом будет ужасно жить, там будет постоянно нехватка того, сего.
Но там будет мир живой.
Там будет реально жить, там придется выживать.
Ни один из этих путей не годится, каждый из них ужасен по-своему.
Никакой не годится.
Однозначно фигово, просто хреново совершенно.
Ни там, ни там жить невозможно”.
Метка: интервью с детьми. Максим, 13 лет
Дети написали мелом на доске: “Саша + Катя + Алена = Любовь”.
В детстве мы до такого не додумались бы.
К Алене неравнодушен не только Саша. Спрашиваю Андрея:
– Признайся как на духу – ревнуешь?
Он удивился.
– Да Алена любит нас обоих! Вот она даже записки прислала!
Первая: “Саша я тебя люблю верь мне я не вру чес слово”.
Вторая: “Андрюша я тебя люблю верь мне я не вру чес слово”.
Формула сама по себе, а записки сами по себе. Там очень сложная любовная геометрия. Алена и Катя любят Сашу. Алена любит Андрея. Андрей любит Алену, Катю и двойняшек Черновых. Черновы отвечают ему взаимностью. Катю любят все мальчики первых классов, большая часть второклассников и несколько третьеклассников.
Ну и т.п.
Метка: школьная любовь
Я была послушная и сознательная. И трусливая. Все обиды вымещала сначала на куклах, а потом в художественном творчестве. Ругалась на скрипке и писала памфлеты про маму. Тайком. А наружу – просто хорошо себя вела.
Он: А ты представляешь, собственно говоря, свою жизнь без взрослячков?
Она: Представляю. Утром встаю, иду на работу, отрабатываю день, прихожу, смотрю телевизор, кормлю…. допустим, десятерых собак…
Он: Круто, круто! Десять собак – это целая стая…
Она: Ну еще там кошек… Я люблю животных, там свинку морскую, хомячка… Сейчас выпрашиваю хомячка.
Он: А людей ты бы дома держала? Родственников? Ты предполагаешь, у тебя будут дети когда-то?
Она: Не-а.
Он: Ты не хочешь?
Она: Не-а.
Он: Не нужны?
Она: Не-а. (Смеется.) А зачем?
Он: А будет у тебя муж или кто-то еще?
Она: Мы с мамой говорим, и один раз я пошутила: у меня будет муж пьяница и трое детей. (Смеется.) Но я буду работать.
Он: Кем ты будешь работать?
Она: Будет такая профессия – стерва!
Метка: интервью с детьми. Марина, 11 лет
Я буду макроэкономистом
мне однажды
сказали слово
макроэкономист
мне захотелось им стать
хотя я до сих пор не знаю
что он делает
Я буду макроэкономистом
бабушка объяснила так
вот он приходит куда-то
дает деньги их тратят…
папа объяснил они заведуют
нет не заведуют просто следят
за учетом всяких
ларьков магазинов…
Я буду макроэкономистом
макро микро
мама объясняла они сидят в офисе
но я до сих пор не разобрался
нет я понимаю макро это
заведующий бóльшим
например “Рамстор”
это макроэкономист
Я буду макроэкономистом
а если там где стоит ларек
это микроэкономист
наверно буду похожим на папу
сначала думал что музыкантом
теперь думаю будет свой би-изнес
это будет интересно
а гонщиком я уже передумал
Метка: рэп, будущее
– В чем разница между мамой и папой?
– Мама зарабатывает деньги, а папа их тратит.
– Папа больше мамы. У папы иногда бывает борода.
– Папа – самец…
– Мама – самка!
– Они непохожи… у них разные глаза.
– Мама, с ней можно сесть так спокойно… поговорить. А папа скажет, кого нужно бояться, кому дать в нос. А вот мой отчим и моя мама (Вдох.) Ой!.. (Энергично.) Между ними я даже различий не вижу, они вообще мыслят одинаково. Я думаю: “Господи! Как же им повезло, что они поженились…” Это просто… это такое огромное счастье, что мама и отчим мыслят одинаково, это так редко бывает, вот!.. А мама и папа мыслят совершенно по-разному… Я думаю, поэтому они и развелись.
– Вот когда мне было шесть лет, я сказал маме однажды: зачем тебе папа? Он ведь просто твой муж.
– Затем, чтобы мама тебя родила.
– Ну и смотря какой отец. Если он играет с тобой в баскетбол и всякое такое, ходит на рыбалку, тогда, конечно, папа в первую очередь. Мама заботится, когда ты болеешь и всякое такое.
– У папы есть машина, а у мамы нету.
Метка: опрос
Маленькая сказка о фиолетовом бобре.
В некотором царстве, в некотором государстве жил веселый фиолетовый бобер. Однажды пошел он на качелях качаться. Качался-качался, и вдруг качели сломались. Упал бобер на землю и горько заплакал. И с горя стал он тут яму копать. Вдруг видит, что-то в яме шевелится. Посмотрел повнимательнее, а это личинка майского жука. “Ну, – подумал бобер, – женюсь!!! А вдруг это заколдованная принцесса?” Женился фиолетовый бобер на личинке, и хотя это оказалась вовсе не принцесса, иногда они были счастливы.
Борисов Алексей (11 лет), 5 “а” класс, гимназия №5
Метка: сказки
Добавить комментарий
– Жесть :)))).
– Вот так вот… ))))
– Улыбаться уже поздно :))).
– Остается только хохотать )))).
– Мальчик даже не знает, насколько он прав.
– А что бы ты изменила в мире взрослых?
– Я изменила бы… я изменила… знаешь что? Барби свою! Все свои игрушки поизменяла бы.
Метка: разговоры
Пишет популярный философ-жэжист из Иркутска:
“Ей тринадцать. Мне – тридцать один. Цифры наоборот. Она дочь моего друга. Мы говорим с ней о книгах. Она страшно любит читать. Все считают ее не совсем нормальной… Из-за того, что она любит читать. С ней никто никогда не говорил об этом, об “ее любимом”. Александр Дюма, Рафаэль Сабатини. Она торопится сказать, она боится, что ее не дослушают. Я ведь взрослый в ее глазах. И я все помню. Мне легко об этом говорить. Я помню весь набор обстоятельств, из-за которых капитан Блад стал пиратом. Я помню роль, сыгранную в его судьбе Арабеллой. И многое другое. Она потрясена. Она молчит. Она спрашивает: но вы-то откуда все это знаете, вы-то почему такой? Я подмигиваю и отвечаю: а я – засланный. Она в шоке. На какой-то момент она действительно верит, что я – такой же, как она. Какой-то волшебной силой заброшенный в мир взрослых. Как шпион… Когда она вырастет, все “это” пройдет, она станет хорошей матерью”.
Пишет популярнейшая девочка-жэжист, лауреат блоговых премий и прочая, и прочая, 13 лет:
“Был у меня знакомый тринадцатилетний сердцеед, томно говорил “ночь таит в себе столько сюрпризов”, одновременно цепко хватаясь за мою двенадцатилетнюю жопу. Я млела от изысканности наших бесед”.
Снова пишет популярный философ-жэжист из Иркутска:
“В ЖЖ интересны не столько “девичьи дневники” (не путать с “женскими дневниками”) с описанием реального или вымышленного сексуального опыта, сколько стаи старперов, сползающихся туда с целью покомментировать. Не сами постинги, а эти комментарии, на мой взгляд, единственное, что заслуживает бумажной публикации из всей ЖЖ-культуры. Это – истинная литература”.
Метка: ЖЖ
В XIX веке писатели (Кэрролл с “Алисой в стране чудес”, Толстой с его трилогией, Антонов-Погорельский с “Черной курицей”, Марк Твен с “Томом Сойером”) подарили человечеству детство – персональный утраченный рай для каждого из нас, страну-утопию, которой нет на карте, ушедшую на дно океана взрослой жизни Атлантиду. Прежде детства как самоценного понятия не существовало, ребенок рассматривался как недоразвитый взрослый. Шекспир, стоявший у истоков новой европейской литературы, относился к 15-летним Ромео и Джульетте как к взрослым, и они, подчиняясь требованиям автора, вели себя как взрослые, успев за пару недель жениться и погибнуть.
В ХХ веке Джеймс Мэтью Барри с “Питером Пэном” и “Никогдандией”, Фраерман с “Дикой собакой динго”, Сэлинджер с “Catcher in the rye”, Владислав Крапивин с его “Тенью каравеллы” и “Шагами по траве”, наконец, в полупародийном уже виде – мадам Роулинг с “Гарри Поттером” (кинематограф тоже к этому приложил руку: достаточно вспомнить “В моей смерти прошу винить Клаву К.” и “Вам и не снилось”) в теме “Утраченный рай” делают акцент на первом слове. Расставание с детством становится главной неврастенической темой прошедшего столетия.
И вот на дворе у нас век XXI. Какая новая страна будет открыта и заселена в этом веке? Может быть, Перинаталия – персональная эпоха внутриутробного состояния, еще более близкая к идее рая, чем детство? Может быть, Старость – учитывая стремительное старение европейской цивилизации? Или, наоборот, “страну Детства” по рецепту Щедрина закроют и вновь актуальной станет неинтересная никому сегодня тема Взрослости?
Дорог и тропинок так много, что глаза разбегаются. Беги, не хочу!
Добавить комментарий
– Если Детство закроют, многие останутся за забором… Человечество никак не может повзрослеть. Мне больно читать сказки, которыми я упивалась в 12 лет. Я раскрываю затертую до дыр книжку и спрашиваю: куда делся с этих страниц тот огромный огнистый мир, который был там 10 лет назад? Он никуда не девался. Но его нет.
– Я как верный питерпэнец свидетельствую! Я еще человек ХХ века. Я живу еще в детстве. В диснеевских мультиках :), в Аладдине. И хрен меня оттуда кто достанет :).
– Ничего никуда не делось. Все здесь. Все рядом. Вот они – те же места. Те же деревья. Даже облака те же. Все вечное и громадное – как и 25 лет назад :). Люди, правда, в этом отношении не радуют – половины нет в живых, а из оставшейся половины едва ли четверть способна понять то, о чем ты говоришь :). Это я о бывших друзьях. Но в детстве, слава богу, тебя с миром связывают не столько конкретные люди, сколько придуманные персонажи, – те, что играют с тобой, когда ты дома один, и те, что приходят к тебе и садятся на край кровати, когда ты засыпаешь… Они и остаются. Навсегда. Лучшие Бессмертные на планете неизбежно взрослеющих :).
– Судя по тому, что сейчас вся детская продукция жадно поглощается прежде всего взрослыми, это должен быть мир взрослых как перезрелых детей или инфантильных взрослых, уж не знаю, как правильней :).
– Мне кажется, что на нашем дворе, где уже XXI век, будут дети и взрослые дети. 60-летние дамы все больше ассоциируют себя с Ассоль, мужчины… не знаю… Тема детства, инфантильности, детской чистоты и наивности все сильнее проявляется и становится похожей на идею фикс.
Дети – пофигисты во всем, что не касается их лично. Вернее, они не умеют еще изображать участие в том, что им безразлично. Такое ощущение, что именно физический рост и старение клеток заставляют человека донельзя запутывать систему своих взаимоотношений с миром и себе подобными.
Способствуют прогрессу дураки, а тормозит его – страх оказаться в глупом положении. Лишенные рефлексии дети за какие-то полтора года учатся есть, ходить, говорить и делать множество вещей, по сравнению с которыми наши жалкие потуги выучить за десять школьных лет хоть один иностранный язык выглядят свидетельством полной деградации.
Так к черту рефлексию! И так деваться от нее некуда, а еще и обсуждать ее – слишком много чести.
– А что бы ты изменил в мире взрослых?
– В мире взрослых? Я бы уменьшил их число.
– Число взрослых?
– Вообще всего людского рода. Потому что, когда, блин, дома двадцатипятиэтажные какие-нибудь, на одной планете столько людей – это не жисть.
Метка: разговоры
Фантомные рефлексы, оставшиеся со времен, когда по утрам нас будила “Пионерская зорька”, а лозунг “Все лучшее – детям!” был обязательной деталью наглядной агитации. Рефлексы умиления, когда речь заходит о детях. Дети воспринимаются как продукт комплексной системы воспитания, хотя система приказала долго жить, а на смену единой универсальной идеологии пришли ларьки и Ксюша Собчак.
Мы по инерции продолжаем думать, что ребенка формирует среда: родители, школа, окружение. Но их воздействие случайно, хаотично, несогласованно. Ни педагоги, ни родители не сознаются: мы в тупике, мы не знаем, чему и как учить, что пригодится вам в будущей жизни; у нас не осталось неуцененных принципов. Окружение – такие же дети, живущие среди сбитых ориентиров. Сегодня так, а завтра эдак. А мы все ищем линейный подход.
Блин, ввести во всех педвузах спецкурс по “Саус Парку”. Может, хоть тогда что-то узнают о современных детях.
“Есть моя любимая песня… как бы я могу смысл сказать. Его очень тяжело уловить там. Там поучительный смысл в том, что не надо заканчивать жить самоубийством.
Там как бы говорится…
Умер мой друг, проколы рук, синее лицо…
О, Боже, нет, это не ты!
Я никогда не верил в то, что жизнь такая хрупкая.
Мы шли по лезвию ножа, думая, что так надо,
Но оступился ты… Прости, что не был рядом.
И вот в этих строчках заключается, что он таит как бы ненависть к этому другу – зачем ты покинул нас? Тебе было только двадцать пять лет, вот, и про то, что родители, когда ты умер… как сказать… Ну не поймут просто, что тебя нет… в живых… вот. И будут все время смотреть на фотографию, где ты еще живой в черной ленте. Такие… грустные песенки…”
Метка: интервью с детьми. Марина, 11 лет
Добавить комментарий
– Еще и слушают при каждом удобном случае… как он меня задолбал, если б вы знали. “Он” – это рэп.
– Если б были “Абба” или Чайковский, было б ничуть не легче.
– А я кого-нибудь виню? Просто эта “жизнь и свобода” в мобильном исполнении меня задолбала!
– Ну да – ни жизни, ни свободы. Пусть че-нить другое себе запишет.
– Что-то совсем мертвые эти сочинители какие-то.
– Альбомный хип-хоп для барышень.
– Все-таки есть в этих текстах доля упоения таким исходом. “Вот умру я, умру, похоронят меня”.
– А бывает у вас жалость к взрослым?
– Иногда!
Ну если человек, ну вот явно замороченный, совсем там, ну не знаю… Вот бизнесмен там или бухгалтер…
Это особенно две вещи, которые иногда просто смешно наблюдать. Ну очень много суеты такой. Странной! Вот у нас, например, человек один есть: походка – ногами подрагивает. Чего-то там ждет там…
Бухгалтера и финансисты – это такой странный народ…
Олицетворение взрослых!
Метка: разговоры
“Жизнь без взрослых невозможна. Человек все равно взрослеет. Если каждого, достигшего порог шестнадцатилетия, будут убивать, тогда уже пятнадцатилетние будут считаться взрослыми, а шестнадцатилетние – стариками. Взрослые будут всегда.
Взрослый – просто тот, кто старше тебя”.
Метка: интервью с детьми. Максим, 13 лет
Глава четвертая
Главная книга современности – “Гарри Поттер” (давно уже не Библия и не Ленин).
Главный фильм современности – “Властелин колец” (не “Броненосец П.”, не “Гражданин К.”, не “Унесенные В.” и не “Крестный О.”).
Главный товаропотребитель “глобальной деревни” – дети и подростки. Социологи и статистики, работающие на производстве кино, утверждают, что бренд “для детей” в два раза увеличивает сборы и в четыре раза – аудиторию; даже введена специальная категория для обозначения продукта, который входит в этот раздел, – “детям нравится”. Туда могут попадать фильмы, которые рассчитаны на взрослую аудиторию, но “детям нравятся”.
Мир давно уже представляет пирамиду, во главе которой стоят дети и подростки. Они косвенно, как товаропотребители, формируют идеологию, культуру, экономику. Мир идеально прилажен под них, как кресла в продвинутых тачках – под индивидуального потребителя.
И они чувствуют себя (не обязательно формулируя это) хозяевами этого мира.
Они лучше к нему приспособлены. В отличие от взрослых они не отягощены негативным опытом и чувством ответственности за других. В отличие от подростков они не искорежены пубертатом и не склонны совершать поступки необратимого свойства.
Им не нравится формальное господство взрослых, но менять свое положение на отдельные преимущества взрослой жизни они, как правило, не желают. Их более чем устраивает status quo.
Они – величайшие прагматики, куда большие, чем родители, а тем более – дедушки-бабушки. В отличие от детей прошлого века (советских или дореволюционных) они не облагорожены-изуродованы (нужное подчеркнуть) идеализмом – религиозным или идеологическим. Это их огромное преимущество перед взрослыми сегодня.
Но не будет ли это их слабостью, когда они сами станут взрослыми и изменившаяся (катастрофически – они это предчувствуют) реальность потребует от них жертв, которые возможны не из прагматических, а из идеалистических побуждений?
Через двадцать лет мы будем знать ответ на этот вопрос.
Понравится ли нам этот ответ – это уже другой вопрос…
“Я родителям сказала: “А, вот! Сегодня мне снился математик. Он мне в любви признался! А другой меня на руках стал носить! Третий мне…” Отец слушает всю эту галиматью. Говорит: “Дураки вы все! Вам бы щас не делиться на парочки, всем вместе ходить… А вы делитесь на парочки… как дураки какие-то ходите!” Говорю: “Я дура?” Обиделась… А потом сама поняла, что отец прав… Пока еще рано, конечно! Да, конечно, успеем! Мне кажется, на парочки можно делиться уже с лет шестнадцати… Вот… А пока все еще дети… и нужно гулять. А не делиться на парочки… ходить любоваться… на опавшие листья… и целоваться… Папа говорит: “Все это будет… все равно… а чувство пропадет…”
Метка: интервью с детьми. Марина, 11 лет
В журнале известного тысячнега можно прочесть о большевиках, троцкистах, кремляди, идеальном государстве и о детях. Тысячнег отстаивает священное право на вымирание – “вместе со всей цивилизацией Просвещения”. Продолжение рода как естественное призвание человека – “взгляд, конечно, очень варварский” и уж точно неверный. Мракобесие и обскурантизм. Ведь дети отвлекают от самосовершенствования, препятствуют свободному порханию мысли и автономности личности, скроенной по европейским лекалам.
Тысячнег не забывает давать советы, как надо воспитывать детей (вопрос, откуда возьмутся объекты для воспитательного процесса, ежели вымирание не прекратится, аффтару не интересен). “Пять правил воспитания” – микс из сочинений Экзюпери и фильмов Вуди Аллена:
Ребенку нужны взрослые.
Ребенка создают книги.
Ребенок должен быть дома, а не в коллективе.
Ребенка развращают запретные плоды.
Ребенка нужно баловать и хвалить.
Самое трогательное – вывод. “Вот примерно так”. Не настаиваю, но за мной – библиотеки, музеи, кофейни, ЮНЕСКО и кейфор, университетские кампусы и авиаперелеты, международный трибунал в Гааге и система социальных пособий по старости. За мной – два не битых жизнью бездетных холостячка, которых дали за одного вашего битого-перебитого папашу-лузера.
– А где бы ты хотел жить? В каком мире?
– Где бы?.. Где бы вот реально было с какими-нибудь приключениями. Какой-нибудь интересный мир, где было бы много живой природы, не так много вот этих высотных зданий, всего этого мертвого. Как бы сказать, где человек был бы самостоятельным. Мне бывает так хорошо, когда мама уходит из дома и все остается на тебе. Гречку себе там приготовил, яичницу сжарил, фильм посмотрел и так далее. Чтобы мир был именно таким. Как бы это сказать… Просто интересный мир. Одновременно и достаточно цивилизованный, там, не знаю, без большинства болезней, но чтоб при этом… м-м… было достаточно опасностей, чтоб не терялась острота мировоззрения.
Метка: разговоры
Русскоязычный аналог chidfree – сообщества людей, сознательно отказавшихся от деторождения.
Принцип жизни чайлдфри, единственный и универсальный для всех времен и народов: живи сам и не мешай жить другим
Метка: информация о пользователе chidfree
“Не хотел я выносить это в сообщество, а потом подумал, что участникам может быть интересна логика тех, кто считает себя воплощением нормы, а нас – патологией. Вышел журнал “Русский Newsweek” со статьей про чайлдфри “Не родить – красиво”, там в самом конце говорится обо мне.
Я специально сделал стерилизацию, чтобы даже случайно не сделать женщину беременной, не вынуждать ее пить таблетки или ставить спирали и чтобы самому тоже не думать о контрацепции. И мне казалось, что это честно, так как я убежденный чайлдфри достаточно зрелого возраста и не поменяю своих убеждений”.
Метка: толерантность и терпимость
Добавить комментарий
– Людей, родивших ребенка и при этом агитирующих других за это, я не понимаю. Роды – это кошмар, маленький ребенок – ужас, подросток – в два раза хуже… Сама пройдя через роды, всеми руками готова разубеждать окружающих в решении размножаться… А вы молодец, смелое решение и разумное. Чем меньше вокруг детей, тем больше места мне и моему :).
– Ребенок оставляет дыру в энергетическом теле родителей. Хотя, если быть точным, то это не дыра, а темное пятно на светимости, примерно посередине энергетического кокона по вертикали. Если рождается мальчик, то пятно слева, если девочка – справа. Чем больше детей, тем больше “дыр”. Именно поэтому люди, у которых есть дети, вечно уставшие, инертные, брюзгливые, потому что перестали быть цельными. Дети отнимают у нас возможность войти в бесконечность, потому что туда попасть можно, только имея безупречное сияние энергетического тела. Точную цитату найти не могу. Но суть именно такая.
– Дочь вообще грозится меня в дом престарелых сдать.
– Это какое-то поветрие у современных детей, за неделю слышу вторую историю о том, что дети прямо обещают родителям сдать их в дом престарелых.
– И еще подать на родителей в суд. За издевательства.
– За то, что родили детей без письменного согласия с их стороны?
– Что-то типа того.
– Кстати, тема – что ждет нынешних родителей 10-13-летних через двадцать лет? ВСЕМИРНЫЙ ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ!!!
– Пойду покурю с горя… и водички попью… Дочь, гуманистка, обещала дом престарелых с видом на море – за хорошее поведение. И дом престарелых с видом на кладбище – за плохое.
Метка: разговоры
По результатам обмена репликами в комментах…
Мне кажется, что у наших детей, то есть у тех, кому сейчас лет по восемь-двенадцать, все по жизни будет очень даже неплохо. Мы дергаемся, думаем о том, как плохо сейчас, как плохо было раньше и как ужасно будет или может быть потом, мы ковыряемся в своих пупках и бросаемся от тотема к тотему – то государство, то Бог, то народ; мы больше всего на свете боимся, что завтра в нашем кошельке не будет заветной бумажки с водяными знаками, и еще больше, что не будет надежды на регулярное получение этой бумажки from above. Они, наши трудные, полутрудные и латентно трудные дети и подростки, не рефлексируют, не думают в поте лица о том, почему у них чего-то нет, а находят способы сделать так, чтобы у них БЫЛО то, что им надо. И что самое радостное – они умеют заставить других делать то, что им самим делать не с руки (неважно, по какой причине).
Разумеется, это не ко всем относится. Но тенденция, наблюдаемая мной на протяжении десять лет на примере дочери и ее ровесников и на протяжении пятнадцать лет работы в детском театре, – абсолютно четкая.
Поэтому хрен с нами и Бог с ними. У них все будет хорошо :).
“Дело, видишь ли, не в старшинстве, а в никак не признаваемом нами равенстве, а то и превосходстве детей. Они еще не знают, что можно получать мазохистское удовольствие от жизни, бесконечно ее усложняя”.
Метка: косяки
– Если б у вас была возможность обратиться к взрослым всего мира? От имени всех детей? Что бы вы им сказали?
– Вы знаете, дорогие мои взрослые! Я хочу, чтобы… весь мир изменился. Как в сказке. И мы будем играть в волей-бо-ол, в фут-бо-о-ол…на скакалках прыгать… труля-ля. И все.
– Не есть много сладкого. Иначе кариес будет.
– С детством еще не расстался. Его преимущества для себя оставляю, естественно, х-х-ха… До последнего их удерживать буду, буду цепляться когтями и зубами!!!
– Я хочу любви, счастья, жить одна или с кем-нибудь, но не с родителями, жить где-нибудь в Испании или Америке, заниматься благотворительностью и убивать тех родителей, которые бросают детей или издеваются над ними… Меня постоянно все бесит, просто периодически я беру себя в руки и ною молча. Я не хочу заниматься тем, чем, по-видимому, придется в будущем. Сегодня ночью мне снилось, что я внучка Сталина и две китаянки хотят убить всех моих домашних животных… А еще я хочу иметь собственный транспорт с номером Я505КА, ЯКА – инициалы, 505 – дата рождения.
Метка: разговоры
Эпилог
До сих пор понятия не имею, что такое любовь.
За плечами тридцать три добросовестно проведенных в изысканиях года.
Результат – смешной! Я понятия не имею, что такое любовь, и это при том, что всю жизнь только и занималась любовной археологией в эмоциональных напластованиях свеже- и давнопережитого. И каждый раз, погружаясь в таблицу умножения гормонов, перебирая мысленно каталоги любовных теорий, в итоге понимаю, что имею дело с задачей без решения.
Методом проб и ошибок – “примем переменную Х за любовь” – я уяснила, что, пожалуй, только чувства, испытываемые к самой себе, можно счесть более-менее надежной парадигмой искомого. Только кошмарные взаимоотношения с собственным “я” подходили и под наработки классиков, и под доморощенный императив, выведенный близким другом (“любовь – это если ты прекрасно осознаешь все недостатки объекта, и они тебя бесят, но ты готов скорее бесконечно мириться с ними, нежели утерять сам объект”).
Мысленно помножив на переменную “Х” всех, к кому можно приложить слово “отношения”, я получила кашу-размазню из естественного физического влечения, кажущейся общности мировоззрений и привязанностей, окрашенных разной степенью фрейдисткости, чувства собственничества, жестокого прагматизма и, блин (!!!), ЧЕГО-ТО-ТАМ-ЕЩЕ!
“ЧТО-ТО-ТАМ-ЕЩЕ” – это когда на вопрос “на хрена он (она) тебе сдался?”, ты при всем своем уме, цинизме, опыте и здравомыслии не можешь найти ни одного вразумительного ответа, кроме того самого слова.
Вчера, например, я ночевала у родителей. Дом детства. Классический пример естественного старения – “в мое время и молодежь была моложе, и вода мокрее, и пол чище, и бардак в детской гораздо более талантливый”.
Старый педрила-кот каждые полчаса забывал, что он только что ел, и требовал еды истерическим мявом. Совершенно Сумасшедшее Животное, в паспорте которого по недоразумению написано “жесткошерстный фокстерьер”, по-прежнему охотился на любое движение света и тени в режиме on line. Мама периодически сценично вскрикивала, потому что в погоне за тенью пес наступал ей на больную ногу. Папа демонстративно наливал себе борщ ложкой, а не половником, пока мама не обратила его внимания на то, что ей нужно подойти к плите. Дочь, заходясь в надрывном кашле, в десятый раз переспрашивала, идет ли она завтра в школу. А в музыкалку? А в школу? А в музыкалку? Наконец, сказав деду, все еще наливавшему из кастрюли в тарелку борщ: “Мне бы твое упорство”, – удалилась качаться на веревочных качелях, подвешенных к турнику. Турник мерно скрипел, каждому скрипу соответствовало басовитое кашлянье. Уф! Родители уехали в Питер.
Утро обозначилось волосатой мордой и когтистыми лапами Совершенно Сумасшедшего Животного у меня на груди. Истошным ором голодного кота. Кашлем дочери. И звонком от родителей. Уже из Питера.
Любовь?..
И сразу вспоминаю вот что!
На второй день после того, как я вернулась домой с новорожденной дочерью, я обнаружила, что ее свежезавязанный забинтованный пупок, – подкравливает. Помню ватные ноги и ощущение, что на затылке стоит раскаленный утюг.
А потом я как-то услышала, что мама говорит по телефону: “Она так перепугалась!!! Ой, представляешь, она, значит, ее (дочь) так любит!”
Меня просто накрыло злостью. Я думала: при чем тут любит-не-любит? Новорожденное дите, хрен знает, как оно там устроено, а тут еще пуп ХЗ как завязан – случись что, непонятно, за что хвататься. Испугало именно осознание этого “случись что” как моей и ничьей больше персональной ответственности. Когда я не понимаю, что у меня болит и что с этим делать, но при этом болит сильно, я ведь тоже сильно напрягусь и даже, наверное, испугаюсь. Но при этом вряд ли кому-то придет в голову сказать: “Надо же, как она себя любит. Глянь, как испугалась”. Это отдельное от тебя существо каким-то чудом является куском тебя, оно и есть то самое “ЧТО-ТО-ТАМ-ЕЩЕ”. Так ведь это же только в паре мама – дитенок.
В общем…
В общем, ни хрена я по-прежнему не понимаю в любви, хоть и знаю про нее до хрена.
Я – женщина бальзаковского возраста с обширной, хотя и неполной, говоря советским языком, семьей.
Смешной и нелепый человек, неспособный распланировать свою жизнь “хотя бы на смехотворно короткий срок”, я стала вдруг находить особое удовольствие в незавершенности. И вот уже жизнь растянулась в горизонталь, перестала долбить вертикальными растяжениями и переломами.
И все-таки трудно смириться с конечностью, хотя тренировочно пережить ее приходится не раз и не два. Новые и новые переживания конечности состаривают изнутри.
И вот уже свежее начало отбрасывает тень своего будущего тления. За сплошным сиянием нового предчувствуешь темноту…
Когда дочке было восемь месяцев, мы рванули на целый месяц на море – в Турцию. Она там и ходить научилась. Вцепилась в пластиковый стул у бассейна и пошла, а стул перед собой тараном.
В Алании все отели первой линии стоят через дорогу от моря. Хозяева отеля, надо отдать им должное, избавили туристов от опасностей перехода, прорыв тоннель под трассой.
Надо было ступить под сень зассанного, страшенного темного коридора, прогремев по железному полу, пригибаясь, чтобы не задеть казематный потолок, и тогда навстречу тебе вырывался шум моря, в глаза прыгали золотые солнечные блики.
Потом надо было надуть маленький бассейн, натаскать туда ведрами и бутылками морской воды, чтобы дите получило свою порцию оздоровительной стихии.
Он меня тогда вообще не колебал, этот тоннель. Я проскакивала его, не замечая, держа под мышкой дочь, а другой рукой волоча сдутый бассейн, пластмассовое ведро и сумку с пляжными причиндалами. Это было легко. Он был коротенький – этот тоннель – на вдох-выдох.
С годами воспоминания о нем все сгущались, тоннель удлинялся, темнел, грязнел. Ведра тяжелели, хóдок от моря к бассейну и обратно становилось все больше. Хотя умом-то я понимаю: он был совсем коротенький, этот темный переход.