Опубликовано в журнале Октябрь, номер 11, 2007
языковая динамика и социодинамика
Динамика городской разговорной стихии наиболее выразительно представлена в классической литературе в произведениях Н.А. Некрасова и Ф.М. Достоевского. Как известно, и сюжеты, и язык черпал Ф.М. Достоевский в современном ему городе. Где бы сегодня находил писатель сюжеты для романов-фельетонов? Ответ несомненен: в газете, называющей себя “Московский комсомолец”. Что бы он там увидел?
Современное состояние языка очень поучительно. Развитие русского языка высвечивает все те процессы, которые происходят в социодинамике, в психоистории, в динамике социальных представлений, в общественной морали и т.д 1. Социальная аномия, распад социетального уровня, деинтеллектуализация, криминализация, освобождение от обязательной ориентации на стандарт, “раскрепощение” в России конца XX века повлияли на язык. Социолингвистика – наука о функционировании языка в обществе – обогатилась за последние годы новыми достижениями. Стремительно меняется общество. Однако не только реальный мир влияет на информационный, но и законы последнего влияют на событийный мир. Так, социальный конструктивизм утверждает, что наше понимание реальности – результат индивидуального и социального процесса – опосредовано языком, который меняет, избирает и трансформирует наш опыт. То есть человек действует в социальном мире, жизнь наша привязана к языку, который a priori задает интерпретативную рамку опыту, социально детерминирует то, как индивид будет трактовать опыт.
Язык конца XX – начала XXI века характеризуют следующие глобальные процессы: варваризация, вульгаризация, языковая игра (карнавализация), стереотипизация 2.
1. ВАРВАРИЗАЦИЯ
Пуристы – Павел I, А.С. Шишков – издавна выступали против смешения французского с нижегородским, в особенности против неуместных, ненужных заимствований. В XX веке против того же ратовали К.И. Чуковский, Б.Н. Тимофеев-Еропкин.
Однако впустую: мы скоро заговорим, как молокане в Америке: “Иван, закрой уиндоу, а то чилдренята простудятся”. Формирование макаронического языка отражается в масс-медиа.
Одним из распространенных процессов в языке российских СМИ последних лет стало обильное появление варваризмов. Часть новых заимствований привносится в язык в силу того, что не существует слов для самих понятий (сканер), часть как эвфемизмы (“фандрайзинг” – сбор и поиск спонсорских средств – вместо “шапка по кругу”, “секьюрити” вместо “охрана, обслуга”), часть из дурной моды отказываться от своего. Варваризмы – примета стремительных языковых изменений в обществе, и СМИ, по сути дела, выступают здесь метафоризацией престижности. Характерно использование множества транслитерированных и транскрибированных терминов из английского языка: ноу-хау, лицензиара, брокерские операции, консигнационные операции, онкольная операция (on call transaction), опцион, бонусное отчисление, банк, расположенный в оффшорном финансовом центре, хеджер, фондовый рынок, гудвил, консолидированный, солидарный, субсидиарный, консигнационный агент, флуктуации рынка, маржинальный доход, лицензия, депозитарий, детеншн, дилер, риэлтор, дистрибьютер, дивиденд, дисконтер, ипотека, презентация, консенсус, рецессия, римесса (remittance), роялти, свинг, свог, тайм-чартер, тарифы, таксатор (tax-collector), тендер, терминал, транзит, трактация, трансферт, фондирование, форфейтинг, фри-аут, хайринг, инжиниринговые услуги.
Иноязычные термины заимствуются не только в социально-экономической сфере. Вот другой пример. Подросток Достоевского, страдавший от несовершенства собственного французского, читал бы сегодня “Звуковую дорожку” и “Музыку, образы, стиль Капитолины Деловой” в газете “МК”. Здесь можно встретить сообщения о том, что “три аппетитные герлы скачут и яростно трясут патлами под жесткий синтетический ритм”, про компьютерный треш-фэшн, ненависть к стилю хаус (“Я не то чтобы ненавижу хаус этот. Просто мне не нравится смотреть, как люди танцуют, отдыхают под музыку устарелую, заплесневелую” или “Ну да пошел вон тот устарелый гламур, что ходит на вечеринки Роджера Санчеса. Вообще ходить на такие веселухи – все равно что на концерты рок-старперов типа “Роллинг стоунз”). Статьи всегда полны жаргона (“Но на ваших же вечеринках куча фриков!” – “Да нет, самые обыкновенные люди угорают под электроклэш”). Про любителей музыки могут быть запросто сказаны фразы типа “Наши певицы не должны быть гламурными, шикарными, холеными телками. Они могут быть толстушками, пышками с коротенькими ножками. В этом весь смысл”. О популярности можно судить по тому, что “крупнейшие рекорд-лейблы тоже гоняются за артистами электроклэша”. Всякому становится понятно, что “ведь раньше выступления электронных артистов были совсем неинтересными. Ну выходит Моби, топчется себе на сцене. А персонажи электроклэша делают настоящее шоу, феерический зажигательный перфоманс… И это все очень иронично, прикольно, с хорошим вкусом, конечно же”.
Обращает на себя внимание обилие англизированной транслитерированной сленговой лексики: войс (“Войс был молодой, звонкий, веселый”), выдринкать, герлы, гуд, даун, дарлинг, драйвер, драйв, дринкать, дэнс, заинсталлить, задринчить, заслипать, засэйшенный, зафачить, трузера на зипперах, ивнинг, интерсейшен, икскьюз, искейпнуть, кантри (“Поехали на кантри!”), крейза, крейзи-хаус, лайкать, лейбл, мани, мессидж, миксовать, милитэр, мэновый, мэйкаться, мэйло, найтовать, нью-вейвщик, олдовый, отпринтить, отфачить, отфэйсовать, парента, пати, перенайтать, пипл, пипловый, сконнектиться, смоук, спикать, стейс, стритен-герл, тейбл, тин, трешер, фазер-мазер, фак-сейшн, файновый, фэн, фейс, френд, форэвер, форин, фейсушник, хич-хайк, шузы.
К сходным с транслитерацией варваризмов семантическим явлениям в газетах мы относим необоснованно частое и не вызванное объективными потребностями речевого поведения калькирование англоязычных терминов, особенно терминов – словосочетаний: валюта, привязанная к доллару (currency pegged to dollar), расширять продажу (expand = extend sales), платеж против аккредитива (payment against a L/C), оценка по критерию цена-качество (cost effectiveness = рентабельность), одобренный банк (approved bank), длинные кредиты (long money), колеблющаяся валюта (fluctuating currency), свободно плавающая валюта (freely floating currency), пролонгированный (продленный) вексель (extended = prolonged bill), оживление рынка (revival of the market), отмывание денег (laundering of the money), разводнение акционерного капитала (watering of shares), вертикальная маркетинговая система (vertical marketing system).
Вспомним едкую иронию Ф.М. Достоевского по поводу инкрустации речи французщиной: “Живите больше, мой друг, как пожелала мне в прошлые именины Настасья (ces pauvres gens ont quelquefois des mot charmant et plein de philosophie)…”
А вот другой пассаж из письма Верховенского генеральше Ставрогиной в “Бесах”: “О друг мой, благородный, верный друг! Я сердцем с вами и ваш, с одной всегда, en tout pays и хотя бы даже dans le pays de Makar et ses veaux… Переехав границу, ощущал себя безопасным, ощущение странное, новое, впервые после столь долгих лет… и т.д.
Ну все вздор! – решила Варвара Петровна… Спьяну, что ль, написал? […]
Степан Трофимович нарочно глупейшим образом переводил иногда русские пословицы и коренные поговорки на французский язык, без сомнения умея и понять и перевести лучше, но это он делывал из особого рода шику и находил его остроумным…”
Варваризмы несут свою функцию и в публицистике Ф.М. Достоевского – знаменитая версия: “Не можем же мы, приняв ваш вывод, толковать вместе с вами о таких странных вещах, как le Pravoslavie и какое-то будто бы особое значение его…” Критик В. Курбатов справедливо отмечает: это через губу названное по-французски – что-то дикое, о чем уж и говорить неловко.
Есть мнение, что здесь мы сталкиваемся с семантическим явлением: специально изобретенный язык, изменяющий или затемняющий смысл знакомых слов. Наблюдается засилие иностранной лексики, в том числе сниженной, употребляемой к месту и не к месту: ньюсмейкер, секьюрити, хедлайн, ридер, бебиситтер, кастинг, киллер, промоушен, мерчандайзинг, фандрайзинг, маркетинг, брендинг, менеджер вместо продавец) – вплоть до смешного (“Ильич – бренд нашего города” – об Ульяновске).
Замены соответствующих русских слов иностранными синонимами привносят контекст “буржуазности”, “фешенебельности” явления: эксклюзив = исключительный; консенсус = согласие; ноу-хау = новые технологии; дайджест = документация по ним; презентация = представление; тинэйджер = подросток; бестселлер = популярный; вестерн = приключенческий; легитимность = законность; офис = кабинет. Иногда синоним выступает и в качестве эвфемизма: рэкет =вымогательство; киллер = убийца, душегуб, насильник; киднеппинг = кража детей с целью выкупа или продажи в рабство; детская эротика = растление и разврат; коррупция = взяточничество, лихоимство, казнокрадство; терроризм = разбой, издевательство, массовое унижение людей.
У Лескова штопальщик Лапутин, он же метр тальер Лепутан, говорит: “Моя французская вывеска, хотя, положим, все знают, что одна лаферма, однако через нее наша местность другой эффект получила, и дома у всех соседей совсем другой против прежнего профит имеют”. “Профит против прежнего” придают русской речи слова ваучеризация, олигархия, омбудсман, эскалация, пассеизм, алармизм, “высвечены лучами ультрашаль” и т.д. – примерам несть числа.
Тексты, построенные на избытке транслитерированых сленгизмов, характеризуются критерием “неоригинальность, пошлость”3.
2. ВУЛЬГАРИЗАЦИЯ
СМИ, чтобы быть понятыми, заговорили на языке толпы. Отсюда засилье общего жаргона, сленга. Реклама полна жаргонизмов, слов низкого регистра, лексических ошибок, вульгаризмов. Чрезвычайно распространенными оказываются арготизмы. Варваризмы – вторая примета стремительных языковых изменений в обществе и СМИ. Часты слова из молодежного сленга, профессионального просторечия компьютерщиков, силовиков, язык зоны (феня, блатная музыка: кимарить, клево, туфта).
Налицо процесс детабуизации табу. Разливается половодье русской разговорной стихии, полное раскрепощение и интенсивная “матизация” современной русской литературы, печати, речевого обихода. Количество авторов, оскоромившихся матерщиной, и исследователей матерщины возрастает. Все это уже давно преодолело “издательское целомудрие”. Как остроумно замечают составители словарей, постепенно стал одерживать верх сам реальный речевой узус. Наличествует и апологетика мата, его лечебного значения, его альтернативности, его языковой игры.
Большая ошибка – думать, что, в принципе, можно употреблять в устной речи только кодифицированные средства: некодифицированные в ней обязательно присутствуют. Однако языком улицы, толпы заговорила сама литература, ее герои: оттянемся на тусовке, голимые, гои, на хазе напряг, в кайф, отпадный, чисто русский базар, прикольный, улетный, откат, отстегивать, лохотрон, накалывать, кидать, зелененькие, капуста, обуть, отбить бабки, разборки, наезды, крыша, мочиловка…
Лексика деклассированных элементов – преступников различных категорий, нищих, бродяг, проституток, складывавшаяся на протяжении длительного времени, впервые перешла в литературный язык: барахольщик, забивать бабки, шопник, начальничек, защитничек, болван, гад, злыдень, зуботычка, канать, шухер, атас, бакланить, бардак, беспредел, блат, бодяга, бочку катить, буза, вешать лапшу, стучать, жлоб, за бугор, засыпаться, жить на игле, играть на руку, клево, кодла, шарашкина контора, концы в воду, отбросить коньки, крыть нечем, ксива, до лампочки, лапша на ушах, липа, олух, лох, клевый маз, держать мазу, наводить марафет, мент, мусор, на ходу подметки рвет, ништяк, братва, ноги делать, очки втереть, под колпаком, права качать, брать на пушку, расколоться, бить сачка, свой в доску, стоять на стреме, сука, дешевка, тусоваться, туфта, тырить, финт ушами, чмо, шалашовка, шалман, шмон, шпана, гнать. Приглядимся к этим словам. Многие из них часто встречаются в прессе, в броских заголовках газет (особенно желтых, таблоидов, тяготеющих к сенсациям), представляются естественными в речи поп-звезд, других часто мелькающих на телеэкране публичных персонажей. Часть подобных слов встречается в названиях фильмов последних лет. Они деэтимологизировались, воспринимаются как естественные в речи современных носителей языка, не оскорбляют речевое достоинство говорящего и слушающего. Арго же выполняет роль сигнализации: “Я – свой”, “Я – продвинутый”, “Что мне до мещанских предрассудков”.
Из компьютерного сленга заимствуются постоянно слова: киборда, клава, апгрейд, бродилка, бросить на свой адрес, винды, винт, виснуть, железо, кликнуть, мама, пентюх, печаталка, стрелялка, форточки, хакер, юзер.
Своеобразна эмоциональная окраска оценочных терминов в сленге: отпад! Вещь! Круто! Крутизна! Классно! Ништяк! Супер! Вау! или Отстой! Фигня! Фуфло! По фигу! По барабану!
На этом арготизированном языке заговорил новый кинематограф: базар, крутой, мочилово, брателло, грохнул.
Характерный молодежный сленг воспринимается как оригинальное стилистическое явление: стебаться, приколист, зажигать, колбаситься, препод, гасилово, стипуха.
В чем причина популярности сленга? Трюизмом стала мысль о том, что при помощи языковой игры, сленга английский язык пытается защититься от своей всеобщности в ее обедненной прагматической интернациональной версии. В современном русском обширное заимствование прежде всего арготизмов – результат социальных процессов (криминализация) и пропаганды этой языковой нормы.
Некий генерал однажды инструктировал М. Арбатову, как разговаривать с представителями финансовых структур: “Когда пойдешь разговаривать с крутыми, объясняй им так: “За вами – синие, за нами – спецура. Вы – в семье, мы – в семье. Ну зачем двум семьям ссориться из-за какой-то депутатской корочки?” Я ни слова не поняла, но стонала от удовольствия”.
3. СТЕРЕОТИПИЗАЦИИ
В шестидесятые годы основную опасность для языка лингвисты усматривали в наступлении канцелярита. Мы и сейчас еще часто становимся свидетелями того, как в подготовленное устное выступление или тем паче в разговорную речь включаются элементы всепроникающего канцелярита: “Мы, значит, будем завозить капусточку в режиме круглые сутки”. Бюрократический язык сегодня изобилует словами типа: заострим вопрос, фактор времени, по какому вопросу, ввиду отсутствия, принять меры, обеспечить выполнение программы, согласно плана (!) мероприятий, спустить указания, зеленый массив, проезжая часть, озвучить, конкретика, обговорить, подвижки, прорыв, наработки, силовые структуры, конституционное пространство, решать вопросы.
Известна в дискурсе многих социально-гуманитарных наук, в том числе в экономическом, избитая метафоризация: крупный скачок, сжатие денежной массы, макроэкономическая стабилизация, попытки макростабилизации, валютный коридор, черный вторник, раскручивание рынка ГКО, прозрачность/непрозрачность экономики, широкие деньги. Здесь родились уже свои стереотипы: удерживать валютный коридор, валютные интервенции, реструктуризация, сесть на дотационную иглу, нецелевое использование средств = воровство, отмывание средств, замораживание средств, обвал экономики, черный нал.
Эвфемизация тоже создает стереотипы: пересмотреть тарифы, дестабилизация, депрессия, стагнация, перестройка, ускорение, дефляция, рыночная экономика, инфляция, бездефицитный бюджет. Иногда в массовом сознании некоторые “безобидные” слова и фразы становятся сигналами опасных действий, грозящих благополучию масс: реформа ЖКХ, страхование автогражданской ответствен–ности, пенсионная реформа.
Метафоры, варваризмы, эвфемизмы (и особенно их обилие) способствуют таким явлениям, как переиначивание смысла, замена привычных русскому языку и русскому сознанию слов эвфемистичными (часто опять-таки иностранными) понятиями, затуманивание смысла, внесение вполне осознанной путаницы. На это же работают перифразы, нелепые штампы, слова на случай, неологизмы, затертые слова, слова-синонимы с различной коннотацией (олигарх, путана, ночная бабочка, мотылек; реструктуризация = передел собственности).
Известна сложность дефинитивности терминов в политическом дискурсе: антитеррористическая операция, гуманитарная катастрофа, этнический геноцид, демократические институты, правовое государство, гражданское общество, квазидемократический режим, имитационная демократия, новое мышление, общечеловеческие ценности, санитарный кордон, мироустанавливающие операции, постконфликтное урегулирование. Семантика, толкование терминов оставляют возможность наполнения явления своими смыслами.
4. ЯЗЫКОВАЯ ИГРА (КАРНАВАЛИЗАЦИЯ)
Для современного языка характерно широкое заимствование элементов рекламы, слоганов, политического новояза. Возрастает личностное начало в речи, активнее взаимодействуют книжная и разговорная речь, языковая игра (“Любишь кататься – катись на фиг”), юмор (о серьезных вещах говорим с улыбкой).
У Клары клиринг, а у Лизы лизинг.
Деньги не пахнут, потому что их отмывают.
Так шутит современный русский язык.
Сегодняшнему состоянию языка, вырвавшегося из-под спуда запретов и нормирования, свойственны жонглирование прецедентными текстами (логоэпистемами), карнавализация, творческое начало. Творческое начало проявляется в создании иронических неологизмов: катастройка, лжурналист, попу-лизатор, прихватизация, Садомное кольцо, мэриози. Характерна снисходительность языка к чужим словам, перестраиваемым при помощи норм родного языка: видик, сидюшник, бмвушка, Емеля. Лингвоцентризм присущ даже жаргону как отражение рефлексии над языком; лингвокреативность присуща даже неологизмам: аська, батоны, винды, варез, винт, доска, ламер, юзер, мать, мастдай (mustdie), оффтопик, пень, писюк, прокси, рулез, сидюк.
Языковая динамика в современном социуме требует изучения и предполагает серьезную лингводидактическую работу4. Надо рассчитывать на вывод языка и речи из заколдованного круга (общество диктует языковую норму, а язык влияет на мысль общества), ведь, по словам Г.О. Винокура, “Целью языковой политики может быть только сам язык”.
1. См.: А.А. Волков. Курс русской риторики. М., 2001. С.284.
2. А.Б. Бушев. Cовременные особенности языка российских СМИ (социолингвистические заметки)// Вестник ЦМО МГУ , № 5. Часть 1-2. “Филология. Культурология. Методика”. М.: Ред. Изд. Совет МОЦ МГ, 2005. С. 67-72.
См. также: Ф. Хюбнер и соавт. Русский тусовочный как иностранный. М., 2005.
3. А.Б. Бушев. Наука о языке и вульгаризация речи в СМИ // Международная интернет-конференция “Российская наука и СМИ” – Московское представительство Фонда К. Аденауэра, Президиум РАН, ИНИОН РАН, Агентство научных новостей “Информнаука”, научно-популярный журнал “Ломоносов” www.adenauer.ru. Печатная версия: Российская наука и СМИ. Сб. статей. Под. ред. Ю.Ю. Черного. М., 2004.С.121-129.
4. См., например: А.Б. Бушев. Неориторические исследования// Электронная конференция по культуре речи. Сайт Орловского университета. Печатный вариант: Неориторические исследования // Русская речь в современном вузе: Материалы Второй международной научно-практической интернет-конференции / Отв. ред. д.п.н., проф. Б.Г. Бобылев. 15 октября – 15 декабря 2005 г., ОрелГТУ. – Орел: ОрелГТУ, 2006. С. 245-254.
См. также: П.А. Клубков. Говорите, пожалуйста, правильно. СПб., 2001.