Опубликовано в журнале Октябрь, номер 8, 2003
* * * Мне не там хорошо, где я есть, и не там, где бываю, а там, где покоя и воли не счесть, то есть волн, то есть места, где сам состоишь из свободы, чей вид обращает Горгоной толпу в камни, гальку, песок... где зарыт смысл жизни, что даже на пу- шечный выстрел к себе никого не подпустит. С заоблачных недр льется свет, льется цвет – торжество золотых купидонов и Лед. То есть блеск, то есть шелк, то есть мёд, то есть благо, и трепет, и зов. То есть все, что живет для свобод и при этом не требует слов. * * * Повесткой брошен снег под дверь, И кто-то должен торопиться, Чтобы уехать от потерь За разумения границы. Но конский топот за спиной И занесенное копыто... И ужас жизни ледяной Свистит в уме его разбитом. * * * Ястреб с лицом против ветра. И взор ястреба, неутоленный бесстрашьем, смотрит, как вписана местность в простор кругом, приподнятым вьющейся башней, каменным лесом. И круг себе сам, сам себе строчка и сам себе точка, падает, небо согнув пополам, смертью, счастливою для одиночки. * * * Г. Г. Из страны институтов в страну проституток. Имярек так устал, что ему не до шуток. Путы стали средой обитания. Узы. Света край даже узкому кажется узок. Света край даже темному кажется темен. Так чего еще ждать, ожидания кроме? Кроме Бога пришествия в эту унылость. Кроме Царства Его! Кроме Славы и Силы! * * * Вся в родинках форель плывет, весь в родинках течет ручей. И кто-то, выбравшись из нот, звенящих связкою ключей, не помнит, чей он. Переход из света в тень, из яви в сон. И музыкой форель течет со всех и более сторон. И воду, что зовут форель, нельзя ладонью зачерпнуть, чтоб не поймать живую трель и, жажду утолив, уснуть. * * * Хотя с большинством твоих слов не согласна, но все же приветствую, враг мой, тебя я. Никто не умел выражать беспристрастно свой опыт и чувства, стыд времени зная, страх вечности ведая. Лучше сжать зубы и стать горизонтом: ни звуков, ни чисел, ни вымыслов жалких, ни выводов грубых, а соединение дали и выси. Эгомифология Ветер рвется на сгибах своих и по шву, он изношен, задышан монетою древней. Ему лучше, когда воет ночь на луну, когда место находится в бедной деревне. Когда действие топчется, мнется, дрожит за себя и за воздух, когда не желает разглашать свою тайну в краю Гесперид, где нет выхода вздоху, а страх узнаваем. Мне давно уже нечем дышать, мне давно кислород выдается в аптечной резине. Лишь такою ценой добывают руно золотых облаков из эмалевой сини. Из cобрания меццо-тинто «I varje fall» Сумма черноты Черного в мире больше, чем белого. Примерно на 26 процентов. Столько обычно длится жизнь человека, полного неистребимых иллюзий. Черная ревность Черный веер Кармен раскрыт партитурой. У веера трагический голос. И знойный испанский ветер застревает в черном кружеве, чтобы стало еще жарче, еще невозможнее, еще смертельнее в любви. Черное зеркало Отполируй кусок гематита, получится черное зеркало, в которое смотрятся вдовы китайских императоров, пока те занимают свой трон. Черная тоска То, что не имеет оттенков – черная меланхолия. Это как черный кофе в 2 часа ночи без сливок и сахара: темно в глазах и горько во рту. Лакомство Не хочется выкладывать свой горький опыт головой Олоферна на блюдо публичного интереса. «А почему не попробовать, вдруг кому-то понравится?» – веселится новая Иудифь. Черные мысли Я почти как та темная прихожая с несколькими фотографиями и светильниками на стенах. Сколько посетителей прошло через меня, то черных, то белых, в зависимости от освещения.