Ведущий рубрики Дмитрий Бак
Опубликовано в журнале Октябрь, номер 7, 2003
Кажется, нет сомнения, что именно в толстых литературных журналах (и почти исключительно в них) сохраняется для потомков все самое важное в сегодняшней русской литературе. Что если попробовать нарисовать “коллективный портрет” семейства толстых журналов (читательская аудитория, авторы, в особенности критики)? А если к тому же поговорить о разнообразии журнальных концепций, учесть влияние “литературного интернета” – получится вдвойне любопытно. Конечно, выводы могут показаться (да и оказаться) предварительными и частными – важно в данном случае обозначить взгляд на проблему тех читателей, для которых журнальная эпоха Твардовского – не живое воспоминание, но, так сказать, история литературы.
Для понимания литературной ситуации всегда очень важно знать, как ведет себя молодой автор, дебютант. Что он делает для того, чтобы “заполучить” интерес читателей, известность? Как это происходило в прошлом, мы знаем. В 40-е годы XIX века, чтобы стать популярным автором, нередко достаточно было отнести рукопись одному из ведущих критиков (надежней всего – к Белинскому), получить его благоприятный отзыв и тем самым – “пропуск” на страницы влиятельного журнала (“Отечественных записок”, “Современника”…). Столетие спустя ситуация изменилась, решающим для судьбы писателя оказалось не столько мнение критика, сколько “официальная позиция” властей. Тогда-то и приобрели толстые журналы дополнительный вес. Книгоиздание практически никогда не давало идеологических осечек: срабатывали длительный производственный цикл, многоступенчатая система цензурных препятствий (заявка, редсовет, темплан, внутренние рецензии и т.д.). Журналы в целом были динамичней, пестрее по содержанию, зачастую работали на границах возможного. Молодой автор шел в редакцию толстого журнала – альтернативой было литературное подполье во всех его разновидностях.
И вот в совсем недавнем уже прошлом ситуация изменилась вновь: роль главного эксперта перешла к читателю, который и выносит “приговор” автору – часто под влиянием рекламных кампаний, “PR-ных” акций и провокаций …Что должен делать в такой ситуации наш автор? Самое верное – отнести свои стихи или прозу туда, где ее увидит и заметит больше всего читателей.
Любое издание встало перед необходимостью ориентироваться на новую аудиторию, новую общественную ситуацию, когда многим уже не до разговоров на кухне о судьбах русской интеллигенции. Толстые журналы и ныне живут своим богатым культурным опытом: у них есть свой читатель, привычно просматривающий и прочитывающий свежие номера от корки до корки, свои профессиональные критики, которые поддерживают высокий уровень рецензий и обзоров. Понятно, что публикуемая проза и поэзия попадает в контекст “большого времени” литературы, который в достаточно полной мере доступен ныне далеко не всякому. Новый читатель может вникнуть в этот культурный фон не иначе как после прочтения многих десятков журнальных комплектов – скажем, за двадцать последних лет. Как ни суди, эта задача при нынешней скорости жизни для многих почти что невыполнима. Значит, нужно частично решать ее на страницах свежих журнальных номеров. Поговорим об этом подробнее.
Вероятно, наиболее последовательно поддерживает преемственность “Новый мир”: на страницах журнала всегда можно найти рассказы и повести, связанные с традицией консервативного “почвенничества”. Правда, иногда тенденция видна слишком явно, как в опубликованном в февральском номере рассказе Григория Петрова “Крестный ход”, повествующем о мироточивой иконе святого царя-заступника Николая II, историях из жизни его семьи на фоне “жестокостей истории”. Столь же прямолинейными кажутся и эмоциональные признания критика Евгения Ермолина в любви к русской интеллигенции: “Осевая личность – сама себе Запад. И сама себе Восток. Русские интеллигенты – не бастарды Екатерины. Русские интеллигенты – дети Божьи. Нищие духом – не потому, что не имеют его, а потому, что страждут и алчут”. Впрочем, именно “Новый мир” пытается преодолеть разрыв между традицией и современностью, публикуя театральные, кино-, CD- и интернет-обзоры, в которых кратко и емко рецензируются самые последние культурные события.
Журнал “Знамя” имеет самый широкий спектр литературных “интересов”, скажем, в февральском номере напечатаны Андрей Вознесенский, Юрий Буйда, Бахыт Кенжеев, Алексей Слаповский. Но главная фирменная черта журнала – профессиональная, хладнокровная критика. Из недавних текстов отметим статью Владимира Торчилина “Какое общество строит Россия?” с уже не новым, но все еще актуальным разговором о проблемах построения открытого общества. А в рубрике “Наблюдатель” интересно рецензируется книга Немзера “Памятные даты”. Андрей Турков отдает дань творческому кредо автора: хлесткости, “ершистости”, саркастичности, его стремлению исполнить нравственный долг перед учителями.
В “Дружбе народов” центральное место занимают философская публицистика, полемика. В рубриках “Эхо”, “Нация и мир” освещаются вопросы геополитики, межэтнических отношений, культурного пространства. А вот художественные рубрики существуют словно бы сами по себе, не всегда согласованы с направлением журнала, как, например, в “Новом мире”. Зато и читается беллетристика в “Дружбе…” проще, порою глубже западает в душу. В феврале был напечатан рассказ “Потенциальный покупатель” Ильи Кочергина, получившего, кстати, в 2002 году премию “Знамени” за повесть “Помощник китайца”. Это трогательная история любви и зависимости от любви, ненавязчивый, но выразительный очерк легкости бытия и в то же время сдавленности обстоятельствами, внутреннего поражения человека в современной городской жизни.
Литература non-fiction высоко котируется и в “Новой Юности” – журнале, в соответствии с названием, более молодом. Однако на страницах “НЮ” эссеистика лишена публичности, не ориентирована на полемику, а, наоборот, носит камерный характер, предназначена словно бы для внутреннего употребления авторов, сопровождает их подлинную либо стилизованную переписку. “Новая Юность” позиционирует себя как литературно-художественный журнал тех и для тех, кому за тридцать, кому уже ни к чему ни с младенческим пылом свергать с пьедесталов недавних идолов, ни упорно отстаивать литературную старину.
От конструктивных особенностей некоторых толстых журналов перейдем к литературным Интернет-сайтам (см. обширный их список на “Рейтинге Литературных Сайтов” – www.rating.rinet.ru) и сетевой периодике (см. журнал “Пролог” – www.ijp.ru, “Тенета” – www.teneta.ru, и др.). Главное отличие: интернетные издания практически никогда не создаются только для узкого круга “своих” читателей. Все, что публикуется в электронном виде, доступно для всех заинтересованных пользователей литературного Интернета (как, впрочем, и для случайных странников по бесконечным сетевым пространствам). Подобные доступность, оперативность, безусловно, привлекательны не только для читателей, но и для многих начинающих литераторов. Направление сетевых изданий зачастую почти неуловимо, по крайней мере оно никак специально не культивируется, отсутствует какая бы то ни было внутренняя цензура. В Интернете актуально главным образом “новое”, то, что может служить информационным поводом. По этой причине в сети рано или поздно оказывается почти все: и низкопробная, и качественная критика, и действительно талантливые авторы, и пустышки, и грамотные, тщательно отделанные тексты и заготовки, и обдуманно составленные электронные библиотеки, и хаотичные склады публикаций, произведения известных авторов и графоманские поделки. Каждый, кто регулярно посещает страницы литературного Интернета, уверен, что в нем действует естественный отбор: через какое-то время в памяти читателя остаются подлинные открытия, а на примитивные графоманские сайты он попросту перестает заходить. Этот процесс активного выбора, кстати, почти невозможен для читателя толстых журналов. Он ведь получает в свои руки только то, что кто-то за него уже выбрал, имеет дело не с динамичной вулканической жизнью современной словесности, а только с застывшими кусками литературной лавы.
Так что же выберет читатель? Толстые журналы представляют собой огромное поле для вдумчивого чтения и разбора для того, кто готов изучать литературу последовательно, шаг за шагом. Однако большинство непрофессиональных читателей ощущает настоятельную потребность в квалифицированных дайджестах, метких и запоминающихся обзорах новинок, анонсах, ориентирующих в необозримом море литпродукции. Не рассуждения о едином “литературном процессе”, но просто поиск “своей” литературы – вот что нужно подобному читателю от критика. Причем своей может оказаться и “журнальная” литература – это особенно важно подчеркнуть.
Принципиальные различия и разногласия между толстыми журналами в последние годы постепенно стираются – хотя бы потому, что все они сейчас оказались в равном положении, воспринимаются в едином культурном контексте, разделенном на зоны “влияния” “высокой литературы”, “глянцевой журналистики”, “сетевой критики” и т.д. Но “журнальный дух”, тепло усилий делающих журнал авторов и редакторов никуда не пропадают. Как раз косвенная и шаткая связь толстых журналов с книжным рынком (да и с Интернетом – см. “Журнальный зал”) позволяет им жить и развиваться, не поступаться принципами, блюсти традиции. Будет ли этот кодекс литературной чести востребован читателями и в дальнейшем – покажет время.
Алексей КРАЕВСКИЙ
Ведущий рубрики Дмитрий БАК