Опубликовано в журнале Октябрь, номер 12, 2002
ТОМСК
Василий Афонин. Дом на холме (повествование в главах). Томск, «Красное знамя», 2002. Тир. 700 экз.
Автобиографическое повествование, плотное, насыщенное и бесконечно-скоротечное, как жизнь человеческая. Личность автора: из крестьян, вырос среди ссыльных, работал пастухом, разнорабочим, портовым грузчиком. Вечерняя школа, университет, лекции в Литературном институте.
Эпиграф к книге говорит о многом: «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей» (А. С. Пушкин). Особого презрения я в книге, впрочем, не нашел. Мысли, наблюдения, иногда очень яркие и меткие – есть.
Из письма лично мне, прилагаемого к книге:
«Прошу Вас внимательно прочесть книгу «Дом на холме», сущность которой – жизнь творческих людей в сибирской (российской) провинции, о чем следует давно начать самый серьезный разговор на самом высоком – государственном – уровне, ибо жизнь творческих людей тяжела: полное равнодушие местных вождей, лживость их, малограмотность, невежество, вороватость, а все это я прочувствовал самим собой, рожденный в Сибири, прожив тридцать лет в Тюмени… Вот и все».
Полностью с вами согласен, Василий Афонин! Но только где он, этот, как вы выражаетесь, «государственный уровень», я, рожденный во Фролове Волгоград ской области и двадцать лет проживший в Москве, до сих пор не знаю. Вот и все.
СЫКТЫВКАР
Е. В. Нестерова. Из поэтической тетради. Сыктывкар, без изд., б.г. Тир. 200 экз.
«Первая творческая группа по осуществлению проекта «Российская народная идея» представляет поэтический сборник Елены Нестеровой».
Мне здесь очень нравится слово «первая». Следует ли думать, что есть (или воспоследует?) и вторая?
Я помню, как смеялось солнце
На дне замшелого колодца.
Как били желтые ключи,
Как разбегалися лучи
Тревожной рябью от ведра.
Как полнило ведро вода.
Как цепкой тенью крался страх.
Как рвался ввысь цеберь в руках.
И отзывался звон цепей
Далеким кликом журавлей.
Мне нравится это стихотворение. Но – может ли играть солнце на дне колодца? Сомневаюсь. Или колодец был так неглубок?
ЕКАТЕРИНБУРГ
Надежда Яньшина. Скажи хорошие слова. Стихи и переводы. Екатеринбург, издание газеты «Штерн», 2001. Тир. 200 экз.
«Автор выражает благодарность управлению культуры администрации
г. Новокуйбышевска в лице Тальян Людмилы Владимировны».
Моя душа, как строгий нотный стан,
Где пять линеек означают струны.
Одна струна – поющие уста…
Вторая – наслаждение для глаз…
Другие две – прикосновенье рук.
Дотронешься – пронизывает током…
А пятая и главная струна – Любовь…
Мне все-таки не совсем понятно, почему первые четыре струны есть
нечто иное, чем пятая.
Стихи об Иисусе в пустыне:
Твердая походка,
Дух несокрушим.
Это, конечно, не Иисус, а кто-то другой.
Но есть чудесные строки:
Ты слышишь, как в кончиках пальцев
Пульсирует кровь?
Ну как, ну как отделить истинные стихи от неистинных? Если б я это
знал, сам бы их писал!
УФА
Владимир
Денисов. Земная
пядь. Стихи и переводы. Уфа, «КИТАП»,
2001. Тир. 2500 экз.
«Скажу без обиняков: мне симпатичен этот человек с пронзительно-чер
ными глазами евразийца и фигурой былинного русского богатыря.
Симпатичны и стихи…» (предисловие Роберта Паля, председателя отделения
русских писателей Союза писателей Башкортостана).
Он бил ее не то чтоб слабо,
Не то чтоб сильно, но уж так,
Что по двери сползала баба,
Держась рукою за косяк.
И, тихо охая у входа,
Пока он, оседлав скамью,
«Я шел к тебе четыре го-ода…» –
Хрипел любимую свою…
И это видеть надо, что ли,
Как женщина, прибравши дом,
Неслышно, охая от боли,
Целует мужа перед сном…
Нет, это не надо видеть. Что ли…
КАЗАХСТАН русскоязычный
Мастер чеканного
слова. 100 лет со дня рождения Габита Мусрепова.
Петропавловск, центр «Асыл мура», 2002. Тир.500 экз.
Габит Мусрепов – классик казахской прозы. В сборник вошли
короткие произведения самого писателя, а также разного рода воспоминания и
«слова» о нем.
Сцена из советских времен:
«Нас было трое. Министр, ученый и я, писатель. У каждого за
спиной тяжелая связка убитых фазанов. Их яркие перья блестят, переливаются
на
солнце, словно перья павлинов. Фазаны – сплошь самцы. Самок мы не
стреляли…
Связки фазанов волочились за нами по воде. И мы только сейчас
поняли, что немного перестарались. Каждый из нас имел разрешение на трех
фазанов. На троих, следовательно, девять. А настреляли столько, что едва
несли. Всем было немного неловко, поэтому мы брели по воде молча.
Первым заговорил министр:
– Кажется, перегнули палку, а, джигиты? Задержат, неудобно будет.
– Ничего. Ночью поедем. Не заметят…»
Сорокин, ау!
Валерий Любушин. Восточные
мотивы. Лирика. Петропавловск,
издательство «Северный Казахстан», 2002. Без тир.
Стихотворные стилизации под Восток. Есть стихи по мотивам Корана.
Не доверяли мы словам пророка,
И Бога попросил Муса простить народ,
Хоть почитали мы Тельца златого
И не хотели видеть Божий небосвод.
Аллах, твое могущество известно,
Ты наш Творец, Судья, Учитель всеблагой…
Когда мы падали от жажды в бездну,
Муса родник воды нашел нам под скалой…
Муса – это, как сами понимаете, Моисей.
Ермек Аманшаев. Песнь
мотылька. Астана, издательский дом
«Сарыарка», 2001. Тир. 2000 экз.
Ермек Аманшаев – уже весьма известный в Казахстане критик,
прозаик, драматург. Это писатель нового поколения, из когорты молодых казахов,
которые весьма уверенно чувствуют себя при президенте Назарбаеве,
благоволящем к молодым кадрам. В том числе и литературы, что резко отличает
Казахстан от России. Сейчас Аманшаев занимает важный пост в президентском
аппарате.
Судя по его критике и эссеистике, Ермек Аманшаев является
поклонником экзистенциалистской философии. Кстати, из всех новейших
философских систем именно экзистенциализм наиболее органично сочетается с
казахской «почвой». Бесконечные степи, «печаль полей» (говоря
словами Сергеева-Ценского), кочевая жизнь, полная риска, и т. д. – как-то естественно
заставляют размышлять об абсурдности бытия.
Элементы экзистенциализма (скорее всего бессознательного) есть в
прозе всех казахских классиков, не исключая и ныне здравствующего
Абдижамила Нурпеисова. У Ермека Аманшаева экзистенциализм принимает осознанные,
почти «программные» формы.
Очень хороша его серия статей о Мухтаре Ауэзове, особенно о
раннем периоде его творчества, с привлечением М. Бахтина, Ф. Кафки, Ф.
Достоевского, Б. Паскаля, Г. Марселя и т.
д.
Геннадий
Зенченко. Чтоб к внукам шла связующая
нить…
Петропавловск, «Издательство Северо-Казахского университета», 2000. Тир. 100 экз.
Автор этой автобиографической книги – лучший на севере Казахстана
фермер. Взял разваливающийся совхоз и сделал его процветающим
хозяйством. Я лично видел. На конеферме кони английской и буденновской
пород ценой от десяти до пятидесяти тысяч долларов за одного. Но ферма,
объяснил Зенченко, – это так, для души, в убыток.
Книгу читать интересно, как все мемуарное, но незалитературенное.
Владимир
Шестериков. Благодарю за все, что
было. Лирика
разных лет. Петропавловск, «Масс-медиа», 2000. Тир. 2000 экз.
Стихи Владимира Шестерикова хорошо известны русским читателям
Казахстана. Его оценил еще покойный ныне редактор «Простора» (в
лучшую его пору) Иван Шухов.
Стихи трогательные.
Летом мне не хватает снега
И салазок звонкого бега,
А зимой – зеленеющей ивы,
Серебристого плача иволги.
А еще журавлиной стаи,
Улетающей вдаль, не хватает.
Дни пройдут. И снега растают.
Мне чего-то всегда не хватает.
В радость мне не хватает грусти.
Когда тихо – то песни русской,
Ночью мне не хватает дня,
В холод – ласкового огня,
Когда дождь, – голубого неба,
Когда сыт, – то ржаного хлеба!
Сергей Вершинин. Лихолетье.
Роман-трилогия. Книга первая. На
распутье. Петропавловск, без изд., 2002. Без тир.
Фактически это самиздат. «Все права на книгу принадлежат автору».
Ситуация следующая: Сергей Вершинин в небольшом городе Петропавловске
пишет себе и пишет трилогию о русской Смуте. Пишет и пишет, невзирая
на то, что шанса прорваться на широкий издательский простор практически
нет. Слишком уж много на эту тему написано. Впрочем… «Каждый труд
благослови, удача!»