Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2010
Юлия Чернявская — культуролог, доцент кафедры культурологии Белорусского государственного университета культуры и искусств.
Юлия Чернявская
“Заклятые друзья”: к проблеме репрезентации отношений белорусов и россиян в белорусской блогосфере
К проблеме
Сегодня, когда с “развода” советских республик прошло двадцать лет, интересно понять, насколько разошлись их пути. Насколько глубоки несогласия и обиды: рвы это или пропасти, раны или царапины? Особенно увлекательно проследить это на примере народов, которые в советское время не противостояли друг другу даже символически.
Перечисление республик СССР шло в незыблемом порядке: Россия, Украина, Белоруссия… Однако с Украиной (во всяком случае, с западной) дело обстояло не так уж лучезарно, в отличие от последнего члена триады — Белоруссии. Вряд ли случайно именно БССР называли самой советской из всех советских республик. Видимо, по этой причине значимая часть россиян до сих пор включают Белоруссию и белорусов в образ “мы”.
Каковы же образы России и русских в глазах современных белорусов?
Бессмысленно пытаться понять это по газетным “передовицам” с их лихорадочно меняющейся риторикой. Вероятно, наиболее продуктивный путь здесь — обратиться к некоему фоновому ощущению, которое и организует атмосферу предзнания друг о друге, предотношения друг к другу. Это предзнание формируется и фиксируется в эгонарративах, в “человеческих документах”.
“Человеческие документы” — это устные и письменные тексты личного характера (от мемуаров, дневников и писем до реплик, брошенных вскользь). И если прежде поиск человеческих документов был затруднителен (чаще они оставались собственностью автора, а с годами пополняли содержимое мусорных контейнеров), то ныне ситуация изменилась: их хранилищем — причем, процессуальным, живым, “дышащим” — стал Интернет.
Какую пользу может принести Интернет исследователю ментальности “безмолвного большинства”? Он демонстрирует спонтанность картины мира, представляет возникающее буквально на глазах отношение к миру, обществу, этносу, к себе. Важно и то, что Интернет-пользователи — значимый сегмент общества (в обеих странах их около 35%, и эта доля растет). Это немалая часть населения, по преимуществу молодого (от 18-ти до 29 лет), которое в течение следующих десятилетий будет определять и общественное самосознание, и политику межкультурных взаимодействий. Важно и то, что слой Интернет-пользователей — один из наиболее образованных и в России, и в Белоруссии: около 50% имеет высшее и незаконченное высшее образование.
Это исследование явилось побочным продуктом книги “Белорусы: от “тутэйшых” — к нации”[1], для работы над которой было проанализировано около двухсот блогов (сетевых дневников) белорусских и российских авторов. Непредвиденным результатом оказалось то, что около половины из них касались темы взаимоотношений белорусов и русских. По мере сбора материала постепенно прояснялось следующее: образом “они”, на противопоставлении и (реже) сопоставлении с которым базируется идентичность современного белоруса, являются именно россияне.
Преимущественную целевую группу составили белорусские пользователи Интернета (около 2/3 блогеров). Причина “неравновесности” такого подхода состоит в том, что российские блогеры, как правило, отзываются о белорусах вскользь (например, рассказывая о путешествиях в Белоруссию или в контексте политических событий): по характеру высказываний видно, что для россиян белорусы не представляют проблемы или отдельного предмета рефлексии. Не то — белорусы! Россия занимает гораздо более значимое место в их самосознании.
Образ России
Образ России в блогах устойчиво характеризуется как “имперский”, причем связывается это преимущественно не с Российской империей, а с главенством России в СССР. В этом смысле Россия понимается как страна, до сих пор страдающая “комплексом старшего брата”. Напрашивается вывод, что идея “симбиоза” России и Белорусии (например их союза) за последнее десятилетие подверглась коррозии не только в виртуальной, но и в самой “реальной” реальности — несмотря на газетные клише о нерушимой дружбе. Впрочем, и газетный тон не столь уж благостен: любой мелкий конфликт может вызвать бурную реакцию в прессе. Среднестатистическим белорусом “союзное государство” по преимуществу воспринимается как повод для острот. Однако опасения, что эта структура может начать действовать реально, “поднимают крылья” практически при каждом мероприятии союза (парламентские собрания, встречи руководителей и так далее). Показателен следующий пост:
“Если внезапно встанет такой вопрос: демократия в составе России или самостоятельность с Лукашенко — я поддержу Л. Демократия для меня не так важна, она — та же хорошая мина при плохой игре, как и социализм. Независимость моей страны в мире — вот большая ценность для меня. Я считаю, что лучше десяток лет сражаться с этим режимом за демократию, чем столетия — с Россией, за независимость Беларуси”[2].
Откуда возникает мысль о необходимости “сражаться за независимость” — особенно если учесть, что речь, как правило, идет о хозяйственных связях независимых стран? Возникает подозрение, что в прочность своей независимости современные белорусы не верят. Свойственная и государственной (правда, в официальных СМИ она звучит реже), и оппозиционной, и “интернетной” риторике нота — это именно нота “захвата” Белоруссии со стороны былого “старшего брата”.
С одной стороны, причиной такого недоверия может являться зафиксированная в современных учебниках и монографиях “историческая память”, включающая и разделы Речи Посполитой, и массовое перекрещивание католиков и униатов; и войны, прошедшие по белорусским территориям в периоды правления Ивана Грозного и Алексея Михайловича; и, конечно же, Советский Союз. Но, с другой стороны, были же и хорошие моменты общей жизни, братства, взаимопомощи и солидарности. Именно этот довод часто приводят блогеры-россияне, столкнувшиеся с недоброжелательностью белорусов. Дело в том, что они не знают современной версии белорусской истории…
В 1990-е годы, в период конструирования постсоветской идеологии в Республике Беларусь, исторические этапы, которые прежде считались общими для двух стран[3], были дискредитированы. Так, некоторые антропологи утверждали, что славянское родство двух этносов — миф, что “белорусский субстрат” практически никак не пересекается с русским. Ряд историков доказывали, что Полоцкое княжество не принадлежало Киевской Руси, а если и принадлежало, то неустанно боролось за свою независимость от “центра”. Языковеды обосновывали теории о том, что белорусский язык восходит к этрусскому или санскриту. Культурологи — что истинной верой белорусов была не столько “вера руськая”, то есть православие, сколько язычество. Впрочем, признавалось, что и на ниве православия белорусы обладают пальмой первенства (Франциск Скорина).
Со временем одни суждения амортизировались, другие прижились хотя бы потому, что по этим постсоветским учебникам обучалось поколение, которое ныне стало самым активным как в Интернете, так и за его пределами. Тем не менее, универсальным осталось следующее представление: “золотым веком” белорусской государственности был период, когда земли Белоруссии входили в Великое Княжество Литовское[4].
Второе представление основано на убеждении, что белорусы “оплодотворили” и российскую (Франциск Скорина, Симеон Полоцкий и многие другие[5]), и европейские культуры (главным образом, польскую, но не только: например французскую — Марк Шагал, Хаим Сутин, Гийом Аполлинер[6]). В “наивном” виде эти идеи отразились в одном из блогов:
“Сначала был создан старо-белорусский язык, а потом белорусы помогали создавать русский и книги сначала Скорина напечатал, а потом помогал русским, и конституция у нас была создана первая в Европе, а вторая в мире… и вторую мировую мы победили т.к. каждый 3-й белорус сложил свою голову… Нам есть чем гордиться”[7].
Словом, не только Интернет-кругам, но и в целом среде молодых образованных белорусов свойственно следующее мнение: Россия грубою силой заставила белорусов сойти с европейской дороги и затеряться в дебрях “совка”. Попытки президента Лукашенко реанимировать советскую версию истории, вернув на пьедестал Киевскую Русь и Советский Союз, потерпели неудачу: общественное мнение их не приняло. В итоге нынешние идеологи и ученые-гуманитарии вынуждены лавировать между “киевским” и “литвинским” вариантами истории. В свете этого проницательным представляется следующее замечание одного из блогеров:
“Ведь белорусы совсем не любят русских. И это не младенческая ненависть к старшему брату, который сегодня машинку подарил, а завтра подзатыльник отвесил. Гордые не любят, потому что — обязанными русским себя не чуют”[8].
Конечно, и “младенческую ненависть” не следует сбрасывать со счетов (впрочем, скорее, речь идет не о ненависти, а о неприязни), но обязанными себя русским белорусы и впрямь не чувствуют: не случайно в блогах распространены суждения “мы их защитили от тевтонов”, “мы их защитили от немцев в Отечественную”. Впрочем, единственным почти общепризнанным аспектом исторического единства Белоруссии и России является память о Великой Отечественной войне: “Нерусофобия белорусов — в очень значительной степени следствие исторической памяти про разгром нацистской Германии”[9]. Но и эта память постепенно отходит на задний план: война не является первостепенным предметом интереса со стороны блогеров: и в силу возраста большинства из них, и в силу эксплуатации темы “Белоруссия — партизанская республика” в советских, да и в современных, учебниках и телепередачах.
Термин “нерусофобия” выражает достаточно идеализированное представление автора. Чаще Россия понимается не просто как наследница тоталитарного “совка”, но и как тяжелый груз, придавивший историю, культуру и повседневность белорусов.
Москва и Питер как лики России и Европы
Чаще негативные стереотипы относятся к Москве и москвичам: из этого ясно, что Москва по-прежнему продолжает считаться центральным символом русской культуры, хоть и поутратившим былую привлекательность. Москве противопоставляется Петербург, опознаваемый как европейский город, а потому — исходя из современной “белорусско-европейской” установки — более близкий ценностям современного белоруса: “Питер — это не Россия! Питер — нечто другое […] В очередной раз убеждаюсь в сходстве нашего с питерцами менталитета”[10]. Поскольку автор предполагает, что его Интернет-собеседники обладают тем же фоновым знанием, он не уточняет, что значит это “другое”. Белорусский блогер, считающий себя европейцем, резко отделяет “нерусский” интеллигентный Петербург от “варварской” Москвы.
Интересно, что тема московского (и российского) хамства на фоне белорусской воспитанности поддерживается и российскими блогерами:
“Едем в электричке из Витебска домой. […] Проехали границу с Россией (это сразу заметно — первая же автомобильная дорога, которую мы пересекали, — раздолбанная). На очередной остановке в вагон вваливается кучка молодежи. Пьяные, с пивом в руках, во весь голос разговаривают матом. […] Ну, а мы так тихо, культурно, сидели. Короче, приехали мы в Смоленск, все выходят из вагона. Мимо нас проходит какой-то парень, который тоже всю дорогу в этом вагоне ехал. Поворочивается он к нам и говорит: “Удачи вам, братья-белорусы!” […] Тех, кто спокойно ехал, автоматически посчитал белорусами. А русские — бескультурные гопы”[11].
Другие критерии, в соответствии с которыми Москва, да и Россия в целом, противопоставляется городам Белоруссии, таковы: белорусское спокойствие — российская суетность и белорусский порядок — российский беспорядок. Здесь происходит раздвоение образа собственной культуры — формируемого для “внутреннего” и для “внешнего” потребления. Поясняю: белорусы вовсе не в восторге от отечественного “орднунга”, который, по определению одного из блогеров, строится как “зачистка территории” (так, в угоду ему, например, в административном порядке снимаются спутниковые антенны и кондиционеры, “уродующие лицо города”). Не слишком большую радость вызывает у горожан и малое число кафе и клубов, а также — ярких общественных мероприятий. Но, когда объектом сопоставления становится Россия, — тут же подключается идеализированный образ Минска и других белорусских городов, созданный для “внешнего” потребления. Потому, несмотря на критику лучезарнейшего белорусского телевидения, белорусский блогер нет-нет, да и возгордится уравновешенностью белорусской жизни:
“Вы не согласитесь с тем, что хамства, мусора, грязи, бомжей, нищих в нашей стране или в отдельно взятом городе Минске на квадратный метр гораздо меньше, нежели в Москве? На мой взгляд — это очевидно”[12].
Еще более высоко белорусское спокойствие оценивают россияне:
“Должен также отметить, ту энергетику, которую я ощутил в Беларуси. Эта энергетика, как мне показалось, совсем особого рода, — спокойная и позитивная, нацеленная на постоянный труд и работу, где каждый ощущает себя на своем месте и осознает свою миссию. […] Словом, надо смотреть на РБ и учиться”[13].
“Никакой грязи. Никакой вони. Тихо. Чинно. Чисто. Достойно. […] Белорусы работают. Они трудятся. Они стараются сделать лучше. Хотите позитива? Езжайте в Беларусь. Только умоляю — НЕ ГАДЬТЕ ТАМ”[14].
Россияне не одиноки в столь “отлакированном” представлении о Белоруссии: вот что пишет, например, украинский блогер:
“Между прочим, я очень люблю слушать радио Беларуси. В отличие от украинского, оно не визгливое-напуганное, а спокойное… Отчасти может сложиться впечатление, что я попал в советское детство. Но как и в детстве, на белорусском радио все спокойно и слушая его я ощущаю, что все будет хорошо…”[15]
Кратко отношение к Белоруссии “со стороны” можно определить так: “спокойствие и детерминированность жизни”[16]. Интересно, что автор реплики — россиянка, — как следует из содержания поста, воспринимает детерминированность жизни в целом позитивно. Как же относятся к ней сами белорусы? Двояко. Конечно, хотелось бы чего-то яркого, но, как правило, сразу же включается датчик сравнения с Россией:
“…белорусская жизнь выглядит все более приличной […] достаточно благоустроенная и упорядоченная жизнь, может быть, скучноватая — но, наверное, даже любители “зажигать не по-детски” предпочтут такую скуку “развлечениям” вроде взрывов в метро или падающих на голову крыш аквапарков[17]. Было приятно поводить по Минску приехавшие в гости две компании московских друзей, первой фразой которых — как сговорились — было: “Чисто-то как!””[18].
То же касается и критерия “порядок-беспорядок”: российская реальность представляется белорусу контрастной по отношению к собственному уютному “космосу”. В плане быта Россия (и прежде всего Москва) кажется белорусу излишне огромной, плохо приспособленной для жизни, опасной. В социально-политическом плане Россия видится родиной олигархов, коррупции и заказных убийств. Каковы причины этого?
Во-первых, действительные изменения российской реальности, произошедшие в 1990-е годы. Во-вторых, тот факт, что Россия видится белорусу не просто соседом, но соседом, претендующим на господство. Такому восприятию часто способствуют высказывания современных российских политиков и культурных деятелей, а также реальных и виртуальных знакомых. В-третьих, взгляд на российскую действительность как на “беспредельную” во многом инспирирован российской прессой:
“Влияние российских СМИ в 1990-е гг. способствовало постепенному росту недоверия. В эти годы в России процветала самокритика, изобличение отрицательных сторон российской жизни […], к тому же плюрализм социально-политической сферы был столь велик и неорганизован, что для обычного белоруса Россия стала быстро восприниматься как страна хаоса и несправедливости”[19].
Да и сами российские блогеры часто подтверждают это мнение:
“Стоило только пересечь границу с союзным государством, как контраст с Россией оказался невероятным. Вспаханные и ухоженные поля, великолепная дорога (в Беларуси одной бедой меньше, если судить по известному изречению), движущиеся (!!!) тракторы и даже трава ярче на этой земле”[20].
“Она [Беларусь] спокойная. Улицы чистенькие. Но дело не в улицах только, сама страна оставляет на душе ощущение неописуемой чистоты”[21].
“В двухмиллионном Минске за несколько дней своего пребывания я не видел бомжей”[22].
“[Белорусы] живут не с шиком, не богато, но зато стабильно средне, а стабильность это залог успеха. Они живут и знают, что будет завтра и послезавтра”[23].
Итак, с отношением белорусов к России (и к себе самим — на контрасте) более или менее ясно. Некоторые причины этого, коренящиеся в исторических обидах и конструировании постсоветского проекта, я уже очертила. Но какие основания этому “негативу” находят сами блогеры? В сети можно проследить три линии рассуждений, которые можно определить так: “русофобия”, “ментальные различия”, “экономика”.
Русофобия? Ментальность? Экономика?
Как всегда в процессе стереотипизации, негативная черта распространяется на весь народ: так, скажем, имперские амбиции приписываются россиянам по факту рождения в России. Такова природа стереотипа: он огульно распространяется на всех представителей стереотипизируемого этноса, к тому же ломка прежних установок — необходимый этап построения нового позитивного образа “мы”. И, если народ долгие годы считался “младшим”, он пытается максимально дистанцироваться от “старшего”, а тем самым и от своей прежней зависимой роли. В этом случае выгодная некогда позиция “старшинства” становится проигрышной: отныне “старший брат” — виновник всех бед. Впрочем, возникают и вопросы:
“Насколько справедливо списывать общую историю исключительно на РФ, “менталитет русских”, “институциональную память и инерцию” и даже на априорные структуры языка, генерирующие в одном случае — демократию, права человека, толерантность и гиперцентрализацию госуправления, монополизм, коррупцию, — в другом?”[24]
Речь, как утверждает автор, идет о первом этапе жизни суверенной нации, который подразумевает “демонтаж всего советского”: настанет социоинженерный этап нациостроительства, и станет ясно, что причины наших проблем кроются в нас самих. Показательно, что эту реплику другие посетители блога игнорируют. Вероятно, первый этап “демонтажа всего советского” далеко не закончен.
Другая логика рассуждений связывает сложности в отношении белорусов к русским с различиями в менталитете:
“…культура и традиция белорусов позволяет им находить свое место внутри большого политического и культурного организма, не растворяясь в нем. Русские как народ таким опытом практически не обладают. […] Русские обладают относительно непрерывной исторической и культурной традицией, хранителями которой выступают церковь, государство, русский язык, обширное пространство расселения русского народа и его численность. Утрата одного или некоторых из этих факторов не влекут за собою прерывания традиции в целом. […] У белорусов не один раз могло быть уничтожено все или почти все: язык, государственность, церковь, которой они были привержены в данный момент истории, этническая самоидентификация. Белорусская идентичность неизбежно вобрала в себя осознание возможности гибели и дала на него рациональный ответ — программу выживания и победы во имя выживания. […] Действительно, русским человеком быть в Беларуси нельзя. Обычные, самые невинные философские размышления в русском духе ставят человека в Беларуси перед угрозой полной неадекватности”[25].
И, наконец, наиболее проницательные блогеры — приверженцы третьей точки зрения: они пытаются искать причины недоброжелательных стереотипов в новейшей истории, политике и экономике:
“Кризис в российской экономике 1998 года больно ударил по хозяйственной жизни белорусов, показав негативные стороны зависимости от восточного соседа. Однако рост негативного восприятия русских все же был незначительным по сравнению с ситуацией после прихода к власти Путина. Вначале это стало чувствоваться в экономической жизни страны. Рост цен на жилье в Минске (за десять лет — в 6 раз), сделавший его по большей степени недосягаемым для белорусов, объясняется большинством минчан […] скупкой недвижимости россиянами. По-настоящему мощно стал чувствоваться рост негативных настроений в результате энергетической проблемы на пороге 2006-2007 гг.”[26].
При этом предполагается, что недоразумения между россиянами и белорусами временны. Правда, это убеждение разделяется в небольшом числе проанализированных блогов. Среди их авторов есть более или менее умеренные оптимисты, а также “осторожно сочувствующие:
“С Россией в Беларуси [ссориться] никто не хочет и никагда не захочет! Что бы кто не [говорил] мы братья. […] Просто беларусы по природе своей способны дружить не только с рускими, но и с остальными. Простой русский с паляком скорее всего [поссорятся] там НАТО, то-сё, а с белорусом русский скорее всего договоряцца. Так дело в том что мы, беларусы, и с поляками умеем договаривацца. Вам может трудно будит понять, но мы с ними на самом деле близкие, почти так же как и с вами”[27].
“То, что творится сейчас в России — “врагу не пожелаешь”. Тем более не посоветую своему народу сейчас вливаться без оглядки в “россиянию”. Лучше постоять в сторонке пока там поумнеют, а может чем и помочь”[28].
Увы, значительное число белорусских блогеров настроено менее благодушно.
Преодоление стереотипов
Как известно из социопсихологии, лучший способ преодоления стереотипов — доброжелательная встреча лицом к лицу:
“…что приятно удивило — хамства [в Москве. — Ю.Ч.] не встретил вообще. Москвичи, вы когда из Москвы выезжаете, у вас программа поведения меняется? Все без исключения люди попадались отзывчивые и приятные. Сложилось даже впечатление, что Москва покультурней Питера будет”
[29].Парадоксально, но именно Интернет, который часто (и во многом справедливо) обвиняют в разжигании межэтнической розни, сегодня исполняет обратную функцию, обеспечивая коммуникацию и поиск взаимопонимания. Самое ценное, когда это происходит не “сверху”, а “снизу”:
“…проблематично поссорить белорусов с россиянами или украинцами. […] Вообще, достаточно проехать в плацкартном вагоне поезда Киев — С.Петербург (через Гомель, Могилев, Оршу), чтобы понять, что поссорить НАРОДЫ не выйдет”[30].
Разумеется, негативные стереотипы можно пытаться преодолевать и “сверху” — например, путем явной и скрытой пропаганды. Однако в отношениях белорусов и россиян этот путь вряд ли продуктивен, тем более, что в процессе непростых отношений Москвы и Минска негативный стереотип нередко муссируется и “первыми лицами”, и четвертой властью. Представление о том, что белорусская официальная пресса имеет пророссийский характер, а неофициальная — проевропейский, во всяком случае в первой его части, не соответствует реальности. Скорее, официозным СМИ свойственны метания в зависимости от нужд момента. Немудрено, что блогеры фиксируют зависимость негативного коннотирования российской политики, культуры, да и образа России от деятельности белорусских СМИ:
“…один из самых простых [способов] “самоутверждения” это позиционирование от противного. В Беларуси подобным образом позиционируются от России. Официальная пропаганда утверждает что в России почти голод, за пределами МКАД нищета, везде войны и террористы”[31].
Словом, путь официальных деклараций о “любви и дружбе” россиян и белорусов не срабатывает — хотя бы в силу абсолютной непоследовательности. Остается единственное — “внутренний” уход от негативных стереотипов. И некоторые блогеры пытаются это делать:
““Мы” — местоимение, которое было и остается очень политическим. “Наши люди в магазин на такси не ездят”, “мы — белорусы”… Местоимение множественного числа, лишенное уникальности, личностной конкретики. С отождествлением себя с “мы” и неприятеля с “они” можно позволить [себе] многое из того, чего никогда не позволил бы себе в отношениях с “ты, он, она”… У нас (как, кстати, и повсюду среди людей) “я” если и возможно, так только редуцированное к “мы”… Но настоящее “я” взывает к ответственности за другого, к заботе о другом”[32].
Увы, комментарии к этому посту малочисленны, а отсутствие реакции показательно — ведь это тоже реакция.
Русский язык как жупел
Одна из мучительных точек непонимания — уже не белорусов и русских, а белорусов с белорусами же — русский язык. На протяжении нескольких столетий он служил универсальным средством общения в городах. В деревнях разговаривали на так называемой “гаворке”, которая в конце
XIX века легла в основу белорусского литературного языка. Наивно было бы предполагать, что ситуация могла выправиться в советские годы: в городах говорили по-русски, а в деревнях перешли на “трасянку” — пеструю смесь белорусизмов и русизмов. При этом школ с изучением белорусского языка в городах не было.На сегодняшний день ситуация с белорусским языком обстоит немногим лучше, чем в советские годы. Иначе — в виртуальной культуре! Хотя белорусскоязычных блогеров куда меньше, чем русскоязычных, их активность при обсуждении языковой проблемы несравненно больше, нежели у последних. Для части белорусскоязычных блогеров (примерно трети) русскоязычие тождественно российскому (имперскому, советскому) влиянию, а порой оно воспринимается как предательство родины:
“Что будет сильней: русскоязычие, которое так и будет всегда тянуться под российское культурное и информационное влияние, или достойный белорусский патриотизм, который наконец-то приведет к повсеместному использованию белорусами своего языка”[33].
“Белорусом можно стать только через язык… или остаться тупым русскоязычным совком”[34].
“Не верьте местным провокаторам-россиянам… Они хотят отобрать у нас нашу БЕЛОРУССКОСТЬ, наше НАСЛЕДИЕ, нашу КУЛЬТУРУ, НАШ ЯЗЫК. Они хотят сделать из нас российских холопов”
[35].В связи с таким неравновесным отношением к государственным языкам в сети нередко встречаются обвинения, адресованные русскоязычным пользователям, якобы считающим белорусский “языком националистических колхозников”. Однако обнаружить подобные высказывания в постах русскоязычных блогеров мне не удалось. Напротив, они изо всех сил стараются сгладить противоречия в языковой сфере:
“Мы любим наш белорусский!! Я готова умереть за то, как нежно и трепетно он звучит, но по сути мы даже не знаем, на какой “редакции” языка нам говорить — времен влияния Польши или России? […] Да и наш русский далеко не чистый русский. Он уже давно приобрел оттенки “нашести” с кучей словечек типа “абы что””[36].
Примечательно, что “российский русский” противопоставляется “белорусскому русскому”: момент “развода” с Россией остается актуальным и в этом контексте. Также обращает на себя внимание нарочитая усиленность тропов (вроде “я готова умереть”): этим автор как будто извиняется за свое русскоязычие.
В качестве попыток аргументации “права на русскоязычие” встречаются и апелляции к билингвальной направленности мировой культуры, и в целом — бикультуральности:
“Интересно, почему англоязычная поэзия не мешает Набокову считаться великим русским писателем? А французский язык Кундере совсем ни капельки не помеха, чтобы быть великим чешским писателем?”[37]
Некоторые авторы акцентируют значимость гражданства. В последнее время то же мнение порой просачивается и в ряды белорусскоязычных блогеров.
“Язык — важная составляющая, но не обязательная. Моя бабушка от рождения говорила по-белорусски, но не воспринимала себя белоруской. Она русская. У нас хватает людей русскоязычных в жизни, которые еще большие националисты, чем те, кто говорит по-белорусски. А есть такие белорусскоязычные люди, на которых посмотришь и думаешь — лучше бы вовсе не говорил, никаким языком”[38].
Впрочем, таких высказываний немного: чаще русский язык ассоциируется с пророссийскими настроениями и с ныне действующей властью, а белорусский — со свободолюбием, патриотизмом и европейскими интенциями
: “Беларусь не станет европейской, пока не станет национальной”[39].Европа или “совок”?
Сейчас кажется поразительной скорость, с которой в конце 1980-х — 1990-х годах на опустевшем троне воцарилась новая “монаршая особа” — Европа.
Что же такое “белорусская Европа”? Это идеальная цивилизация, единственный признак которой — противопоставленность России. Европейский путь понимается как будущее, а пророссийский — как прошлое.В 1990-е годы были выработаны топосы современной “европейской идентификации”. Первый: Республика Беларусь — мост между Востоком и Западом. Это отразилось в блогосфере
: “белорусы — это отставшие европейцы, а русские — преуспевшие азиаты”[40]. Детали — например, то, что редкая страна ныне не считает себя таким мостом, — не воспринимаются как значимые. Второй: Белоруссия — не мост, а центр Европы. В этом случае географическое положение отождествляется с культурным. Ни власть, ни оппозиция не видят противоречия в этих утверждениях, а использует их ситуативно: при необходимости Белоруссия остается “мостом”, при иной необходимости делается “центром”.В связи с этим возникает вопрос: насколько обоснованы сетования ряда исследователей и литераторов (попавшие из книг и прессы в блогосферу) на комплекс белорусской неполноценности перед былым “старшим братом” (“Беларусь прекрасная страна, только, к сожалению, с победившим все комплексом неполноценности”)?[41] Во всяком случае, в Интернете белорусские пользователи не чувствуют своей приниженности перед россиянами, скорее наоборот. Более того, нередко сами россияне оценивают Белоруссию как европейскую страну:
“Вообще же Минск — очень яркий и красивый город, где удачно сочетаются современные высокие строения и старый Минск с его двухэтажными домами и узкими европейскими улочками”[42].
“Один знакомый автору человек даже утверждал, что “Беларусь — это католическая страна, как Польша или Чехия””[43].
“Жилые районы по окраине города больше всего напоминают… Швецию! Красивые, в меру яркие (цветастые) бетонные дома с большой цифрой на стене для указания адреса.
[…] И по крайней мере там где я жил в течении недели, квартира была типично шведская”[44].То, что подобные “цветастые” районы строятся и в России, не может поколебать главного — мнения, что Белоруссия — европейская, а не российская вотчина.
Впрочем, встречается и противоположная точка зрения: часть блогеров связывает спокойствие и порядок в белорусских городах не с европейским, а с идеализированно-советизированным компонентом культуры. Примечательно, однако, что жители ближнего зарубежья воспринимают советский компонент белорусской повседневности более доброжелательно, чем сами белорусы. Даже слово “совковая” в одной из следующих записей употребляется без пренебрежения:
“…та социально-экономическая ситуация в сегодняшней РБ, которую я увидел, является тем, что можно было бы назвать “почти идеалом” для бывших республик СССР”[45].
“Минск произвел положительное впечатление. […] Гостиница совковая, номер приличный, чистый, виды из окон красивые, стоит относительно недорого. […] Сам город достаточно красивый, в центре очень много советской застройки, с ее имперским размахом и прямолинейностью”[46].
“Минск, как по мне — олицетворение именно того светлого будущего, к которому 1/6 суши шла 70 с гаком лет […] воопщем все гуд”[47].
Не случайно Петр Вайль в “Карте родины” писал о Минске как о самом стилистически чистом городе СССР[48].
Но — в любом случае — белорусские города в немалом числе блогов сторонних наблюдателей оцениваются со знаком “плюс”: и как “типично” европейские, и как “благостно-советские”. Иное дело — белорусские блогеры. Как правило, их не радует советский колорит (“Выглянешь в окно — сплошь советские панельные дома, окрашенные в серое”)[49]. Напротив, поводом для радости является то, что “налет совковости, довольно сильный в Беларуси еще в конце 90-х, помаленьку стирается”[50]. В отличие от российских блогеров, уставших от причуд “дикого капитализма”, жители Белоруссии видят и другую сторону “идеализированно-советской” медали. Впрочем, это не мешает многим из них приходить в ужас от постсоветской — “азиатской”, “варварской” — России:
“[Белорусы] не понимают, что там на востоке уже давно совсем другая страна, в чем-то куда более капиталистическая, жестокая и несоветская, чем Беларусь”[51].
Здесь вновь наблюдается раздвоение в отношении к России: с одной стороны, она воспринимается как центр тоталитарного СССР, с другой, — как страна, предавшая советские идеалы. И эти противоположные точки зрения вполне могут принадлежать одному и тому же человеку.
Нетолерантный белорус
В 1990-е годы только ленивый не говорил о белорусской толерантности. В это понятие вкладывался не только его прямой понятийный смысл, но и доброта, вежливость и другие достоинства. Популярность этого самоопределения была связана с установкой на лавирование “между Востоком и Западом” (или “многовекторной политикой”, как определил ее президент Республики Беларусь), но не только. То, что белорусы всегда жили в полиэтнической среде, знает здесь каждый школьник. По-настоящему “национальный вопрос” был поставлен лишь в период перестройки. И выражен он специфически.
Как показал анализ блогосферы, на сегодняшний день еврейский, как, впрочем, и кавказский, африканский, китайский, арабский, “вопросы” не слишком актуальны. О них мало говорят, а если и говорят, то чаще хрестоматийно — “толерантно”[52]:
“Один дядька с моей работы недавно в порядке непринужденной беседы по пути с работы домой завел разговор о том, как он не любит “нигеров”. […] Мы с дизайнершей Катей, конечно обозвали его расистом и яростно вступились за всех афро-белорусов, афро-американцев и афро-африканцев”[53].
Но в понятие “толерантность” ныне все чаще вносится иной оттенок. Некоторые блогеры и вовсе отвергают его — толерантность представляется им синонимом бесхребетности (“…не активное взаимодействие с другими, а пассивное терпение мнений остальных”[54]):
“Национальные черты белорусов? Ооо… дисциплинированность, послушание (временами переходящее в покорность), неприхотливость и всетерпение… А чтобы всякие там демократы не сильно придирались — все это тщательно маскируется под словом “толерантность”. Причем складывается такое впечатление, что белорусы сами себе придумали это слово для отмазки и тихо им гордятся”[55].
Все чаще толерантность связывается с конформностью, с неуважением к себе и стране. Неудивительно, что в концепт “толерантность” все чаще пытаются привнести более “боевитое” содержание:
“Я очень люблю поляков, русских, украинцев. Но когда отдельные индивиды начинает выкалываться, ей богу, хочется немного поучить их уважению к ИНЫМ, чем он сам людям и культурам”[56] (курсив мой).
Судя по контексту упоминаний, из “соседей” белорусские блогеры наиболее доброжелательны к полякам и литовцам, которые воспринимаются как посредники между Белоруссией и Западом, а также как пример интеграции в европейское пространство. Но, повторюсь, в целом тема отношений с этносами — и живущими в Белоруссии, и “соседскими”, и, тем более, “дальними” — в байнете (белорусском Интернете) обсуждается мало, на порядок меньше, чем в российском или в украинском сегментах блогосферы. Тому есть целый комплекс причин: это и многовековая прививка полиэтнизма, и меньшее, чем в России, количество мигрантов-гастарбайтеров. Но все же представляется, что основной причиной этого является “зацикленность” на отношениях с Россией, затмевающая иные этнические и культурные стереотипы.
Надолго ли это? Вероятно, предрассудки по отношению к России будут существовать до тех пор, пока не исчезнут взаимные обиды и не сотрется прежняя риторическая конструкция “младшего” и “старшего” братьев. Как определил это один из блогеров: “Когда-нибудь сгаснет лицемерный пафос про “братство” и “разделенный народ”, и на его место придут сухие добрососедские уважительные отношения”[57].
___________________________________________________________________
1) Чернявская Ю.В. Белорусы: от “тутэйшых” — к нации. Минск: ФУАинформ, 2010.
2) http://darkwren.livejournal.com/451393.html. Орфография и пунктуация всех источников сохранена, часть переведена с белорусского на русский язык. (На момент подготовки статьи к публикации текст по указанной ссылке был удален по неизвестным автору и редакции причинам. — Примеч. ред.)
3) В современной российской историографии они остались непоколебимы.
4) Великое Княжество Литовское понимается как белорусское государство, где литовцы выполняли подсобную, по преимуществу военную роль. В связи с этим распространено мнение, что литовцы тогда назывались “жмудью” (“жемайтами”) и “аукшайтами”, а “литвинами” — предки нынешних белорусов.
5) Так, например, белорусские корни находят у Федора Достоевского.
6) Родовое гнездо предков Аполлинера, Костровицких, находится неподалеку от белорусского города Новогрудка (историческая территория Речи Посполитой, позже России, ныне Беларуси), где сам поэт, впрочем, никогда не бывал.
7) http://111290.livejournal.com/80186.htm
l.8) http://palaszuk.livejournal.com/64905.html (на момент подготовки статьи к публикации текст по указанной ссылке был удален по неизвестным автору и редакции причинам. — Примеч. ред.).
9) http://guralyuk.livejournal.com/641207.html.
10)
http://poplavok—a.livejournal.com/12072.html.11) http://anticooler.livejournal.com/13695.html.
12) http
://volodymir—k.livejournal.com/427950.html.13)
http://new-ur-all.livejournal.com/206024.html.14) http://community.livejournal.com/traveltobelarus/9453.html.
15) http://bert-s.livejournal.com/52650.html.
16) http://anna403.livejournal.com/5340.html.
17) Запись была сделана незадолго до взрыва на праздновании Дня независимости в Минске в 2008 году.
18) http://franz-josef.livejournal.com/163993.html.
19) http://diim-avgust.livejournal.com/4344.html.
20)
http://kruchenij—shelk.livejournal.com/14029.html.21)
http://www.diary.ru/~navigatio/p45543375.htm.22)
http://community.livejournal.com/traveltobelarus/2397.html.23)
http://www.tusovka.lt/viewtopic.php?p=565109#565109.24)
http://plaschinsky.livejournal.com/26222.html?thread=136814#t136814.25)
http://community.livejournal.com/empire_su/42568.html. Добавлю: трудно, даже несколько “неприлично”, с одобрением отзываться о России и “тамошних” русских.26)
http://diim—avgust.livejournal.com/4344.html.27)
http://valcool.livejournal.com/72301.html. В этом высказывании скорректированы элементы табуированной лексики, но в целом “олбанское” написание оставлено без изменений.28)
http://ingvar—z.livejournal.com/33013.html.29)
http://redlockrex2.livejournal.com/27184.html.30)
http://bert—s.livejournal.com/52650.html?thread=228522#t228522.31)
http://darkwren.livejournal.com/451393.html?thread=7214657#t7214657.32) http://palaszuk.livejournal.com/64905.html.
33) http://love-chinese.livejournal.com/6705.html.
34) http://agafon-bel.livejournal.com/219725.html.
35) http
://community.livejournal.com/by_vybary2006/262617.html.36) http://plaschinsky.livejournal.com/26222.html?thread=153710#t153710.
37)
http://forums.tut.by/showflat.php?Board=socleader&Number=6048687&Forum=All_Forums&Words=%ED%E0%F6%E8%EE%ED%E0%EB%FC%ED%E0%FF%20%E8%E4%E5%FF&Match=And&Searchpage=0&Limit=25&Old=&Main=1965937&Search=true#Post6048687 (на момент подготовки статьи к публикации текст по указанной ссылке был удален по неизвестным автору и редакции причинам. — Примеч. ред.).38)
http://forumbelarus.livejournal.com/5141.html.39) http://darkwren.livejournal.com/451393.html (на момент подготовки статьи к публикации текст по указанной ссылке был удален по неизвестным автору и редакции причинам. — Примеч. ред.).
40) http://darkwren.livejournal.com/451393.html?thread=7200833#t7200833.
41) http://ammosov.livejournal.com/330416.html.
42)
http://community.livejournal.com/traveltobelarus/2397.html. Следует указать на явную идеализированность такого представления: Минск был практически полностью разрушен в годы Второй мировой войны, и потому европейских улочек здесь практически не осталось.43)
http://czalex.livejournal.com/654434.html. Добавлю: в современной Республике Беларусь лишь около 14% католиков (при 80% православных).44) http://stas-rz.livejournal.com/2582.html. И снова добавлю: коренные минчане насмешливо окрестили эти размалеванные здания “Цветочным городом”. (Запись по ссылке является “подзамковой”, то есть доступной для чтения только “взаимным друзьям” (по терминологии ЖЖ) автора. — Примеч. ред.)
45) http://fiumicina.livejournal.com/29393.
html.46)
http://denissko.livejournal.com/8595.html.47) http://fuck-medwed.livejournal.com/6690.html.
48) См.: Вайль П. Карта родины. М.: Колибри, 2007.
49)
http://plaschinsky.livejournal.com/26222.html.50) http://franz-josef.livejournal.com/163993.html.
51) http://kurt-bielarus.livejournal.com/554349.html?thread=4191341.
52) Впрочем, это относится по преимуществу именно к субкультуре блогеров: в “форумной”, то есть менее рафинированной среде оскорбления по этническому принципу достаточно распространены.
53) http://lora-nov.livejournal.com/56599.html.
54) http://plaschinsky.livejournal.com/65689.html.
55)
http://fluky.blog.ru/77628515.html.56)
http://a—paradeigma.livejournal.com/159992.html. Запись по ссылке является “подзамковой”. — Примеч. ред.57) http://czalex.livejournal.com/654434.html.