(на примере чешских земель)
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2008
1Милан Главачка (р. 1955) — чешский историк, профессор Карлова университета в Праге, специалист по истории Чехии и монархии Габсбургов. Автор семи монографий и более ста научных статей.
Милан Главачка
«Весна народов» в Центральной Европе. Историческое наследие революции 1848—1849 годов в Австрийской империи (на примере чешских земель)
«Революция 1848—1849 годов была подавлена военной силой, монархия Габсбургов не стала конституционной, а чешские земли остались провинцией большой централизованной империи», — можно прочесть в современных учебниках истории. Хотя дело тогда действительно не дошло до реализации многих политических установок, выдвинутых либеральными политиками, революция эта оставила свое историческое наследие. Была ликвидирована барщина и другие сохранявшиеся повинности крестьян перед помещиками. Крестьянин стал подлинным хозяином земли, на которой работал. Радикально изменилась структура общества: исчезли сословия, дворянство утратило свои политические привилегии, была создана более современная система государственного управления, основанная на всеобщем равенстве перед законом.
Предоставление равных гражданских прав евреям сделало возможной их социальную интеграцию, усилив в то же время их культурную и национальную ассимиляцию. В хозяйственной сфере были ликвидированы цеховые организации ремесленников, внутренние таможни, восторжествовал экономический либерализм, что привело к изменению отношений между работником и работодателем. Была решена одна социальная проблема, но тут же появилась другая: проблема рабочего класса. Революция открыла путь капиталистической трансформации общества, которое, избавившись от сословности, начало проявлять тенденцию к самоуправлению, характерному для современного гражданского общества.
Новая политическая культура: либерализация, конституционализм, возникновение общественного мнения
В революционном 1848 году впервые в истории монархии Габсбургов произошло радикальное изменение взглядов на характер государственной власти. Абсолютизм был заменен, хоть и временно, конституционным правлением. Тем самым государство Габсбургов встало в один ряд с большинством западноевропейских стран, где уже ранее был реализован принцип разделения властей.
В 1848 году широкий доступ на политическую сцену впервые получили представители буржуазных слоев. Политизация общества привела к всплеску политической публицистики и появлению феномена общественного мнения. Взгляды и дискуссии интеллектуалов, до этого не имевшие большого общественного резонанса, получив широкое распространение, породили такое явление, как петиции, в которых выдвигались требования политического и национального характера. Широкие слои общества оказались вовлечены в государственно-политические и национальные споры и конфликты.
В Вене, а затем в моравском Кромержиже (по-немецки «Кремзир») собрался избранный парламент — рейхсрат. Этот парламент впервые в истории монархии Габсбургов был сформирован не отдельными сословиями, а путем свободных выборов. Хотя выборность — один из основных либеральных принципов — не удалось сохранить надолго, опыт существования выборного парламента стал переломным моментом в политической истории Центральной Европы. Тем самым были заложены основы парламентаризма. Первое избранное законодательное собрание проложило путь к реализации в будущем принципов конституционной монархии, а затем и республиканской демократии.
В 1848 году впервые были опробованы на практике либеральные избирательные процедуры: создание избирательных округов, составление списков кандидатов и избирателей. Впервые была осознана необходимость политического просвещения широких слоев (мужского) населения, впервые была проведена конкурентная избирательная кампания, на собраниях общественности, а также в форме листовок или газетных статей были представлены программы кандидатов. Впервые избранные депутаты вели полемику о порядке работы парламента, включая вопрос о языке, на котором будет вестись обсуждение, способах голосования и ведения протокола заседаний. Впервые проходили парламентские дебаты, исход которых решали не только интеллект и ораторские способности участников, но и их умение приспособиться к образу мыслей, а также национальным чаяниям и политическим пристрастиям избирателей.
В 1848 году, как уже отмечалось, появляется феномен общественного мнения, вступающего в серьезный конфликт с «божественным» авторитетом императора. Впервые в нашей истории депутаты смогли попробовать в действии не только новые формы законотворчества, но и своим поведением, как на публике, так и в ходе закулисных переговоров, формировали основы новой политической культуры. Значение первого либерального парламента империи и несословных законодательных собраний отдельных провинций заключалось, таким образом, в создании модели новой, гражданско-либеральной, культуры.
Решение аграрных проблем: освобождение крестьян, создание основ гражданского общества в деревне
Деревенское, аграрное, общество в западной части монархии Габсбургов, в том числе в чешских землях, в описываемый период еще не помышляло о каком-либо ограничении власти государя. Эти мысли были уделом городских интеллектуалов. Деревенских жителей куда больше интересовали вопросы отмены барщины и других крестьянских повинностей. При этом им было все равно, кто выступит в роли благодетеля: абсолютный монарх или новоиспеченный парламент. Наконец решение приняли оба, и оба согласились с тем, что сделано это должно быть быстро, но с предоставлением компенсации землевладельцам. Австро-немецкое крестьянство считало своим освободителем депутата Ганса Кудлиха, который первым вынес проблему отмены повинностей на обсуждение рейхсрата. Соответствующее решение было принято парламентом 31 августа 1848 года, император одобрил его 7 сентября. Оставалась лишь «мелочь»: создать технологию мирного перехода к новой системе, в рамках которой все решали уже лишь рыночные механизмы и способности каждого человека.
Подлинное освобождение крестьян коснулось только в чешских землях примерно миллиона человек и происходило до 1851 года за умеренную компенсацию. Это означало, что каждый крестьянин платил только треть суммы своих повинностей в денежном выражении — но не сразу, а по частям, в течение 20 лет. Колоссальная трансформация сельского общества удалась в том числе благодаря усилиям министра внутренних дел Александра Баха, чье ведомство занималось этим вопросом. Эта реформа и доныне может служить примером осторожного и продуманного вмешательства в систему правовых и социальных отношений. Крестьянство не было в одночасье оторвано от своих традиций и образа мышления, но получило огромный стимул для свободной работы на своей земле, которая была полностью включена в систему капиталистических рыночных отношений только по окончании периода выкупа, то есть в 1867—1868 годах.
Возникновение современной государственно-административной системы
Вместе с ликвидацией крестьянских повинностей исчезла и существовавшая ранее система административного управления на селе, получившая название патримониальной. Административные функции на низшем уровне в политической, налоговой, полицейской и судебной сферах перешли к государственным чиновникам, получавшим жалованье из казны. Хотя эта дорогостоящая государственно-бюрократическая система формировалась еще на протяжении целого десятилетия, было ясно, что система административного управления стала профессиональной. Возникло большое количество относительно неплохо оплачиваемых чиновных должностей. Окружные управы (в чешских землях — hejtmanství) и окружные суды стали карьерными «трамплинами» для многих австрийских и чешских чиновников. С другой стороны, они играли роль барьера на пути развивающегося национализма, поскольку государственный чиновник должен был быть предан императору и многонациональному отечеству, а не той или иной этнической среде.
Так возникало государство современного типа, поскольку и по сей день основная функция бюрократии — профессиональное выполнение административных функций при решении как повседневных практических, так и долгосрочных проблем в жизни отдельных граждан и всего государственного организма. Именно с этого времени основными признаками государственного аппарата являются разделение функций в соответствии со сферами компетенции, иерархия, централизованная система принятия решений, профессиональная квалификация, безличная преданность службе, регулярная оплата труда чиновников и предоставление им пенсионного обеспечения. С течением времени эти параметры в той или иной мере перенеслись и на другие общественные структуры и существуют поныне.
Система самоуправления как противовес госаппарату
Революция и либеральное государственное мышление породили еще один эффект в административной области. Начало возникновению более свободной и продуктивной системы местного самоуправления было положено так называемым Временным положением, то есть первым в Центральной Европе современным законом о самоуправлении. Оно имело «всего лишь» 24 страницы и 199 параграфов. Положение было опубликовано 17 марта 1849 года, его автором, как ни странно, был аристократ — министр внутренних дел в правительстве князя Шварценберга, бывший императорский наместник в Галиции, граф Франц Штадион. В его понимании, речь шла о модернизированной в соответствии с либеральными принципами системе самоуправления, которая становилась механизмом децентрализации в рамках всей административной системы страны.
Государственная администрация на местном уровне частично заменялась другим институтом: так называемыми общественными корпорациями, которые стали носителями административной власти, но в то же время находились под контролем высшего государственного чиновника в данном регионе — наместника. Опасения государственных служащих относительно политической и административной незрелости подданных были тогда весьма распространены, особенно на селе. Согласно разработанному Штадионом положению, каждый участок территории страны относился к тому или иному кадастральному населенному пункту (katastrální obec), икаждый гражданин должен был быть приписан к какому-либо из них. Эти единицы определялись и разграничивались в соответствии с земельным кадастром по состоянию накануне мартовской революции 1848 года. Дворянство протестовало против превращения кадастральных единиц в основные ячейки административной системы, поскольку, по его мнению, изначально речь шла всего лишь о техническом понятии, используемом при землемерных работах и учете недвижимого имущества. Причины протестов понятны: новая система, помимо прочего, более не давала возможности крупным землевладениям существовать в качестве самостоятельных административных единиц, поскольку отдельные части таких землевладений оказывались разделены между разными населенными пунктами.
Этот разрыв многовековых связей в рамках крупных поместий рассматривался помещиками как покушение на их права и атака на сословный принцип общественного устройства. Кадастральная реформа действительно означала конец административного господства прежних инстанций власти, а тем самым — и конец сословности как реального символа общественной самоидентификации. Помещики отныне могли участвовать в политической борьбе на местном уровне только как индивиды, но не как политическое или социальное сословие. Такая перемена несла с собой необходимость подчиниться духу времени и постепенно признать либеральные принципы общественно-политического устройства. Участие в политической борьбе на этих принципах казалось многим помещикам унизительным, так как они вынуждены были соперничать с теми, кто еще недавно от них полностью зависел, но иного выхода не было.
Так в сельской местности, в том числе в Богемии и Моравии, формировалась новая политическая среда. В 1850—1860-е годы земельная аристократия пыталась несколько раз изменить этот новый порядок, но ее интересы не нашли поддержки у общественного большинства, и ей пришлось смириться с либеральными принципами принятия политических решений. Таким образом, примерно в 1860-е годы в габсбургской монархии окончательно ушла в прошлое эпоха сословных привилегий, уступив место эпохе открытого политического соревнования на уровне как общегосударственном, так и местном.
Распространение национализма
В течение всей первой половины XIX века взаимоотношения между чехами и немцами[1] постепенно приобретали характер серьезного социального конфликта, хотя чешская этническая идентичность долгое время не основывалась на осознании глубоких отличий и неприязни к местным немцам. В первые недели революции 1848 года немецкое население Праги выступало совместно с чешским, требуя реализации основных либеральных требований: введения конституции, гражданских свобод и обеспечения равноправия народов. Взаимоотношения чехов и немцев начали ухудшаться только в апреле—мае 1848 года, когда чехи устами Франтишека Палацкого[2] отказались от участия в процессе объединения Германии и работе его символа — франкфуртского парламента[3]. Новая чешская политическая элита во главе с Палацким, Франтишеком Августином Браунером и Франтишеком Ладиславом Ригером выступала за создание сильного федеративного австрийского государства, но не за растворение чешских земель и всей Австрии в новой объединенной Германии. Немцы же, проживавшие в Богемии, Моравии и Силезии, напротив, приветствовали принесенную революцией возможность быстрого политического объединения Германии, включая и чешские земли, и послали своих представителей во франкфуртский парламент.
Взаимодействие чехов и немцев еще более осложнилось после того, как в Праге в начале июня был созван славянский съезд, участие в котором приняли в основном представители славянских народов габсбургской монархии. Этот съезд немецкие жители чешских земель, и не только они, восприняли как противовес франкфуртскому парламенту. Делегаты славянского съезда, однако, отличались различной идеологической ориентацией, и за непродолжительное время их работы им удалось только составить Манифест к европейским народам. Тем не менее, съезд подтвердил преобладающие австрославистские настроения славян габсбургской монархии. Политическую доктрину австрославизма подробно сформулировал Франтишек Палацкий, соединив идею сотрудничества славян с требованием федерализации монархии. Публично он выразил эти идеи, в частности, в так называемом «Послании во Франкфурт» 11 апреля 1848 года, в котором отверг приглашение участвовать в работе этого форума и позднее, в ходе своей работы в конституционном комитете австрийского рейхсрата.
Таким образом, в ходе революции к чешско-немецкому интеллектуальному спору добавилась и политическая травма: опасения относительно будущего, которое каждый из двух народов представлял по-своему. Чехи хотели остаться в Австрии, реформированной в соответствии с их национальными требованиями, в то время как чешские немцы мечтали о великогерманском объединении — с включением чешских и альпийских[4] земель. Эти политические представления противоречили друг другу. События 1848 года впервые превратили неясные романтические чувства национальной солидарности в четкое национальное самосознание, обладавшее ясной политической программой. Во время революции в Австрии, и в первую очередь в чешских землях, возникли настоящие политические нации и подлинный, то есть вербализованный и обладающий политическими инструментами, национализм. Против этого национализма, как предсказывал Палацкий, было невозможно «возводить плотины», поскольку «всякие изобретения и средства человеческие против него имели бы не большее действие, нежели если бы кто вздумал дуть против ветра, чье направление изменить невозможно».
Итак, в 1848—1849 годах при весьма драматичных обстоятельствах произошел политический «развод» чехов и немцев, который позднее, в 1860-е годы, после установления конституционного режима и углубления политической либерализации, превратился в непрерывный межнациональный и государственно-правовой конфликт. Инициативой в нем владели чехи, так как они стремились изменить существующее положение дел, казавшееся им невыгодным. В результате революции пришел конец и концепции богемизма, то есть наднационального регионального патриотизма. Ненациональные пути исторического развития оказались отныне закрыты. Богемизм как возможная альтернативная идентичность для всех жителей чешских земель постепенно исчез, а его главные носители — местное дворянство и часть чешско-немецкой интеллигенции — политически оказались в глухой обороне. Начиная с 1860-х годов концепции национальной идентичности одержали верх как у чехов, так и у немцев.
Религиозное равенство
Революция также принесла установление равенства между верующими разных конфессий. Основы религиозной толерантности, заложенные еще Иосифом II[5], были превзойдены уже в первые дни революции в результате введения принципа равенства всех граждан перед законом. Среди требований пражских петиций 1848 года было и религиозное равенство: устранение привилегированного статуса католицизма и полное включение еврейского населения в рамки гражданского общества. В результате, евреи получили право регистрировать рождение всех потомков в метриках, как и христиане, им был открыт доступ к карьере в любой сфере деятельности — без крещения как обязательного условия. Официально принцип равенства всех религиозных конфессий в империи был, однако, закреплен только в декабрьской конституции 1867 года. На практике же многие из этих конфессий ожидал довольно долгий путь к подлинному равноправию. Впрочем, это уже не было делом законодателей и государственных чиновников.
Либеральная экономическая система
Изменения в хозяйственной, предпринимательской области в габсбургской монархии в результате революции были кардинальными. Политическая реакция, лидеры которой быстро укрепили внутри- и внешнеполитическое положение страны, уделяла большое внимание экономическим вопросам. Отмена или ослабление различных административных пережитков домартовской[6] эпохи открывала путь ускоренному развитию капитализма, индустриализации. Это происходило без каких-либо политических уступок побежденной революции со стороны властей, но с осознанием того, что активное проведение экономических реформ в определенной мере уменьшит претензии либерально настроенной буржуазии на политическую власть. Лихорадочная реформистская активность режима неоабсолютизма[7] преследовала, конечно, и политические цели. Экономическое процветание должно было способствовать дальнейшей внутренней интеграции обширного и разнородного государства. Было ликвидировано привилегированное политическое и экономическое положение Венгрии, усилены позиции Австрии в германских и североитальянских землях, а также на Балканах. «Могильщики революции» в течение очень непродолжительного времени в духе современных либеральных экономических теорий упразднили внутренние таможенные барьеры, либерализовали предпринимательскую, торговую и таможенную политику и создали качественно новую кредитно-банковскую систему, что было необходимым условием для подъема широкомасштабной предпринимательской деятельности.
Новая автономная система образования
Революция благоприятствует тем, кто к ней готов, гласит известное изречение. В области реформы образования готовым оказался, в частности, бывший профессор Пражского университета Франц Экснер, который с помощью протестанта Ганса Боница и с политической поддержкой чешского консервативного аристократа Льва Туна, который после революции стал министром по делам образования и религиозных культов, добился осуществления серьезной реформы средней и высшей школы.
Ее плодами жители Чехии пользуются и сейчас: дети посещают восьмилетние гимназии, а философский факультет равноправен с остальными — до революции 1848 года он служил своего рода подготовительным заведением перед поступлением на другие факультеты. Главной целью университетской реформы было создание автономного интеллектуального и исследовательского пространства, которое уже не зависело, как раньше, исключительно от кадровых потребностей государства. Благодаря этой реформе, в частности, в чешских землях началось и развитие истории как научной дисциплины.
Заключение
Победителями революции 1848 года в габсбургской монархии были крестьянин и бюрократ — точнее, представляемое последним реформированное государство. Крестьянин получил землю, чиновник (вместо дворянина) — власть над населением. Либеральное общество, однако, до поры до времени смирилось с политическим давлением со стороны государства, в котором видело гарантию политической и социальной стабильности и национального равновесия. С полным политическим «штилем», наставшим после 1850—1851 годов, смириться было, конечно, сложнее. Со стороны государства, его бюрократии и полиции, это была реакция на события нескольких предыдущих лет, стремление предотвратить новые вылазки потенциальных врагов наднациональной неоабсолютистской Австрии. Поэтому одним из результатов революции можно считать и появление новых полицейских структур. Под руководством амбициозного шефа Верховного полицейского управления (кстати, уроженца чешского Пардубице) Йозефа Кемпена эти структуры следили за поведением интеллигенции и вообще всех, кто проявлял гражданскую активность в 1848 году.
Давление со стороны государства особенно сильно почувствовали ненемецкие народы монархии. Большинство чешского общества приспособилось к сложившейся ситуации и на десять лет отложило реализацию как своих проснувшихся в период революции национальных и государственно-правовых амбиций, так и антиклерикальных настроений. Те, кто приспособиться не захотел, подвергались преследованиям, остракизму, заключению или «выталкивались» в эмиграцию. Таким образом, наследие революции оказалось двояким: в административной, религиозной и экономической областях — однозначно либеральным, но в сфере отношений между государством и обществом — превентивно-консервативным. Модернизированное государство, с одной стороны, высвобождало потенциал общества, прежде всего экономический, с другой же, сдерживало и запугивало его, чтобы предотвратить возможность нового всплеска внутреннего хаоса и дезинтеграции.
Перевод с чешского Ярослава Шимова