Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 1, 2007
Григорий Ильич Вайнштейн (р. 1938) — ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН.
Григорий Вайнштейн
Россия глазами Запада: стереотипы восприятия и реальности интерпретации*
В последнее время российские власти явно озаботились улучшением того, прямо скажем, не слишком привлекательного образа нашей страны, который сложился на Западе. В этом плане весьма “знаковым” событием представляется создание в 2005 году информационного телеканала “Russia Today”, осуществляющего ныне круглосуточное вещание на страны Азии, Европы и Северной Америки. Не менее симптоматичным выглядит и входящее в практику заключение контрактов с зарубежными пиар-агентствами на проведение в странах Запада информационно-пропагандистских кампаний, предполагающих формирование более благоприятного имиджа России. Один из характерных примеров такого рода — недавнее обращение руководства страны к услугам агентства “Ketchum”, одной из ведущих западных фирм, специализирующихся на проведении пиар-кампаний, ориентированных на мировое общественное мнение.
Похоже, что, уверовав во всесилие политических технологий как средства достижения своих целей внутри страны, российские власти возлагают все большие надежды на их использование и за ее пределами. Так, заключая контракт с вышеупомянутым агентством “Ketchum”, российские власти ставили перед ним, как сообщалось в печати, задачу “изменить незаслуженно плохую репутацию России на Западе”.
Насколько реально в принципе решение подобной задачи? И каковы вообще перспективы изменения представлений о России, характерных сегодня для мировой (прежде всего, западной) общественности?
Оставим в стороне вопрос о том, “заслуженна” или, напротив, несправедлива существующая на Западе репутация нашей страны. Но даже если согласиться с тем, что представления зарубежной аудитории о России, действительно, по большей части искажают реальность, обольщаться по поводу пропагандистских возможностей их улучшения вряд ли стоит. Опыт имиджевых кампаний, проводимых другими странами (в частности, США), говорит о том, что сформировавшийся в сознании мировой общественности образ любой страны, независимо от того, насколько он адекватен реальности, отличается чрезвычайной ригидностью. Кроме того, этот опыт убеждает, что результаты усилий, направленных на корректировку имиджа, не соотносятся напрямую ни с их масштабностью, ни с уровнем профессионализма тех, кто их предпринимает, ни с аргументированностью применяемых при этом доводов.
Образ и реальность
Образ России (как, впрочем, и любой другой страны) — категория культурологическая, и этим определяется преобладание в его структуре компонентов иррационального характера. Взаимосвязи между его содержанием, с одной стороны, и объективными характеристиками страны и ее политики, с другой, носят весьма опосредованный характер. Наши реалии со всеми их достоинствами и недостатками не столько отражаются в сложившемся на Западе облике, сколько преломляются в нем в соответствии с присущими зарубежной аудитории интересами, установками, стереотипами, предубеждениями.
Конечно, не стоит переоценивать степень автономии образа России от объективной реальности и отрицать способность Запада увидеть, например, важные позитивные тенденции в современной российской действительности. Тем не менее, несмотря на определенную эволюцию образа России, многие устоявшиеся стандарты ее восприятия, порожденные давней традицией, сохраняют свою живучесть. Автор одного из наиболее глубоких отечественных исследований, посвященных этому вопросу, подчеркивает, в частности, что западный миф о России, основы которого, по его мнению, окончательно оформились еще в 1830-х и 1840-х годах, “с некоторыми модификациями остается в силе и до наших дней, определяя отношение к России среднего человека Запада”. И причина подобной устойчивости заключается не только в том, что инерционность вообще является свойством любых стереотипов сознания. Дело еще и в том, что сложная и крайне противоречивая российская реальность при всех ее изменениях постоянно питает воспроизводство западного мифа о России. Достаточно неприятный факт состоит в том, что реалии нашей действительности позволяют западному человеку находить в них то, что соответствует его суждениям о России, сколь бы превратными и односторонними, с чьей-либо точки зрения, они ни были.
В этом смысле сложившийся на Западе образ России во многих случаях больше говорит об особенностях западного менталитета, чем о самой нашей стране. Характерна точка зрения американского историка Мартина Малиа, который считает, что существование в западном общественном мнении ряда расхожих клише относительно нашей страны объясняется скорее проблемами самого Запада, нежели России. Так, западноевропейское общественное мнение, пишет Малиа, традиционно “демонизировало или, напротив, идеализировало Россию” не столько из-за ее реальной роли в Европе, сколько из-за собственных страхов и фрустраций или же собственных надежд и ожиданий, рождаемых в европейском обществе собственными внутренними проблемами.
Восприятие России на протяжении многих веков было для Запада неким средством самопознания. Это было “самопознание от противного”. Реальности царского деспотизма укрепляли западного человека в его приверженности своим просвещенным политическим и социальным институтам. В реалиях советского коммунизма он видел убедительный аргумент, благодаря которому утверждался в выборе в пользу демократии и рынка. Учитывая подобную обусловленность отношения к России собственными интересами и субъективными характеристиками западной аудитории, сегодня трудно рассчитывать на ее объективность и непредвзятость.
По сути дела, Запад не может быть беспристрастным в своем восприятии российской действительности и российской политики, поскольку Россия является для него не просто одной из важных стран мирового сообщества, а скорее неким знаковым явлением. Если в далеком монархическом или недавнем коммунистическом прошлом Россия символизировала для одной части западного общества ее страхи, а для другой — ее надежды, то после 1991 года Россия в большей степени, чем любая другая поставторитарная страна, укрепляет уверенность Запада в превосходстве его модели социально-политического устройства. И в то же время в последние годы Россия все очевиднее материализует сомнения Запада в универсальной пригодности этой модели.
Экспертное сообщество и русофобия
Проблему пристрастности Запада в его отношении к России следует рассматривать в двух плоскостях: во-первых, с точки зрения ее массового восприятия и, во-вторых, в плане ее восприятия элитными группами. Если в первом случае речь идет, по сути дела, лишь о более или менее пассивных “потребителях” информации, то во втором случае мы имеем дело с активными участниками процесса формирования имиджа России, реализующими в ходе этого процесса собственные интересы и добивающимися собственных целей.
Антироссийская пристрастность элитной части западной общественности объясняется отнюдь не ее плохой информированностью или устойчивостью шаблонных мнений, поверхностно отражающих объективную реальность. Налицо, скорее, совершенно осознанное неприятие всего связанного с Россией, воспринимаемой как страна, не только чуждая Западу в культурном и ценностном смысле, но и проводящая политику, ущемляющую западные интересы.
Некоторые зарубежные аналитики считают, что адекватным определением негативной позиции западной элиты в отношении России является термин “русофобия”. При этом одни понимают русофобию как сознательно формируемое зарубежными СМИ неприятие России, преследующее вполне определенные политические цели, тогда как другие определяют ее как некий иррациональный страх перед нашей страной, вызывающий неприязнь к ней. Безусловно, в ряде случаев русофобия, действительно, может вести к намеренному искажению образа России пишущими о ней зарубежными авторами. Однако значительно более характерным ее проявлением выступает не прямолинейная дезинформация, а субъективная расстановка акцентов и тенденциозность в отборе фактов, при которых особое внимание уделяется тем аспектам нашей жизни и политики, которые согласуются с антироссийской точкой зрения.
В этом смысле имидж России становится, по сути дела, своеобразной проекцией интерпретации российской проблематики западными СМИ. Даже те из них, за которыми закрепилась репутация объективных, обычно находят весьма эффективные способы выражения своего негативного отношения к затрагиваемым сюжетам. В одних случаях пристрастность довольно искусно вуалируется. В других она оказывается совершенно очевидной, являясь частью вполне сознательной кампании по “очернению” России. Известный английский исследователь Анатоль Ливен, характеризуя роль западных СМИ в освещении российской проблематики, констатирует: “наиболее тревожным аспектом западной русофобии” является то, что она демонстрирует способность слишком многих западных журналистов “поступиться собственными профессиональными принципами соблюдения объективности”.
Вместе с тем, тенденциозность массового восприятия России только на поверхности выглядит как продукт соответствующей деятельности СМИ. На деле же представители журналистского сообщества являются лишь одним, и притом далеко не главным, источником субъективности в понимании России. Наряду с журналистами, профессионально занятыми регулярным информированием западной аудитории, в формировании образа нашей страны принимают активное участие специалисты и эксперты, чья профессия заключается в анализе происходящих в России процессов, а также официальные политические деятели и дипломаты, имеющие дело с Россией. И в значительной мере русофобия представляет собой результат деятельности именно этого экспертного сообщества.
Американский политолог Гордон Хан подчеркивает, например, особую роль в формировании негативного образа России той группы западных ученых и экспертов (в частности, таких как Збигнев Бжезинский, Генри Киссинджер, Ричард Пайпс), которые принадлежат к научной школе, считающей, что российская политическая культура и ментальность наших граждан препятствуют демократизации страны. С их точки зрения, Россия всегда будет оставаться авторитарной, экспансионистской страной, враждебной Западу. Авторы этого круга, по мнению Хана, сосредоточивают внимание на тех или иных аспектах российской жизни и российской политики не в силу их реальной значимости, а по причине их соответствия определенным западным концепциям. При этом они совершенно искренне убеждены в объективности своей позиции, полагая, что, как пишет политолог, “открывают Западу глаза” на подлинную Россию, помогая понять суть этой страны, якобы затуманиваемую теми, кто “игнорирует реальность”.
Все это позволяет говорить о том, что в механизме формирования западных представлений о России журналистское сообщество очень часто выполняет функции некоего “передаточного звена”, транслирующего русофобские позиции, характерные для определенной части интеллектуальной и политической элиты Запада. В первую очередь именно представители элитных групп западного общества, так или иначе, задают тональность освещения российской тематики в СМИ. С одной стороны, высказываемые ими оценки и суждения по российской проблематике непосредственно тиражируются газетами и журналами, звучат на радио и телевидении. С другой стороны, даже оставаясь “за скобками” публикаций СМИ или радио- и телевизионных передач, рассчитанных на массовую аудиторию, они во многом определяют угол зрения журналистского сообщества на освещаемую ими российскую реальность.
Конечно, было бы ошибкой не видеть в экспертных публикациях, посвященных России, ничего, кроме тенденциозности. Далеко не все западные эксперты, специализирующиеся на изучении нашей страны, пребывают в плену антироссийских предубеждений. Многие из них отнюдь не склонны пользоваться стереотипами времен холодной войны и считают своей основной функцией объективный анализ, понимая его необходимость для выработки конструктивной политики Запада в отношении современной России. Вместе с тем, существуют определенные объективные и субъективные причины, в силу которых принадлежащие этой части экспертного сообщества трактовки реалий российской жизни и ее политики остаются в значительной мере вне поля зрения широких масс.
Ориентация СМИ на массовую аудиторию неизбежно ведет к упрощению транслируемых ими экспертных суждений, к “отсечению” мнений и информации, касающихся многих, достаточно важных нюансов российской действительности, которые, как правило, рассматриваются в аналитических публикациях. Так, во многом не востребованными западными СМИ остаются соображения экспертов по поводу наличия объективных факторов, тормозящих сегодня процессы демократизации в России. В результате в массовом сознании Запада укрепляется представление о принципиальном неприятии Россией демократии и либерально-демократических ценностей.
Оценивая значение аналитических работ о России с точки зрения их вклада в формирование массовых представлений о нашей стране, нельзя, конечно, не учитывать тот факт, что сами эти работы, независимо от личного отношения их авторов к объекту анализа, не могут содержать целостной картины. В той противоречивой реальности, которую являет собой современная Россия, любая ее характеристика (в том числе и вполне благожелательная) неизбежно страдает упрощенностью. Однако массовая аудитория оказывается все же более восприимчивой к негативным трактовкам. Присутствие в сознании западного человека ряда устоявшихся антироссийских стереотипов существенно снижает его спрос на информацию, способную расшатать сложившийся образ страны.
Существенно и то, что рядовой человек на Западе сегодня довольно равнодушен к российской проблематике. После десятилетий холодной войны, когда международная напряженность делала тему России одной из наиболее актуальных, в настоящее время она явно отступила в массовом сознании на задний план. Хотя на рубеже 1980-1990-х годов беспрецедентные общественно-политические трансформации, происходившие в России, привлекли к ней внимание (причем, безусловно, благожелательное), в конечном счете, период этот оказался сравнительно коротким. Мысли западной общественности заняты сегодня совершенно другими проблемами международной жизни. Ирак, арабский Восток, Китай, отношения Европы и США, международный терроризм — вот некоторые из внешнеполитических тем, вызывающих сейчас наибольшую озабоченность западных граждан. Как показало, в частности, обследование, проведенное в 2003 году в США, интерес к России и российской проблематике характерен для довольно ограниченных слоев общества. Лишь половина опрошенных американцев высказывала какие-то конкретные суждения о России. Для остальных наша страна явно не относилась к объектам сколько-нибудь устойчивой рефлексии. По оценке исследователей Фонда “Общественное мнение”, американцев мало интересуют актуальные новости из России. “Образ нашей страны в американском сознании, — констатируют они, — во многом опирается на события исторического прошлого”.
При всей ограниченности репрезентативных конкретно-социологических данных существует немало косвенных свидетельств, позволяющих утверждать: в восприятии России рядовым человеком на Западе доминирует сегодня скорее безразличие, нежели антипатии или симпатии. Интерес западного обывателя к России носит эпизодический характер. Как правило, он обостряется в связи с конкретными — чаще всего сенсационными и не способствующими улучшению репутации нашей страны — событиями международной и российской жизни. При этом в полной мере сохраняют свою роль традиционные, давно сложившиеся механизмы “удовлетворения” этого интереса, способствующие устойчивости многих штампов западного сознания, касающихся России.
Образ России в контексте политических интересов
Говоря о факторах, определяющих восприятие России на Западе, обратим внимание на еще один аспект — на то обстоятельство, что в освещении российской проблематики западными СМИ находит отражение не только инерция антироссийских предубеждений, но и противоборство различных экономических и политических интересов, связанных с нашей страной.
Хотя выступления западных СМИ по российской проблематике формально адресованы массовой аудитории, во многих случаях их действительной целью является стремление повлиять на процесс принятия соответствующих политических решений. То есть гораздо более важным адресатом этих выступлений оказываются не рядовые граждане, а представители политических кругов.
Определенная часть публикаций западных СМИ, касающихся России, косвенным образом ориентирована на российские власти и вообще на наш политический класс. Предполагается, что позиции самих западных СМИ и озвучиваемые ими мнения западных политиков и экспертов должны оказать соответствующее влияние на представителей российской элиты или, по крайней мере, будут учтены ею. В то же время “российский адресат” — лишь один, причем далеко не основной, адресат выступлений западных СМИ. Гораздо более существенное значение придается ими задаче воздействия на политические элиты Запада. Публикации СМИ на “российскую тему” являются важным инструментом политической борьбы вокруг определения курса Запада в отношении России. По сути дела, российская проблематика в западных средствах информации стала сферой столкновения разных политических интересов, разных подходов и разного понимания задач и целей западной политики на постсоветском пространстве.
В этом контексте русофобия, как отмечает Анатоль Ливен, обосновывает жесткий политический курс по отношению к России, являясь “способом достижения определенных целей”. И хотя некоторые западные эксперты сознают ошибочность культивирования русофобских настроений, понимая, что сугубо негативная интерпретация российской реальности вредит интересам самого Запада, мешая выработке им разумной и реалистичной политики на “российском направлении”, антироссийские установки значительной части западной элиты будут, думается, изжиты еще не скоро.
Новые геополитические реалии, отражающие укрепление роли России в мировой политике и мировой экономике, ведут к оживлению антироссийской риторики. Стремление России вернуть утраченные после распада Советского Союза позиции и проводить курс, продиктованный ее собственным пониманием национальных интересов, вызывает все большее раздражение многих западных политиков. В этой ситуации манипулирование образом России и спекуляции вокруг ее репутации часто становятся одним из способов противодействия подобным усилиям.
Вместе с тем по мере восстановления Россией статуса одной из ведущих держав мира происходит не только усиление “обличительной” тональности в западных трактовках новых тенденций российской политики или же процессов внутриполитического развития страны. Часть политической и интеллектуальной элиты Запада начинает болезненно реагировать на действия своих политиков и бизнесменов по отношению к России — особенно в тех случаях, когда они продиктованы соображениями реализма. Такая политика подвергается критике как недопустимое потворство отступлению официальных российских властей от принципов демократии и либеральной рыночной экономики. Это — отражение обостряющегося в сегодняшней общественно-политической жизни Запада конфликта между ценностным и прагматическим подходом к внешнеполитическим проблемам.
В трактовке российской темы представителями разных политических сил то и дело выявляются коренные различия в понимании внешнеполитических приоритетов Запада, заключающихся для одних во всемерном содействии расширению сферы демократии, а для других — в обеспечении конкретных стратегических и экономических интересов самих западных стран. И хотя риторика по поводу недопустимости принесения ценностей демократии в жертву прагматическим интересам приобщения России к антитеррористической коалиции и обеспечения доступа Запада к ее энергетическим ресурсам существенного влияния на практическую политику западных лидеров, похоже, не оказывает, она, конечно же, служит далеко не лучшим фоном для восприятия России массовой аудиторией.
***
В свете всего сказанного перспективы улучшения имиджа России с помощью пропагандистских усилий, направленных на “просвещение” мировой общественности, выглядят достаточно спорными. Лишь соответствующие изменения социальной, экономической, политической реальности могут стать действительно существенной предпосылкой желаемой трансформации представлений о нашей стране за рубежом. В то же время даже при появлении объективных предпосылок, которые благоприятствовали бы позитивным изменениям облика страны, их реализация окажется затрудненной упомянутыми выше субъективными особенностями восприятия. Существуют и некоторые другие причины устойчивости негативного отношения к России на Западе.
Во-первых, при всей масштабности перемен, происходящих в современной России, ее общественная жизнь продолжает характеризоваться множеством негативных явлений. Разительные контрасты и многочисленные противоречия, сохраняющиеся в жизни общества, не позволяют, и вряд ли позволят в обозримом будущем, сложить все многообразие российской реальности в некую цельную картину, которая вызывала бы у западного человека преимущественно положительные чувства. Причем преобладание в западном массовом сознании негативных представлений о нашей стране вряд ли стоит рассматривать лишь как выражение предвзятости, тем более что негативные оценки сегодняшней российской реальности доминируют в сознании самих россиян. Характерным показателем сегодняшнего состояния мнений наших граждан о своей стране могут служить их ответы на вопрос: “Какое чувство по отношению к стране возникает у вас чаще всего — гордость или стыд?” Этот вопрос задавался в ходе общероссийских опросов 2002 и 2006 годов, и в обоих случаях выяснилось, что “чувство стыда” за свою страну существенно перевешивает “чувство гордости” (39% против 26% в 2002 году и 38% против 26% в 2006 году).
Во-вторых, следует понимать, что, сколь бы значительными ни были объективные перемены российской реальности, они не могут повлечь за собой быстрых изменений в представлениях западной аудитории о России. В силу инерции сложившихся антироссийских стереотипов временной разрыв между реальными изменениями в жизни российского общества и переменами в его субъективном восприятии на Западе не может не быть весьма существенным.
И, наконец, в-третьих: изменения, происходящие как во внутренней жизни России, так и в ее внешней политике, обусловлены, прежде всего, интересами самой России и ее собственным пониманием этих интересов. Все отчетливее выявляющееся стремление страны к реализации собственных целей в мировой политике порождает все новые конфликты российских и западных интересов. И наличие этих конфликтов служит существенным препятствием к улучшению представлений Запада о российской политике в частности и о России в целом.