Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2006
Алекс Козлов (р. 1975) — директор программ фонда «За экологическую и социальную справедливость».
Алекс Козлов
Свобода выбора, или Корпорации следят за тобой
1. Выбора нет!
Транснациональные корпорации незаметно, но прочно вошли в нашу жизнь. Подавляющая часть населения не замечает (не хочет замечать?) это. Но наборы продуктов в киоске рядом с Государственной Думой России на Охотном ряду и в районном центре Кантемировка Воронежской области, в переулке Обороны Революции практически не отличаются друг от друга. Если напитки, то это «кока-кола» и «пепси-кола», если шоколад и конфеты — «нестле», «марс» и «крафт». Сигареты — «Мальборо» и «Ява Золотая», произведенная компанией «AmericanTobacco». В этой ситуации, как в капле воды, отражается состояние рынка продуктов питания и ежедневного употребления. Свобода выбора, которая, казалось бы, должна обеспечиваться рыночными механизмами, в частности конкуренцией, в реальности превращается в выбор между продукцией нескольких крупных корпораций, а зачастую одной и той же компании. Если же вы хотите избежать подобной «свободы», то придется предпринять значительные усилия, сопряженные с потерей времени и зачастую средств.
Глобализация позволила многим корпорациям реализовать изначально заложенное в их структуре и принципах деятельности стремление достичь монопольного положения на определенном рынке товаров или услуг. Практически беспрепятственное перемещение услуг, капитала и товаров сквозь пока еще существующие границы стало средством установления господствамеждународных монополий. Компания может не контролировать большую часть рынка в странах, где есть действующее антимонопольное законодательство[1], но в целом (на международном уровне) занимаемый ею сегмент на рынке позволяет определять практически все, что на этом рынке происходит. Если же на рынке присутствуют две компании, примерно равные по влиянию, но на порядки обгоняющие все остальные, то свобода выбора сводится к двум вариантам и найти различия, которые могли бы стать аргументами при таком выборе, иногда весьма затруднительно[2]. В некотором роде это можно сравнить с двухпартийной системой. И в том, и в другом случае хочется найти что-нибудь еще, а если альтернатив нет, то бойкотировать весь процесс. Но бойкот в данном случае не всегда возможен, особенно когда дело касается продуктов питания.
Первая волна рыночной концентрации произошла в конце XIX- начале XX века. Именно тогда из тысяч производителей выжили, укрупнившись, сотни, а в некоторых отраслях — десятки[3]. Тогда же в явном виде оформились три основных принципа работы корпораций: 1) несмотря ни на что, в том числе на антимонопольное законодательство, стремиться к максимально полному контролю над рынком; 2) максимизировать прибыль (по меньшей мере всеми допускаемыми законом способами); 3) минимизировать участие в принятии решений рядовых (миноритарных) акционеров.
Тенденция оказалась устойчивой, продолжается она и сейчас: в начале XXI века мы наблюдаем новый виток концентрации, который активно стимулируется деятельностью Всемирной торговой организации (ВТО, 1993), выросшей из Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ, 1948). Именно в рамках ВТО происходит окончательное ограничение влияния отдельных государств на экономические процессы внутри национальных экономик, ВТО становится «ударным» инструментом крупных корпораций. Их делегации участвуют в заседаниях организации с правом «совещательного» голоса. По численности и влиянию они в десятки раз превышают делегации большинства стран-участников ВТО.
Усиливая свою власть вертикально (путем уменьшения государственного контроля и большего влияния на политику государств), корпорации укрупняются и горизонтально. Так, еще несколько лет назад многие достаточно крупные и независимые компании были куплены или разорены более крупными игроками[4].
2. Они везде!
Корпорации пытаются стать человечнее и ближе своим потребителям, войти и остаться в каждом доме. Некоторые воплощают это стремление через антропоморфные символы, используемые в качестве логотипов, — Роналд Макдоналд («McDonald’s»), Бибендум («Michelin»), Микки-Маус («Disney») и другие. Некоторые проникают в нашу жизнь через видимое разнообразие брендов: иногда потребитель и не знает, что купленные им чипсы и зубная паста приносят прибыль одной и той же компании[5]. Третьи эксплуатируют естественные человеческие чувства, например ностальгию, и производят лимонад скорее оформлением, нежели вкусом, похожий на советский «Буратино», на котором только после внимательного рассмотрения этикетки можно различить надпись: «Произведено компанией “Coca-Cola”»[6]. Четвертые просто скупают небольшие, но популярные бренды — в результате на упаковке скромно появляется небольшой логотип новой компании-владельца[7].
Какие зонтики вы чаще всего видите в летних кафе? Красные и с надписью «кока-кола». Чьи круглые красные «пробки» окаймляют вывески магазинов на Ленинградском проспекте в Москве и сельпо поселка Костово? А держатели для салфеток, открывалки, холодильники в киосках, напитки в самолетах «Аэрофлота»? Чуть отстают по навязчивости «PepsiCo» и табачные компании. Вообразить городской ландшафт без рекламы (прямой и косвенной) какой-либо крупной корпорации просто невозможно.
Приведу некоторое количество цифр. Колосодержащую воду (то есть с экстрактом колы) предпочитают 81% потребителей газировки в России. Из них 59,1% предпочитают «кока-колу», 38,3% — «пепси», 26,9% — «кока-колу лайт», 19,5% — «пепси-лайт», 17,8% — «черри-колу», 12,7% — «черри-пепси».
Еще более популярна фруктовая вода — ее пьют 92% любителей «газа». Из них 41,7% предпочитают «спрайт», 39,9% — «фанту», 30,9% — «севен ап», 29,3% — «миринду», 19,6% — «фруктайм», 19,6% — «фиесту»[8].
Эти цифры говорят не просто о фактической монополизации рынка, но и о доминировании в повседневном культурно-социальном пространстве, ведь реклама помимо прямой демонстрации воспроизводится в фильмах, сериалах, новостях.
3. Почему «Нет!» корпорациям?
Предвидя вопрос: «А в чем, собственно, проблема, это же свободный рынок, конкуренция?..», отвечу. Первое: как ни странно, я хочу выбирать продукцию, которую буду потреблять в соответствии с собственными представлениями о качестве и социально-экологических последствиях. Я не хочу, чтобы в этих продуктах были трансгены и пестициды, чтобы косметику тестировали на животных, а футболки производили в sweatshops[9]. Второе: существует комплекс «стандартных» претензий к корпорациям: ущерб окружающей среде, нарушение трудовых прав и преследование профсоюзных активистов, поддержка военных хунт и диктатур (в прошлом — сотрудничество с нацистами), использование генетически модифицированных компонентов, тестирование на животных, использование детского труда, агрессивная и ориентированная на детей реклама, нарушение прав коренных народов и так далее. И это не просто набор обвинений, а реальные черты деятельности корпораций[10]. Wearewhatweeat.
Однако расширение рынка происходит любыми способами (в том числе за счет взяток, подлога, махинаций) и игнорирует мнение населения, которому предстоит потреблять продукцию корпораций (хотя бы в виде рекламы).
Помимо прямых нарушений закона, которые корпорации стараются допускать крайне редко, есть еще и пограничные состояния, которые вовсю используются для максимизации прибыли. Принято называть это «корпоративным стилем управления». Например, большинство из них снижает экологические стандарты производства, если это возможно в данной стране (например, России) по сравнению с ЕС. Более того, если их можно не соблюдать, то они не соблюдаются. Другими словами, «марс», сделанный для России, — это совсем другой шоколадный батончик по сравнению с «марсом», сделанным для Евросоюза[11]. То же с трудовыми правами. Если можно не допустить создание профсоюза, его нужно не допустить, если при этом нарушается закон, но нет реальных санкций, то закон должен быть нарушен. Но есть и неотъемлемые, транснациональные черты, например рейтинговые увольнения. Один из работников ресторана «McDonald’s» должен быть уволен в конце месяца для того, чтобы другие работали еще лучше[12]. Как это сделать? Через рейтинг. Опоздал на пять минут — минус два балла, донес на другого работника — плюс пять. Все почему-то уверены, что не они будут последними, и даже соглашаются на это, подписывая краткосрочный контракт (таким образом, с юридической точки зрения происходит не увольнение, а просто непродление контракта).
При этом репутация корпорации очень важна, и на ее отстаивание могут быть потрачены миллионы долларов[13]. И ложь не является препятствием для защитников таких корпоративных интересов. Например, во время судебного разбирательства о применении (как таковом) генетически модифицированных компонентов в детском питании компании «Nestle», которое зафиксировали российские экологи (альянс «За биобезопасность»[14]), они были обвинены во лжи и нанесении ущерба деловой репутации, хотя на официальном сайте «Nestle»[15] прямо заявлялось об активном применении трансгенов в продуктах компании с ремаркой об их безопасности.
Кто же управляет этими структурами, которые в свою очередь управляют миром? Наивно было бы предположить, что многочисленные акционеры этих компаний. Рядовые держатели акций в связи с ростом общего числа акционеров и распылением долей потеряли возможность влиять на принятие решений еще в конце XIX века[16]. Источником принятия решений являются владельцы крупных и блокирующих пакетов акций и топ-менеджмент. Первые могут влиять на стратегию компании, формируя совет директоров, вторые принимают оперативные решения и определяют тактику компаний. При этом наметилась прогрессирующая тенденция слияния менеджмента и собственников. В большом бизнесе топ-менеджменту принадлежит около 10% акций управляемых им корпораций[17]. Таким образом, практически всю ответственность за негативные последствия деятельности корпораций несут так называемые «наемные работники высшего звена», которые в реальности ненаказуемы, обеспечены «золотым парашютом»[18], страховками и прибылью с акций. Следует учесть, что принцип невозможности владения одной компанией акциями другой компании давно отменен и только коллапс «Enron»[19] позволил внести поправку в американское законодательство, запрещающую одной и той же компании проводить аудит и оказывать консалтинговые услуги. Российское законодательство это до сих пор позволяет.
4. Куда идем?
Глобализация экономики и концентрация рынка продолжаются. Практически все страны мира вступили в ВТО. Россия томится в очереди, но это продлится недолго. Недалекое будущее, описанное в многочисленных антиутопиях, становится вполне близкой реальностью. Уже появляются исследования психологии потребления[20], которые утверждают, что свобода выбора ведет к излишним стрессам и волнениям. Некоторые корпорации полностью контролируют целые государства («RoyalDutchShell» в Нигерии, ранее «Chiquita» в «банановых» республиках). Практически каждый человек может найти в своем доме вещи, произведенные одной из двадцати крупнейших корпораций в мире; для части этих продуктов практически невозможно найти альтернативы. Сознательные противники проникновения корпораций в ежедневную жизнь человека вынуждены прилагать серьезные усилия (не всегда успешные) для того, чтобы оградить самих себя от влияния корпораций.
Свобода личности человека в этой схеме не учитывается совсем. Мы все должны стать друзьями Роналда Макдоналда и Микки-Мауса, безликой массой единиц потребления. И топ-менеджеры, казалось бы, принимающие решения, попадают в ту же ловушку лояльности корпорациям и брендам, несмотря на данную им возможность влиять на процесс и порождаемую этой возможностью видимую независимость. Однако и они, возглавляющие «PepsiCo» и «Coca-Cola», также обречены на выбор монополии, как и рядовой фермер Алабамы или клерк из Москвы. Мнимая конкуренция, а точнее, борьба за выживание (в том числе и в рамках своей собственной компании), уничтожает возможность рефлексии и критического мышления. Стремление к максимизации прибыли и минимизации издержек уже поставило мир на грань экологической катастрофы, впереди — лишь пара шагов до экономической и культурной. Хотя нет, культурная уже началась[21].
5. Что делать?
Существует ли возможность остановить или хотя бы замедлить процесс создания «EarthLtd»? Можно ли повернуть социально-экономическое развитие в более позитивное русло? Сейчас этот вопрос не имеет однозначного ответа. Римский клуб[22] еще тридцать лет назад призывал изменить приоритеты в развитии экономики. На данный момент ситуация не улучшилась, а, наоборот, сильно ухудшилась. «Большая восьмерка» и некоторые другие агенты глобализации все же начали разговор об ограничении влияния корпораций, но не слишком ли поздно это сделано?
Существуют индивидуальные и низовые стратегии борьбы с всевластием корпораций за свободу выбора и доступа к информации, но это тема отдельной статьи. Сейчас хочется дать всего лишь несколько советов:
1. Когда вы собираетесь приобрести тот или иной продукт — задействуйте критическую способность своего мышления.
2. Подробно смотрите описание и состав продукта: где и как он изготовлен, есть ли в его составе трансгены и так далее.
3. Постарайтесь узнать о производителях больше, чем написано в рекламе.
4. Приобретайте продукцию малых производителей.