Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 5, 2004
Среди общественно-политических журналов, увидевших свет в конце лета — начале осени, особенно порадовал второй номер «Космополиса». В первую очередь хотелось бы отметить статью Александра Кустарева «Неудавшиеся государства». Она посвящена одному из весьма характерных и опасных явлений нашей эпохи, которое по-английски обычно называют «failed states», — находящимся в глубоком кризисе государствам, на территории которых имеет место «серьезное нарушение (вплоть до полного разрушения) нормальной политической деятельности и “порядка”» (с. 18). Автор подробно характеризует два основных подхода к проблеме неудавшихся государств — классический, предполагающий необходимость восстановления «нормальной» государственности, и критический, отказывающийся от этой предпосылки. Вывод Кустарева о возможной конвергенции этих двух подходов в связи с общей трансформацией государственности в (пост)современном мире также представляется вполне обоснованным. Интересна и посвященная той же теме статья «“Черные дыры” глобализации», автор которой, Виктор Сергеев, обращает внимание на фактор доступности природных или иных ресурсов, играющий, по его мнению, решающую роль в переходе от «ущербного Модерна» к полному коллапсу государственных институтов. «…Модерное государство, — пишет Сергеев, — с неизбежной бюрократической иерархией, сложными общественными отношениями и институтами включения в мировое сообщество — явно дороже той примитивной системы воюющих группировок, которая обеспечивает своим членам вполне приемлемый доход» от эксплуатации легкодоступных ресурсов (с. 15). Правда, радикальное отрицание автором влияния политических, религиозных и этнических факторов на возникновение «несостоявшихся государств» все же вызывает возражения: как бы то ни было, конфликты в этих «черных дырах» обычно облечены в религиозную, этническую или подобную им форму, и вряд ли можно анализировать, например, чеченский конфликт как исключительно социально-экономический.
К столетию русско-японской войны 1904-1905 годов журнал публикует статьи Игоря Лукоянова о дипломатической предыстории столкновения двух держав и Сергея Переслегина о военной стратегии сторон. Хороша подборка материалов под рубрикой «Франция: дом и мир», которую открывает пространная и информативная работа Юрия Рубинского об эволюции внешней политики страны и трансформации голлистской внешнеполитической доктрины на современном этапе. Нетрудно заметить, что Рубинскому очень нравятся де Голль и его наследие, но классический страноведческий кругозор автора делают легкую апологетику понятной и даже в чем-то симпатичной. Статьи Андрея Медушевского и Юрия Солозобова посвящены истории французской конституции, в особенности институту президентства. В интервью с известным философом Жан-Люком Нанси речь идет об особенностях национального самосознания французов и об империи как возможном будущем Европы. Михаил Маяцкий и Стефан Орэль публикуют, с пространными комментариями, перевод «Обращения против войны, объявленной уму» — манифеста против политики нынешнего правительства, подписанного тысячами французских интеллектуалов. Наконец, журнал предлагает вниманию читателей текст выступления Жака Деррида в штаб-квартире ЮНЕСКО в 1999 году, озаглавленного «Глобализация, мир и космополитизм», в переводе и с комментарием Дмитрия Ольшанского. Признавая, что глобализация укрепляет англо-американскую культурно-языковую гегемонию и, шире, доминирование европейских этических, религиозных и правовых моделей, Деррида все же призывает не отказываться «от универсального, от острой потребности в универсализации, совершенно революционного стремления, которое постоянно влечет нас к тому, чтобы искоренять, де-территориализировать […] де-историоризировать это [европейское] наследие, оспаривать его ограничения и эффекты свойственного ему гегемонизма» (с. 129). При этом, в отличие от проповедников универсальных «демократических» стандартов, Деррида подчеркивает, что подобного рода универсализация частного европейского опыта возможна только на пути компромисса, условия которого не даны заранее и никогда не будут установлены окончательно — политическое решение такого рода всегда ново, всегда «должно оправдывать себя, произведя свой принцип универсализации универсально убедительным образом, делая этот принцип легитимным в процессе самого его открытия» (с. 128).
Словом, издателей «Космополиса» можно поздравить: летний номер, несомненно, удался. Только, пожалуй, следует в дальнейшем обращать более пристальное внимание на качество редакторской и корректорской работы: так, хороший редактор мог бы помочь Александру Кустареву избавиться от некоторого числа англицизмов, которых в его статье явный избыток, а хороший корректор не проворонил бы в переводе текста Жака Деррида целых два случая употребления отрицательной частицы «не» вместо усилительной «ни» («кто бы не стремился», «сколь бы разнообразной […] не была бы», с. 130, 135, — кстати, и два «бы» в последнем примере выглядят не слишком изящно).
«Свободная мысль — XXI», как обычно, замечательна разнообразием, чтобы не сказать, разношерстностью, публикуемых ею материалов. Седьмой номер открывается статьей живого классика немецкой социологии Ульриха Бека «Трансформация политики и государства в эпоху глобализации». Лозунг «космополитического суверенитета», выдвигаемый Беком, по существу, совпадает с выводами одной из наиболее влиятельных парадигм в науке о международных отношениях, которую обычно называют интернационализмом. Отказываясь от космополитического проекта строительства всемирного государства как трудноосуществимого и потенциально чреватого глобальным тоталитаризмом, интернационализм предлагает вместо этого всемерно развивать уже существующие механизмы сотрудничества между суверенными государствами, что в перспективе должно привести к возникновению многоуровневой системы глобального управления. Космополитичное государство, по Беку, индифферентно к признаку национальности (то есть, скорее, этничности), оно гарантирует «принцип конституционной толерантности» и основывается на ощущении «двуединого отечества», на «космополитизме, имеющем национальные корни» (с. 8). Все эти принципы также хорошо известны — в сущности, немецкий социолог пропагандирует политическое понимание нации (в противовес этнической модели, все еще преобладающей как раз в Германии) и международную солидарность.
В то же время публикация этого материала отнюдь не напрасна — к сожалению, большинство авторов журнала, говоря словами Бека, анализируют современную глобальную реальность «с национальных позиций», поэтому для них «международное сотрудничество и интеграция выглядят неизбежным злом, “игрой [с нулевой суммой]” между национальным и международным […] Чем больше разрешается другим, тем более ограниченными окажутся наши возможности» (с. 7). Таковы статьи Владимира Рубанова «Идея технологической модернизации и будущее России» и Владимира Волкова «Кризисная зона на Балканах и политика России»; совершенно в том же духе выдержано и интервью с французским историком и социологом Эммануэлем Тоддом. Особенно удивительным выглядит текст британского журналиста, члена Социалистической рабочей партии Дэвида Крауча «Левые и права малых народов». Нельзя не согласиться с автором в осуждении великодержавного шовинизма некоторых российских левых, равно как и в стремлении лишний раз напомнить о дискриминации по национальному признаку в Советском Союзе, но его попытка сформулировать принципиальную позицию по отношению к различным вариантам националистической идеологии в лучшем случае возвращает дискуссию на уровень ленинской работы «О праве наций на самоопределение». По существу, все сводится к тезису «враг моего врага — мой друг»: «поддержка левыми права на самоопределение должна распространяться лишь на те реально существующие национальные движения […] которые ведут к столкновению с империализмом и победа которых […] подорвет и ослабит империализм» (с. 87). Так недолго договориться и до поддержки террористических группировок, которые тоже ведь ослабляют империализм, — именно этого и ждут от левых сторонники неолиберального глобализма. Двадцатый век ничему не научил левых догматиков: они по-прежнему мыслят застывшими категориями эпохи промышленного капитализма, не осознавая, что тем самым принимают и воспроизводят господствующий дискурс.
Взгляд из левого гетто представлен и в восьмом номере «Свободной мысли», в статье ее постоянного автора Александра Тарасова «Творчество и революция — строго по Камю. Левая молодежь создает свою культуру». Это как раз один из тех идеологов российского левого движения, «неожиданные» шовинистические высказывания которых столь шокировали Дэвида Крауча. Опять-таки, в работе много острых и верных критических замечаний о нынешней российской действительности. Однако неспособность мыслить адекватно эпохе приводит авторов, подобных Тарасову, к прославлению нищеты и маргинальности и к теории заговора как единственному средству объяснения политической реальности. Нужно ли говорить, что конспирология является любимым инструментом крайне правых, обвиняющих во всех бедах «простого народа» мировую закулису, и нужно ли удивляться тому, что крайне левые и крайне правые вместе ходят на концерты столь почитаемой Тарасовым «Гражданской обороны»? При всем комизме лозунга «Растлевайте одиозных чиновников взятками с тем, чтобы погубить их» (с. 97), который Тарасов вполне серьезно цитирует из ярославского «боевого листка» «Тротиловый эквивалент», вряд ли можно найти лучшее свидетельство того, что левый догматизм на деле способствует сохранению существующей структуры господства — при всей ее безнравственности.
Впрочем, в первую очередь в восьмом номере следует обратить внимание на статью Бориса Капустина «Что такое либерализм?» (см. также его работу о консерватизме в «Свободной мысли» № 2, о которой я писал в «НЗ» № 34). Небезынтересна также работа Леонида Фишмана «Отверженность и свобода варвара», в которой он развивает довольно известный тезис о необходимости Иного для формирования идентичности сообщества и, в частности, о Востоке как «зеркале» европейского модерна. В эпоху постмодерна, по мнению автора, «варвар» как отрицание цивилизации становится ненужным, и это дает ему «возможность приобрести опыт свободы, не тождественный опыту постмодернистской эмансипации или мистического “освобождения”» (с. 84). К несчастью, текст основан на двух, на мой взгляд, ошибочных предпосылках: во-первых, автор исходит из существования радикального разрыва между модерном и постмодерном и в то же время, во-вторых, приписывает постмодерну идейную однородность до степени сознательного целеполагания. Вследствие этого возникает риск гипостазирования «Запада» как непроблематичного целого, обладающего монополией на субъектность, — то есть возврата к отжившей свое модернистской (анти)утопии.
Помимо названных материалов, следует отметить эссе Эдуарда Баталова о книге Боба Вудворда «План нападения» и о проблемах теории демократического мира, критический отзыв Андрея Наместникова о недавно вышедшем сборнике статей Александра Ципко (№ 7), интервью с китайским ученым Цзо Сюэцзинем, фрагмент новой книги Карена Брутенца о происхождении горбачевского нового мышления и, наконец, статью Григория Герасименко «Земство и власть» об истории земского самоуправления в России.
В четвертом номере «России в глобальной политике» (июль-август 2004 года) обращает на себя внимание рубрика «Их дом — Европа»: видимо, редакция журнала изо всех сил постаралась обидеться на то, что Россию в эту самую Европу якобы не пускают. Иначе как обидой и стремлением подчеркнуть собственную значимость нельзя объяснить факт публикации отрывка из хорошо известной и не слишком актуальной книги первого президента Чехословакии Томаша Масарика «Россия и Европа», которая была издана еще в 1913 году и уже вышла в русском переводе. У Масарика Россия и Европа выступают как две сущностно различные категории; любые признаки сходства для него случайны и поверхностны. В то же время многим польстит мнение Масарика, вынесенное в заголовок публикуемого фрагмента: «Россия как уменьшенное подобие всего мира».
Впрочем, другие материалы номера настраивают на гораздо более конструктивный лад. Если известный эксперт по Европейскому союзу Вернер Вайденфельд предлагает оптимистическое прочтение проекта европейской Конституции, то для президента Чехии Вацлава Клауса характерен гораздо более критический взгляд на современное состояние и перспективы развития ЕС после расширения. В частности, он категорически отвергает отождествление Европейского союза и Европы, хотя и признает, что именно оно сделало расширение неизбежным. Главный итог расширения для Клауса — символическое «возвращение [стран Центральной и Восточной Европы] в сообщество нормальных, стандартных европейских стран после полувекового прозябания при коммунистическом режиме» (с. 49). Все прочие последствия в лучшем случае туманны: в частности, по мнению чешского президента, не исключено дальнейшее усиление бюрократизации и нарастание дефицита демократической легитимности.
«Россия в глобальной политике» первым среди российских интеллектуальных журналов реагирует на новый поворот европейской дискуссии о месте Турции в Европе: в декабре 2004 года Европейский совет, вероятно, примет решение начать переговоры о вступлении Турции в ЕС. В преддверии этого события журнал публикует статьи турецкого премьера Реджепа Эрдогана «Широкий взгляд на Большой Ближний Восток» и директора Французского института международных отношений Тьерри де Монбриаля «Турецкий вопрос». Совершенно справедлив тезис де Монбриаля о бесперспективности поиска «естественных границ» Европы, он также обращает внимание на три проблемы, которые имеют исключительную важность при рассмотрении турецкого вопроса: «связь между демократией и меньшинствами, светский характер управления и всеобщее примирение». Кроме того, при обсуждении вопроса о перспективах вступления Турции французский ученый неизбежно приходит к вопросу о будущем отношений между ЕС и Россией. Серьезная дискуссия по этому вопросу необходима уже сейчас, чтобы будущее присоединение Турции к ЕС (которое кажется все более реальным) не стало всего лишь поводом для очередной обиды россиян на «их» Европу.
Различные варианты взаимоотношений между Россией и ее европейскими партнерами уже обсуждаются на страницах журнала (статьи Герхарда Шрёдера и Александра Рара о российско-германских отношениях и Бертрана Безансено о «новом европейском полюсе» Париж — Берлин — Москва). Кроме того, журнал публикует комментарии главного редактора журнала Foreign Affairs Джеймса Хоуга и британского дипломата Брайана Уркхарта о перспективах трансформации международной системы и роли ООН, материалы о ситуации в Армении и вокруг Нагорного Карабаха, о будущем новой (не нефтяной) энергетики и о развитии информационных технологий в России, в том числе о российском аутсорсинге (работе российских программистов для западных рынков, прежде всего американского). Ксения Юдаева, вслед за известным экономистом Полом Кругманом, обращает внимание читателя на опасность чрезмерного увлечения идеей национальной конкурентоспособности, состоятельность которой с точки зрения экономической теории весьма сомнительна. Роберт Сондерс в статье «Национальность: киберрусский» пытается исследовать процессы формирования и поддержания национальной идентичности среди русскоязычного населения бывшего СССР, однако не дает себе труда привести хоть какие-то факты в подтверждение своего крайне спорного тезиса, что «общение национальных меньшинств со своими соотечественниками с “исторической родины” по Интернету реально угрожает суверенитету стран их проживания» (с. 188). Все, что читатель находит в статье, — это ссылки на теоретическую литературу о «киберпространстве» и абстрактные рассуждения о процессах, якобы протекающих в русскоязычном Интернете.
«Полития» (№ 1, весна 2004 года), напротив, публикует немало качественных эмпирических исследований об эволюции партийной системы в современной России, тенденциях развития местного самоуправления, а также довольно объемную статью Юрия Рябых об отношениях российских политических партий и Русской православной церкви. В этом номере также увидела свет вторая статья Татьяны Алексеевой из цикла «Что такое политическая философия?» — добротный и квалифицированный обзор основной проблематики этой науки, о первой части которого я уже писал (см. «НЗ» № 34). Менее благоприятное впечатление оставляет текст Фуада Алескерова «Терроризм, индивидуалистское и общинное поведение». Во-первых, автор включает в определение терроризма государственный террор, вследствие чего утрачивается специфика понятия. Во-вторых, он увязывает терроризм с общинным, или коллективистским, поведением и пытается объяснить распространение террористических группировок в мусульманских странах тем, что «в исламе коллективистское поведение включено в самую суть религии» (с. 191). Очевидно, что этот тезис не только голословен (автор не приводит сколько-нибудь серьезных аргументов в подкрепление своей позиции), но и дает научную санкцию антиисламизму, который, в свою очередь, лишь усиливает отчуждение между исламским миром и глобальной культурой, обычно характеризуемой как западная, и тем самым способствует распространению экстремизма.
«Вестник общественного мнения» (№ 4, июль-август 2004 года) продолжает публикацию серии статей Юрия Левады о «человеке советском»: на этот раз его исследование посвящено функциям и динамике общественных настроений, таких, как усталость, надежда, страх, уверенность в завтрашнем дне, гордость за свой народ и так далее. Наталия Зоркая, анализируя процессы постсоветского «партийного строительства» с точки зрения количественной социологии, приходит к неутешительному выводу о его провале «на всех политических флангах и полюсах, как правых, так и левых. Его [провала] ценой выступает размывание, атомизация и одновременная нивелирующая массовизация атомизированного социума, который оказался теперь еще дальше отброшенным от идеала гражданского общества, чем это было в начале 1990‑х годов» (с. 30). Другие материалы номера посвящены проблемам милицейского насилия, политики заработной платы российских предприятий, межпоколенной динамики жизненных притязаний молодежи и взаимосвязи между настроениями ксенофобии и электоральными предпочтениями.
Двадцатый номер «Индекса» публикует трогательный «Автонекролог» недавно умершей Ларисы Богораз, а также интервью с правозащитницей, взятое в начале 1997 года. Этот выпуск журнала посвящен самым разнообразным аспектам свободы слова и ее нарушений в современной России и содержит, в частности, статьи таких известных авторов, как Борис Дубин, Алексей Симонов, Виктор Шендерович, Андрей Пионтковский, Кирилл Подрабинек, Григорий Пасько. Уже упоминавшийся в данном обзоре Александр Тарасов пишет о так называемом «краснодарском деле» против группы анархистов, обвиненных в 1998 году в попытке покушения на тогдашнего губернатора Кубани Николая Кондратенко. С совершенно субъективной точки зрения автора этих строк, самые интересные материалы номера посвящены разгрому выставки «Осторожно, религия!» в Музее имени Сахарова в Москве в январе 2003 года и последовавшему процессу по обвинению организаторов выставки и художников в разжигании национальной и религиозной розни. Самое важное и тревожное явление в цепи событий, связанных с этим скандалом, — это, конечно, заключения так называемой научной экспертизы по этому делу, фактически оправдывавшие погромщиков и предъявлявшие к современному светскому искусству требование соответствия православным нормам. Михаил Рыклин называет такую науку «прикладной погромологией» и совершенно справедливо отмечает, что «в обществе, где погромщиков оправдывают, а их жертв привлекают к уголовной ответственности, ссылаясь на “физиологическую” неизбежность реакций вандалов, свобода творчества отрицается более радикально, чем там, где ее ограничивает цензура […] Опасность и парадоксальность настоящего момента в России состоит в том, что на сторону этого по сути революционного воззрения встают институты государства, на радикальное изменение которых оно направлено». Моральный же императив борьбы с цензурой, пожалуй, лучше всего сформулировал Кирилл Подрабинек: «Не соглашаться на цензурирование, не связываться с сомнительными редакциями, изданиями, передачами. И не позориться, не писать того, что не чувствуешь».
Вячеслав Морозов