Диалог матери с дочерью — литературного критика Кристины Роткирх и социолога Анны Роткирх
Политическое счастье
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 1, 2001
Перевод Светлана Силакова
Политическое счастье
Диалог матери с дочерью — литературного критика Кристины Роткирч и социолога Анны Роткирч
К.Р.: Давай мысленно вернемся ровно на год назад, в прошлый февраль. В тот вечер напряжение было почти невыносимым. Мы знали, что у Тарьи Халонен хорошие шансы выиграть второй тур президентских выборов, но чем меньше оставалось до конца кампании, тем выше рос рейтинг ее соперника Эско Ахо. Я кусала ногти…
А.Р.: По-моему, ты буквально спряталась под столом, когда появились первые результаты — ведь они гласили, что Халонен действительно отстает от Ахо? А я тем временем пыталась успокоиться, твердя себе, что власть президента в наше время уже не так велика, как раньше. Выборы едва не завершились вничью: Халонен в итоге победила, получив 51,6% голосов. Но, конечно, если сравнивать с недавними событиями в Штатах — перевес просто огромный!
К.Р.: Я с детства помню, как в 1956 году Урхо Кекконен выиграл выборы с перевесом в один-единственный голос! Наша семья, как и большинство финнов в тот момент, приникла к радиоприемнику и слушала, как идет подсчет голосов выборщиков: «Фагерхольм, Кекконен, Фагерхольм, Кекконен, Кекконен…». Даже твой дедушка-консерватор очень разволновался, хотя ему были не по душе оба — и социалист Фагерхольм, и буржуа Кекконен, который, как считал дедушка, «слишком уж кланялся Советскому Союзу».
А.Р.: И все же мне кажется, что сегодня эмоциональная реакция людей на политические события как-то более интимна. Нам с тобой обеим перед днем выборов снились кошмары. В прессе, да и в наших душах заработали глубинные фантазии: для одних Халонен олицетворяла феминистское спасение, для других — коммунистическую угрозу; Ахо кому-то казался символом традиционной семьи и свободного предпринимательства, а кому-то еще — пустоватым забиякой от политики, который воспитывает своих троих детей исключительно по мобильному телефону… Но два компетентных, опытных и в общем центристских политика, о которых шла речь, имели мало общего со спроецированными на них представлениями электората.
К.Р.: И все-таки, когда Халонен окончательно победила, я испытала самое неподдельное счастье. В тот вечер я в первый — и, вероятно, в последний — раз в жизни пережила политическую эйфорию, по крайней мере, по поводу происходящего в Финляндии. Раньше мне и в голову не приходило, что президентом моей родной страны может стать человек, отстаивающий политические и человеческие принципы, которые мне очень важны… и еще ряд дополнительных принципов в придачу.
А.Р.: Да, конечно, мои собственные чувства к ней нельзя было назвать иначе как «влюбленность». Мои друзья часами — часами! — обсуждали, как было приятно вписывать в бюллетень номер Халлонен — цифру «восемь», как сладостно было выводить ее извивы и как они нервничали, боясь ошибиться. Еще несколько месяцев после выборов у нас выступали слезы на глазах при каждом появлении Халонен на телеэкране; мы читали каждую банальную новость о ней в желтой прессе. Это была эйфория крайне сомнительного толка! К счастью, объект нашего слепого увлечения — человек такой скромный и мудрый…
К.Р.: …причем она так и сказала, дословно, что никогда не забудет своих корней. Судя по социальному происхождению наших президентов, финская демократия действительно работает: после аристократа Маннергейма, который имел высокий чин в русской армии, идут сплошные «люди, сделавшие себя сами» — полная противоположность американским кандидатам Гору и Бушу, которые оба родились в семьях, где богатство и политический вес передаются по наследству. В Финляндии — обратная картина: скромный домишко в лесах северо-востока страны, где родился Кекконен, стал чем-то вроде символа страны. Что до Тарьи Халонен, она родилась и выросла в Каллио, районе Хельсинки, где традиционно селятся рабочие, и стала в своей семье первой, кто окончил университет.
А.Р.: Деньги в финской политике тоже пока еще не играют решающей роли. Ахо поддерживали деловые люди, и фонд его избирательной кампании примерно на 50% превосходил фонд Халонен. С другой стороны, Халонен пользовалась организационной поддержкой наших основных, очень мощных профсоюзов. На базе этих различий сторонники Ахо поставили вопрос так: стране предстоит выбирать между капитализмом и социализмом. Это довольно смешно, поскольку Халонен заседала в правительстве, которое проводило открыто неолиберальный курс в экономике и социальной сфере. Но народ выбирает не между правыми и левыми; люди просто хотели видеть в качестве президента женщину, а также сильную, подлинную, цельную личность. По иронии судьбы, тот же самый «фактор подлинности» заставил избирателей в Штатах склониться на сторону популиста Джорджа Буша.
К.Р.: У «красной» Тарьи Халонен и вправду волосы огненного цвета, и нрав легендарно-огневой, но зато и смеется она оглушительно, от всей души. Она производит впечатление человека, который с аппетитом ест, которому все на свете интересно, который не устает радоваться жизни… понимая под жизнью и культуру тоже. Она может неожиданно появиться в театре (где ее пристрастия, в отличие от политической позиции, отнюдь не являются «центристскими»), она активно поддерживает детский театр в Финляндии. Также у нее есть обычай проводить часть летнего отпуска в Эстонии, на этюдах (она пишет акварелью). Прямо в день выборов одна моя подруга столкнулась с ней на какой-то выставке — она ходила по залам, внимательно рассматривала картины, и никто ее не узнавал.
А.Р.: На выставке с ней разговорилась одна женщина, такая же, как Халонен, молодая мать. Когда Халонен решила подняться этажом выше, эта женщина сказала, что туда не пойдет, потому что боится садиться в лифт с коляской. Халонен тут же взялась за коляску и помогла женщине отнести ее вверх по лестнице. Позднее эта молодая женщина, журналистка по профессии, описала этот подлинный случай. Другой влиятельный журналист сообщил, что видел, как Халонен, тогда кандидат в президенты и министр иностранных дел, идет домой из магазина с двумя тяжелыми пластиковыми пакетами. Подобные мелкие, но важные происшествия, очевидно, и решили исход выборов: особенно активно за Халонен голосовали женщины и молодые горожане, принадлежащие ко всему спектру партий. Халонен произвела впечатление реального, обыкновенного человека, а вот Ахо сплоховал, признавшись, что «в сущности, не знает, как живут простые люди». Также у Халонен впечатляющий послужной список: она принимала реальное участие в борьбе за права человека, включая права женщин и меньшинств.
К.Р.: Тут стоит вспомнить, с чего она начинала — с должности адвоката Центральной организации профсоюзов Финляндии, иными словами, с защиты прав трудящихся. И на протяжении всей своей политической карьеры, выполняя различные обязанности в парламенте, а затем на посту министра, она отстаивала права человека. С 1995 по 2000 год, будучи министром иностранных дел, она сделала вопрос о правах человека первоочередным в работе Министерства иностранных дел. Иностранные дипломаты хватались за головы, когда от них внезапно требовали информацию о соблюдении прав человека в их государствах. Один мой знакомый чиновник сравнил это с попыткой развернуть огромный, тяжеленный корабль…
А.Р.: Для меня еще важнее тот факт, что Тарья Халонен принимала участие в деятельности неформальных организаций, возникших по инициативе снизу. В 60-е годы она была председателем организации за права сексуальных меньшинств, а в 70-х имела отношение к христианскому движению, хотя затем вышла из лютеранской церкви, протестуя против запрета посвящать женщин в сан священника (теперь запрет снят).
К.Р.: Вчера я разговаривала с Мирандой Вуоласранта, представляющей в официальных организациях права цыган. Она часто участвует в мероприятиях на национальном и международном уровне, постоянно появляется в традиционном национальном костюме финских цыган, таком, с широкими юбками… Так вот, она отметила, что очень рада — ведь нынешний президент много лет активно занималась вопросами школ для цыган и поддержки цыганского языка, а также хорошо информирована о положении цыган на всей территории Европы.
Тарья Халонен заботится и о языковых меньшинствах Финляндии: она хорошо владеет шведским и очень внимательно относится к особым проблемам саамов, проживающих в Лапландии. И все это она делает совершенно естественно — каждому видно, что она руководствуется своими личными убеждениями. Однако некоторые из ее программ вызывают сомнения у значительного числа финнов.
А.Р.: Тем более в сочетании с ее личной жизнью! Хотя мы живем в светском, либеральном обществе, многим не верилось, что президентом могут избрать мать-одиночку, которая ни разу не была замужем и отказывается официально оформлять отношения с нынешним возлюбленным. И здесь решающим фактором стала цельная натура Халонен. Она не стала ни возвращаться в лоно церкви, ни выходить замуж специально, ради успеха на выборах. Отнюдь, теперь нам стало известно о ее серьезном конфликте с собственным предвыборным штабом, когда она наотрез отказалась поработать над своей внешностью в соответствии с его советами. Таким образом, Халонен избежала величайшей ошибки Эла Гора, который, напротив, слишком внимательно слушал советников и пытался угодить всем сразу.
К.Р.: Итак, год назад мы были счастливы — и я еще живу с ощущением политического счастья. Конечно, президента Халонен мы видим реже, чем министра иностранных дел Халонен, но тем больше впечатляют ее появления на публике. Я была особенно рада, когда она заняла решительную антирасистскую позицию. Так энергично против расизма в нашей стране еще ни один ведущий политик не выступал. Проблемы расизма и ксенофобии встают в Финляндии все острее; так, в пригороде Хельсинки были зверские драки между молодыми сомалийцами и белыми скинхедами. Мне запали в память слова Халонен: «Самое большое препятствие — вовсе не горстка ксенофобов, но мы, большинство, нормальные приличные люди: мы должны иметь смелость вмешаться и защитить нашего ближнего, который подвергается дискриминации».
А.Р.: А что ты подумала, когда она в итоге решила выйти замуж?
К.Р.: Ну это, разумеется, исключительно ее личное дело. Но, надо сказать, я восхищаюсь тем, как она это сделала — спустя полгода после своего избрания, ограничившись лишь гражданской регистрацией без церковных обрядов. На церемонию были допущены только друзья и родственники. Кроме того, Халонен прагматична как истая традиционная финская «хозяйка».
А.Р.: Да, эту свадьбу можно рассматривать как жест, как уступку традиционалистам. Да и широкие массы реагировали на это событие весьма положительно.
К.Р.: Естественно, что на президентском посту Тарья Халонен должна держать себя с новым достоинством. Могу вообразить, что ей не очень-то хочется посещать свадьбы особ королевской крови и что порой ей приходится смирять свой нрав. Однако она ничуть не утратила ни своей прямоты, ни профессиональных навыков политика. Наша новая конституция несколько ограничила власть президента, но тем, что осталось, Тарья Халонен наверняка сумеет воспользоваться на полную катушку. Впервые она дала это понять прошлой осенью, когда наперекор мнению парламентских экспертов-финансистов назначила женщину (кстати, специалиста высочайшей квалификации!) на очень важный пост — одним из трех директоров Банка Финляндии. Тем самым она одновременно нашла элегантное решение сложной проблемы, поскольку на место претендовали представители разных политических сил.
А.Р.: Теперь, когда слепая влюбленность у меня прошла, я должна заявить, что никак не соглашаюсь с курсом на федерализм по модели Европейского союза, который поддерживает Халонен. С другой стороны, я одобряю тот факт, что она активно участвует в переговорах с Европейским союзом, что по новому законодательству не является обязательной функцией президента. Также она очень изобретательно пользуется ритуальной частью своих президентских полномочий: например, приглашает рок-звезд и подает вегетарианские блюда на престижном балу, который проводится в Президентском замке в День Независимости…
К.Р.: …а затем, несколько дней спустя, устраивает в том же бальном зале грандиозный праздник для школьников Хельсинки. В своем недавнем интервью Халонен сказала, что ее поразило огромное количество писем от девочек восьми—одиннадцати лет: оказывается, для них очень важно осознать, что они действительно могут мечтать о самой высокой должности в стране.
А.Р.: А мне лично кажется, что она производит большое впечатление на мальчиков. Я недавно слышала по радио передачу с участием шестилетнего мальчика, и этот мальчик вдруг, просто с бухты-барахты заявил: «Талья Халонен очень холошая!»
Перевод С. Силаковой