Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2000
РАБОТА НАД ЦИТАТАМИ,
СОБРАННЫМИ В ПЕРВОЙ ДЕКАДЕ АПРЕЛЯ 2000
Вечнопьяная обдолбанная российская армия,
перегарный от низших чинов до начальства аэропорт «Северный» —
это когда разбомбили коньячный завод неподалеку.
«Е…. мы эту Чечню» — так они считают,
переговариваясь в зассанном аэросортире.
Пьяные бугаи, ломающие по плану ребра подросткам,
пьяные танки, волокущие по плану за собой людей на проволоке,
пьяные БТРы, прислоняющие по плану к стенкам легковухи с пассажирами,
пьяная индустрия убийства — все идет по плану, все идет по плану.
(на www.levin.rinet.ru)
Явлинского после мартовских выборов истоптали по самые уши. Торговец пирожками кавказской национальности обсуждал у Казанского вокзала результаты голосования с бомжем: «Этот Явлинский обещал выиграть, а вон что набрал… Надо же так всех на..ть». В выборную ночь на НТВ сидели за столиком Явлинский с Кириенко, и три четверти программы зал беседовал с СВ — по-разному беседовал, в том числе и долбил лидера СПС с плотоядной страстью, возможной лишь в телестудии в ночь после выборов, но об Явлинском-то просто забыли, и он торчал в своем углу, как мячик, оставленный ребенком в песочнице, и безучастно вращал головой. Нет его более в качестве политика. Максим Соколов, публицист, строго напомнил, что в декабре — с минимумом рекламы — «Яблоко» получило 5,9 %, а в марте — с дорогостоящей компанией — на одну десятую меньше. То есть проголосовали те же самые люди. Им наплевать на выборные технологии, это просто секта фанатичных поклонников.
Открытым текстом: демшиза. Когда это слово звучит, и Явлинского, и поклонников его становится жалко. Я сам много думаю о безумии: ведь, когда оно подкрадется, обнимет за плечи, я и не замечу этого, буду продолжать ходить в какие-то редакции и в клуб «ОГИ», что-то говорить, рассказывать анекдоты, а окружающие будут прятать глаза. Будут отворачиваться: хорошие люди — чтобы пустить прочувственную слезу, парни и девки попроще — чтобы повертеть пальцем у виска. А я буду считать, что абсолютно нормален, по-прежнему нормален… Так и сползание от дем к шизе субъекту незаметно.
Так Явлинский и еще огромное количество людей — не только тех, кто голосует, но и тех, кто на него ставил, деньги, типа, давал, эфир тот же — не видят, что называется, в упор. У лидера «Яблока» (которое, возможно, скоро станет степашинским и сохранится в статусе «Выбора России» — маленькой, чудаковатой, но правильной и правой партии) вид вурдалака. Усталого, отработанного вурдалака, безопасного. По слухам, это эффект медицинский: у Явлинского то ли пол-лица парализовалось недавно, то ли что-то в этом роде. Но ведь не только лицо зеркало души, но и душа зеркало лица — правится она под лицо. Внешне Григорий Александрович сейчас напоминает мертвого всадника из фильма Бартона «Сонная лощина», того, что охотился за головами поселян. Кто смотрел фильм, вспомните — овал лица, форма рта, прошедшие кудри. Только у всадника глаза сияли ярко-синим, а у Григория Алексеевича они потухли. Сломался человек. Вот про кого следует написать пронзительный роман: как юного симпатичного политика тупо понятая хорошая идея затащила в мистический омут… Конечно, жалко.
Но вернемся к электорату. Соколов не прав: за Явлинского голосовали не только сектанты. За него голосовали и вполне разумные либеральные люди — не для того, чтобы выбрать. Они понимали, что Президентом избраннику не быть, а коли он имел бы шанс, они бы у его фамилии галочки как раз не поставили. Но так как шанса такого не было, они просто хотели дать кому-то (Путину? обществу?) знак: мы, демократы, еще не вымерли. Есть у нас еще проценты. И тот же Кириенко по той же логике говорил, что сожалеет о малом проценте Явлинского. Так от личной трагедии автора «500 дней» мы переходим к трагедии национальной: символом демократии-либеральности у нас долгие годы был, как бы это помягче выразиться, недостаточно содержательный краснобай.
Почему? Почему образованное сообщество сделало такой кислый выбор, какие черты яблочной политики позволили ГА стать и столь непропорциональное здравому смыслу время оставаться символом демократии? Главных причин, мне кажется, две.
Первая: фрондерство как главное содержание демократического сознания в России. Чем занимались в темные годы светлые личности — правозащитники и диссиденты, за что они шли в лагеря? За противостояние. Каким был главный смысл перестройки и последующих исторических потрясений? Освободительным: сначала борьба с КПСС, потом в ГКЧП, потом с Хасбулатовым. Та общественная деятельность, в которой реально могла участвовать и которой — в застой — реально должна была сочувствовать демократическая интелигенция, была исключительно «против». Позитивное устроение России если кем и велось, то, страшно сказать, промышленниками и банкирами (на солидный процент то есть бандитами и комсомольцами), но, во-первых, и позитивность эта дискуссионна, и, во-вторых, это все было в каком-то другом пространстве, к которому интеллигенты отношения не имели. Ну вот, так и засело в подкорку, что жизнь «против», ярчайшим примером которой действительно является Г.А. Явлинский, содержательна.
Но это она во время борьбы с пьянством и алкоголизмом была содержательна, а сейчас нет. Слово было ответственным действием, поступком, когда за него нужно было нести ответственность. Сейчас за слово — в том числе за явлинскую поэму Сухотина, в которой подробно описываются зверства русских на чеченской войне, а параллельные зверства чеченцев как-то не описываются, — ответственности нести не надо, а потому поступком поэма является не очень…
Сухотин человек взрослый и мог бы догадаться, что правд о войне ровно две: одна с этой стороны, а другая с другой. Вот одна информационная программа несколько дней до усрачки показывала, как российский солдат спихивает сапогом с грузовика труп чеченского. За экраном охали: страшные кадры. Значит ли это, что охальщик полагал, будто чеченский солдат с трупом русского обращается лучше? Вряд ли. Но охальщик тот был профессиональный, на зарплате, а Сухотин-то от чистого сердца излил свою ярость. Искренне негодует, что федералы зверствовали в пьяном виде (ну что, чеченцы зверствовали в, допустим, трезвом — у каждого свои недостатки). Вот что грустно.
Оставим, однако, Сухотина — поэту, в конце концов, естественно быть существом неземным. Он не обязан делать выбор между двумя правдами или имеет право на выбор экзотический. Но Явлинский был, типа, реальным политиком, и его отказ от выбора, переговорные осенние инициативы объективно привели бы к тому, что российских солдат бы просто больше поубивали. Это результат абстрактного «против войны». Абстрактного пустого «против», инерционно принимаемого за содержательную позицию.
Есть, однако, вторая причина утверждения Явлинского в качестве символа, и разговор об этой причине сложнее. Она вот в чем: Явлинский чистый. Честный. Не ворует и взяток не берет.
Предположим — и с радостью — что это так. Предположим, что даже последняя его шумная компания вся финансировалась честно и через бухгалтерию, безо всякого черного нала. Явлинский вроде того что читает лекции в западных университетах, за которые ему как политику высокого уровня жуть как хорошо и официально платят. Изнутри его судьбы если глянуть, так просто счастье: и на жизнь хватает, и все честно, когда вокруг все в говне.
Вот такая логика: все воруют, а он честный. Когда Чубайсу учинили Большой Бздык за девяностотысячный гонорар за книжку, я имел разговор с одним своим другом. Я говорю — Чубайс лучший, Россию спасет. Друг отвечает: Чубайс вор! Я говорю — а вот ваша контора незаконно в аренду сдает две комнаты, из каковой платы арендной тебе незаконно дают пять копеек в месяц, а ты с них налог не платишь. Значит, и ты вор. Друг отвечает: так это ж другое… Но уже с многоточием, с некоторым сомнением в голосе. Ведь если предположить, что укравший копейку не вор, а укравший тыщу баксов вор, то возникает вопрос кучи и зерна: до такой-то суммы воруешь — кушай шоколадку, а на рубль больше взял — пожалуй в тюрьму. Тюря стынет.
Реальная же ситуация такова, что и Чубайс, и я, и мой друг, и дядя Ваня дворник, и бандит Серега, и олигарх Мойша — все мы живем в одной стране, а именно в той, где изрядная часть экономики является черной и серой. И журналист, продающий статью в глянцевый журнал за пятьсот черных баксов, и бабушка, наторговавшая сигаретами у метро пятьдесят рублей без регистрации сделки в налоговой инспекции, — оба этих существа получают деньги незаконно. Так везде: и внизу, и, разумеется уж, наверху. То есть тезис о том, что воруют все и любого замминистра есть за что посадить лет на тридцать, безусловно верен. Его только не следует применять на практике, а следует потихоньку — в естественном ритме — сводить с экономики серые и черные пятна.
А как же честный Явлинский? А честный Явлинский, основной доход которого приходится на лекции в разных стенфордах, является субъектом другой, западной, более чистой экономики. Следовательно, его нельзя по этому пункту сравнивать с субъектами, которые кормят себя в экономике русской, по определению более грязной.
В общем, сюжет этот хочется уже закруглить: де мартовский провал напрочь лишит ГА семиотического электората, да и часть демшизы шуганет, так что процент 5,8 впору делить уже надвое. Всадник возвращается в свое дерево…
А вот сюжет с грязной экономикой хочется продолжить.
Самолет и.о. Президента Владимира Путина совершил неожиданную посадку в Санкт-Петербурге
Телевизор, 5 апреля
Будто на пружинках и.о., или герой Гофмана какой. А ну персонаж мультфильма «Шпионские страсти». Прыг вдруг в истребитель и гоп в Чечню, самолеты сажает все время в неожиданных местах, то в электричке появится, то на подводной лодке. Везде его ждут, стремаются: может возникнуть в любую секунду, проверить, все ли в ПОРЯДКЕ.
Постепенно начинает проясняться, что такое порядок по-путински. Зафиксировать все как есть, вернее, зафиксировать наконец, а «как оно все таки есть?». Прекратить брожение и передел, заморозить политическую ситуацию. Застой учредить. Конкретные действия его — сговор коммуняк с медведями, комбинация с Яковлевым-Матвиенко — мне неприятны. Но общая стратегия, если я в ней, конечно, роковым образом не заблуждаюсь, кажется правильной. Стабильность и медленное движение. Общество близко к устаканиванию. Вот и надо устаканить. Не выяснять, кто особо хуже и кто больше всех наворовал. Путину-то, как гэбэшнику, известнее других, что все наворовали. Он и сам, говорят, чего-то сильно потырил по линии собственности СССР в Германии. Доказательств, конечно, не будет, но есть же еще здравый смысл: поди уж потырил, не отказал себе в удовольствии. Теперь важно, чтобы дальше одеяло взад-вперед не таскали, чтобы каждый остался со своим натыренным и как-то его обихаживал. Яковлева оставить в Питере, но и Чубайса в РАО ЕЭС. Сделать всех в ходе процесса оставляния обязанными себе. И поползти в нужную сторону. Я, честно говоря, почти не сомневаюсь, что экономика при ВВП поползет в нужную сторону. Уж не знаю почему. То ли потому, что вокруг Путина крутится много правых экономистов, то ли потому, что это ведь весьма прагматично — чтобы экономика в нужную сторону.
И вместе со всей сопутствующей грязью и полугрязью (так деньги виртуально делят на черные и серые). Вот еще с января 1999 года должен был работать Закон о контроле за крупными расходами граждан (типа, покупаешь что-нибудь дороже десяти тысяч долларов — объясняй, откуда шиши), но сама же Дума, его принявшая, отложила вступление в действие на год. Сейчас он будто бы действует, но новая Дума снова собирается его отложить, поскольку понятно, что большинство крупных расходов граждан может делаться только из денег черных, серых и красно-коричневых. Это понятно. Непонятно и интересно другое: легализует ли Путин, как реальный политик, ценящий текущий статус, серые-черные-теневые капиталы? Чтобы их можно было пускать в дело, не выстраивая громоздких схем отмывания и не продолжая плодить по любимой столице навороченных казино…
С 1 января 2000 года все анекдоты про Вовочку считать политическими
Сережа Кузнецов мне такой политический анекдот рассказал.
Марьиванна спрашивает:
— Дети! Кто открыл периодическую систему химических элементов?
Вовочка говорит:
— Майкл Джексон!
Марьиванна:
— Неправильно, Вовочка, двойка!
На следующий день снова спрашивает:
— Кто открыл периодическую?
Вовочка говорит:
— Менделеев Дмитрий Иванович.
Марьиванна:
— Молодец, Вовочка, пятерка!
А Вовочка из портфеля портрет Майкла Джексона достал и говорит ему:
— Прости, Майкл! Это бизнес…
— Как вы, сказали, называется игра?
— «Уничижение».
— Классное название… Уничижение…
— Да, нужно себя унизить, чтобы выиграть. Или чтобы не дать выиграть другим.
Дэвид Лодж. «Академический обмен»
После анекдота в самый раз поиграть. Прочитав об «Уничижении» в романе Лоджа, я вспомнил, что когда-то о существовании подобной игры рассказывал мне Лев Рубинштейн. Игра такая. Сидите вы компанией, и один говорит: «Я не читал книги Брауна «Топор в томате»». А ее никто из присутствующих не читал. Следующий игрок говорит: «А я не читал романа Маркеса «Сто лет одиночества»». Из пяти соперников четверо ее читали: игрок получает четыре очка.
То есть, чтобы победить в этой игре, надо не читать что-то совсем уж общепринятое, типа «12 стульев» или «Мастера и Маргариты». У меня были бы шансы: я не читал «Лолиту», «Фиесту» и «Детей Арбата». Да, и «Таинственного острова» не читал, все остальные тома Жюль Верна были в юношеской библиотеке, а этого нет…
Пока, правда, я в «Уничижение» не играл: нету у меня культуры отдыха. Если и собираюсь в компании так чтобы нажраться до упаду. Но у меня, как и у всего культурного сообщества, многое еще впереди…