Опубликовано в журнале Новая Русская Книга, номер 2, 2002
 | Павел Клубков Говорите, пожалуйста, правильно СПб.: Норинт, 2002. 192 с. Тираж 3000 экз. |
Автор этой книги – человек простодушный, но образованный. Второе очевидно – существует распространенное заблуждение, что необразованные книжек не пишут. Да и с первым, кажется, яснее ясного. Ну не наивно ли уговаривать: пожалуйста, говорите правильно?! Щас! Все бросим и заговорим! Будто дел других нету… Опять же еще Пушкин, без грамматической, говорил, ошибки… И дальше еще что-то про румяные уста, фривольное… В общем, не до того.
Ну есть конечно маньяки, из тех, что звонят и пишут в редакции: “Это очень хорошо, что вы подняли вопрос по культуре русского языка! По-моему, это ужасно, то? что сейчас происходит с русским языком! Как можно говорить на великом русском языке “сто грамм”?! Это совершенно безграмотно для русского языка! Так только пьяницы говорят!”
Спрашивали – отвечаем: “… у каждого носителя языка есть свои предпочтения по отношению к вариантам, каждый из нас склонен считать правильным лишь какой-то один из двух…”
Так что книжка не для маньяков. Не дождутся они подтверждения процесса деградации русского языка вплоть до окончательной смерти. Наоборот, столкнутся с противной их маньяческой душе лояльностью к изменениям нормы, к употреблению разных мерзких иноземных слов и проч. Все эти явления, по мнению автора, закономерны и неизбежны, а, значит, не с вами он, пламенные борцы за чистоту русского языка! Это вовсе не означает, что автор готов позволить нам говорить, как угодно и что угодно. Но сознавая всю щекотливость вопроса о том, как мы говорим, он лишь рассуждает и рекомендует: “…до тех пор, пока есть вероятность встретить человека, который поморщится, услышав слово кофе в среднем роде, лучше придерживаться старой нормы : “xороший кофе”” и т. д.
Книга Клубкова вообще не похожа ни на знаменитое “Слово о словах” Л. Успенского, ни на не менее знаменитое “Правильно ли мы говорим?” Б. Тимофеева, ни на многочисленные “занимательные грамматики”. Нет в ней священного трепета перед незыблемой громадой ВЕЛИКОГО и МОГУЧЕГО, пред которой все сущее бледнеет и теряет свою убогую индивидуальность. Зато есть “ярко выраженный образ автора”: книга написана по мотивам радиопередач, которые некоторое время вел автор, поэтому в ней чувствуется расчет на “произнесение вслух”. И образ этот являет собой “простого носителя русского языка”. Вот он и делится, в простоте душевной, своим опытом ношения.
Возникает закономерный вопрос: нужны ли вообще такие книги? Ответом на этот вопрос отчасти может служить сам факт переиздания книги через два года после первой публикации. Если издательство сочло нужным это делать, значит ему это выгодно, ибо энтузиастов, готовых сеять разумное-доброе-вечное себе в убыток, в этой сфере давно уже не осталось. А если ему это выгодно, значит книгу покупают. Конечно есть учебники1 , есть словари, но для того, чтобы ими пользоваться, надо знать, что искать. А книга Клубкова систематизирует наиболее типичные ошибки и попутно сообщает именно те сведения из лингвистики, которые следовало бы знать не только специалисту, а любому образованному человеку. Кроме того, есть в ней и словарь, и список литературы. Да и сам автор вызывает доверие, потому что многим хорошо известен по теле- и радиопередачам.
Спрос на книгу Клубкова радует. Не радует предложение, то есть то, как на этот спрос откликается издательство “Норинт”. Потому что нет на издании 2002 года заветной пометы: “испр. и доп.”. А ведь разговор идет о таком живом явлении, как язык. Если бы автору предложили немного переработать текст, он бы без сомнения кое-что исправил, заменил некоторые примеры на более актуальные. Издательству же стоило бы задуматься над тем, чтобы заменить некоторые иллюстрации, (которые вообще оставляют желать лучшего): кого сейчас волнуют карикатуры на Ельцина? Я уж не говорю о фразах вроде “Идут последние годы двадцатого века…” Книга, выросшая из радиопередач, была задумана как издание злободневное, а превращение насущных проблем в вечные, чем занимается издательство “Норинт” – не лучший способ заслужить благодарность читательской аудитории.
Хочется думать, что аудитория у книги Клубкова благодарная. Потому что книгу эту примется читать только тот, кто сознательно относится к своей речи, а значит и говорит более или менее правильно. Но ведь нет предела совершенству. И оставив в стороне тех, кто гордится, что “университетов не кончал”, стоит побороться за сознательных. Потому что именно в грамотной, в целом, речи ошибки наиболее заметны окружающим и неприятны. Но, вместе с тем, и наименее заметны тому, кто их совершает. Поэтому главный вопрос здесь заключается в методах борьбы.
И вот тут мы и обнаруживаем главную хитрость, отличающую книгу Клубкова от многих других, ей подобных. Кто из нас не допускал ошибок в речи, письменной или устной? Кто не повторял их вновь и вновь, не сетовал: “Эх, никак не могу запомнить…” Человечество придумало немало способов обучения правилам родной речи. Но есть среди них один – удел виртуозов педагогического мастерства. Это воздействие собственным авторитетом (при безупречном знании предмета, естественно). Ведь иногда для запоминания того, как пишется или произносится то или иное слово, просто оказывается достаточным, чтобы кто-то, кого вы ну очень уважаете, один раз вас поправил.
Очевидно, что у нашего автора были такие авторитеты, на которые стоило равняться. И самому ему хорошо знакомо чувство стыда за собственное невежество. На такое чувство он и делает ставку.
Но для начала подавляет эрудицией. Уйма сведений из разных сфер науки, и не только лингвистической, обрушивается на читателя. И все это очень к месту и как будто между делом… Автор, конечно, не в каземате Петропавловской крепости книгу писал, у него справочники под рукой были, но образованный человек – это, как известно, не тот, кто знает, а тот, кто знает, где посмотреть. Я бы расценивала книгу Клубкова как рекламную акцию филологической науки. Или как книгу по введению в специальность, наглядно демонстрирующую, что самые образованные люди на земле – это филологи. Потому что вся сумма знаний, которыми обладает человечество, изложена на бумаге, а все написанное, в свою очередь, является предметом филологического исследования. Следовательно, филолог должен знать все. А всего знать человек не может, поэтому – см. выше.
И вот когда читатель убедится, что “простой носитель языка” не так уж прост, а филология – наука всех наук, тут-то его и начинают потихоньку и ненавязчиво поучать.
Чрезвычайно интересно в этой книге наблюдать за тем, как автор постепенно чувствует силу своего личного воздействия и от замечаний типа “я бы предпочел…”, “я бы рекомендовал…” переходит к “так говорить ни в коем случае нельзя” и, наконец, когда уже всем ясно, кто тут главный по русскому языку, выносит приговор: “Я так не говорю!” Так простодушие оборачивается деспотизмом, что не мешает книге Клубкова оставаться просто интересным чтением.
Но мало того, что автор исподволь диктует нам “свою норму” (которая, впрочем, выдерживает любые проверки и при внимательном рассмотрении оказывается самой нормативной), он ведь еще и издевается. Примерчики всякие глумливые приводит, ситуации комические описывает, словно зеркальце подсовывает: полюбуйтесь на себя, милые! Впрочем, имеет право. Он ведь еще в предисловии, на вопрос, зачем говорить правильно, ответил: “Ну хотя бы для того, чтобы над вами не смеялись”. А вы и не слушали… И право слово, стыдно становится говорить неправильно, и рука сама тянется к словарю. Потому что так и видишь румяные уста автора, которые на твою грамматическую ошибку расплываются в добрейшей улыбке и с истинным простодушием произносят: “Говорите, пожалуйста, правильно!”
Александра Веселова