Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 11, 2016
В
этом номере постоянные сотрудники «Нового мира» представят книги, на протяжении
нескольких лет выдвигавшиеся на премию «Просветитель»: выпускник биологического
факультета Одесского университета Мария Галина (1 — 5) и выпускник мехмата МГУ
имени М. В. Ломоносова Владимир Губайловский (6 — 10).
Ася Казанцева. Кто бы мог подумать! Как
мозг заставляет нас делать глупости. М., «АСТ»; «CORPUS», 2014, 320 стр.
Дебютная
книга, как сказано в аннотации, «молодого научного журналиста Аси Казанцевой —
об „основных биологических ловушках, которые мешают нам жить счастливо и вести
себя хорошо”» опирается, как сказано там же, «по большей части на авторитетные
научные труды и лишь иногда — на личный опыт» и разбита на разделы, посвященные
— последовательно — еде, сексу и стрессам; похвальная расстановка приоритетов.
Впрочем,
если точнее, то в первой части речь пойдет не столько о еде, сколько о
связанных с ней поведенческих феноменах, в первую очередь почему мы склонны
переедать, почему не в состоянии контролировать свой вес — и, в частности, как
на склонность к приобретению лишнего веса влияет круг общения, распорядок дня и
т. п. Зависимость от еды, обуславливаемая несколькими разными факторами (в
частности, эволюционным механизмом, заставляющим людей наедаться впрок, на
случай возможной голодовки), в крайних своих формах ничуть не лучше других форм
зависимости — в том числе от никотина и алкоголя, биохимическим механизмам
которых посвящены последующие главы. Хотя эти зависимости, конечно, ничто в
сравнении с зависимостью от химических наркотиков, о которой тоже здесь
говорится, хотя и не столь подробно, в чем есть резон — наркомана все эти
тонкости вряд ли заинтересуют, хотя кого-то из излишне любопытствующих
представленный здесь материал, возможно, отпугнет, и слава богу.
Вторая
часть посвящена сексу, вернее, биохимическим механизмам, обеспечивающим
адекватное (чуть было не написала «нормальное», но норма — понятие растяжимое)
взаимодействие с партнером. А заодно и тому, насколько эффективно гормоны и —
шире — поведенческие паттерны, вроде бы предназначенные для определенных,
конкретных целей, влияют на вещи, совершенно, казалось бы, с сексом не
связанные. Тут, пожалуй, следует добавить, что этология, наука о поведении
животных и человека, — наука молодая, а «биохимическая этология» еще моложе, и
для человека «не в теме» все эти прогестроново-вазопрессиново-окситоциновые
квесты действительно читаются как приключенческий роман; настолько увлекательна
оказывается подоплека обычных, часто неотрефлексированных поведенческих актов.
И да, становится понятно, почему девочки фанатеют от поп-звезд и западают на
женатых мужиков (если вы не прочли этого раньше у Лоренца или Дольника, которых
в списке использованной литературы, к сожалению, кажется, нет, хотя сам список
информативен и внушителен). Заодно хочу предупредить романтически настроенного
читателя — с представлением о том, что браки заключаются на небесах, и прочими
возвышенными идеями он простится по ходу текста довольно быстро. Нами управляют
довольно простые и эффективные (хотя и неоднозначно, непрямолинейно
действующие) механизмы. Именно механизмы.
Книга
Казанцевой — хороший компендиум значительного количества фактологического
материала, который любопытствующий человек в принципе нароет в сети сам. Но
книга рассчитана на тех, кто хочет получать всю информацию сразу, без
напряжения (для желающих более подробно познакомиться с проблемой в конце книги
список источников и расшифровка терминов), и таких, похоже, много; книга, стала
бестселлером и, судя по отзывам и читателей и СМИ, любима аудиторией. Тем более
что у автора прекрасные популяризаторские (даже лекторские) навыки —
переслаивать сложную материю шутками и забавными личными примерами, как бы
«вознаграждая» тем самым за освоенный материал. Да и нет такого человека,
который в жизни прошел мимо тем, выбранных автором (еда, алкоголь, никотин и
секс — что может быть интереснее, даже при том, что вредоносное действие
определенных компонентов этой тетрады описано весьма убедительно).
Уже
отсюда следует, что появление таких книг полезно и нужно, но, если мы говорили
о достоинствах, поговорим и о недостатках. Это в первую очередь, увы,
небрежность изложения, которая бросается в глаза с первых же страниц. Например,
утверждение — «Для того чтобы воспринимать этот текст, совершенно не
обязательно обладать глубокими биологическими знаниями. Скорее даже наоборот:
если вы ими обладаете, то как минимум половина исследований, упомянутых в
книге, вызовут у вас смертельную скуку», — исследования вряд ли, они этого не
заслужили. Очередное, энное по счету, упоминание классических примеров, да,
возможно. Или, скажем, «В течение всей эволюции нашего вида преимущество
получали именно те люди и сообщества, которым удавалось изобрести что-нибудь
крутое, будь то олдувайский скребок, земледелие, аркебуза или атомная
электростанция». Тут хочется сразу возразить — сообщества да, люди вряд ли, все
не так просто, и отдельные люди вряд ли получают преимущества от собственных
изобретений — в простейшем случае оно сразу становится достоянием всех, в
сложном — принадлежит сразу многим — попробуйте представить себе человека, изобретшего
земледелие или атомную станцию. Или даже аркебузу. Это, конечно, просто
неточность, стилистическая погрешность, но она сразу снижает степень доверия к
написанному. Биохимик, возможно, придерется к фразе «Электроны и протоны,
участвовавшие в реакциях, но ставшие ненужными после их завершения, нужно
куда-то деть, и их прицепляют на тот кислород, который мы вдохнули (и который
не был потрачен на окисление глюкозы), — он при этом превращается в воду» (речь
идет об аэробном гликолизе), а медик — к утверждению, что гипогликемическая
кома «возможна только при ошибочном введении слишком высокой дозы инсулина». Ну
и так далее. Хороший научный редактор снял бы все эти претензии, но, кажется,
именно этой книге именно в этом смысле не повезло. Впрочем, для самых дотошных
имеется список первоисточников.
Хочется
также отметить симпатичные иллюстрации Николая Кукушкина, «молекулярного
биолога из Гарварда», напоминающие манеру когда-то знаменитой серии «Эврика».
См. также: Ася Казанцева. В интернете кто-то не прав! Научные исследования
спорных вопросов. М., «АСТ», «Corpus», 2016, 376 стр.
Д. А. Жуков. Стой, кто ведет? Биология
поведения человека и других зверей. В
2-х томах. М., «Альпина нон-фикшн», 2014[1],
802 стр.
Книга,
написанная специалистом (Дмитрий Анатольевич Жуков — доктор биологических наук,
доцент по специальности «физиология», старший научный сотрудник лаборатории
сравнительной генетики поведения Института физиологии им. И. П. Павлова РАН,
СПб., книга по рукописи вошла в шорт-лист премии «Просветитель» 2013 года),
посвящена примерно тому же, что и книга Аси Казанцевой, если следовать краткой
формулировке «мы — это наш организм, наш организм — это наши гормоны, а наши
гормоны — это наши гены». Разница, однако, есть — в первую очередь в обширном
привлечении примеров не только «из биологии», но и «из культуры», причем, в чем
автора уже справедливо упрекали, — в основном культуры европейской, что
некоторым образом лишает материал объективности. Двухтомник выдержал несколько
переизданий и, подобно книге Аси Казанцевой, числится в бестселлерах, однако
отзывы — и читателей и специалистов — о нем далеко не так ровны и благосклонны.
И если первый том, посвященный в основном стрессу, представляет из себя, как
высказался в своем отзыве один из читателей[2], «по сути
занимательную эндокринологию», несколько сумбурную в изложении, то основная
часть нареканий досталась второму тому, посвященному социальному поведению, в
частности, взаимоотношениям полов. Тут мы все, конечно, специалисты, но
дискуссия развернулась и среди ученых — в частности, в ЖЖ у Александра Маркова[3].
Дело
в том, что Жуков, справедливо декларируя (опираясь при этом на генетику,
биологию, физиологию, культуру, искусство и т. п.), что мужчина и женщина —
существа хорошие, но разные, как-то уж очень жестко привязывает культурные
паттерны к биологии. То, что культурные паттерны к биологии привязаны, сомнения
нет, вызывает сомнение в данном случае универсальность этих привязок. Например,
если Казанцева, основываясь на фактических данных пишет о том, что легенда о
преимущественной (и предпочтительной с эволюционной точки зрения) моногамности
самок и полигамности самцов — и впрямь легенда, Жуков предпочитает
придерживаться более традиционной точки зрения — мужчина сеятель, женщина
собиратель, и все тут. Вообще, что забавно, часто факты, приводимые Казанцевой
и Жуковым, одни и те же, но интерпретация их различна. Иногда для подкрепления
своих тезисов Жуков использует историко-культурные казусы, и их интерпретация
неподготовленного человека может удивить. В частности, пересказывая известный
исторический анекдот о том, что «римский император Октавиан Август увидел на
улице города грека, удивительно схожего с ним лицом, и спросил у него: „Твоя
мать бывала в Риме?” Тот ответил: „Нет, мать в Риме не была никогда, а вот
отец, тот в Риме жил подолгу”», автор объясняет соль шутки так: «Эта история
смешна, так как в ней Октавиан Август попадает в неловкое положение. Почему же
мы считаем его не соответствующим высокому императорскому сану? Потому что
образ отца, который в свое время имел внебрачные половые связи, не
компрометирует императора, а даже, пожалуй, добавляет блеска его диадеме.
Напротив, намек на то, что мать императора была раскованной девушкой и вела
рассеянный образ жизни, может сильно повредить достоинствам Октавиана Августа.
Угроза репутации матери императора усиливается тем, что она подозревается не
просто в добрачной связи, а в связи с греком <…>». Я опускаю рассуждения
автора по поводу низкого социального статуса греков, поскольку, по моему
скромному мнению, соль не в этом, а в том, что хитроумный потомок Одиссея здесь
просто намекнул на то, что Октавиан — побочный сын его, грека, папы, а
следовательно, в силу своего сомнительного происхождения, может даже никакой не
император. Уел, что называется. И дело тут вовсе не в том, насколько раскованный
образ жизни вела мать Октавиана (римские матроны были дамы незашоренные), а
именно в вытекающей именно из этого казуса сомнительной легитимности
императора. Тем более показательно, что эта история нужна была автору, чтобы
подвести к выводу, что, мол, «любая женская особь, в том числе и женщина, не
может позволить себе транжирить яйцеклетки, производя потомство от
низкоранговых самцов…» Мы только недавно читали, что все-таки может себе
позволить — у той же Аси Казанцевой — примерно 20% потомства самок, живущих с
«ранговыми» самцами (от моногамных птиц до полигамных морских котиков и
приматов), притом весьма ревностно охраняемых своими мужьями, прижито на
стороне: от самцов низкоранговых, но молодых и борзых. То есть тот, кто самку
кормит, защищает и предоставляет ей жилплощадь, не обязательно отец ее детей,
увы и ах (сам автор о феномене женской неверности пишет позднее, но как-то уже
не связывая его с рангом самца). Ну и другие всякие особенности поведения двух
полов — в частности, говорится, что женщина в силу биологического стремления
делать запасы более меркантильна, тогда как мужчина склонен, скорее, к
эффектным жестам, в то же время склонность мужчин к коллекционированию
выносится в отдельный поведенческий паттерн, связанный со стремлением к систематизации
окружающего мира, и т. д. Так и хочется порадоваться за автора, которому
никогда, видимо, не приходилось встречаться с клиническими жмотами мужского
пола и транжирками-женщинами. Вообще я бы сказала, что автор чрезмерно увлечен
биологическим детерминизмом и склонен к обобщениям — феминисткам эта книга вряд
ли придется по вкусу, а вот традиционалистам, у которых современные
исследования и технологии выбивают почву из-под ног, — скорее наоборот.
А. Б. Соколов. Мифы об эволюции
человека. М., «Альпина нон-фикшн», 2015, 390 стр.
Эта
книга посвящена разоблачению мифов массового сознания, и если это и вправду
мифы, овладевшие современным нашим массовым сознанием, и на их
разоблачение имеет смысл тратить время и силы высококлассных специалистов
(автор, Александр Соколов, — главный редактор знаменитого портала
АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ; научный редактор, Елена Наймарк, — соавтор нескольких
прекрасных научно-популярных книжек, посвященных теории эволюции), то дела
обстоят донельзя печально. Собственно, об этом в предисловии пишет и автор —
«Научная пропаганда проиграла войну за умы и будто бы вообще удалилась от дел.
Пустующую нишу быстро заполнили псевдонаучные суррогаты. Информационным
пространством завладели мифотворцы ХХI века». Эволюция, в особенности эволюция
человека, для людей со смутным научным бэкграундом и развитым воображением
всегда была источником таких мифов, и автор взял на себя, видимо, увы,
необходимую задачу объяснить, казалось бы, очевидное. «Первым делом стоит
развеять возможные ложные ожидания читателей. Дарвин был прав. Человек
произошел от обезьяны. Прародина человечества находится в Африке». Вот так,
болдом.
Увлеченный
своим делом знающий человек вынужден, приводя, казалось бы, очевидные факты,
устало повторять: нет, в какой именно момент «обезьяна стала человеком»
установить практически невозможно; нет, между человеком и его ископаемыми
предками не непреодолимый разрыв, он и между человеком и шимпанзе не очень-то
большой, не обольщайтесь; нет, кроманьонцы не съели неандертальцев; нет, люди
не жили во времена динозавров; нет, Россия не была колыбелью человечества; да,
радиоуглеродный метод датировки ископаемых останков достаточно точен и служит
прекрасным подспорьем в построении эволюционных деревьев; нет, миллионов
скелетов предков человека никак быть не должно, кости вообще не так уж хорошо
сохраняются, иначе вся земля была бы завалена останками животных — и не только
ископаемых; нет, никакого золотого века не было (и, кстати, матриархата тоже);
и наконец, человек не произошел от предков, ведущих полуводный образ жизни
(лично я не пойму, почему эта странная теория так всех привлекает, ее мимоходом
упоминает и Ася Казанцева).
Главы
построены по определенный схеме: в заголовок выносится миф, затем дается его
разбор и опровержение на основе имеющихся научных фактов и в заключение —
краткая табличка с ложным утверждением и ключевым аргументом, его
опровергающим.
Что
в данном случае лично меня несколько тревожит: те, кто считали эволюционную
теорию ложной, факты — подделкой, аргументацию недостаточной (или просто
слишком сложной для восприятия) — все равно, невзирая на аргументы ученых,
предпочтут верить в то, что человечество — выродившееся потомство космонавтов с
планеты Нибиру, обладавших запредельной красотой и силой, а также телепатией и
духовидением. А для читателя продвинутого все эти аргументы безусловно верны,
но уже известны. Он, скорее, возьмет двухтомник Александра Маркова «Эволюция
человека» (М., «Астрель», «CORPUS»; 2011)[4], более
специализированный, не расходующий печатную площадь на борьбу с мифами.
Впрочем, это очень хорошая книжка для подростков, с которой и надо, наверное,
начинать знакомство с фактами, а не мифами, — и хорошее подспорье для
неравнодушных преподавателей биологии.
Рудольф
Буруковский, Марина Подольская. О чем поют ракушки. Казань, «Казань-Kazan»,
2013, 304 стр.
«Есть
малоизвестная легенда о том, что Будда, решив отречься от мирской суеты и
заняться познанием сути вещей, сбрил себе волосы, как у всех лаосцев, прямые и
черные, и сел размышлять в тени под деревом бодхи. Мысли Будды были так
глубоки, что он не заметил, как тень дерева переместилась, и солнце начало
обжигать его голову. Но, видимо, Будда уже был к тому времени божеством, потому
что опасность за него почувствовали древесные улитки, в изобилии живущие в
Индии. Они быстренько приползли на голову мыслителя и закрыли ее от горячих
лучей. Чудесная ракушечная история!
Узнав о ней, бывший студент Рудольфа, профессор из Израиля Илья Островский
поехал в Непал, Индию, Японию, проверил эту гипотезу, да еще привез массу
чудесных фотографий для книги», — так рассказывает один из соавторов книги
Марина Подольская[5].
Книга
(в сущности, собрание вот таких «ракушечных историй», но и не только),
выпущенная несколько лет назад, но только в 2016 попавшая в длинный список
премии «Просветитель» (первое сокращенное издание, еще не в соавторстве, под
одной только фамилией Буруковского, вышло аж в 1977 году в Калининграде), увлекательно
повествует о таком — тут журналисты обычно добавляют, мол, казалось бы, «сухом»
— предмете, как моллюски. На деле даже для человека стороннего моллюски отнюдь
не скучны; по ряду причин они оказались тесно связаны с самыми разнообразными
аспектами истории человечества, а раковины моллюсков (о чем и говорится в
открывающей книгу главе) с незапамятных времен были предметом
коллекционирования, а то и культа. Так что интерес к моллюскам имеет долгую
биографию, да и вообще человеком живая природа не ограничивается, так что не
будем эгоистами.
Первый
раздел посвящен зоологии моллюсков — их классификации и анатомическим
особенностям, второй — их экологии (briefly) и как раз вот таким «ракушечным
историям» — роли моллюсков в одной большой истории, истории человечества.
Некоторую
склонность к романтизации предмета (один из авторов, как говорится в
предварении, — известный калининградский коллекционер морских раковин, морской
зоолог, доктор биологических наук, прозаик, поэт, путешественник и моряк;
другая — прозаик, поэт, публицист, фотограф, путешественник) можно простить
увлеченным авторам. Тем более, главное, на что тут следует обратить внимание, —
это богатейший иллюстративный ряд (и все фотографии, как я понимаю, подбирались
специально для этой книги — друзьями и коллегами авторов и самими авторами).
Так что книга эта — с одной стороны, плод работы множества увлеченных людей; с
другой стороны — удачный компендиум уже известных фактов. Иными словами, для
человека, который «не в теме», особенно для школьника — прекрасное подспорье,
ну а потом можно переходить к чему-то более специальному.
Именно
это делает книгу отличным подарком — особенно для тех, кто, опять же, впервые
столкнулся с увлекательным миром моллюсков. Это, к сожалению, стало и основным
недостатком книги — она, мягко говоря, не дешевая, к тому же издана
ограниченным тиражом.
Ну
и поскольку оба автора — выпускники Казанского университета и патриоты своей
alma mater, то и книга вышла в сухопутной Казани, хотя о морских моллюсках она
повествует более подробно, чем о наземных или пресноводных.
А. В. Марков, Е. Б. Наймарк. Эволюция.
Классические идеи в свете новых открытий. М., «АСТ», «Corpus», 2014, 656 стр.
Продолжение темы, заявленной в предыдущей
книге (А. Марков. Рождение сложности. Эволюционная биология сегодня.
Неожиданные открытия и новые вопросы. М., «АСТ», «Corpus», 2010). Александр
Марков, заведующий кафедрой биологической эволюции биофака МГУ, и Елена
Наймарк, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института им. А. А.
Борисяка, выступают, как и А. Б. Соколов, в защиту теории Дарвина — и если
столько ученых с высоким рейтингом взялись защищать довольно очевидные вещи,
это, пожалуй, и впрямь тревожный симптом. Здесь речь идет о том, какое
подтверждение дарвинизм получил в свете последних открытий в области
молекулярной биологии, палеогенетики, популяционной генетики, генной инженерии
и т. п. Марков и Наймарк — так же как и А. Соколов — высокопрофессиональные
специалисты, ученые, которым не нужно веселить публику прибаутками и сетевым сленгом,
чтобы привлечь читательское внимание, его держит само движение мысли. Другое
дело, что и от читателя требуется активное, пожалуй, даже напряженное
сотрудничество и, какой-никакой, бэкграунд, тем более, авторы бывают весьма
ехидны («…если вы, дорогие читатели, еще не устали от этой примитивной
математики…» — при выведении формулы вероятности фиксации нейтральной мутации).
Итак,
первая глава «Наследственность: куда катится мир?» посвящена собственно
принципу передачи наследственной информации, а заодно и принципам ее изменения,
мы также узнаем, что такое молекулярные часы и чем отличаются друг от друга
генетический дрейф и отбор; о важности окружения — в том числе для белков и
аминокислот; и — в качестве конечного вывода — о единстве происхождения жизни.
Глава «Полезные ошибки» уже, как понятно из названия, посвящена мутациям, этому
гвоздю, на котором держится вся картина современной эволюционной теории, в
частности, полезным мутациям (и тому, как в построении этой картины можно
обойтись без телеологии). И, кстати, история гермафродитизма — и история
исследования генетически детерминированного гермафродитизма круглого червя C.
Elegans читается как детектив. Из главы «Секс» узнаем, что секс — это «любые
способы комбинирования в одном геноме фрагментов разных геномов» (что,
согласитесь, снимает многие вопросы), а заодно — зачем это нужно — с
эволюционной точки зрения, конечно; и что «дрожжи занимаются сексом не от
хорошей жизни». Следующие главы скажут сами за себя: «Эволюция на наших
глазах», «Новые гены, новые признаки», «Новые виды, или как предотвратить
скрещивание»; «Переходные формы» и «Эволюция алгоритмов».
Эту
книгу, пожалуй, единственную из вышеперечисленных, можно — по уровню и широте
охвата материала — по праву назвать учебником; пример научной добросовестности
и умения излагать материал. Другое дело, что неподготовленному читателю лучше,
наверное, все-таки начинать с чего попроще.
Моисей Каганов. Физика глазами физика. В
двух частях. М., МЦНМО, 2014. Часть 1, 176 стр. Часть 2, 208 стр. («Библиотечка
„Кванта”». Выпуски 129, 130).
Моисей
Исаакович Каганов — физик-теоретик, специалист в области квантовой теории
твердого тела, родился в 1921 году. Нобелевская премия за 1921 год была
присуждена Альберту Эйнштейну за теорию фотоэффекта. Вручили премию в 1922-м —
в тот же год, когда и Нильсу Бору.
Каганов
родился в Харькове, когда «по улицам ездили извозчики, автомобиль был
редкостью, а появление аэроплана заставляло всех задирать головы». А великую
квантовую физику еще предстояло создать. Моисею Каганову предстояло принять
самое непосредственное участие в этой работе.
В
редакционной аннотации говорится: «В двух книгах собраны вместе все
публиковавшиеся в журнале „Квант” статьи… Статьи в сборниках расположены в
хронологическом порядке. Первая статья была напечатана в журнале „Квант” № 12
за 1970 год, последняя статья (опубликованная только в данном выпуске
Библиотечки „Квант”) поступила в редакцию в октябре 2013 года».
«Последняя
статья», о которой идет речь в аннотации, называется «Постоянная Планка — символ
квантового века». И этот «квантовый век» прошел на глазах ученого. И в статье
совершенно нет старческой суховатости. Напротив, статья написана блестяще. И
пожалуй, именно в ней (хотя, конечно, не только в ней) отчетливо видно, что
такое «физика глазами физика».
Физик
относится к физике спокойно, без восторженных возгласов, но и без профанации —
он точно знает, что сколько стоит, что известно доподлинно, что пока еще
гипотеза, нуждающаяся в проверке и уточнении. Как говорил, несколько снижая
пафос, Василий Розанов: «Литература — это мои штаны». Ну, без штанов в люди не
выйдешь, но и особого пиетета они тоже не вызывают.
Когда
ты читаешь не журналиста или популяризатора, а ученого, например, физика,
который сделал в физику серьезный вклад, возникает странное ощущение: наука
проста. Она проста не в своих теоретических выводах, экспериментальных
доказательствах или бесчисленных приложениях — она проста в тех догадках и
идеях, которые послужили толчком к открытию.
Говоря
о постоянной Планка — одной из важнейших мировых констант, Каганов буквально на
пальцах демонстрирует, как можно рассуждать о крайне нетривиальных вещах и что
за такими рассуждениями последует: он исходит из простых преобразований
уравнений (формул в книге довольно много, но, чтобы в них разобраться, нет
необходимости получать диплом физика или математика, школьного учебника физики
вполне достаточно), анализа размерностей и чисто качественных соображений. Но
за этими простыми соображениями идут уже настоящие вычислительные следствия, и
наука обретает почву и строгость.
Каганов
пишет: «Закончил университет я в 1949 году. Трудно сейчас себе представить.
Было это так давно, что фейнмановские диаграммы только появились и были редкой
экзотикой». Еще были живы все основатели квантовой физики, кроме Планка. Планк
в 1947 году умер.
Когда
я начал читать статьи Каганова в «Кванте» (а это случилось 40 лет назад), никто
даже не предполагал, что будет найден бозон Хиггса и Стандартная модель будет
подтверждена. Да и сама-то Стандартная модель была еще относительной новостью.
Статья,
которая открывает первую часть книги «Физика глазами физика», — «О трении» опубликована в 1970 году, когда я
еще был слишком мал, чтобы в ней разобраться. А ведь сегодня наука о трении —
трибология — стала важнейшим разделом такой относительно новой (и крайне
модной) области, как нанотехнологии. В наномасштабах (примерно сотни размеров
атома) тело практически целиком состоит из поверхности и постоянно «трется» о
другие тела. И наука о трении бурно развивается. И если юноша размышляет: не
заняться ли ему «нанотехнологиями», ему непременно нужно познакомиться со
статьей Каганова.
Моисей
Исаакович Каганов закончил свою статью о постоянной Планка, когда ему уже
исполнилось 90 лет. Сейчас ему 95. И он продолжает работать.
Каганов
пишет: «Давно задумывался, что переживал Нильс Бор, поняв, как устроен атом…
Каждый, делающий нечто новое, естественно, получает радость, когда это нечто
ему удается. И все же очень трудно себе представить остроту переживания
человека, из-под пера которого впервые возникло значение константы Ридберга. Не
измеренное, а вычисленное на основании выведенной им формулы. При этом
надо помнить, что основанием служили не апробированные проверенные практикой
нескольких веков законы классической физики, а сформулированные им же
постулаты, противоречащие классической физике».
Вероятно,
чтобы пережить что-то подобное тому, что пережил Бор, люди и становятся
физиками. Это трудный выбор, но он того стоит.
Эмиль Ахмедов. О рождении и смерти
черных дыр. М., МЦНМО, 2015, 48 стр. с илл.
В
предисловии к этой небольшой книге (раньше такое издание назвали бы брошюрой)
Эмиль Ахмедов пишет: «…я заметил, что в то время как книжки по математике и
по общей физике приводят материал с объяснением, доступным старшеклассникам,
книги о современной фундаментальной физике, как правило, ведут обсуждение в
повествовательной форме, сообщая лишь факты и не объясняя их происхождение».
Поэтому вокруг физических наук и их объектов возникает «мистическая аура»,
которая вредит понимаю. И автор — профессиональный физик — берется рассказать о
таком популярном объекте, как черные дыры, обоснованно, причем так, чтобы эти
обоснования были ясны для «интересующегося математикой и физикой
старшеклассника». Вообще этот «интересующийся старшеклассник» — тоже субъект
вполне гипотетический, и что он, собственно, знает, не очень ясно. Ахмедов, например, предполагает, что такой
старшеклассник знаком со Специальной теорией относительности (СТО) в объеме
книги «Физика пространства времени» Э.
Тейлора и Дж. Уилера. Книга хорошая — слов нет, но я бы не сказал, что она
входит в ежедневное чтение сегодняшнего старшеклассника.
Автор
постарался построить изложение строго и наглядно: «Лучшее, чего можно добиться
при таком изложении, — это иллюзия понимания у любознательного читателя.
Настоящее понимание, вернее глубокое непонимание, приходит после кропотливых
вычислений…» Автор обошелся почти без вычислений — формул в книге немного. Зато
много — почти три десятка — картинок и иллюстраций. Эти картинки во многом и
призваны заменить формулы. Вообще говоря, я совсем не уверен, что «иллюзия
понимания» — это непременно хорошо. Ведь человек, которому кажется, что он «все
понял», может удовлетвориться достигнутым и никуда больше не двигаться. И это
еще полбеды — такой человек может еще и начать излагать профанам свои
полузнания.
Но
тем не менее мне кажется, что книга получилась и рассказать о черных дырах —
удалось. Собственно, знания СТО оказались и не слишком нужны для понимания (но
и помешать никак не могут). Фактически из СТО необходима здесь одна формула, но
это знаменитейшая: e = mc2, а ее-то знает не только любознательный
старшеклассник, а вообще едва ли ни каждый, кто умеет читать.
Вот
от того, что энергия света имеет массу, а значит, на него воздействует
гравитационная сила и, стало быть, если сила очень велика, свет не сможет ее
преодолеть, вот с такого элементарного рассуждения и начинает Ахмедов. Но потом
сложность растет… А самая интересная глава — об излучении черных дыр уже не так
и тривиальна (хотя изложение по-прежнему вполне элементарно).
Ахмедов
вспоминает услышанную им историю, как на рубеже 60 — 70-х годов великий
советский физик Яков Зельдович, вернувшись с конференции, рассказал другому
великому советскому физику Владимиру Грибову о черных дырах. И Грибов высказал
предположение, что такие объекты все равно будут излучать, и, не проводя
никаких вычислений, в принципе, верно оценил длину волны такого излучения, то
есть практически верно оценил «температуру Хокинга» черной дыры.
Стивен
Хокинг в своей сверхпопулярной книге «Краткая история времени» рассказывает о
том, как примерно в то же время приезжал в Советский Союз, где встречался с
Зельдовичем и Старобинским и обсуждал с ними тот же самый вопрос — излучение
черных дыр. Грибова Хокинг не упоминает.
Книга
Ахмедова, на мой взгляд, может стать хорошим комментарием к седьмой главе
упомянутой книги Хокинга: «Черные дыры не так уж черны», где и обсуждается
излучение черных дыр. «Краткая история времени» как раз написана в такой
«повествовательной форме», которую критикует Ахмедов. Но это — настоящий
бестселлер, и ее прочли очень-очень многие. И я бы посоветовал прочитать за ней
книгу Ахмедова, и тогда вполне вероятно, что «иллюзия понимания» хотя бы
отчасти станет «пониманием», пусть не деталей, но общей схемы рассуждений.
Математическая составляющая.
Редакторы-составители Н. Н. Андреев, С. П. Коновалов, Н. М. Панюнин.
Художник-оформитель Р. А. Кокшаров. М.,
Фонд «Математические этюды», 2015, 151 стр., илл.
Эта
книга состоит из предисловия и трех частей: синей, зеленой и красной. Выбор
цвета, вероятно, произволен. Но что-то в нем все-таки есть. Синий и зеленый —
успокаивают: здесь нет ничего страшного, хотя разговор идет о математике. А
красный предупреждает: дальше будет потруднее. В предисловии
редакторы-составители объясняют замысел книги: «То, что математика является и
языком, и главным инструментом естественных наук и техники, читателю известно.
Математика играет эту роль и в физике, от теории до приложений, и в
осуществлении космических полетов, и в укрощении атомной энергии, и в жизни
компьютерного мира… Но даже читатель, догадывающийся о значительной
математической „составляющей” в различных сферах деятельности, не всегда может
оценить степень зависимости этих областей от математики».
И
авторы книги — а это известнейшие математики — взялись объяснить читателю, где
он сталкивается с математикой по жизни и даже об этом не подозревает.
Первая
часть (синяя) — это короткие заметки о применении математики в самых разных
областях — от GPS и секвенирования ДНК до криптографии и томографии. Надо
сказать, что именно синяя часть произвела на меня самое сильное впечатление.
При этом ведь не могу сказать, что совсем ничего про приложения математики я не
знаю, но все равно — здесь каждая заметка (а это именно заметка — одна-две страницы)
как будто распахнутое окно.
Вот,
например, Алексей Паршин в заметке «От „безумной” геометрии Лобачевского до
GPS-навигаторов» пишет: «Для работы GPS-навигаторов нужны очень точные часы на
спутниках орбитальной группировки, поддерживающих работу навигационной системы.
Ход часов в этих условиях изменяется благодаря известному в Специальной теории
относительности эффекту: из-за большой скорости спутника часы на орбите идут
иначе, чем такие же часы на Земле. Но кроме этого, есть и специфический для Общей
теории относительности эффект такого рода, связанный как раз с неевклидовой
геометрией пространства-времени. И если в какой-то момент „отключить” учет этих
эффектов, то уже за сутки работы в показаниях навигационный системы накопится
ошибка порядка 10 км. Итак, если на миг забыть, что наше пространство чуть-чуть
неевклидово, то попасть в кювет или врезаться в стену здания нам обеспечено».
В
«зеленой» части «содержатся математические „проявления” в повседневной жизни».
Эти проявления многообразны — это и катафот, и параболическое зеркало, и
«Шухова башня», и разгадывание судоку… Я остановлюсь только на одном примере:
«Можно ли, глядя на половинку апельсина, определить, чего в ней больше — кожуры
или мякоти? Вопрос кажется странным, ведь кожура — это тонкий слой, край
апельсина (будем считать, что апельсин имеет форму шара). Оказывается, что
относительно тонкий слой на границе шара имеет тот же объем, что и вся
остальная часть. Например, у апельсина диаметром 10 см c кожурой толщиной 1 см
почти половина всего объема сосредоточена в кожуре!» Далее следует
доказательство (элементарное) этого неожиданного факта.
Я
выбрал именно этот пример из целой россыпи приведенных в книге вот почему. Если
шкурка имеет одну и ту же толщину, то ее объем будет составлять все большую и
большую часть по мере того, как объект будет уменьшаться. Если мы рассмотрим
наноразмерные объекты, то на поверхностный слой будет приходиться почти весь
объем. А значит, силы трения будут воздействовать практически на все молекулы
(или атомы), образующие объект. Именно поэтому так важна трибология — наука о
трении, о которой писал в своей статье в 1970 году Моисей Каганов.
Третья
часть — «красная» — в ней собраны уже достаточно подробные, хотя и не требующие
специальных знаний статьи о приложениях математики. Например, статья Андрея
Разборова «Теория сложности» (о сложности алгоритмов). В ней автор, кроме того
что обрисовывает задачи, решаемые теорией сложности, иллюстрирует свои
построения примерами из «синей», «зеленой» и «красной» частей книги. То есть
как бы показывает, где место представлений о сложности алгоритма в современной
математике. Эта статья как бы задает сквозной сюжет в книге.
Замечательна
и статья Владимира Успенского о падежах русского языка, из которой мы узнаем,
что в нашем родном языке падежей не 6, а как минимум 8, а может быть, и 10. И почему, чтобы
определить: что же такое «падеж», лингвистике нужна математика.
В
статье «Музыкальное исчисление» Григорий Амосов показывает, как математические
идеи — такие как гармонический анализ и теория вероятности — вдохновляют
композиторов (о том, как устроен «хорошо темперированный клавир» Баха, — есть
заметка в «зеленой» части: «Музыкальный строй»).
Может
быть, вот эти постоянные отсылки и переклички и создают целостность
впечатления, и образуют ткань книги — математические идеи пронизывают и
связывают реальность, как бы поверх барьеров. И кажется, что математика — это
такая арматура бытия, на которой все держится.
Книга
целиком выложена на сайте «Математические этюды» <http://etudes.ru>,
который и сам по себе очень любопытен. Например, здесь есть анимированные
иллюстрации к «зеленой» части книги.
Книга
удостоена премии «Просветитель» за 2015 год.
Игорь Дмитриев. Упрямый Галилей. М.,
«Новое литературное обозрение», 2015, 848 стр. («История науки»).
Книга
Игоря Дмитриева — фундаментальный труд. Это книга о процессе над Галилео
Галилеем. О том, что процессу предшествовало, и даже о том, что последовало за
ним, — Дмитриев подробно разбирает еще один «суд над Галилеем», который устроил
Декарт.
Буквально
с первых страниц читатель окунается с головой в жизнь Италии начала XVII века,
и надо разбираться и со стоимостью флорина, и с тонкостями университетской
жизни в Падуе и Пизе, где Галилей преподавал, и с хитросплетениями жизни
папской курии и Тосканского двора. И, конечно, с работами Галилея и жаркой
полемикой вокруг коперниканской модели мира.
Материал,
который поднял исследователь, — огромен, но стройность изложения и верно
найденный темп — не слишком затянутый, но и не беглый — делает его обозримым.
Дмитриев
вовсе не показывает Галилея таким уж ангелом. И даже подчеркивает его ошибки.
Например, он замечает, что во многих своих полемических стычках Галилей вел
себя, прямо скажем, не всегда корректно и запросто мог оттолкнуть
сочувствующего, а недображелателя сделать злейшим врагом. Галилей вполне мог
отмести все обвинения в том, что Медичийские звезды (то есть спутники Юпитера)
— это всего лишь оптическая иллюзия, если бы вовремя обратил внимание на работы
Кеплера и с их помощью предсказал появление спутников на небе. Это сразу сняло
бы все обвинения в «ошибке наблюдения». Галилей этого не сделал.
В
предисловии к книге философ Анатолий Ахутин замечательно тонко сформулировал
суть процесса над Галилеем: «В книге спор развертывается между церковью и…
нельзя сказать, наукой, потому что, с одной стороны, есть рационально
продуманная Наука, принятая Церковью, а с другой — еще нет той науки, которой
принадлежит Галилей. Итак, спор между Наукой Церкви и ученым, чьими руками и
умом не просто строится новая теория, но открывается новая — неведомая —
метафизическая территория, некоторым образом новый мир. Именно это
почувствовали теологи. Дело, конечно, вовсе не в гелиоцентризме. Мир, в котором
мыслил Галилей, в самом деле как бы отменял прежний, но был слишком мысленным,
слишком гипотетичным, допустимым, но не убедительным».
Галилей
задавал новые априорные данности, новые аксиомы, исходя из которых потом будут
строиться доказательства современной науки. А этого ему простить не могли.
Книга
Дмитриева описывает перелом в процессе познания, в точном смысле слова «научную
революцию». Эта книга — редкая удача.
Александр Аузан. Экономика всего. Как
институты определяют нашу жизнь. М., «Манн, Иванов и Фербер», 2015, 160 стр.
Александр
Аузан — российский экономист, декан экономического факультета МГУ им. М. В.
Ломоносова, доктор экономических наук, профессор, публицист — эту книгу не
писал. Он ее читал как мини-лекции. Его слушали редакторы журнала «Esquire» и
публиковали в журнале колонки.
А
посвящена эта книга такому тонкому предмету, как институциональная экономика.
Человек живет в мире и с миром взаимодействует. Человек включен в экономические
отношения, но не только в экономические. И неэкономические отношения на него
влияют, в том числе и на его включенность в экономику. Но включен человек в
экономические отношения не «прямо», не персонально, а посредством самых
различных институтов. Это и государство, и законы, и фирмы, и формальные и
неформальные сообщества. Сам человек — это тоже «институт», так сказать,
минимальная единица. Вот институциональная экономика и рассматривает, как же
человек, участвуя во множестве разнообразных институтов, живет. И как институты
живут, и что они собой представляют.
Некоторые
институциональные экономисты считают, что одним из основоположников этого
направления экономической науки был Карл Маркс (другие это утверждение с гневом
или со смехом отвергают). Вообще говоря, Маркс строил свою теорию
производственных отношений, опираясь именно на институт собственности. Так что
в таком предположении есть резон. Но в марксизме есть довольно трудно
преодолимое противоречие: с одной стороны — общество развивается только
благодаря росту производительных сил, а это, в конечном счете, люди и средства
производства, которые эти люди создают. С другой стороны, если вы откроете «Капитал», то вы там много чего найдете, но
человека там нет. И общество, которое развивается только потому, что
развиваются люди, странным образом без людей обходится, а вот без гегелевских
законов диалектики (собственно, законов природы) обойтись не может.
Институциональная
экономика так смотреть на человека и экономику отказывается. И Аузан начинает
свой рассказ об экономике именно с человека. Этот человек вовсе не является
просвещенческим рационалистом, он устроен довольно-таки непредсказуемо.
Более-менее предсказуемо устроены как раз институты. Они бывают формальные и
неформальные. Формальные — это фирмы, законы, государство, в конце концов. Это
те институты, про которые можно сказать, что они собой представляют, и указать
правила их существования. А вот про неформальные институты сказать что-то
подобное уже трудно. Они есть, и они влияют на человека не меньше формальных,
но при попытке их «ухватить» они как-то ускользают. Это, например, обычаи,
вроде дуэльного кодекса, купеческого честного слова или репутации.
Вообще,
теории в книге немного, зато много любопытных и разнообразных примеров
институтов, в которые включается человек. И исследование этих институтов
позволяет много в жизни общества и в экономике понять. Например, что такое
социальная революция. Аузан пишет (или говорит): «Автор теории
институциональных изменений Дуглас Норт не нашел в истории более крупного
скачка, дискретного изменения, описанного и хорошо задокументированного, чем
Октябрьская революция 1917 года. На ее примере Норт показал, что волны
отрицательных последствий от сильной революции тянутся через весь век. И это
его наблюдение актуально для разговора не только про XX, но и про XXI век. Ведь
в 1991 — 1993 годах в России опять произошла революция — конечно, гораздо более
мягкая, но и она имеет свой хвост последствий, в которых мы живем и будем жить
еще довольно долго… Как же объясняются революции с точки зрения теории
институциональных изменений?»
А
объясняются они так (для краткости я перескажу своими словами). При революции
сразу и резко меняются формальные институты — законы, а вот неформальные —
обычаи — не меняются вовсе. Поскольку и те, и другие до революции были довольно
точно прилажены друг к другу, возникает разрыв. Но постепенно под действием
законов (формальных институтов) неформальные тоже меняются, а под воздействием
неформальных обычаев — меняются законы, те и другие неизбежно сближаются. И
когда они встречаются, происходит краткий и резкий подъем: этакое царство
гармонии. В Советском Союзе — это НЭП, а в России — начало 2000-х, «когда
установился реакционный в историческом измерении режим, утверждавший порядок, и
в то же время начались продуктивные экономические реформы, которые дали
восстановительный рост еще до изменения нефтяной конъюнктуры». Проблема в том,
что этот период относительно краток — и формальные, и неформальные институты
продолжают меняться и вновь расходятся, хотя и не так далеко, как при первом
разрыве. И так идут волна за волной, пока окончательно не притрутся друг к другу
формальные и неформальные институты… Красивая теория, и действительно, похоже,
так и есть.
В
книге Аузана много таких примеров. Но дело все-таки не только в них. Институциональная экономика — это
действительно что-то вроде современной философии, той философии, где
правильность рассуждения верифицируется не логикой, а экономикой. И такая
философия нужна, чтобы нормально ориентироваться в быстро (очень быстро)
меняющемся мире.
Со
всеми упомянутыми книгами можно полностью или частично ознакомиться на страничке
премии «Просветитель» <http://premiaprosvetitel.ru/booksauthors>. Многие
из них выпущены при поддержке фонда некоммерческих программ «Династия».
[1] См. издание 3-е, переработанное и
дополненное: Жуков Д. А. Стой, кто
ведет? Биология поведения человека и других зверей. М., «Альпина нон-фикшн»,
2016.
[2] Отзывы на книгу, в частности, на
«Озоне» можно посмотреть здесь <http://www.ozon.ru/context/detail/id/23892822>.
[3] <http://macroevolution.livejournal.com/124539.html>.
Впрочем, Марков отмечает, что некоторые претензии, высказанные к варианту,
представленному в рукописи на сайте «Просветителя», сняты при публикации книги.
[4] См. рецензию Кирилла Еськова «Очень
своевременная книга» — «Новый мир», 2012, № 4.
[5] Журнал «Казань», № 12, 2013.