Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 3, 2012
Сергей Матюшин
ЭФФЕКТ ГОТЕРНА
Сотни полторы лет назад в одной европейской стране жил человек Теодор Готерн. Никакими достижениями он не прославился, но в памяти некоторых потомков сохранился — благодаря одному интересному совету.
Имеются разрозненные сведения, что ряд людей, которые воспользовались его советом, спасли свои жизни. Согласимся, что это мог быть полезный совет.
Несколько лет назад мой далекий друг как-то рассказал при встрече, что жив благодаря совету этого неведомого Теодора.
Д., так звали моего друга, к сорока годам как-то растерял все, что у него было: семью, работу (он был разносчиком телеграмм), здоровье; и, как следствие — приобрел стойкое ощущение своего отсутствия в мире. И вот однажды, рассказывал Д., следуя совету Теодора Готерна, он написал сам себе обширное письмо, где в подробностях рассказал адресату все то немногое, что случилось за прошедший день. Прибавил свои оценки, комментарий, рассуждения по всякому пустячному поводу или впечатлению. Причем, в конце письма настоятельно просил адресата, то есть самого себя, подробнейшей реакции на все написанное. Такова суть совета Готерна человеку, теряющему ощущение собственного присутствия в мире. Получив письмо, Д. много удивился богатству собственной жизни, обилию событий и переживаний и, следуя просьбе автора письма, отреагировал просимым образом. Завязалась оживленная переписка, возникла полемика, переросшая в мировоззренческий спор. Появились ссылки на Платона, Юма, Экклезиаста, Альберта Швейцера и позднего Михаила Пришвина. Жизнь, рассказывал Д., преобразовалась из пустой и тусклой в яркую, многогранную, диалогичную. Чтобы содержательно и аргументированно отвечать самому себе, пришлось много читать, справляться по разным поводам в энциклопедиях, книгах, интернете. Если письма по каким-то причинам задерживались, Д. не находил себе места: писал напоминания в резком тоне, снабжал конверты уведомлениями о вручении, беспокоил почту, благо по служебным делам бывал там ежедневно. Позже стали приходить нарядные открытки с поздравлениями к различным праздникам, небольшие денежные переводы — изредка. Однажды поступила посылка, в ней было несколько маленьких акварелей в красивеньких рамочках. Рисунки: рыба, петух, ночной пруд, ветка сирени в стакане. Д. удивился: он не помнил, что посылал такую посылку. Да и рисовать он не умел. На запросное письмо ответа не пришло. Что это значит, спрашивал меня Д., рассказав эту историю. Я предположил, что ввязался кто-то третий. Но как этого третьего вычислить? — задумались мы с Д. Было ясно, что такое почти невозможно. В скольких руках побывает письмо или бандероль, пока дойдет от меня до меня? — справедливо рассуждал Д. Да, практически невозможно, — не спорил я; технику прохождения почтовых отправлений Д. знал хорошо.
Сложилось так, что вскоре мне пришлось уехать из города Т.
На новом месте жизнь не заладилась. Исчезла жена, появились болезни, не складывалось с работой. Я засомневался в достоверности своего присутствия в мире.
И вот как-то получаю письмо, где описывалась ситуация с получением акварелей моим другом Д. Обратный адрес был мой.
Но я никогда, в отличие от моего друга Д., последователя рекомендаций Теодора Готерна, не писал писем самому себе. Как-то отправил на Новый год одну поздравительную открытку Д., но она вернулась со штампом: “Адресат выбыл в неизвестном направлении”. Знаем мы это “неизвестное” направление…
Что оставалось делать?
Я все же написал обширное послание Д., подробно изложил ситуацию. Попросил советов. Приложил конверт.
В ответном письме Д. написал: “Никогда никому, кроме себя самого, я не писал никаких писем, ничего об акварелях не знаю, рисовать не умею и никогда не умел. Твой Д.”
В рамочке “адрес отправителя”, естественно, стоял мой новый адрес. Правда, свой почерк я не узнал.
Таковы бывают результаты следования советам некоего Теодора Готерна.
г. Салават