Стихотворения. Перевод с ногайского Александра Ануфриева. Вступительное слово Исы Капаева
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 3, 2011
Рубрика: «Журнал “Четки” представляет»
ПОЭТ-ВОИН
В XIV–XVII веках, в период ногайской государственности, на территории Северного Кавказа жили и творили староногайские поэты Сыбрайырау, Асын Кайглы, Шал-Кийиз Тиленши, Досмамбет Азаулы, Казы Туган, Сунниш улы. Их стихи передавали из поколения в поколение, хранили, ценили заключенную в них народную мудрость.
В начале 1930-х годов ногайский просветитель Абдул-хамид Джанибеков впервые в советское время издал стихи староногайских поэтов в сборнике «Поэзия аула». В 1970‑е годы исследователь Ашим Сикалиев начал публиковать произведения этих поэтов. В те же годы вышла антология ногайской поэзии, куда вошли стихи и дореволюционных поэтов.
Здесь представлены стихи староногайского поэта Досмамбета Азаулы (Азовского). Жил он в XVI веке в Азове и погиб, защищая свой родной город. Досмамбет в народе слыл храбрым воином. Его стихи впервые записаны Магомед-Апенди Османовым и изданы в Петербурге в 1883 году в сборнике «Ногайские и кумыкские стихи». «Поэзия погибшего воина» – так принято в народе говорить о творчестве Азаулы.
Н.В. Гоголь в переписке с родными часто просил их высылать ему степные легенды. О том, как великий писатель любил украинский фольклор, нам хорошо известно. Фольклорные мотивы занимают особое место в творчестве Гоголя. Известно, что ногайцы и украинцы на протяжении многих столетий соседствовали, поэтому у двух народов есть много заимствованных друг у друга слов, встречаются общие мотивы в сказках, бытуют аналогичные пословицы и поговорки. Так, в знаменитом гоголевском «Тарасе Бульбе» легко узнаваема легенда о ногайском поэте Досмамбете Азаулы.
Ногайский ученый Ашим Сикалиев, исследовавший творчество староногайских поэтов, приводит легенду, которая была записана еще в прошлом веке.
Поэт, возвращаясь ночью в Азов, на подступах к городу сталкивается с неприятельскими войсками. Тут же разворачивается битва. Досмамбет убивает неприятельского воина, в котором впоследствии узнает собственного сына. Этой трагедии посвящены многие стихи Досмамбета Азаулы. Сам же Досмамбет в одной из битв с турецкими аскерами, вырвавшись из окружения, вдруг обнаруживает, что в горячке потерял свою камчу (бич, нагайку) — символ власти, мужского достоинства. Он возвращается за ней в стан врага, где и погибает.
Иса КАПАЕВ
НА БЕРЕГАХ ЭДИЛЯ
* * *
Когда, кочуя, видишь берега,
Где зеленеет у воды куга, —
Не станешь ты об этом сожалеть.
Когда, от жажды боя охмелев,
Ты сядешь на коня, как грозный лев, —
Не станешь ты об этом сожалеть.
Когда кольчуги леденящей сталь
Почувствуешь на теле, то едва ль
Ты станешь и об этом сожалеть.
Коль на пиру или в объятьях сна
Не слезешь с вороного скакуна, —
Не станешь ты об этом сожалеть.
Когда красавиц поцелуешь ты,
Чьи лица, словно первый снег, чисты, —
Не станешь ты об этом сожалеть.
Коль опьянеешь, будто от вина,
Кумыса бочку осушив до дна, —
Не станешь ты об этом сожалеть.
Коль вражья рать в степи подымет пыль,
Усеют стрелы землю, как ковыль,
Когда от дыма замутится синь,
От крови станет мягкою полынь,
И на кургане в яростном бою
Сложить придется голову свою, —
Не станешь ты об этом сожалеть!
* * *
Как встарь, ночами часто снится мне:
Яик переплываю на коне…
О, где тот день?
В степи бескрайней Белая Орда
Пасла спокойно мирные стада.
О, где тот день?
Сапожник не ленился, не скучал —
Из кож оленьих сапоги тачал.
О, где тот день?
С искусством ратным воин был знаком,
Надежно латы стягивал шнурком.
О, где тот день?
Он с кованой секирой боевой,
Не зная страха, устремлялся в бой.
О, где тот день?
Длиною в шесть локтей свое копье
Метал он в цель и поражал ее!
О, где тот день?
В тугом колчане каждая стрела
Всегда в бою врага настичь могла.
О, где тот день?
Держал совет военный Кет-Буга
О том, как бить коварного врага.
О, где тот день?
Бродили — многочисленны, тучны —
По берегам Эдиля табуны.
А чтобы резвых кобылиц доить,
Их связывали, усмиряя прыть.
В огромных бочках пенился кумыс.
На праздник песни радостно лились,
Стекались гости к нам из деревень…
Когда, когда вернется этот день?..
* * *
Начинаются все реки с одинаковых ручьев,
В чем Стамбулу уступает стольный город мой Азов?
Чем я хуже ханских деток? Тем, что мой отец — не хан?
Разве я плохой наездник? В чем, скажите, мой изъян?
Я не хуже сына бия[1], не обижен я Тангри[2],
Небо силой наделило в пору утренней зари.
Хоть в Азове всех джигитов знаешь с детства ты, и все ж
Коновязь для аргамака, Досмамбет, ты не найдешь!
Всеми предан… в диком поле дует ветер ледяной,
Много дней пройдет, покуда стает снег в степи весной.
Одинокая кибитка Досмамбета вдаль везет,
Он не видит рядом друга, только степь да гулкий лед!
И скитальцу безотказно служит лишь своя рука,
Едет он навстречу солнцу, и дорога далека…
Мир загадок дивных полон, коли ты еще юнец,
К старости — он станет ношей, непосильной под конец…
Жизнь промчится, и ворота распахнутся в царство мглы.
Да покинет мир несчастный Досмамбет Азаулы!
Мой Косай
В неполных восемнадцать лет успел ты возмужать,
Рос не по дням, а по часам, чтоб быть отцу под стать.
Как солнца луч, ты мне светил в весенний месяц май,
Украсил ты кыпчакский род, цветок степей — Косай!
Не зря отец твой Досмамбет, наследника любя,
Сам жеребенка изловил арканом для тебя.
Растил и холил жеребца, а время подошло,
Он сам сынишку посадил в походное седло.
С дней детских лоб твой не знаком был с бритвою не зря, —
И вот украсил славный чуб чело богатыря!
Чуб развевался на ветру, как знамя, тут и там,
И гусь летящий посылал тебе с небес салам.
Таким ты был, мой сын Косай, отважный молодец,
Когда поехал на войну бить турок твой отец.
И турки — славные бойцы, что истину скрывать! —
Да только твой отец умел и турок побеждать.
Ты не видал тех битв, Косай, а мне в ночном бою,
Увы, увидеть довелось и смерть, и кровь твою…
Победа славною была, бесценным был трофей, —
То слезы поздние отца, боль матери твоей.
От горя разум потеряв, запричитала мать,
Отец уж сына не найдет, хоть будет век искать…
Страданье душу укрепит, осилю я беду,
И утешение себе в боях с врагом найду.
Пускай земля родных степей твою не давит грудь,
Ты смерти заглянул в глаза, избрав отважных путь.
Ты так мечтал, чтоб враг не смел родной земли топтать! —
Не думал в лагере врагов я сына повстречать!
Узнай, Косай, что кровь твоя к отмщению зовет,
Не забывает о своих сынах степной народ.
Святая кровь твоя отцу и брату дорога —
Мы будем, не жалея сил, в боях рубить врага!
ИЗ ПРЕДСМЕРТНОГО ЦИКЛА
* * *
Белеющие дали я принял за рассвет,
Венеру мнил я солнцем, хоть солнца в небе нет.
В простых степных колючках коня я увидал,
А куст, цветущий в поле, шатром походным стал.
Как много суетимся мы в пору летних дней,
До смерти загоняем лихих своих коней.
Зачем мы заставляем девиц так долго ждать,
Их яркие накидки на солнце выгорать?..
* * *
Был аргамак горячий мой
Убит коварною стрелой.
Пронзила мускулы стрела,
Все тридцать два насквозь прошла.
Бьет кровь густая, как фонтан,
И не прикрыть кровавых ран…
А ныне смерть — за мной пришла:
Бедро мне пулей обожгла.
Струится кровь, в крови саксыр, —
Видать, пора покинуть мир.
Смертельна рана, глубока,
А жизнь мила, а жизнь — сладка!..
Спешите, лекари, беда!
Когда ж придете вы, когда?
Жил без сподвижников, и вот
Смерть в одиночестве грядет!..
* * *
Враг напал на нашу крепость, тигру он подобен.
Нагло лезет он на стены, натиск смел и злобен.
Кто прогонит супостата? Видно, не иначе,
Как джигит, убитый страхом, на бессильной кляче!..
Неужели друг и недруг от меня отвыкнут,
«Воин Досмамбет явился!» — никогда не крикнут?
* * *
За озером, где лес стоит сосновый,
Случайно мной камча[3] обронена.
Оленья шкура служит ей основой,
Ремни — из кожи юного слона.
А рукоять из меди как искрится,
Обернутая нитью золотой!
Вдруг крот ее изгложет иль лисица…
Что скажет мне Азов престольный мой?
Когда про мой позор узнают деды,
Что станут говорить в сердцах они?
Что Досмамбет вернулся без победы
И омрачил последние их дни?
Коль матери услышат о потере,
Их груди вмиг лишатся молока.
И дочки могут пошатнуться в вере:
«Пропал отец», — решат наверняка.
Когда друзьям проведать доведется,
Иль сыновья о том узнают вдруг, —
Им всем тогда искать меня придется:
От чьих погиб отец коварных рук?
Красавицы в моем дому просторном
Решат, что вдруг погасли все огни.
Враги же возликуют непритворно:
«Как славно!» — позлорадствуют они…
* * *
Эй, люди, проезжайте мимо!..
Зачем заглядывать в мой дом?
Иначе выйдут оба сына, —
Что скажете вы им потом?
Коль Исакая и Косая
Увидите в родной стране,
И, землю с плачем обнимая,
Они вас спросят обо мне,
Скажите им, что дом из бурки
Отец в степи соорудил,
Что ранили в сраженье турки,
И я приду, коль хватит сил…
Но если душу хоть немного
Не облегчит им ложь моя,
Скажите: хоженой дорогой
Пошел проведать предков я…