Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 2, 2010
Вячеслав Шаповалов
ЧУЖОЙ АЛТАРЬ
Граду и миру
что
было толку создать чахлую лиру
с
нею нагорной воздать граду и миру
в
правде безгрешной солгать мниху и вору
шелковый
путь пролагать гладу и мору
и
бестелесную плоть ставшую телом
стоило
ль перебороть в черном и белом
что
за бессмыслица хоть суть без предела
инопланетный
господь что ж ты наделал
что
за никчемная боль местного вида
озера
мертвая соль пляска давида
у
половецких костров гусли бояна
смыслов
растраченный кров кровь из-под крана
над
околесицей лет призрак парада
жизнь
наркотический бред сон шелкопряда
ни
языка ни родства в голосе крови
девственного
естества в зеркале кроме
тех
недожитых в глуши дней еле-еле
не
узнавая души в собственном теле
Чужой алтарь
Господи
воля Твоя
у камня
алатыря
где тварь
взыскует творя
аз Твой
дом посетил
блуждаю
среди светил
под
солнцем сим и дождем
паук в
огне янтаря
на чужбине
рожден
в заботах
о теплом жилье
забыша имя
свое
Боже Твоя
свирель
приручает
зверей
монастырей менестрель
мимо пуль
мимо стрел
Время летит
все быстрей
уносит
Тебя и меня
даты и
племена
утраты и
имена
стократы
все кляня
так средь
морских зыбей
спит
апостол Матфей
вымолвив
Благовест
вымолив
горький крест
Господи
всех
валгалл
камень что
не солгал
трехвершинный
балбал
тмутараканский
болван
мать Умай
в обличье земном
под
тенгрианским зерном
в цепи
порвется звеном
Мухаммада
ночной полет
млечный
путь не прольет
единой
слезы своей
познаем
истину книг
отвратясь
от них
Твою
дорогу торя
замру у
алтаря
скинув
прохаря
говори со
мною заря
лики чужих
богов
воззрятся
на путь земной
услышит
чужие слова
беззвучно
заплачет сова
надо мной
Река Аламедин возле старого автовокзала
может судьба Ахеронта и Стикса,
столько прошло
теней по жалким мосткам, наведенным
над сокрушительным каменным лоном
прожитых дней.
Эта река, пронизавшая город,
пала дождем и попала за ворот.
Было светло
в детстве входить между мусорных свалок
в город, что горд был и все-таки жалок
в спеси своей.
Шагом — по прежней, безбрежной, булыжной
(кто б предсказал, что почувствуешь: лишний!)
той мостовой,
что прозывалась сперва Караванной,
позже — иной, ну а в дали туманной
как ее впредь
переиначат, переименуют?
Минет нас чаша и годы минуют,
где мы с тобой,
друг мой, учились толкаться плечами,
пили вино под карагачами,
тщились успеть.
Годы сменялись, не тронув окраин.
Спутник стрельнул. Отстрелялся Гагарин.
Помер Хрущев.
Померли те, что сшибали Хрущева.
Образовалась в предгорье трущоба.
Стронулся век.
Выдохлись Кубы и черные страны.
Первый Афган и другие афганы
скроет покров
нашего подлого менталитета.
Ну, и т.д. Что ты скажешь на это
первой из рек?..
Сблизились выси и сузились дали.
Всюду успели, везде опоздали
те, кто рожден
так, что попал в промежуток меж боен:
этим одним уже будь успокоен,
цел-невредим.
Не расстреляли нас — значит, мы живы?
Живы?! Не знаю. Лодчонку под ивы
гонит Харон.
Ставит мостки дядя Вася, калека.
Пятидесятые. Многая Лета,
Аламедин…