СПИНОЗА
пьеса Николая Гронского
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Барух Спиноза.
Мортеира — раввин, учитель Спинозы.
Ольденбург
— друг Спинозы.
Симон де Врис
— купец.
Раввины; чтецы-канторы Синагоги;
Соломон и Моисей —
евреи;
Врач
.
Действие происходит в Амстердаме, потом в Гааге.
СЦЕНА 1-ая
Комната Спинозы в Амстердаме.
Спиноза
(один).
Как сквозь туман вы смотрите, евреи.
Склонясь над каждой буквой алфавита,
Вы в тайнах чисел книги Бытия —
— В писаньях человеческого духа —
Все видите божественным
И, заикаясь, молите о Боге.
У вас учиться нечему, а вздумаешь перечить,
Тебя таким проклятьем угостят,
Что даже католическая церковь,
Еретику включившая в проклятье
Такую чертову окрошку пожеланий,
Когда б услышала хэрэм евреев,
От зависти бы сухо заикала.
(Задумывается и улыбается. Входит им не замеченный Ольденбург.)
И мнится мне, что истина проста,
И мнится мне, что нет светлей науки,
Чем геометрия.
Ольденбург.
Барух, послушай.
Ты говоришь, что геометрия светла?
Спиноза.
Божественна.
Ольденбург.
А как же греки,
Над тайной треугольника склонясь,
И числ ища простых пифагорейских,
И не нашед, закляли посвященных,
Предвидя в том крушение науки
О тайнах числ народу говорить.
И, как гласит преданье доксографов,
Разоблачивший тайну был убит.
Спиноза.
Итак, она вдвойне божественна, как видишь.
Едва лишь греки прикоснулись к числам,
Ища в их свойствах сущность бытия,
Как числа сделались загадками
И сами стали задавать вопросы.
Божественна она еще и потому,
Что запятнали ее невинной кровью иерофанты.
Чуть свято что, так мигом льется кровь.
Хоть опрометчиво тот мальчик поступил,
Открывши слабость вполовину умных
Толпе наивных, темных дураков,
Что видят в каждой высшей мысли
Покушенье на святость ихней глупости.
Ольденбург.
Ну, как живешь, и что твое здоровье?
Спиноза.
Ты лучше бы меня спросил: “как думаешь?”
Живу я, как змея, кусающая хвост.
Ольденбург.
А что евреи?
Спиноза.
Недавно пара юношей пришла.
Сперва подлизывались очень долго
И говорили мне: ты будешь
Столпом всех амстердамских синагог,
А после начали легонько, без нажиму,
О разных разностях расспрашивать меня.
Мне было неудобно сородичей отправить просто к черту,
И, чтобы отвязаться от них, я им сказал,
Что Бог по Библии едва ли бестелесен,
Что ангелы суть только привиденья
И что из Торы трудно заключить
Бессмертие души. Само же слово
Душа повсюду в Торе значит жизнь.
И, наконец, недавно попросили
Меня раввины амстердамских синагог
Хоть изредка заглядывать в собранье
И предложили мне за это
По тысяче флоринов в год.
И, наконец, вчера, когда я шел домой,
У старой португальской синагоги
Часу в осьмом, и, помнишь, был туман
По городу…
Ольденбург.
Такой туман, что я разбил очки
И нынче вот пришел к тебе с заказом.
Такой туман, что, руку протянув,
Не то что пальцев — локтя я не видел.
Спиноза.
Такой туман, что даже
Евреи стали храбрыми.
(Снимает с вешалки камзол и подает его Ольденбургу.)
Ольденбург.
Но это, это ведь удар кинжалом.
Спиноза.
Как видишь.
Ольденбург.
Но тебя хотели убить.
Спиноза.
Да, кажется, но славный был туман.
А впрочем никакого знанья дела:
Должно быть у него рука дрожала
И верно уколоться он боялся сам.
Не правда ль, это просто пошло:
Не хочешь денег брать, так бьют кинжалом в спину.
Какая бедность доводов.
(Ольденбург встает и хочет идти.)
Куда?
Ольденбург.
В полицию.
(Спиноза смотрит на него с сожалением. Ольденбург медлит и остается.)
Спиноза.
Ты мне очки принес в починку?
Славно стекла делать,
Чтоб люди близорукие могли
Яснее видеть в отдалении предметы:
От биржи церковь отличить,
Монаха от девицы
И бургомистра от свиньи,
И чтоб ученые, сквозь стекла телескопов
В косматый космос устремляя взгляд,
Бросая геометрию в пространство,
Могли писать претолстые тома.
Я рад заказам: мне они нужны.
Ольденбург.
Позволь вперед тебе…
Спиноза.
Нимало не позволю.
Ольденбург.
Позволь, как другу…
Спиноза.
Тронут.
Ольденбург.
Но если ты захочешь выйти.
Ну, книгу там купить
Иль в театр пойти.
Спиноза.
Видишь, сейчас мне книги не нужны, —
Я сам пишу их; что до зрелищ…
(Показывает в угол комнаты.)
Ольденбург.
Я слышал, что твое любимое занятье…
Спиноза.
Смотреть, как мух сосет паук,
А также стравливать двух пауков.
Ольденбург.
Тебе бы надо почаще выходить
Да говорить с людьми.
Спиноза.
Я часто говорю с хозяйкой,
Особенно, когда она беременна бывает,
А чаще говорю я сам с собой.