Опубликовано в журнале НЛО, номер 5, 2014
В последние два десятилетия заложена основа для серьезного изучения жизни и творчества Ф.В. Булгарина — одной из ключевых фигур русских журналистики и литературы 1820—1840-х годов. Опубликовано много работ о его прозе и фельетонистике, изучаются его роль в литературном процессе и идеологических полемиках, его литературная стратегия и репутация. Статей и публикаций фактического характера о его жизни и деятельности го-раздо меньше. Тут исследованы лишь отдельные сферы, да и то порой весьма фрагментарно: взаимоотношения с рядом писателей и журналистов (в част-ности, с А. Пушкиным, Н. Гоголем, Н. Полевым, О. Сенковским), контакты с III отделением, связи с польской культурой и польскими литераторами и учеными[1]. Некоторые важные для понимания феномена Булгарина темы и аспекты обозначены, но фактический материал, необходимый для их анализа, или не выявлен в архивах и периодике того времени, или введен в исследо-вательский оборот очень избирательно. В качестве таких тем можно назвать деятельность Булгарина как историка, литературного и театрального кри-тика, круг его дружеских и житейских контактов, военная сторона его жиз-ненного пути (напомню один из его псевдонимов — Фаддей Старосолдатов).
Особого внимания заслуживает его хозяйственная и коммерческая дея-тельность. В последнее время в отечественном литературоведении стали по-являться работы, посвященные связям литературы и экономики[2]. Однако хотя именно Булгарина всегда было принято относить к «торговому направ-лению» в отечественной литературе и журналистике, никто не взял на себя труд проанализировать степень доходности его издательской деятельности (по газете, журналам и изданным им книгам) — как самой по себе, так и в сравнении с другими издателями периодики и книг.
Не следует забывать, что источником средств для Булгарина была не только литература. Он получал немалый доход от имения, причем, в отличие от большинства русских писателей—помещиков, он не поручал хозяйство управляющему, а вел его сам, и, что характерно, не при помощи крепостных, а на основе наемного труда. В 1828 году Булгарин купил имение Карлово в Лифляндской губернии, где к тому времени уже было ликвидировано кре-постное право. В Карлове (под Дерптом) он ежегодно проводил конец весны, лето и начало осени, а в Петербург уезжал тогда, когда кончались полевые работы. Случай Булгарина, когда редактор периодического издания избрал основным местом жительства не одну из столиц, а поместье, был уникален. Он был порожден комплексом причин. Основная, как мне представляется, — неопределенность и нестабильность положения издателя-редактора частной политической газеты. Недовольство влиятельных caновников, a нередко и царя, некоторыми публикациями, частые конфликты с цензурой держали издателей «Северной пчелы» в постоянном напряжении и в любой момент могли привести к закрытию газеты. Поэтому даже издатель-редактор вполне лояльного к власти и имеющего успех периодического издания должен был думать о более надежном источнике дохода, иначе после закрытия властями его издания он мог оказаться в тяжелой финансовой ситуации (как, напри-мер, произошло с Н.А. Полевым). Имение же такому инициативному и дея-тельному хозяину, каким являлся Ф. Булгарин, приносило гарантированный доход. Более того, Булгарин получил богатый опыт по организации сельско-хозяйственного труда, агрономии и т.д., который, в свою очередь, стал для него материалом для журналистской деятельности и основой для получения дохода иного рода: он начал высказываться по этим вопросам в «Северной пчеле», а позднее и в выходившем с 1841 года журнале «Эконом», который сам редактировал. В «Экономе» Булгарин поместил ряд статей, посвященных как «идеологии» хозяйствования на земле, так и конкретным вопросам сель-ского хозяйства.
Выбирая Дерпт в качестве места жительства, Булгарин руководствовался не только экономическими причинами — это был город университетский, следовательно, тут была богатая интеллектуальная среда, город немецкий (а Булгарин владел немецким языком и высоко ценил немецкую литературу и немецкий бытовой уклад); наконец, Дерпт находился сравнительно неда-леко от Петербурга (2—3 дня езды) и от родины Булгарина — Минщины, где жили его родственники.
Однако не все в Дерпте у Булгарина складывалось удачно: во взаимоотно-шениях с городской администрацией, со студентами, с местным немецким дворянством нередко возникали трения, а то и острые конфликты. Ведь он был первым (и долгое время единственным) из российских дворян, не при-надлежащих к числу лифляндских немцев, кто купил имение в этих местах. Опасаясь, что русские дворяне последуют за ним, помещики и горожане, ис-пользуя органы местной администрации, пытались его выжить.
Давно было ясно, что в местных архивах есть немало любопытных мате-риалов, касающихся Булгарина. Но поскольку разыскания по этой теме пред-полагали хорошее знание немецкого и эстонского языков, а также справоч-ного аппарата эстонских архивов, то долгое время никто не отваживался провести работу по комплексному выявлению материалов по данной теме. Поэтому столь важен обзор, подготовленный Т. Шор и дающий основу для дальнейших исследований дерптского аспекта жизни и деятельности Бул- гарина. Этот обзор, как и вошедшая в эту небольшую подборку осуществлен-ная нами публикация писем Булгарина Н.И. Шенигу, обогащает знания о по-вседневной жизни Булгарина в Карлове, о круге его общения, о его интересах и пристрастиях.
А.И. Рейтблат
[1] См.: Библиографический список книг и статей о Ф.В. Булгарине (1958—2007) / Сост. А.И. Рейтблат // НЛО. 2007. № 88. С. 374—390.
[2] См., например: Макеев М.С. Николай Некрасов: поэт и предприниматель: (очерки о взаимодействии литературы и экономики). М., 2009; Он же. Литература для народа: протекция против спекуляции: (К истории некрасовских «красных книжек») // НЛО. 2013. № 124. С. 130—147; Вдовин А. Издательская экономика Ивана Гончарова (пи-сатель и Морское министерство) // Там же. С. 111—129.