«Сапфическая нота»
Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2011
ЖАНРОВАЯ
ПРИРОДА И КУЛЬТУРНЫЙ ГЕНЕЗИС РУССКОЙ LGBT-ЛИТЕРАТУРЫ
«Сапфическая
нота»
Прежде чем дать
первоначальное определение русскоязычной лесбийской и гей-литературе (lgbt—литературе1), необходимо подчеркнуть ее «корпускулярно-волновой
дуализм»:
—lgbt-литературы не существует, поскольку эта
новая категория есть не вполне полезное умножение смыслов, более того, ее
отрицает каждая из причастных к ней сторон;
—одновременно
lgbt-литература
существует, так как, только приняв этот новый термин, можно
объяснить ряд культурных и литературных явлений, происходящих в России в
последнее время, — ряд чрезвычайно большой и, вероятно, имеющий более
серьезный, чем доныне представлялось, смысл2.
Очень близко к
констатации «корпускулярно-волнового дуализма» подо-шел журналист, сетевой
критик Александр Кириченко3, в 2000 году впервые сформулировавший
вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?» — то есть присуща ли творчеству гомосексуалов
художественная ценность, принадлежит ли оно к общелитературному «игровому
полю». «Литература в гей-Рунете имеет место быть. Хромая, как тридцать четыре
гогеновские клячи, но все же»4. И одновременно: «Геевской литеpатуpы
нет вообще. Это — миф, выдуманный неудачниками для того, чтобы отмазаться от
ответственности за написанные строки. Мол, я написал геевский рассказ, но наш
круг узок, потому и нету от-ветной реакции. Не круг узок — страшно далеки вы от
народа… Литература (если она таковая) существует вне пола. Люди умеют думать,
как это ни странно»5. Будучи куратором (а отчасти и теоретиком)
литературного про-цесса в гей-среде, Кириченко много сил положил на то, чтобы
доказать: lgbt—литература —
неотъемлемая часть русской словесности, а отнюдь не чьи-то порнографические
изыски.
О lgbt-литературе на русском языке к
настоящему моменту почти нет иссле-дований обобщающего характера6.
Главная тому причина — ее междисцип-линарное положение: невозможно обсудить
этот предмет на должном уровне понимания, не выходя за пределы филологии.
В рамках
филологических дисциплин изучается творчество (и частично биографии) отдельных
писателей без каких-либо попыток обобщения, при этом выбор авторов — по
отношению к рассматриваемой нами теме — про-изволен. Кроме того,
«дальнозоркость» литературоведения не позволяет раз-глядеть многие феномены
художественной словесности последних лет. Но самое важное то, что к
литературоведческим нуждам пока еще не адаптиро-вано понятие гендер
— ключевое для многих других гуманитарных наук и ба-зовое для обсуждаемой нами
темы. Расхожие фразы «гендерно заостренное произведение», «проблематизация
гендера», «гендерный подход» не несут для филологов общепринятой смысловой
нагрузки и могут в каждом случае употребления означать что угодно:
— те или иные анатомо-физиологические или
психологические особен-ности персонажей литературного произведения;
— «гендерные» особенности рассказчика/лирического героя;
— авторские сюжетно-тематические предпочтения — описание
с должной глубиной и психологизмом межличностных отношений героев разного
(иногда и одного) пола, не являющихся родственниками (тут «гендерно
заостренным» может стать абсолютно любое произведение — кроме разве что
тургеневских «Отцов и детей»!);
— наконец, гендерно обусловленные черты литературного
идиостиля (а если писатель и литературовед-исследователь люди разного пола, то
гендерная обусловленность зачастую усматривается во всем)7.
Неправильно толкуемый
гендер становится для филологов существенной по-мехой при
обсуждении более сложных литературных явлений.
Впрочем, другие
гуманитарные дисциплины, которым «подведомственна» lgbt-литература, также не могут справиться с ней
поодиночке.
Феминистские,
гендерные и квир-исследования зачастую рассматривают личность (в данном случае
гомосексуальную) уплощенно, без учета творче-ской составляющей; без достаточных
на то оснований экстраполируют поня-тия «власть», «репрессивность»,
«подчинение» и т.п. на всю сферу эстетиче-ского; вдобавок эти дисциплины,
вероятно, изначально несут в себе некую аберрацию (так, например, из работ
Симоны де Бовуар следует, что Сапфо протестовала против патриархального уклада
современной ей жизни8, хотя на самом деле она, скорее, его
воспевала), из-за чего малопригодны для из-учения феномена lgbt-литературы; во всяком случае,
следует с большой осто-рожностью использовать их инструментарий9.
Что касается
культурологии, то ее интерес к геевской и лесбийской суб-культуре в лучшем
случае простирается до описания гей-эстетики, и до сих пор культурологам не
удавалось соотнести атрибуты этой эстетики с поня-тием «художественная
ценность».
Таким образом, lgbt-литература — сложное междисциплинарное
явле-ние, изучать которое следует, привлекая как литературоведческий, так и
культурологический инструментарий. Литературоведение умеет определять художественную
ценность исследуемых текстов, культурология же может работать не
только с произведениями различной ценности (шедеврами, «сред-ними»
и малохудожественными текстами), но и со столь важным для пони-мания предмета
молчанием писателя (отсутствием произведений); за счет увеличения
круга рассматриваемых феноменов появляется пространство для более широких и
важных обобщений.
В контексте
литературоведения стоит задаться вопросом о жанровой природе lgbt-литературы.
Понятие жанра в
искусстве сложно и многопланово, и у каждой области художественного творчества
есть своя собственная жанровая система и спе-цифические принципы жанрового
членения. Так, для изобразительного ис-кусства характерны тематические
жанры — совокупность произведений, объединенных общим кругом тем или предметов
изображения (историче-ский, анималистический, батальный жанр, марина, портрет,
пейзаж, натюр-морт и т.д.); в музыке, наоборот, важнее оказываются различия по
форме (опера, симфония, сюита, соната, канон, вариация, дуэт и
т.д.).
В словесности,
хотя «неясен иногда сам вопрос о том, является ли жанр категорией содержания или
категорией формы», все же известно содержа-тельное, тематическое жанровое
деление — «многие жанры подразделяют на виды», исходя, в частности, из «общего
характера тематики (например, роман бытовой, авантюрный, психологический,
социально-утопический, историче-ский, детективный, научно-фантастический,
приключенческий и т.д.)»10. Lgbt-литературу, на наш взгляд, допустимо рассматривать
как жанровую разновидность повести, рассказа, лирического стихотворения,
выделяемую именно по тематическому, содержательному признаку11.
Очевидно, что
процесс жанрообразования имеет свои истоки, он где-то на-чинается. Он может
черпать материал для создания новых жанровых форм как из сугубо литературных
источников (так, холиямб произошел от ямба; европейский и русский реалистический
роман XIX века возрос на руинах не-скольких предшествующих романных форм), так
и из внешних (ярчайший пример — русская военная проза и поэзия XX века, вызванные к жизни не-художественной
причиной: Великой Отечественной войной). В свою очередь, внешние источники
жанрообразования могут принадлежать к общей, «боль-шой» культуре или же к
различным субкультурам. Далее мы проследим, как и когда внутри лесбигеевской
субкультуры (принадлежащей к кругу куль-турологических феноменов) возникли
литературные интенции, как происхо-дило их развитие и переход на более высокий
— собственно литературный — уровень, превращение в литературную жанровую
форму/разновидность. Ли-тературоведческая часть задачи состоит в том, чтобы —
при уважении к со-циокультурной предыстории явления как к любому эпизоду из
истории сло-весности — определить художественные границы этого феномена, дать
ему собственную, независимую аттестацию и соотнести с общелитературной си-стемой
координат.
В контексте
культурологии можно — в самом первом приближении — дать следующее определение lgbt-литературы:
литературно-художественное (и никакое иное. — А.Р.) воплощение
гомосексуального дискурса.
Представляется,
что для удобства рассмотрения следует максимально рас-ширить рамки этого
понятия, включая сюда тексты популярные и мало-известные, шедевры и рядовые,
«проходные»; произведения писателей ожи-даемых, творчество которых неоднократно
обсуждалось в данном ключе (Михаил Кузмин, Марина Цветаева и др.), и писателей
вполне неожиданных (например, Вадим Степанцов, часто упоминающий в своих стихах
сексуаль-ные меньшинства12), не забывая о надлитературных фигурах —
филологах, философах, так или иначе повлиявших на формирование литературной си-
туации13. Однако следует исключить из сферы внимания проявления иных
дискурсов — например, феминистского (с его проблематизацией межполовых
конфликтов, трактовкой взаимоотношения полов как доминирования/под-чинения,
«дисморфоманией», то есть преувеличенной рефлексией по поводу телесности и
телесного низа), который современные критики и литературо-веды легковерно
принимают за лесбийский. Следует исключить и все нели-тературные явления, а
также те произведения, где размываются границы «я» автора и героя, дискурсивные
границы, а смысл возникает на низших уровнях организации речи (например,
заумь). То есть культурологическая часть за-дачи состоит в том, чтобы — при
уважении к опыту и авторитетному мнению литераторов и филологов всех школ и
направлений — самостоятельно опре-делить границы и особенности гомосексуального
дискурса в современных культуре и искусстве и не забывать об этом на протяжении
всей дискуссии, не позволяя никому сбиваться с темы и спекулировать выводами.
Эта работа формально не
первая в обсуждении предмета — так, в «НЛО» № 88 вышла большая и интересная по
подбору материала статья А. Чанцева «Отношение к страсти (Лесбийская
литература: от субкультуры — к куль-туре)». Однако в ней автор все-таки
анализирует выбранную тему с социо-культурных позиций и не обнаруживает в
пределах lgbt-дискурса
никаких различий между писателями, феминистскими исследователями, музыкантами и
их аудиторией (то есть люди и группы людей могут иметь некий одинаковый
«гомосексуальный заряд», но в чем именно он проявляется — в частной жизни, в
идеологических стереотипах, в этико-философской системе или в художе-ственной
концепции — не суть важно). Чанцеву ощутимо не хватает литера-турных фактов и
персоналий — о чем красноречиво говорит, к примеру, со-пряжение писательских
имен из чрезвычайно далеких, не коррелирующих друг с другом эпох, культур, жанров
и гендерных страт: нашей соотечествен-ницы поэтессы Яшки Казановы и японского
прозаика Юкио Мисимы и т.д. Поэтому в данной работе нам хотелось бы
ограничиться даже не постановкой проблемы, а определением рамок темы,
первоначальным перечислением имен, названий и дат (большая часть этой
информации озвучивается впервые), наи-более простыми описаниями и дефинициями.
В начале дискуссии необходимо наиболее полное перечисление, именование.
Поскольку феномен lgbt-литературы,
как сказано выше, двойственен (она и существует, и нет), есть опас-ность того,
что на скудном фактическом материале, в преждевременных об-общениях форма будет
подменена содержанием, содержание, наоборот, формой, художественное —
социокультурным, а литературное — тусовочным.
Первые произведения на
русском языке, в которых манифестирован гомо-сексуальный дискурс, были написаны
в XIX веке. Однако прежде определе-ния границ и свойств современной lgbt-литературы, как нам
представляется, не стоит говорить о ее прошлом, потому что велик риск литературоведческих
ошибок: или причисления к теме различных квазилитературных персоналий с
неудачными беллетристическими опытами, или же «вчитывания» гомосек-суального
подтекста во все и вся14. Поэтому, минуя эпоху Достоевского и
Толстого, минуя чрезвычайно важный в контексте данной темы, создавший
художественный канон Серебряный век и оставив пока в стороне советский период,
обратимся сразу к новейшей литературной истории.
Летоисчисление
здесь следует вести от 1993 года, когда в России про-изошла декриминализация
однополых отношений15. Это политически и со-циально неоднозначное
событие в литературном смысле привело — не всегда прямо, но зачастую косвенно16
— к появлению литературно-общественных групп, на страницах своих изданий и в
рукописях текстов воспроизводящих по преимуществу гомосексуальный дискурс. Эти
объединения и их издания на протяжении 1990-х были разнообразны (количество
журналов и газет пре-вышало четыре десятка), но стихийны и весьма недолговечны17.
Тем не менее к концу десятилетия ими (и принявшими у них эстафету интернет-лито18)
был сформирован необходимый для развития художественной словесности культурный
«субстрат».
(Говоря о
культурном генезисе lgbt-словесности,
уместно вспомнить иг-ровую концепцию культуры: в данном
случае имела место игра освобожден-ного ума, постепенно поднимавшегося от
бытовых сюжетов к сюжетам онто-логическим, а после освоившего и художественные
пространства19.)
Вероятно, к концу
1990-х относится размежевание основной части lgbt— авторов и литературной группы «Вавилон»20 —
а ведь первоначально их позиции в литпроцессе были смежными. Но с течением
времени все ярче про-являлись противоречия — не только в литературных и
эстетических установ-ках бывших «соседей» (питавшихся все-таки от разных
корней), но и в том, что «Вавилон» по большому счету перестал быть
неподцензурной, неофици-альной группой и легитимизировался в современной
литературе (а lgbt-авторы
до сих пор занимают в ней маргинальное положение), а также в том, что
«запаздывание», замедленное развитие и сравнительно низкий художествен-ный
уровень текстов lgbt-авторов
перестали устраивать более рафинирован-ных «вавилонян». Сейчас, в начале
2010-х, говорить об этих двух общностях как о чем-то близком было бы ошибочно.
С начала нового
века количество lgbt-авторов
и их текстов росло в ариф-метической прогрессии; произошла «диверсификация» lgbt-литературы — разделение на
две независимые ветви, геевскую и лесбийскую, и к 2003— 2004 годам наблюдателю
уже стало сложно обозревать ее общее поле. Lgbt—литература ассимилировала лучшие стороны «лесбийской
моды» в отечест-венной рок- и поп-музыке (^ 1999—2004)21;
она вполне воспользовалась преимуществами интерактивного общения и сетевых
лито, Интернет стал важ-нейшим фактором ее развития на рубеже веков22.
По сравнению с 1990-ми изменилась жанрово-стилевая картина: если в lgbt-литературе прошлого де-сятилетия
исследователи выделяли натуралистичные, брутальные апокалип-тические
произведения и утопии23, то сейчас «расстановка сил» почти такая же,
как и в литературном мейнстриме — традиционалисты и ориентированный на contemporary art авангард. В
последние годы lgbt-литература
(в лице от-дельных писателей) стала профессиональной, оплачиваемой, гонорарной
— то есть до определенной степени легитимной. (Появились и образцы чиклита (chick lit), бульварного чтива.) Однако говорить о включении ее в
общий лит- процесс еще рано, потому что большая ее часть существует
изолированно, имея не только собственные СМИ, но и издателей, и каналы
распространения литературной продукции; для «официальной» литературной критики
и ака-демической науки она пока невидима, словно подводная часть айсберга. Впро-чем,
мы полагаем, что в недалеком будущем продолжающееся увеличение массива текстов
закономерно вызовет качественные изменения и ситуация вновь станет иной: по
крайней мере, такой вектор можно прочертить, про-должая линию 20-летнего
развития lgbt-литературы
«по восходящей».
Понемногу конкретизируя
тему нашего разговора, перейдем к описанию жен-ского «крыла» lgbt-литературы, дав ему рабочее
название — «сапфическая нота». Надо сказать, что деление на
«мужскую» и «женскую» словесность lgbt тоже достаточно условно и имеет только
культурологическое значение. Однако все же оставим до следующего раза анализ
поэтического и прозаиче-ского творчества Дмитрия Бушуева, Андрея Дитцеля,
Александра Ильянена, Вадима Калинина, Николаса Коро, Константина Кропоткина,
Дмитрия Кузь-мина, Алмата Малатова, Ярослава Могутина, Геннадия Неймана,
Валерия Печейкина, Геннадия Трифонова и мн. др.
Современная ситуация на
«сапфическом» литературном пространстве об-условлена прежде всего объективно
существующей трудностью творческого дебюта, вхождения lgbt-авторов в профессиональную, «большую» литера-туру (по
сравнению с прочими писателями). Чтобы преодолеть дебютную планку, требуется
слишком много творческих и душевных сил (а порой и фи-зических — в многолетнем
редакционном марафоне, поисках литконсуль- танта и т.д.). Так, «запаздывание» —
первая публикация в 45—50 лет и заслу-женная «вымученная» известность на склоне
дней — до недавних пор было типичным для «сапфической ноты». Поэтому многие
авторы, дабы сберечь себя, сознательно отказываются от попыток утвердиться в
«официальной» русской словесности — как, например, прекрасный поэт, прозаик и
эссеист Наталья Воронцова-Юрьева, публиковавшаяся в самиздате, а в последнее
время перешедшая на паралитературный формат публикаций на Lib.ru и в LiveJournal.com24. Другие, пытаясь как-то изменить незавидное положение
дел, группируются в лито, которые, безусловно, выполняют
благую мис-сию — дают новичкам первоначальные навыки работы с текстом, художе-ственного
мастерства. Однако за пределами лито молодого автора опять-таки никто не ждет.
(И эта «нежданность» и нежеланность порой доходят до аб-сурда: две книги прозы
Евгении Дебрянской, «Учитесь плавать» (1999) и «Нежная агрессия паутины» (2001)25,
позволяющие говорить о ней как об интересном и талантливом литераторе и по
уровню сопоставимые с «тол-стожурнальными» произведениями, были проигнорированы
литературной общественностью, не собрав практически никакой прессы; художественный
импульс ушел в никуда26.) Так лито становится литературным
гетто (оправ-данным как андеграунд в условиях тоталитарной
цензуры, но бессмыслен-ным сейчас) — зоной, внутри которой неминуемо понижается
общий уровень вкуса и, словно в бочке компрачикосов, калечатся таланты. Вот
чему обязана несостоявшейся литературной судьбой, к примеру, Любовь Зиновьева,
дебют которой может быть назван многообещающим27.
Возможно, больше других
в создавшейся ситуации виноваты критика и кураторы литературного мейнстрима,
которым прихотливая «эндемичность» порой мешает выполнять прямые обязанности —
включать авторов-новичков в общелитературный контекст. Возможно также, что
наличие гетто-лито — особенность незрелой, молодой литературы,
переживающей пору становле-ния, и со временем они исчезнут.
Как бы то ни было, даже
в столь нелегких условиях внутри «сапфической ноты» сформировалось два
поколения авторов. Вот как характеризует их один из
представителей первого поколения: «У самых старших — романтическая печаль во
взоре ("и свершилось уже все, что Господу было угодно"), в инто-нациях
отголоски Серебряного века русской литературы и лиризм 60-х годов ("и
времени жаль, и итог уже в воздухе носится"), и понимающая всепрощаю-щая
улыбка-благословение»28. Авторы первого поколения
формировались как личности в советскую эпоху, и им свойственен социальный
конформизм позднесоветского образца (переходящий иногда, в качестве
гиперкомпенса-ции, в свою полную противоположность (Е. Дебрянская, по поводу
которой сказано: «Вряд ли можно найти хоть одну из характерных тем
"жесткого" дис-курса, не заявленную [в ее произведениях]»29)).
Как литераторы они форми-ровались под влиянием доступной в доперестроечное
время — стоящей на полках магазинов и библиотек либо ходившей в самиздате —
отечественной и зарубежной литературы; на рубеже 1980—1990-х они стали
свидетелями бума «возвращенной литературы», которая так или иначе тоже наложила
от-печаток на их творческий метод. В собственных произведениях они сосредо-точивают
внимание более на содержании, на психологических нюансах, чем на форме,
зачастую ставя перед собой лишь описательные задачи. В текстах, как правило,
отображена характерная для лесбийской субкультуры система символов (точнее, не
система, а культурная мешанина: Сапфо, лира, мусиче- ский кружок, амазонки,
лабрис, М. Цветаева, С. Парнок, Ф. Раневская и т.д.)30; часто
символы, лишенные авторского осмысления — а их генезис и сам по себе непрост, —
перерождаются в тропы и образы и, бытуя в произве-дениях самостоятельно,
порождают характерный «белый шум», невнятицу.
«У самых младших
— проба коготочков, гремучая смесь всего со всем. Эти женщины выросли в другое
время и уже не дрожали и не покрывались испа-риной при виде газет и журналов
для геев и лесбиянок. Путь к таким же, как они сами, был проще, но от этого он
не стал менее драматичным, ибо по ним либо прошелся порнобизнес, либо
прокатилась своими жестокими нравами новая "Пушка" и подобные ей
тусовочные места в других городах, лишив их того романтического мироощущения и
доверия друг к другу, которое было свойственно в начале 90-х годов
изголодавшимся "лесбиянкам Советского Союза". Они избегают
восторженности и прочих "соплей"»31. Действительно, их
личностное формирование происходило на рубеже веков и в 2000-е. Вто-рое поколение
остро чувствует несправедливость, жестокость окружающего мира и потому
отказывает ему в доверии, однако не может пока осмыслить причины и конкретные
проявления такой несправедливости. По-видимому, перед этими авторами поставлена
масштабная духовная задача. «У них свой быт в субкультуре и свои истории. Их
лирические героини и персонажи од-новременно и нежны, и грубы, и миролюбивы, и
воинственны, и почти все язвительны и ироничны — что ж тут попишешь — время
требует»32. Кроме того, в их произведениях совершенно иной, чем у предыдущего
поколения, набор «авторитетных имен». Формирование этих молодых литераторов шло
с постоянной оглядкой на доступную им «новую», «актуальную», молодую поэзию и
прозу столиц, располагающуюся на оси «Вавилон» — премия «Де-бют»: поэтические
турниры, слэмы, клубные мероприятия; на ту литературу, которая, в свою очередь,
тоже придерживается определенных творческих ориентиров. Таким образом, второе
поколение «сапфической ноты» (чьи про-изведения, как правило, лишены
лесбийского «белого шума» и наполнены символами из арсенала молодежной
субкультуры) изначально обладало «встраиваемостью» в более широкий литературный
контекст. Второе поко-ление уделяет много внимания формальному поиску, работает
на стыке раз-ных жанров (например, поэтический клип).
И еще раз сузим тему,
выбрав поэзию. Хотя — и это касается обеих половин lgbt-литературы — ситуация значительно лучше в прозе, где
издаются раз-личные коллективные сборники33, где кроме уже
упомянутых работают такие авторы, как Ирина Александрова34,
Маргарита Шарапова35, Ксения Духо- ва36, Лида Юсупова37,
Фаина Гримберг38, лауреат Премии Андрея Белого за 2003 год Маргарита
Меклина39 и др.
Внутри
«сапфической ноты» имеется несколько «центров самосознания», они же — главные
игроки-культуртрегеры в этой части литературного поля.
Литературно-художественный
журнал «Остров»40 печатается с 1999 года (ISSN был получен в 2009-м), с периодичностью четыре раза в
год; осенью 2011 года готовится 50-й его выпуск41. Несмотря на
подзаголовок «ради-кально-феминистский», он имеет весьма отдаленное отношение к
феминизму, зато выражает эстетические взгляды первого, старшего
поколения «сапфиче-ской ноты». Журнал информирует об актуальных
для своих читательниц книжных, кино- и теленовинках (обычно в реферативной
форме), содержит отчеты о культурных мероприятиях и акциях культурного обмена,
статьи психологической и социальной тематики, историко-архивные материалы, но
главное — несколько поэтических подборок, а также рассказов/эссе в каждом
номере. На протяжении многих лет «Остров» был единственной возмож-ностью
дебютной и последующих бумажных публикаций для молодых ли-тераторов
«сапфической ноты». Вынужденный в одиночку растить авторов, он порой снижает
планку художественности. (Впрочем, есть и возможность ранжирования — лучшие
произведения могут выходить отдельно, в темати-ческих приложениях.) По словам
редактора Ольги Герт, для «Острова» прин-ципиально важно оставаться печатным
СМИ и не уходить в Интернет.
Конкуренцию ему в
середине прошлого десятилетия составлял альманах «Лабрис». Если говорить о
символике этого названия (лабрис — топорик с двумя остриями), в данном случае
его можно интерпретировать как обоюдо-острую оппозицию: и внешнему миру, и
предыдущему поколению «ноты»42: «Лабрис» стал выразителем
художественного кредо второго, младшего поко-ления.
Редактор у альманаха был не один, а целая команда, причем команда весьма
молодая: даже сейчас не всем минуло 30 лет. Задача издания — репре-зентация
всего лучшего, «выросшего» в субкультуре: в сочетании с неперио-дическим
характером «Лабриса» это позволило установить более высокую художественную
планку. Безусловный приоритет — стихи и проза, по остаточ-ному принципу
публиковались рецензии, эссе, тексты других жанров. В 2004— 2005 годах вышло
шесть выпусков альманаха с индивидуальными ISBN; впоследствии организаторы продолжили литературную
деятельность в иной (сокращенной) форме — на сайте labrys.ru. Нельзя сказать, что они вышли из игры: «Лабрис» — это
еще и проведение более десяти музыкально-поэтических концертов, и издательство,
выпускающее печатные и аудиокниги. Добавим — не только выпускающее, но и
создающее: «Кейс Менделеева»43, талантливая анонимная пародия на
бестселлер Дэна Брауна «Код да Винчи», принадлежит, скорее всего, перу одного
(или даже не одного) из команды «Лабриса».
В конце 2006 года
вышел пилотный номер СМИ, претендующего на то, чтобы стать третьим игроком на
данном поле, — «Pinx». (Сейчас готовится к печати 36-й выпуск.) Издатель (ИД
«Квир») позиционирует его как lifestyle— журнал для лесбиянок, однако на сегодняшний день культурная
и художе-ственная составляющая «Pinx» довольно
велика, что привлекает интеллекту-альную аудиторию. Кроме того, это гонорарный
ежемесячный журнал, потенциально способный переманить лучших авторов. Впрочем,
высоколобые (неполноцветные и малотиражные) издания-конкуренты не видят в том
основа-ний для беспокойства, ибо полагают, что находятся все-таки в разных
нишах.
Литературный процесс,
идущий внутри «сапфической ноты», не ограничи-вается только публикациями
произведений в журналах или Сети. В частно-сти, в главных городах страны всегда
существовало несколько площадок, где писатели (поэты) и музыканты могли
проводить свои творческие вечера44, презентации новых книг и
альбомов; в 2000-х организуются также и музы-кальные фестивали-слеты. Поэтому
намерение Анастасии Денисовой и На-дежды Дягилевой провести 26 мая 2007 года в
северной столице Фестиваль лесбийской любовной лирики45 не стало
неожиданностью. (Неожиданным был успех этого начинания, «антологическая» идея,
идея-ремейк которого, на первый взгляд, не могла бы найти сторонников, а сам
вечер — сильных участников.) Второй фестиваль стал выездным — 30 октября того
же года, в Москве46. Накануне мероприятие вдруг было исключено из
программы V Московского международного биеннале поэтов, однако прошло несколь-кими
днями позже, вне его рамок, при полном аншлаге. В 2008 году — так как
недостатка не оказалось ни в авторах, ни в заинтересованных и благодарных
слушателях — устроители продолжили фестивальную деятельность и издали итоговый
сборник47.
Такой отклик аудитории
открыл еще один аспект проблемы. Оказалось, что спрос на литературу
«сапфической ноты» достаточно высок и ее издание может быть коммерчески
выгодным. Это понимают и сами игроки, и прежде всего крупнейший из них в
финансовом отношении — ИД «Квир». В настоя-щее время в этой сфере идет
интенсивное формирование окололитературного поля (пиар, антреприза и т.п.).
Однако «нота», объединяющая множество поэ-тов и прозаиков, сейчас почти не
имеет собственных аналитиков — критиков и публицистов, способных на высоком
уровне понимания отрефлексировать литературные события. Отсутствие
саморефлексии и сохраняющаяся изо-ляция от общелитературного процесса — при
одновременном медиауспехе внутри субкультуры и успехе коммерческом — могут
затормозить дальнейшее развитие авторов «сапфической ноты» или даже повернуть
его вспять, вернуть к состоянию гетто-лито,
непрофессионального андеграунда.
Но и внешняя рефлексия
также требует пояснения.
Среди
обозревателей текущей литературной ситуации распространено мнение, что «традиционалистские
лирические стихи пишут по большей части графоманы с тех же Стихов.ру, а
наиболее яркие поэтические фигуры разви-вают скорее инновационные варианты
поэтики»48. То есть признается ярким, профессиональным и
заслуживающим внимания исключительно лингвисти-ческое формотворчество; именно в
этих произведениях интерпретатор, не размениваясь ни на семиотическую, ни на
эстетическую аргументацию своих выводов и пользуясь лишь бытовыми
представлениями о гомосексуальном, должен отыскать нужный смысл. Данная «методология»,
релевантная в иных литературных контекстах, совершенно неприменима к
«сапфической ноте»: ведь так называемые авторы-традиционалисты, отдающие
приоритет работе над планом содержания, оказываются самой большой и наиболее
репрезен-тативной частью «ноты». (См. выше: lgbt-литература как жанровая разновид-ность выделяется
именно по содержательному признаку.) В случае же с ав- торами-формотворцами
исследователь каждый раз рискует: поскольку план содержания для таких авторов
вторичен, многие из них склонны заполнять его — по остаточному принципу —
постструктуралистскими и феминист-скими клише (которые специалист-гуманитарий
все-таки должен отличать от лесбийских — хотя воспроизведение любых клише
трудно признать «ин-новационным вариантом поэтики»). Нам представляется, что
при оценке ху-дожественных произведений — особенно таких, которые сами
оценивающие группируют по содержательному признаку, — неверно было бы полностью
пренебрегать содержательной стороной в пользу формальной.
Наиболее интересные
поэты «сапфической ноты» — Ольга Краузе49, Наталья Воронцова-Юрьева50,
Гила Лоран51, Яшка Казанова52, Аня Ру53,
Галина Пет- рова54. Их творчеству стоит посвятить отдельную статью —
выбрав прежде методологическую «точку сборки», ибо социокультурный подход, как
было показано, неприемлем, а идиостили этих авторов весьма несхожи и с трудом
приводимы к общему знаменателю.
Добавим, что
внутри сапфического дискурса ныне существуют не только поэтессы55,
но и сопоставимое количество музыкантов (отдельных авторов и исполнителей, а
также групп)56, и музыканты эти, работая в разных жанрах,
имеют очевидный концертный успех.
* * *
Все это позволяет
сделать вывод о расцвете lgbt-литературы в России и о дальнейшем ее развитии по
нарастающей. Большое количество произведений и авторов перешло в некое новое
художественное качество, которое филоло-гам и литературным критикам предстоит
теперь оценить и интегрировать в общелитературный и общекультурный контекст.
Впрочем, как мы
уже говорили, и сами авторы lgbt, и прочие стороны, при-частные к этой теме, настаивают
на нежелательности выделения lgbt-литературы как отдельной художественной категории,
поскольку «нельзя делить словесность по признаку сексуальной ориентации», тем
более что никаким стилевым своеобразием lgbt-литература, скорее всего, не обладает, здесь она
полностью находится в общелитературном русле. Соглашаясь в этом пункте с
оппонентами, мы тем не менее предполагаем, что своеобразие все же име-ется —
эстетическое, ментальное (духовное), философско-этическое; что у данных произведений
есть некие единые онтологические корни. И следова-тельно, тексты в
совокупности можно рассматривать как художественное от-ражение определенного и
целостного мировоззренческого поиска; прослежи-вать его связь с русской и
общемировой мыслью. Однако обнаружить это корневое сходство и эту связь сразу,
минуя промежуточные стадии изучения, невозможно. Поэтому целесообразно, помня
об относительности понятия lgbt-литературы, все же исследовать ее; на этом пути могут
ждать многие серьезные гуманитарные открытия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1) Аббревиатура
lgbt (lesbian, gay, bisexual, transsexual) — общее обозначение сексу-альных меньшинств.
2) См.,
например: Чанцев А. Отношение к страсти (Лесбийская литература: от
суб-культуры — к культуре) // НЛО. 2007. № 88. С. 234—269; Зеленина Г.
«И нас по- иному уже не заставишь»: портрет одной субкультуры в юности // Там
же. С. 270— 296; Ганиева А. Мятеж и посох // Новый
мир. 2008. № 11. С. 175—191 (Глава «Причуды сапфической романтики». С.
184—187); критику последнего текста см. в: Раннева А.
Морозные узоры на окне // http://magazines.russ.ru/novyi_mi/refl/ refl sk 14.html.
3) Александр
Кириченко (1972—2005), журналист, сетевой литературный критик, в 1998—2003
годах редактор сайта Lit.Gay.ru, объединившего множество авторов: первоначально —
только гомосексуалов, впоследствии круг авторов расширился. См.:
Раннева А. Someone knows (Памяти Александра Кириченко) // GayNews.ru. 2006. 4 октября (http://gaynews.ru/culture/article.php?ID=2635) .
4) Кириченко А. Дождик… // http://lit.gay.ra/php/mdex.php?indict/12.
5) Кириченко А. Есть ли жизнь
на Марсе? // http://ht.gay.ru/php/index.php?mdict/18.
6) Упоминает
о гей-литературе С. Чупринин в некоторых статьях готовящегося к печати словаря
«Русская литература сегодня: Жизнь по понятиям», например: «Предпочтительнее.
трактовка, включающая в альтернативную литературу лишь те книги и
художественные жесты, которые направлены на разрушение не столько литературных
канонов, сколько общепринятых в обществе политических, соци-альных и моральных
стереотипов. Так, вне всякого сомнения, в конце 1980-х — первой половине 1990-х
годов альтернативными явлениями были, например, гей- литература или литература,
пронизанная коммунистическими идеями. Ныне оба эти тематические пласта
воспринимаются как хотя и не приобретшие статус нормы, но социально приемлемые,
уступив место в зоне риска книгам, пропаган-дирующим идеи и практику
современного терроризма. анархизма, имперского шовинизма. ксенофобии, а также
доказывающим, что. употребление наркотиков не есть столь безусловное зло.» (http://magazines.russ.ru/znamia/red/chupr/ book/alter8.html). Статья, посвященная собственно гей-литературе, пока не
напи-сана. Д. Кузьмин употребляет словосочетания русская
гей-поэзия, русская лесбий — ская поэзия (Кузьмин Д. Русская
поэзия в начале XXI века // Материалы семинара «Поэзия в начале XXI века».
Калининград, 2007. С. 35 (http://polutona.ru)fest/ 2007/SL0WWW0_2007_SEMINAR.pdf)).
7) См., например,
пресловутые ярлыки «женская проза» и «женская поэзия», отри-цательная «бытовая»
коннотация которых известна, а вот общепринятая дефини-ция в литературоведении
отсутствует.
8) «.Аспазия и еще более
страстно Сафо вслух заявили о своем протесте», «.Эту власть женщины никогда у
них [мужчин] не оспаривали. Считанные единицы — Сафо, Кристина Пизанская, Мэри
Уоллстонкрафт, Олимпия де Гуж — протесто-вали против суровости своей доли.»
(Де Бовуар С. Второй пол. М.: Прогресс;
СПб.: Алетейя, 1997. Т. 1—2. С. 120, 171).
9) См. также: НовожиловаЕ.
«Пришла проблема пола»: феминистская и квир-теория vs литературоведение // Возможен ли квир по-русски?
ЛГБТК-исследования: Междисциплинарный сборник. СПб., 2010. С. 67—75.
10) Литературный энциклопедический
словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987. С. 107.
11) Примем ту точку
зрения, что своеобразием стилевым lgbt-литература не обладает, что в смысле стиля она
полностью вписывается в общелитературную ситуацию. Если жанровая уникальность —
от содержания, то стилевая могла бы происходить от формы; однако lgbt-авторы могут работать в любом
стиле, и каких-либо значи-тельных предпочтений здесь нет.
12) Степанцов В. Мутанты Купидона. М.: Альта-принт; Zебра Е, 2004. С.
361 и др.
13) См., например:
Новожилова Е. «Перенос света»: С. Парнок — Б. Пастернак — О.
Фрейденберг — С. Полякова // Материалы XIV Международной научной кон-ференции
студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Фи-лология». М.:
Изд-во МГУ, 2007. С. 387—389.
14) По замечанию С.В.
Поляковой, интерпретаторы, не имеющие представления о предмете, «начинают с
Бориса и Глеба.» и, скатываясь к обсуждению аспектов су-губо нелитературных,
доходят до абсурда (Франета С. Интервью с Софьей Поля-ковой,
июль 1992 // Остров. 2004. № 20. С. 7).
15) О формировании
геевско-лесбийского сообщества в советской и постсоветской России см., в
частности: Essig
L. Queers in
16) Вот один из аргументов в
пользу косвенного влияния. Ст. 121 УК РФ, отмененная в 1993 году, касалась лишь
мужчин-гомосексуалов. Однако вскоре затем следует всплеск деятельности
«прогомосексуальных» литературных объединений — как мужских, так и женских.
Активность последних, вероятно, инициировалась лите-раторами-геями — или даже
только их примером.
17) Типична история
«лесбийских» литературно-художественных изданий в 1990-е. Общей предтечей был
бюллетень Информационного центра ассоциации геев, лес-биянок и бисексуалов
«Треугольник» (1993—1996) — информационное издание, уделявшее внимание культуре
и современному искусству. В те же годы в Петер-бурге существовал журнал
«Пробуждение». Вскоре затем группа МОЛЛИ (Мос-ковское объединение лесбийской
литературы и искусства) собрала литературный альманах «Адэлфе», который так и
не увидел свет, зато с октября 1995 года по сен-тябрь 1996-го было выпущено
пять приложений к нему. Позже появились жур-налы «Органическая леди»
(1998—[2000], Москва), «Софа Сафо» (1996, по другим данным 1998—1999, Москва,
издание МОЛЛИ, было два выпуска), «Лабрис» (ок. 1998—[2000], СПб.). Об этом
см.: Остров. 1999. № 1. С. 3—5. Издания эволюцио-нировали в направлении от
информационных к информационно-художественным и далее к исключительно
художественным.
18) В основном
литературными сайтами-спутниками Gay.ru.
19) По всей видимости,
стоит пересмотреть мнение, которого придерживался, в част-ности, Б. Парамонов
(«…Предрекался необыкновенный расцвет искусств после от-мены статьи 121. Люди
явно волнуются по пустякам. <…> Открытый текст, пря- моговорение
смертельно опасны для искусства» (Парамонов Б. Конец стиля.
СПб.: Алетейя; М.: Аграф, 1999. С. 139), так как через полтора десятка лет
очевидно: ме-таморфоза была более сложной.
20) См.: www.vavilon.ru; Кузьмин Д. Поколение «Вавилона» // http://www.guelman.ru/ slava/writers/kuzmin1.html; Он же. Как построили башню // НЛО. 2001. № 48.
21) Этой теме посвящено
наше сообщение «Мода на камин-аут: описание лесбийского аспекта постсоветской
рок- и поп-музыки», подготовленное для XIV Конференции IASPM (2007).
22) Хотя сейчас Интернет
уже становится сдерживающим фактором, авторы не торо-пятся (или вообще не
намереваются) дебютировать в бумажной литературе.
23) Суковатая В. Квир-теория и литературные практики на Западе и в
России. [2001]. Цит. по: http://www.genderstudies.info/telo/telo_sexs14.php#_ftn1.
24) Воронцова-Юрьева Н. Снег для Марины. М., 2000; Она же.
Из «Книги стихов Веран-ды Мухобойкиной». Приложение к журналу «Остров». М., 2001 (Lj-user: vorontsova_ nvu; «Самиздат»: http://zhurnaLlib.ru/editors/w/woroncowajurxewa_n/).
25) Деорянская Е. Учитесь плавать. Б./м., 1999; Она же.
Нежная агрессия паутины. 1-е изд. Тверь: Колонна Publications, 2001.
26) Вторая книга была
замечена Д. Бавильским (Бавильский Д. Нелюдимая зима. 2002
// http://topos.ru/article/264), однако в целом реакция была все-таки несо-поставима с
посылом: на это сетует Н. Воронцова-Юрьева (Воронцова-Юрьева
Н. Писатель Евгения Дебрянская. 1999 // http://zhurnal.lib.ru/editors/w/woroncowa- jurxewa_n/debr.shtml).
27) Зиновьева Л. Лебединая песня, или Прыжок черной пантеры // Остров.
2001. № 8. С. 27—41; № 9. С. 17—25 (В Интернете: Зиновьева Л.
Таганка // http://www.lestnica—club.ru/Lubov/taganka.html). Сборники стихов: Зиновьева Л.
Луна в ста-кане. М.; N.Y., 2000; Она же. Не покидай меня, мой
ангел. [М.]: Юность, 2011.
28) Цертлих Е.
Попытка группового автопортрета // Антология лесбийской прозы. Тверь: Колонна Publications, 2006. С. 13.
29) Чанцев А. Указ. соч. С. 243.
30) Подробнее об этой
символике см., например: Новожилова Е. Трансформация лес-босского
и амазонского архетипов в европейской культурной традиции // I Рос-сийский культурологический
конгресс: Программа, тезисы докладов. СПб., 2006. С. 343.
31) Цертлих Е.
Указ. соч.
32) Там же.
33) Русская гей-проза
34) См: http://sneg-i-tuman.livejournal.com/135435.html;
http://labrys.ru/tags/sneg-i- tuman.
35) См.: http://magazines.russ.ru/authors/s/msharapova. Также библиографию М. Ша-раповой см. на ее сайте: http://sharap.ru/publ.html. Ее рассказ «Сады» (Знамя. 2007. № 10. С. 75—80) отмечен
как лучшее прозаическое произведение октябрьских номеров толстых журналов за
2007 год, см.: Анкудинов К. Смотр чудотворцев //
Взгляд. 2007. 21 декабря (http://vzglyad.ru/culture/2007/12/21/133190.html).
36) Духова К. Игра в любовь. М.: Сова, 2005; Она же.
Старушка во хне: Рассказы // Магазин «Интим»: Сборник рассказов. М.: Сова,
2005. С. 319—381; Она же. Один день из жизни
девушки-байкера: Аудиокнига. М.: Лабрис, 2005.
37) См.: http://www.litkarta.ru/world/belize/persons/yusupova—l/.
38) См.: http://magazines.russ.ru/authors/g/grimberg;
http://www.litkarta.ru/russia/ moscow/persons/grimberg-f/.
39) См.: http://magazines.russ.ru/authors/m/meklina;
http://www.litkarta.ru/world/usa/ persons/meklina-m/.
40) Не путать с одноименным
журналом, выпускаемым Институтом журналистики и литературного творчества
(Москва).
41) Без учета 30
тематических приложений (с 2011 года под собственным ISSN), где публикуются крупные прозаические произведения или
же большие подборки сти-хов того или иного автора.
42) Более ранние попытки
младшего поколения «сместить» старшее — например, про-ект «Дайки читают»
(2001—2003) — оказались несостоятельными.
43) Брайтон Диана.
Кейс Менделеева. М.: Лабрис, 2005.
44) Зачастую на такие
выступления продаются билеты.
45) См.: http://community.livejournal.com/festivalll/.
46) См.: Раннева А.
Больше любви хорошей и разной // Независимая газета. Ex Libris.
2007. 15 ноября. С. 3.
47) Ле Лю Ли. Книга
лесбийской любовной лирики. М.: Квир, 2008; Раннева А.
[Ре-цензия на книгу «Ле Лю Ли»] // Дети Ра. 2008. № 12. С. 110—117.
48) Чанцев А.
Указ. соч. С. 254.
49) Ольга Краузе (р.
1953). Кн.: Ё-моё. М.: Квир, 2007; Она же. Мой путь в музыку
(Аудиоповесть). [СПб.], 2007.
50) Наталья
Воронцова-Юрьева (р. 1960). Произведения см. в сноске 24.
51) Гила Лоран (р. 1978).
Кн.: Voila. М.:
АРГО-РИСК; Тверь: Колонна Publications, 2004; Первое слово съела корова. М.: Изд-во Руслана
Элинина, 2008.
52) Яшка Казанова (р.
1976). Кн.: [Стихи]. СПб.: Геликон плюс, 2003. Также см. пуб-ликации в
альманахе «Лабрис» и http://juzz.livejournal.com.
53) Аня Ру (р. 1972). См.
стихотворения 2002—2008 годов на: http://www.stihi.ru/aut— hor.html?anyaru, а также публикации в альманахе «Лабрис».
54) Галина Петрова (р.
1983). См.: http://www.litkarta.ru/russia/vladivostok/persons/ petrova—g/.
55) Кроме вышеуказанных авторов
следует назвать Л. Киргетову, О. Пчелу, Р. Неврозову, Т. Мосееву, К.
Гриневскую, У. Заворотинскую, О. Первушину и др.
56) У. Ангелевская, И.
Бирюк, Coal, уже
упоминавшаяся О. Краузе, «Xenos», Т. Лу-
говская, «Мосты сожжены», «Нараяна», И. Орищенко, Т. Пучко и «Чересказань»,
«Розенкранц и Гильденстерн», Volka, К. Хохлова, Е. Цертлих, Н. Шульте и мн. др.