(СПб., 4—5 декабря 2009 г.)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 3, 2010
“ВДНХ-3”
Третья Выставка достижений научного хозяйства ЕУСПб
(СПб., 4—5 декабря 2009 г.)
4—5 декабря 2009 года в Санкт-Петербурге прошла Третья Выставка достижений научного хозяйства Европейского университета, “ВДНХ-3”. Во вступительном слове ректор ЕУСПб Олег Хархордин отметил, что традиция представлять неформальные годовые отчеты о продолжающихся в Европейском проектах насчитывает уже три года. Специфика же третьей выставки состоит в том, что особое внимание уделено научным связям университета с другими образовательными и академическими институциями, внешнему научному окружению ЕУСПб.
Открывала конференцию секция “Архивы и общество: Современная законодательная и правоприменительная практика”. Модератором ее выступил Борис Колоницкий. В докладе “Непопулярные традиции и двойные стандарты” Галина Лисицына (ЕУСПб) обозначила очень важную тему свободного доступа граждан к архивной информации. Масштабные политические изменения эпохи перестройки и 1990-х годов нашли отражение и в архивном законодательстве. Специалисты-архивисты нередко говорят даже об “архивной революции” применительно к этому времени. Однако, к сожалению, правоприменительная практика в деле регулирования доступа к архивной документации оставляет желать лучшего. Прежде всего, это касается чиновничьих злоупотреблений в деле рассекречивания архивных фондов, а также злоупотреблений ведомственными правами, если речь идет о ведомственных архивах.
Татьяна Хорхордина (РГГУ) в докладе “Архивы и общество: история проблемы” обратила внимание на то определяющее значение, которое имела общественная инициатива в деле создания и поддержания публичных архивных институций в Российской империи во второй половине XIX века. В ходе реализации реформаторского проекта сенатора Н.В. Колочева, благодаря его апелляции к обществу, удалось создать губернские ученые архивные комиссии и губернские исторические архивы. Работники этих организаций трудились за счет пожертвований или на общественных началах. Но, не смотря на это, сумели добиться доступа наравне с чиновниками к ведомственному делопроизводству. Участвуя в работе ведомств на этапе списания старых архивных дел, активисты губернских ученых архивных комиссий получили возможность заложить институции сохранения историко-документального наследия.
В выступлении Ларисы Роговой (ГАРФ) проблема доступа граждан к архивной информации и проблема секретности архивных фондов были проиллюстрированы на примере одного из крупнейших и наиболее значимых федеральных архивов — Государственного архива Российской Федерации.
Далее начала работу секция “Интеллектуальное наследие революции 1917 года”, которую модерировал Артемий Магун. В своем вступительном слове “Событие и его наследие. Революция 1917 года и современная российская культура” Артемий Магун (ЕУСПб, Смольный институт свободных искусств и наук) постарался задать общую концептуальную рамку секции. Речь, по его мнению, должна идти о том, чтобы в деле строительства науки об истории опереться на собственную российскую традицию. Причем эта традиция должна конституироваться не как национальная или территориальная (заимствования у славянофилов, евразийцев или русских религиозных философов тут неуместны), а как конечная, происходящая из конкретного исторического события, имеющего универсальное значение и возможного лишь при участии активных, проективно мыслящих субъектов.
Оксана Тимофеева (журнал “НЛО”, Москва, Академия Ян Ван Эйк, Маастрихт) в сообщении, названном “Революционное животное Андрея Платонова”, обозначила возможности концептуального анализа (с опорой на идеи таких европейских мыслителей, как В. Беньямин, Ж. Делёз и Дж. Агамбен) “среднеазиатских” произведений писателя, а также ряда предвоенных рассказов. Именно метафорическое сопоставление с животным в прозе А. Платонова позволяет нащупать некий последний предел антропологии по ту сторону морального и общественного. И такой подход позволяет, в свою очередь, наблюдать человека в самом эпицентре негативной работы революции, открывающей пространство нового.
Илья Калинин (Смольный институт свободных искусств и наук, журнал “Неприкосновенный запас”), выступивший с докладом “Социалистический формализм: Художник как ремесленник / Индустриальный рабочий как художник”, рассмотрел теорию Шкловского о преодолении “отстранения” человека от художественного произведения, оформленной художественно вещи. Согласно Шкловскому, литератор должен сделать предметом литературного произведения свой повседневный труд, и рабселькоровское движение предоставляет массу возможностей для развития главного пролетарского литературного жанра — производственного очерка. По мнению И. Калинина, исходная посылка Шкловского об эстетизации своего повседневного труда на манер доиндустриального ремесленника хорошо вписывается в марксистский дискурс о преодолении отчуждения индустриального рабочего от результатов его труда. Именно такая литература без отрыва от производства и должна, по Шкловскому, убить в авторе стороннего наблюдателя, потребителя, пусть даже и чисто визуального, чужих вещей и экзотических впечатлений, а значит, убить в нем буржуа. Благодаря чему и удастся заложить основы новой, подлинно пролетарской литературы.
Леонид Терещенков (Петрозаводский государственный университет) в докладе “Становление методологии изучения революции в работе Истпарта 1920— 1924 гг.” на основе методических разработок Истпарта и программных статей показал различное понимание целей и задач историко-партийной работы в Московской и Петроградской-Ленинградской организациях. Истпартработники, близкие к центральному аппарату, возглавляемому М.С. Ольминским, считали необходимым собирать воспоминания непосредственных участников революции в соответствии со специально разработанными методами. Обобщенный подобным образом опыт революционной деятельности мог быть востребован для штабной проработки революционной тактики в целях дальнейшего применения ее в Европе, прежде всего в Германии. Председатель Ленистпарта В.И. Невский и круг его соратников полагали необходимым отыскать истоки РКП(б) в революционном движении второй половины XIX века. Революция, по их мнению, уже победно завершена, и надо отыскать и увековечить ее истоки. Это, в свою очередь, требовало рефлексии по поводу использования царских источников и неполноты дореволюционных партийных документов.
После обеда начала свою работу секция “Сексуальность, репродуктивное здоровье и забота: гендерные исследования в российских регионах”. Модератором ее была Ольга Ткач. Елена Жидкова (Самарский государственный университет) в своем докладе “Забота о пожилых в семье: долг и жертва” рассмотрела проблему восприятия в массовом сознании бытовых хозяйственных практик по линии забота/труд. В фокусе исследования находились “семьи среднего класса крупного провинциального города, имеющие в своем составе пожилых людей, требующих ухода”. Домашняя работа в силу строгого полоролевого разделения является одним из классических предметов гендерных исследований и феминистской критики общества. На своем материале докладчица показала, что при определенных условиях домашняя работа может восприниматься социальным окружением как забота, практика, построенная исключительно на эмоциях и этических императивах, а потому безвозмездная, или как труд, требующий материального вознаграждения в соответствии с конъюнктурой капиталистического рынка.
Олег Клюенков (Поморский государственный университет, Архангельск) выступил с сообщением “Сексуальные практики современной молодежи (на примере г. Архангельска)”. В фокусе исследования находились молодые архангелогородцы в возрасте от 17 до 29 лет. Докладчик отметил любопытную закономерность: до вступления в брак для молодых людей актуальной была эгалитарная модель гендерных взаимоотношений. После же вступления в брак она в большинстве случаев размывалась, уступая место более консервативным моделям.
Виолетта Хабибуллина (Институт социальных исследований гражданских инициатив, Казань) в докладе “Медкейс в Казанской женской консультации, где ЧУЖИЕ ближе, чем СВОИ” рассказала, как входят в жизнь новые правила предоставления медицинской помощи в женских консультациях города Казани. Исследователя заинтересовало, как респондентки, посещающие женскую консультацию по месту прописки, а также приписавшиеся к консультации в другом районе, мотивируют выбор именно этого врача и взаимоотношения с ним, какую роль при получении помощи специалистов-гинекологов играют различные неформальные взаимоотношения: патронажно-клиентские, родство и свойство, дружеские связи, коррупция. Рассматривалось также отношение респонденток к врачу по шкале душевный человек / квалифицированный специалист, которое оказалось открыто для проблематизации в контексте различных привходящих немедицинских факторов.
Следующая секция, “Европа в мелочах. Заметки на полях Темпуса”, закрывала двухдневную конференцию, проведенную на факультете политических наук и социологии. Модераторы Мария Ноженко и Елена Белокурова специально оговорили, что секция носит праздничный, юмористический характер. Следуя подобной идеологии секции, Михаил Безбородов (Петрозаводский государственный университет) продемонстрировал слайд-шоу “Зарисовки. Италия глазами Russo Studento”, Анна Желнина (ЕУСПб) в докладе “Сырная тарелка. Портреты европейских стран в сырах” предложила свою модель европейской регионализации, основанную на преимущественном производстве различных сортов сыра. Дмитрий Антонюк (Центр “Стратегия”, СПб.) в докладе “Трансформация и адаптация аргентинского танго в Европе” рассказал о сложившихся субкультурах в рамках большой интернациональной общности танцоров танго. Андрей Демидов (Петрозаводский государственный университет, Центрально-Европейский университет, Будапешт) в докладе “Университеты как люди: хабитусы университетов Европы” предложил собирательные портреты университетов Генуи и Хельсинки. И, наконец, Тапани Кааккуриниеми (Университет Хельсинки) в выступлении “С легким паром и тяжелым: правда о финской сауне” поделился своими размышлениями об этом предмете.
Завершило первый день работы конференции пленарное заседание. Виктор Живов (Институт русского языка им В.В. Виноградова РАН, Калифорнийский университет в Беркли) выступил с докладом “Покаянная дисциплина и сотериологические представления в истории русской духовности”. По его мнению, рассмотрение практик покаянной дисциплины в русском православии через призму поздних работ М. Фуко позволяет выделить ряд существенных особенностей по сравнению с аналогичными практиками католического мира. В Средние века основным конституирующим богословским различием было наличие чистилища как неотъемлемой части западных сотериологических представлений. Более регулярно организованное воздаяние на небесах требовало и более регулярной, институционализированной в рамках церкви покаянной практики. В русском же православии широкое распространение получает лишь практика исповеди на смертном одре. Православные (за исключением монахов) редко калькулируют свои грехи, мало внимания уделяют индивидуальному спасению. Больше внимания на Руси в Средние века уделяется литургии как практике действенного обожения мира и спасения общины православных в целом.
Ситуация ощутимо меняется только в XVII веке. Под влиянием произошедшей на Западе Реформации и Контрреформации кружком “ревнителей благочестия” вынашиваются проекты религиозного дисциплинирования и для Русской православной церкви. Религиозное дисциплинирование, начатое в середине XVII века одновременно церковными и светскими властями, становится государственной политикой при Петре Великом. Однако из дисциплинарной революции ничего не получается. Население предпочитает коррупцию религиозной дисциплине, которая не интериоризируется, а воспринимается как государственное принуждение. Вместо консолидации русского общества результатом дисциплинарной революции ХVIII века оказывается размежевание отдельных классов; вместо эффективности управления — различные формы “двойной бухгалтерии”.
Второй день конференции открыла секция “Природные ресурсы, люди и технологии в Российской империи XVIII — начала ХХ веков: описание, освоение, модернизация”. Модератором здесь выступил Владимир Лапин. Александра Бекасова (Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники РАН) в выступлении “Изучение природных богатств Российской империи экспедициями 1760—1780-х гг.: “взгляд” естествоиспытателя и путевые описания” рассмотрела проблему естественно-географического, минералогического и социально-экономического описания территории Российской империи экспедициями Академии наук в указанный период. Перед участниками экспедиций, как правило приглашенными немецкими профессорами, очень остро стояла кадровая проблема. Направлявшиеся им в помощь ученики академической гимназии плохо знали латинский и немецкий языки, а сами профессора — русский. Губернские чиновники не были заинтересованы в дополнительной контролирующей инстанции и не стремились предоставлять правдивые сведения. Но главное, Российская империя второй трети XVIII века изучалась только вдоль почтовых трактов! Задача исследования остальной территории в это время даже не ставилась.
Алексей Крайковский (ЕУСПб) назвал свой доклад “Чиновники на фоне моря: правительственная модернизация морских промыслов России XVIII—XIX вв.” и рассказал о противоречивой роли монопольных компаний, призванных организовать русский китобойный промысел у Шпицбергена и засол сельди “на голландский манер”. Мало того, что монополии, организованные по иностранным проектам, подавляли традиционные морские промыслы (добычу моржа, “пермский” посол сельди), они все оказывались еще и экономически неэффективными. Хотя у провала правительственного плана освоения Севера были и объективные причины (более высокая ледовитость Белого моря по сравнению с Баренцевым и Северным, иные ихтиофауна и рельеф дна), случившееся, по мнению А. Крайковского, во многом может быть объяснено воспроизведением “матрицы русской модернизации”. Правительство не желало считаться с “мелочами” — с тем, что зимой будет лед, что сельдь Белого моря мелкая и соль на месте можно получать только из морской воды.
Маргарита Дадыкина (ЕУСПб) в докладе “Воздух Груманта делает свободным?: имперский миф о Шпицбергене и локальные практики выживания на Русском Севере в XVIII—XIX вв.” рассмотрела проблему тяжбы за суверенитет над Шпицбергеном между европейскими державами. Российская империя в этом вопросе проводила крайне непоследовательную политику. Преимущественная ориентация имперского расширения на запад и юг привела к тому, что вплоть до экспедиции Русанова в 1912 году на Шпицбергене отсутствовала официальная, признанная на государственном уровне хозяйственная деятельность российских подданных.
После перерыва начала работу секция “Социальные науки на периферии “академической миросистемы””. Модератором ее был Кирилл Титаев. Андрей Полетаев (ИГИТИ ГУ-ВШЭ) в своем докладе “Присутствие и отсутствие России в мировой науке” высказал ряд общих для разумной части научного сообщества опасений относительно состояния и перспектив отечественных гуманитарных наук. Далее прозвучали два взаимосвязанных доклада: ““Академическая миросистема” и политическая динамика национальных научных сообществ: что объясняет гипотеза Геллнера — Валлерстайна — Гринфелд?” Михаила Соколова (ЕУСПб) и “Мировая наука в пространстве внимания локального академического сообщества” Катерины Губы (ЕУСПб). Идея научного проекта состояла в том, чтобы сконструировать историю развития такой дисциплины, как социология, в одном городе (Санкт-Петербурге) на протяжении последних 25 лет и проследить траектории научных биографий всех участников процесса. В итоге было опрошено более 600 человек. Социологом респондента признавали по самозаявительному принципу, чтобы не допустить репрессивного ограничения границ исследовательского поля. Для наглядного отображения полученных результатов было построено облако рассеивания. В итоге на схеме получилось три сгущения, названных исследователями “Север”, “Запад” и “Восток”. Сгущение “Север” приблизительно соответствует исследовательскому сообществу вокруг ИС РАН в Петербурге, “Запад” — сообществу ЦНСИ и ЕУСПб, а “Восток” — факультету социологии СПбГУ.
Секцию “Россия — Франция: проблемы художественного взаимодействия на рубеже XIX—XX веков” посетить, к сожалению, не удалось, так как она проходила одновременно с секцией, посвященной социальным наукам. На секции выступали Елена Тюнина (Галерея ДО, СПб.) с докладом “Эволюция метода создания скульптурной формы во Франции и России на рубеже веков”, Инна Правденко (ЕУСПб) с докладом “Французское искусство в критике журнала “Мир искусства”” (1899—1904)”, Дина Лемтюгова (ЕУСПб) с докладом “Выставка “Сто лет французской живописи” (1912) в Петербурге” и Анна Петрова (ЕУСПб) с докладом “Русская опера Парижа (1929—1935): попытка создания национального театра в изгнании”. Модератором же выступил Илья Доронченков.
После обеда конференция продолжилась секцией “Религия в условиях секуляризации и десекуляризации: перспективы исторического подхода в антропологии религии”, модерируемой Сергеем Штырковым. В своем вступительном слове он говорил о наметившемся в последние годы движении дисциплинарных границ в сфере социологии и антропологии религии. Традиционное дисциплинарное членение выглядело так, что антропологи религии занимались “полным культурным контекстом”, религией, не затронутой модернизацией и секуляризацией. За подобной эмпирикой им непременно надо было выезжать за пределы условного Запада. Процесс же секуляризации общественного сознания, как и различные формы нетрадиционной религиозности, оставался в дисциплинарных рамках социологии религии. Ситуация стала меняться в последние годы под воздействием двух мощных социальных процессов: все более явственной десекуляризации на Западе, возвращения религии из социальных гетто в общественную жизнь и модернизации традиционного поля; традиционные общества стремительно убывают даже в таких знаковых для антрополога регионах мира, как Африка и Южная Америка.
Сергей Абашин (Институт этнографии и антропологии РАН), выступивший с сообщением “Исключенные мусульмане в Средней Азии и на Кавказе: вне государства и вне общества” предложил трактовку событий в узбекском Андижане и кабардино-балкарском Нальчике 2005 года в духе французского исламоведа Оливье Руа. По мнению Руа, возникновение различных неоисламских доктрин связано, в частности, с тем, что мусульмане стали осознавать себя как меньшинство не только в странах вроде Китая или России или при эмиграции в Европу. Из-за процессов модернизации, глобализации и секуляризации практикующие мусульмане зачастую превращаются в меньшинство и в традиционных мусульманских странах и регионах. В рамках такого построения целый ряд случаев насилия со стороны неоисламистов-фундаменталистов могут быть объяснены как политические. Причиной таких случаев являются не какие-то особые толкования Корана. Спонтанные всплески насилия, скорее, схожи с западной традицией индивидуального пессимистического бунта против системы — что отличает их, например, от хорошо продуманных и организованных действий чеченских боевиков.
Жанна Кормина (СПб ГУ-ВШЭ) в докладе “Советское прошлое женского старчества: к вопросу генезиса некоторых форм современной православной культуры” поделилась результатами своих полевых исследований групп почитателей различных православных стариц-целительниц, рассказала о нетрадиционных религиозных практиках в их среде, а также об отношениях с официальной церковью.
Следующей была секция “Память о Ленинградской блокаде: формирование образов события в воспоминаниях свидетелей, семейных нарративах и социальной политике государства”. Сергей Яров (ЕУСПб) посвятил свой доклад теме “Образы блокады в дневниках ленинградцев: проблемы поведения жителей города во время зимы 1941/42 гг.”. В центре внимания докладчика была проблема искренности авторской речи в дневниковых записях: такой литературный жанр, как дневник, мог служить делу психологической компенсации в экстремальной ситуации блокады. Докладчик подробно остановился на роли разговоров о еде как ядре блокадного дискурса в указанный период, политической самоцензуре и оппозиционных высказываниях в блокадных дневниках. Алена Пфозер (Венский университет) в сообщении “Блокада в семейной памяти: от опыта бабушек к идентичностям внуков” рассмотрела проблему рецепции памяти блокадного поколения их внуками. В качестве основных акторов докладчица выделила представительниц старшего поколения семей, бабушек, которые, собственно, и организуют канал передачи памяти о блокаде. Татьяна Воронина (ЕУСПб) в докладе “Память о блокаде как объект культурного производства: история создания обществ блокадников” рассказала об изменениях в официальной памяти о блокаде Ленинграда, институциализированной в обществах блокадников, от брежневского времени до эпохи перестройки.
Завершила работу конференции секция “Исследования в приграничных зонах: восприятие другого и межкультурная коммуникация”. Модерировал эту секцию Михаил Лурье. Екатерина Мельникова (ЕУСПб) прочла доклад “Послевоенное заселение приграничной Карелии: русская рулетка”, посвященный проблемам переселения и реэвакуации на территории Приладожья, несколько раз переходившей из рук в руки в ходе Зимней и Великой Отечественной войн. Игорь Ермаченко (РГПУ им А.И. Герцена, РГГУ) в докладе “Граница и пограничье в публицистической репрезентации “восточных” войн России (Русско-турецкая 1877—1878 и Русско-японская 1904—1905 гг.)” на материалах русской периодической печати рассмотрел воспроизводство ориентальных стереотипов в русской консервативной и праволиберальной прессе во время Русско-турецкой (1877—1878) и Русско-японской (1904—1905) войн. Капитолина Федорова (ЕУСПб) представила доклад “Коммуникация в русско-китайском пограничье: стратегии исследования”, в котором показала динамику возникновения и гибели русско-китайских пиджинов, обусловленную спецификой русско-китайских торговых контактов в различные периоды истории.
В рамках конференции прошла презентация Института проблем правоприменения ЕУСПб. На презентации выступили Вадим Волков, Элла Панеях, Кирилл Титаев, Денис Примаков, Николай Карбаинов, Анна Черныш.
Леонид Терещенков