праздник русской литературы в Австралии
Опубликовано в журнале НЛО, номер 4, 2007
В ноябре 2006 года в Сиднее прошел Первый австралийский фестиваль русской традиционной и экспериментальной литературы “Антиподы”. Основной задачей фестиваля был поиск авторов, пишущих в Австралии на русском языке в различных литературных жанрах, с целью познакомить с их работами русских читателей, которых в стране немало. Второй, симметричной задачей фестиваля было знакомство живущих в Австралии литераторов и читателей с некоторыми направлениями современной русской литературы. Разумеется, есть австралийцы, активно участвующие в русском литературном процессе и неплохо его знающие, и все же приходится признать, что такого явления, как русскоязычная литературная среда, в Австралии в данный момент нет.
Лидия Гинзбург в “Записках блокадного человека” писала о том, как во время войны люди перечитывали “Войну и мир” Толстого, чтобы понять, как же им себя чувствовать и понимать свое “здесь и сейчас”1. В условиях эмиграции тоже часто бывает нужно соотнести свои ощущения со значимым литературным текстом — именно по этой причине значение произведений, написанных в стране нового обитания, но на родном языке, для переселенцев возрастает многократно. Разумеется, ответ на жизненно важные вопросы может быть найден только в хорошей литературе.
Организаторами (в число которых входила и автор этих строк) объявлен был не конкурс, а именно фестиваль, и очень широкий по отбору — он был задуман как представление традиционной и экспериментальной литературы. Свои произведения в оргкомитет прислали сорок авторов из различных городов Австралии. В большой степени фестиваль происходил виртуально: тексты участников были размещены на официальной странице antifest.arts.unsw.edu.au для всеобщего ознакомления. И хотя некоторые из опубликованных произведений были явно непрофессиональны, оргкомитет не допускал по этому поводу критических замечаний, позволяя авторам просто обнародовать свои сочинения. Жить в эмиграции психологически непросто, и нам хотелось, чтобы участие в фестивале хотя бы принесло положительные эмоции. А произведения, которые, по мнению оргкомитета, могли представлять интерес, были предъявлены членам экспертного жюри. Жюри состояло из людей, так или иначе известных как эксперты по современной русской литературе: Владимир Аристов, Сергей Бирюков, Александр Бубнов, Татьяна Грауз, Кирилл Кобрин, Юрий Орлицкий, Игорь Сид. Такой подбор экспертов с достаточно разными вкусами сделал возможным разностороннее прочтение текстов участников. В обязанности членов жюри входило ознакомление с текстами финалистов и написание внутренних рецензий на те произведения, которые в наибольшей степени привлекли их внимание. Финалисты, получившие максимальное число рецензий, — неважно, положительных или отрицательных! — становились лауреатами фестиваля.
На основании сочинений участников фестиваля сложилась довольно калейдоскопичная общая картина австралийской русской литературы: в оргкомитет поступали и лирические стихотворения, и мемуары, и повествовательная проза, и “путевые заметки”, и комбинаторная литература2. Некоторые темы оказались очень популярны: только из стихотворений, посвященных встрече Нового года в австралийскую жару, можно было составлять мини-антологию.
Структура фестиваля не ограничивалась только представлением работ участников. Нам казалось важным показать и то, как воспринимали Австралию русские с начала XIX века. Путешественник и этнограф МиклухоМаклай широко известен в связи с его исследованиями Новой Гвинеи — однако он доплывал и до Австралии, и даже женился здесь на дочери бывшего премьер-министра Нового Южного Уэльса Маргарет Робертсон. Миклухо-Маклай предлагал Александру III устроить на одном из островов Тихого океана русское поселение (статья об этом в петербургской газете “Новости” называлась “Русская колонизация Австралии”), жители которого руководствовались бы гуманными идеями и строили бы колонию на основе принципов справедливости и демократии3. Мечта о колонии, в которой соединились бы простодушие утраченного рая, достижения цивилизации и прогрессивные социальные идеи, существовала и в европейском романтизме, но если Колридж и Саути мечтали создать такую колонию в Северной Америке4, то русские разночинцы обратили взоры на юг — к берегам Океании и Австралии. Естественно, этим мечтам не суждено было сбыться, и в XIX веке среди русских, поселявшихся в Австралии, оказывались то отставшие от корабля матросы, как это описано в эссе участника фестиваля Владимира Крупника “Русский Джек”5, или путешественники и авантюристы, как Николай Ильин (его сын Леандро женился на австралийской аборигенке), о котором рассказала Елена Говор в книге “Мой темнокожий брат. История Ильиных, русско-аборигенской семьи”6.
Уже в начале ХХ века в Австралии жило несколько тысяч выходцев из России. Во время Первой мировой войны они вступали в австралийскую армию и участвовали в сражении при Галлиполи, которое обернулось трагедией для союзников и стало началом осознания Австралии себя как нации: “Страна провозгласила независимость от Великобритании в 1901 году, и героическое поражение, которое потерпела молодая нация, расценивалось как разрыв с ее колониальным прошлым”7. По данным Е. Говор, автора книги “Русские анзаки в австралийской истории”8, в этом сражении участвовала почти тысяча бывших русских подданных. Отношение к ним было в то время сложным — их считали вероятными предателями и большевистскими подстрекателями, поэтому судьбы их во время и после Первой мировой войны сложились непросто, о чем и рассказывается в книге Говор.
Эти первые несколько тысяч русских, живших в Австралии в начале ХХ века, пытались сохранять родную культуру. По информации редакции журнала “Австралиада”, первыми русскими изданиями на континенте были выходившие в Брисбене в 1929—1930 годах журналы “Дальний юг” и “Чужбина”.
В конце 1940-х — начале 1950-х годов в Австралию хлынул поток беженцев из Европы и Китая, в том числе так называемая харбинская и шанхайская волна эмиграции. Если в Шанхае они жили в европейско-русской колонии, не смешивающейся с коренным населением Китая и сохранявшей русские школы и университеты, то в Австралии, не признающей иностранных дипломов и презирающей всякого, не владеющего местным вариантом английского, они должны были заниматься тяжелой физической работой на фабриках или на рубке сахарного тростника. Однако, несмотря на значительные материальные трудности, они находили силы и желание учить детей русскому языку и издавать русские журналы. С 1950 года выходит газета “Единение”, обозначившая себя как антикоммунистическая, занимающаяся антисоветской пропагандой. В Сиднее в 1952 году был создан клуб русских поэтов “На пятом материке”, существовавший на протяжении семнадцати лет. В 1950-е годы в Сиднее выходил журнал “Русский в Австралии”. Существовали русские литературные и драматические кружки, обычно складывавшиеся вокруг православных церквей, проводились Дни русской культуры.
В июне 1970 года в Мельбурне состоялся Первый фестиваль русских поэтов Австралии, в котором принял участие двадцать один человек. Фестиваль ставил задачу “помочь людям, которые в жизненном сумбуре, сквозь грохот и холодную бездушность действительности… услышали тихие слова Светлой Музы поэзии” и смогли бы передать их соотечественникам. В марте 1983 года в Мельбурне состоялся Второй фестиваль русских поэтов Австралии, через пять лет работы участников были напечатаны в поэтическом сборнике “Русские поэты Австралии”. А в начале XXI века уже усилиями позднесоветских и постсоветских эмигрантов в Мельбурне проводились конкурсы русской поэзии.
В 1994 году в Сиднее началось издание литературно-общественного журнала “Австралиада”. Редакция журнала, возглавляемого Н.А. Мельниковой, поставила задачей воссоздание истории русских в Австралии. К этому времени цельного и систематизированного архива русской диаспоры не существовало ни в Национальной библиотеке в Канберре, ни в центрах русской культуры и русских изданиях Австралии.
В 1998 году редакция “Австралиады” собрала и издала “Антологию русских поэтов Австралии”, куда вошли произведения сорока шести авторов. Эти стихотворения были написаны людьми, расставшимися с русскоязычной средой за двадцать, тридцать, сорок лет до этого, а то и вовсе никогда не живших в России, но сохранивших православную религиозность, как Елена Недельская и Василий Резников, или привязанность к образу ушедшей, дореволюционной России, как, например, Владимир Петрушевский. Они не ставили себе высоких поэтических целей: все, на что они надеялись, как Павел Шевченко или Михаил Голубен, это вдали от России сохранить русский язык. Они могли писать стихи, близкие по сути к человеческим документам, впечатляющие своим мужеством (Гали Плисовская), или шуточные (Алексей Пикулевский), или воспроизводящие наивные мифы о витязях и красавицах-боярышнях (Нина Рытова). О многочисленных скитаниях и пережитых исторических потрясениях рассказывали в опубликованных в журнале воспоминаниях Е. Ширинская и другие авторы.
Поседевших волос коснись,
Над душою усталой склонись…
Пустота вокруг — ни души,
Только сердце кричит в тиши,
Просто так кричит, никому,
В беспросветную, черную тьму.
(Гали Плисовская)
Специальный раздел фестивального сайта — “Австропоэзии” — отведен стихотворениям и песням известных русских поэтов, посвященным пятому континенту. Австралия представала перед ними родом “зазеркалья”, “другого мира”, первобытно-примитивного в стилизованной “Австралийской песне” В. Брюсова9, или рая, утраченного в процессе индустриализации, в “Черном лебеде” К. Бальмонта, или экзотически-эротического впечатления в “Кенгуру” Н. Гумилева. В 1930-х годах обителью Сатаны предстает она в “Аде” Дмитрия Кедрина, а в 1941-м Сергей Наровчатов в стихотворении “Большая война” показывает ее волшебной сказкой, существующей, несмотря на жестокости войны, в которой далекие страны оказались союзниками:
Ночью, в жаркой землянке, усталые,
Мы с политруком Гончаровым,
У приемника сидя, принимаем Австралию,
Магией расстояния зачарованные.
Печальную песню на языке незнакомом
Слушаем, с лицами непривычно счастливыми.
Хорошая песня… Интересно, по ком она
Так сердечно грустит?
Не по мужу ли в Ливии?
Еще недавно: — Ну, что нам Австралия?!
Мельбурн и Сидней — только точки на карте.
Кенгуру, утконосы, табу и так далее,
Рваный учебник на школьной парте.
<…>
А сейчас — сместились меридианы
И сжались гармошкою параллели.
Рукой подать — нездешние страны,
Общие беды и общие цели.
Наша землянка — земли средоточие,
Все звезды сегодня над нами светятся,
И рядом соседят просторной ночью
Южный Крест с Большой Медведицей.
Для Новеллы Матвеевой (“Страна Дельфиния”) и Булата Окуджавы (“Из Австралии Лева…”) эта страна — и романтический берег дальний, и страна эмиграции, о которой мечтают на кухне и из которой можно даже ненадолго вернуться. Владимир Высоцкий в “Марше антиподов” и в “Песенке о Куке” и Галина Усова в “Австралии — стране наоборот” видят ее страной абсурдной сказки, выдающей себя за реальность, или отдаленной невозможной реальностью, похожей на приключенческий роман. Именно благодаря переводам Галины Усовой, опубликованным в книге “Берег Юмереллы” (1990), российский читатель познакомился с песнями сосланных на южную землю каторжан, нарушителей законов английской империи, отчаянных бушрейнджеров, искусных погонщиков и пастухов, фермеров и стригалей и бродяг, скитающихся по дорогам пятого континента. Иосиф Бродский в стихотворении “Памяти отца: Австралия” возвращается к представлению об Австралии как о мире ином, из которого, впрочем, можно если и не вернуться, то хотя бы позвонить по телефону. Борис Гребенщиков был заворожен звучанием слова “Аделаида” — звезда ли это, женское имя или название города. Возможно, этот романтический миф, созданный позднесоветскими поэтами, способствовал тому, что среди многих других возможных вариантов того, куда уехать, некоторые потенциальные эмигранты из России в 1990-х годах выбирали именно Австралию.
Фестиваль “Антиподы” собрал не только поэтов и прозаиков, но и творческих людей и культурные сообщества, работающие в других областях искусства — театра, музыки, графики. Помимо уже названного журнала “Австралиада”, среди друзей фестиваля был и альманах “Австралийская мозаика”, с 2001 года знакомящий читателей с австралийской литературой в переводах на русский язык, с достижениями австралийской науки и изобразительного искусства, а также с поэтическим и прозаическим творчеством австралийских русских авторов. Благодаря певицам Марии Окуневой и Ларе Золотарёвой фестиваль обогатился музыкальной программой. Русские театральные группы “Пилигрим” и “ОстровОК” помогли сделать программу фестиваля игровой и понятной не только русскоязычному, но и англоязычному слушателю. Среди друзей фестиваля оказалась даже расположенная в центре Австралийского континента, под знаменитой горой Улуру, галерея аборигенского искусства, пропагандирующая и распространяющая традиционное искусство австралийских аборигенов, которое сегодня признано полноправной составляющей культуры этой страны.
Программа фестиваля включала девять мероприятий. 17 ноября состоялся поэтический вечер члена оргкомитета фестиваля Елены Чинаховой, прочитавшей как опубликованные, так и еще ни разу не звучавшие на публике стихи. 18 ноября в библиотеке Марубры состоялось официальное открытие фестиваля. В адрес фестиваля поступили приветственные письма от поэта и организатора литературной жизни Дмитрия Кузьмина, от участников фестиваля авангардной литературы “Другие”, проходившего в эти дни в Москве, и от Крымского геопоэтического клуба; в последнем была подчеркнута актуальность южной, то есть австральной, темы в современной литературе.
Официальную часть сменили открытые уроки, на которых зрители узнали об искусстве комиксов, создавали сценические этюды и сочиняли лимерики. Алексей Харьков из Мельбурна показал свои работы, выполненные в жанре нуар-комиксов. До приезда в Австралию Алексей несколько лет жил в Израиле, отслужил там в армии. Правда, на его комиксах изображены не яркие австралийские или израильские дни, а петербургские ночи, в которых живут оборотни и умирают люди10.
А на следующий день в “Сентенниал парке” Сиднея прошли открытые “Кукабаррские чтения”. Кукабарра — птица, громко хохочущая среди листвы, — является идеальным литературным критиком. Читать свои произведения перед кукабаррой, одним из аборигенских тотемов (впрочем, на фестивале она фигурировала в виде железного идола китайского производства), вызвалось около десятка авторов. Идол кукабарры прослушал лирические стихотворения, автобиографии в стихах, мемуары, зарисовки из местного быта, анималистические хорроры и даже повесть о затруднениях при эмиграции из России — в течение трех часов без перерыва.
Как уже сказано, среди основных целей фестиваля “Антиподы” было ознакомление австралийского читателя, как русско-, так и англоязычного, с произведениями современной русской литературы. Решению этой задачи были посвящены вечера в Университете Нового Южного Уэльса (НЮУ) и в Писательском центре НЮУ в Розелле. 21 ноября на заседании клуба книголюбов в Университете НЮУ я рассказала о московском концептуализме, прочитав стихи Д.А. Пригова, стихотворение Л. Рубинштейна “Шестикрылый серафим” и несколько стихотворений из сборника Вс. Некрасова “Пакет”. Тексты этих авторов были неизвестны книголюбам, собравшимся в сиднейском клубе, и вызвали у слушателей, привыкших к классической поэзии, чрезвычайно разнородную реакцию. А на вечере в Писательском центре НЮУ, расположенном в одном из корпусов психиатрической больницы, звучали произведения Иосифа Бродского, Геннадия Айги и Константина Кедрова, также неизвестные абсолютному большинству присутствовавших. Двуязычные слушатели высоко оценили качество переводов стихотворений Айги, выполненных Питером Франсом и прочитанных актерами театра “ОстровОК” Мариной Лобастовой и Михаилом Ференцевым.
Австралийский читатель знаком с представлениями об аборигенском “времени сновидений” — мифологическом континууме, в котором обитают души предков и тотемных животных; именно там происходят самые важные процессы передачи знаний и умений11. Сходным образом, и для Айги сон и поэзия — понятия близкие, взаимосвязанные: именно в глубинах сна он видит общность живых и умерших, оттуда, из снов, по мнению Айги, приходит знание, приходит поэзия, как лепет еще не научившегося говорить ребенка, как шум листвы и травы:
Почему человек — весь — из яви и явь, а сон — не только он, человек, но и что-то еще “другое”?
Почему мы — как бы чужие самим себе, когда имеем “дело” со сном? Видно, мы не можем прощать сну забвение, “потерю” в нем нашего “я”, — то самое, чего мы в то же время так жаждем.
Как будто мы играем с ним “в Смерть”, не зная самого существенного о Смерти, — как дети играют в войну, не зная об убийстве. <…> Говоря о связях Поэта с Публикой, с Читателем, мы будем иметь здесь в виду лишь позднейшие времена в определенных пространствах. И, пользуясь заданностью темы, спросим себя: где, в какой литературе больше всего сна? Его много — в “не-ангажированной” поэзии. <…> У Поэзии нет отступлений и наступлений. Она — есть, пребывает.
Лишив “общественной” действенности, невозможно лишить ее жизненной человеческой полноты, углубленности, автономности. Что ж, — она может заметно углубиться и в те сферы, где столь действует — сон. “Сметь” пребывать во сне, обогащаться у него, сообщаться с ним, — в этом, если хотите, — неторопливая уверенность поэзии в самой себе — она не нуждается в том, чтобы ей “указывали”, чтобы ее “разрешали” и контролировали (таков, соответственно, и ее читатель). Теряет ли поэзия в таких условиях что-нибудь или приобретает? Хотелось бы оставить это лишь высказанным вопросом. Главное: она выживает. Выгони ее в дверь, она лезет в окно12.
Если Айги можно назвать поэтом земли — а земля едина, что на просторах Чувашии, что в красной австралийской пустыне, то стихи К. Кедрова отражают универсальное единство человека и космоса. Декламация стихотворений К. Кедрова сопровождалась видеопроекцией живописных произведений автора. Стихи Иосифа Бродского не требовали дополнительных разъяснений, а чтение Марины Лобастовой (в особенности исполнение “Писем римскому другу”) вызвало овацию аудитории. Руководительница Писательского центра Ирина Данн высказала пожелание, чтобы такие вечера русской поэзии проходили в центре регулярно, и к ее просьбе присоединились гости вечера.
2 декабря, спустя неделю после официального закрытия фестиваля, состоялся концерт Марии и Анны Окуневых, исполнивших произведения И. Стравинского, С. Рахманинова, С. Прокофьева, Д. Шостаковича и Э. Денисова на стихи К. Бальмонта, А. Блока, А. Ахматовой, Саши Чёрного. Концерт прошел с большим успехом, а его запись впоследствии была передана сиднейским “Radio Classic”.
25 ноября в библиотеке Марубры произошло главное событие фестиваля — чтения, в которых приняли участие финалисты фестиваля: Всеволод Власкин с эссе “Лев Толстой — козел!”, Елена Говор с главой из книги “Мой темнокожий брат”, Геннадий Гончаров с рассказом “Жеребчик”, Геннадий Казакевич с рядом стихотворений и переводов, поэты Елена Михайлик, Семен Климовицкий, Ольга Кляйн и Нора Крук, Екатерина Кравцова, читавшая рассказы, Вадим Кузьмин со стихотворениями и пародиями (в том числе и на участников фестиваля), Ирина Нисина с главой из биографического романа и Михаил Ференцев с рассказом “О больших и маленьких”.
Большинство участников фестиваля не занимаются литературой профессионально: Вс. Власкин работает программистом в Сиднее, Г. Казакевич преподает экономику в мельбурнском Университете им. Монаша, Г. Гончаров работал в Советском Союзе геологом, а теперь на пенсии в Канберре. И. Нисина — преподаватель информационных технологий в государственной школе штата Квинсленд. Е. Говор переехала в Австралию в начале 1990-х, будучи автором библиографии работ русских писателей об Австралии. Елена занимается изучением истории русских в Австралии, защитила здесь диссертацию и издала несколько книг. Нора Крук — известный в Австралии русский поэт. Она родилась и выросла в Харбине, работала журналисткой, писала стихи по-русски и по-английски, печаталась в гонконгских журналах и газетах. Работы Норы включены в антологию “Русские поэты Китая”, составленную В. Крейдом, О. Бакич и Е. Витковским и изданную в Москве в 2001 году. С 1977 года Нора живет в Австралии, она активно участвует в австралийских поэтических конкурсах (и часто побеждает). Е. Михайлик защитила в Сиднее диссертацию по творчеству Варлама Шаламова, в настоящее время она преподает в университете и работает на русском канале телевидения SBS13.
В соответствии с положением о фестивале авторы, работы которых привлекли наибольшее внимание экспертов, получили дипломы лауреатов фестиваля. Первым (в алфавитном порядке) лауреатом стала Тина Васильева (Перт), получившая четыре благожелательных отзыва на переводы рассказов Кеннета Кука. Вторым (по алфавиту) лауреатом стал Вадим Кузьмин (Мельбурн) за цикл тавтограмматических стихотворений14, который также получил четыре благожелательных отзыва. Специфика проекта, объявленного как фестиваль традиционной и экспериментальной литературы, обусловила особое внимание к экспериментальной поэзии В. Кузьмина. Третьим (также по алфавиту) лауреатом фестиваля стала Елена Михайлик (Сидней). Мнения экспертов относительно стихов г-жи Михайлик разделились, однако интерес они вызвали у всех, что и определило присуждение Елене звания лауреата фестиваля.
Первые выводы, которые можно сделать по окончании фестиваля: русская литература в Австралии все же существует, но она чрезвычайно разрозненна и разнородна. Сочинительство является привлекательным занятием, возможно, некоторым родом терапии, однако в некоторых случаях произведения австралийских русских писателей имеют и литературный интерес. Идея некоммерческого фестиваля встретила понимание, одобрение и активную поддержку как у людей, принявших в нем участие и просто присутствовавших на мероприятиях, так и у организаций, предоставивших помещения и распространяющих информацию о фестивале. К недостаткам фестиваля можно отнести небольшое участие молодежи, которая либо совсем забывает русский язык, либо находит собеседников в виртуальном пространстве. Перспективным представляется создание постоянно действующей ассоциации, проводящей творческие занятия, издающей сетевой или бумажный журнал, а также занимающейся организацией встреч и чтением лекций в центрах, заинтересованных в распространении русской литературы.
Первый фестиваль “Антиподы” завершился, но праздник русской литературы в Австралии должен продолжаться.
_______________________________________________
1) Гинзбург Л.Я. Записки блокадного человека // Гинзбург Л.Я. Человек за письменным столом: Эссе. Из воспоминаний. Четыре повествования. Л.: Сов. писатель, 1989. С. 517.
2) О ней см. подробнее: Бонч-Осмоловская Т. Комбинаторная литература (курс лекций) // http://homo.fizteh.ru/ programs/culture/bonch_osmolovskaya.htm, а также подборку статей и материалов “Между загадкой и алгоритмом: комбинаторная литература” в: НЛО. 2002. № 57.
3) См. об этом: Погодин Ф. От тюрьмы до сумы кенгуру. Русские в Австралии // Русский предприниматель. 2002. № 9 (10/11); Массов А. Россия и Австралия во второй половине XIX века. СПб., 1998; Говор Е. Миклухо-Маклай и русская утопия в Южных морях // Австралиада (Сидней). 1996. № 8 (http://members.iimetro.com.au/ ~elgovor@iimetro.com.au/elenagovor/Maclay.htm); Она же. “Таинственной невстречи пустынны торжества…”, или Русский путь в Австралию // http://elenagovor. narod.ru/Elena1.htm, и др.
4) История английской литературы. Т. II. Вып. 1. М.: Издво АН СССР, 1953. Гл. 2.
5) См. текст на сайте фестиваля: http://antifest.arts.unsw. edu.au/geo_krupnik_jack.html.
6) По-английски книга издана в Сиднее (Govor E. My Dark Brother: The Story Of The Illins, A Russian-Aboriginal Family. Sydney: University of New South Wales Press, 2000), фрагменты русского варианта см.: http://antifest. arts.unsw.edu.au/geo_govor_brat.html.
7) Австралийские силы в Ираке // Передача радиостанции “Голос Америки” от 26 апреля 2004 года (http:// www.voanews.com/russian/archive/2004-04/a-2004-0426-2-1.cfm). Подробнее об этом см.: Bean C. The story of ANZAC. Official history of Australia in the war of 1914— 1918. Vol. II. The Story of ANZAC from 4th May, 1915, to the evacuation of the Gallipoli Peninsula. Sydney: Angus & Robertson, 1941 (11th ed.).
8) Govor E. Russian Anzacs in Australian History. Sydney: UNSW Press, 2005. Анзаки — военнослужащие австралийско-новозеландских войск (от аббревиатуры ANZAC — Australian and New Zealand Army Corps).
9) Впрочем, происхождение этой песни было не австралийским, а немецким. Подробнее см.: Вайскопф М. Извлечения (Юбилейное приношение автору “Записей и выписок”) // НЛО. № 73. С. 236—237.
10) Гиперссылки на интернет-публикации этих комиксов см.: http://antifest.arts.unsw.edu.au/fr_amba.html.
11) “Поступая определенным, предписанным образом, в соответствии с правилами, установленными действовавшими в тот период мифическими существами, люди могут поддерживать контакты с этими существами, использовать то “могущество”, которое эти существа “излучают” до сих пор… <…> В разных австралийских племенах используются для обозначения “периода созидания” различные названия — Период созидания, Времена предков, Сновидение, Времена сновидений, Вечный период сновидений и т.д. Под Вечным периодом сновидений подразумевается, что мифические предки, положившие начало всему, существуют в настоящем, но в нематериальной форме, в форме духов; они и все с ними связанное будут существовать и в будущем. Термин “вечный” имеет именно это значение. Понятие “сновидение” не связано с обычными снами, однако как для спящего реально все происходящее во сне, так и для верующего реальны все действия мифических созидателей Времени сновидений” (Поликарпов В.С. Лекции по культурологии. Лекция 11. Культура Австралии // http://history.km.ru/kultur/pol_avstral_11.htm).
12) Айги Г. Сон-и-Поэзия. Разрозненные заметки (1975) // http://www.opushka.spb.ru/text/aigi_son.shtml.
13) Стихи Е. Михайлик публиковались в антологии “Освобожденный Улисс” (М.: НЛО, 2005), а филологические работы — в журнале “НЛО”; кроме того, г-жа Михайлик постоянно сотрудничает с издательством “НЛО” как переводчик. — Примеч. ред.
14) Тавтограмма — игровое стихотворение, в котором все слова начинаются с одной и той же буквы (Квятковский А.П. Поэтический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966. С. 294).