Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2005
Сейчас было бы уже банальностью утверждать, что величайшие технические изобретения середины XIX — начала XX века (железная дорога, электричество, радио, телефон, автомобиль, авиация и т.д.) коренным образом изменили мироощущение людей, ставших современниками этих открытий, их представления о времени, пространстве, возможностях человека и были активно восприняты и осмыслены литературой. Освоение воздушного пространства, начавшееся в Европе в конце XVIII века с первых полетов на воздушном шаре, продолжившееся в 1910—1930-е в бурном развитии авиации и, по сути, не завершившееся до сих пор (за самолетами, как известно, последовали космические средства транспорта), дало возможность продолжительной рефлексии в литературе, публицистике и журналистике о самых разных, подчас довольно острых социальных и антропологических проблемах: модернизации, индустриализации, новом облике города, взаимоотношениях индивида и государства (полет как предмет личной гордости летчика и авиация как предмет гордости национальной), возможностях человеческого зрения, власти человека над пространством. Кроме того, первые полеты на воздушном шаре, а затем и на самолете привели к серьезным изменениям в структуре художественных нарративов: появилась новая оптика в описании города и природного ландшафта, изменились позиции повествователя и наблюдателя в прозе и «я-персонажа» в лирике.
Тема «литература и авиация» уже достаточно подробно разработана в европейской и североамериканской традиции литературоведения — как на теоретическом, так и на конкретно-эмпирическом уровне 1. В России исследования такого рода можно буквально сосчитать по пальцам, и они связаны скорее с «авиационными впечатлениями» поэтов и писателей, нежели с масштабными сдвигами, привнесенными авиационной и воздухоплавательной тематикой в литературу 2. Серьезный импульс к заполнению этой лакуны дала вышедшая в 2004 году книга Юрия Левинга «Вокзал — Гараж — Ангар: Владимир Набоков и поэтика русского урбанизма»; ее третья, заключительная, часть посвящена символике аэроплана в русской поэзии. В этой книге вводятся и обосновываются два важных понятия: понятие «авиационных текстов» (или «авиационного текста»), которым, по мнению автора, присущи определенные лексика, метафорика и сюжеты, и понятие «мифогенной зоны», — насколько можно судить, оно означает техническое изобретение, изменившее возможности человека и давшее бога-тую почву для их мифологизации 3. По словам Х.-У. Гумбрехта, «аэропланы выступают как стандартные элементы самых разных нарративных жанров»4. Кроме того, воздухоплавательные средства открывают дорогу в две сферы, всегда чрезвычайно притягательные для литературы: сферу трансцендентного (небо — мир небытия, смерти, иррационального) и сферу футурологическую (скоростной полет в трехмерном пространстве как способ покорения времени).
Исследование разнообразных преломлений темы авиации и воздухоплавания в литературе открывает еще один важный ее аспект: зачастую в литературном произведении не появляется ни воздушных шаров, ни самолетов, однако перед героями или повествователем возникает точно такая перспектива, какая открывается с высоты пилоту или пассажиру летательного аппарата. В иных случаях сам текст произведения содержит риторику покорения воздушного пространства.
Опыты осмысления авиационной темы в литературе 1990—2000-х годов возвращаются к острой для эпохи возникновения воздухоплавания (конец XVIII—начало XIX веков) теме границ модерности и прямо или иносказательно демонстрируют, что постиндустриальная (постмодернистская) цивилизация содержит гораздо больше архаических, домодерных черт, чем ее предшественница. Об этом — публикуемое ниже новое стихотворение Алексея Парщикова и посвященные ему эссе.
М. Майофис
1) Среди многих прочих работ см., например: Ingold F.P. Literatur und Aviatik: Europeische Flugdichtung 1909— 1927. Basel; Stuttgart: Bickhauser, 1978 (спримерами, вчастности, иизрусскойпоэзии); Goldstein L. The Flying Machine and Modern Literature. L.: MacMillian Press, 1986; Frietzsche P. A Nation of Flyers: German Aviation and the Popular Imagination. Cambridge, Mass., 1992; Dimitroff J.S. Give Russia Wings: The Confluence of Aviation and Russian Futurism, 1909—1914. Ann Arbor: UMI Dis-sertation Services, 1998.
2) Желтова Е. Об отношении М. Цветаевой к авиации // Вторая международная научно-тематическая конференция 9—10 октября 1994 года. М., 1995; Чурсина Л. Блок и авиация (по материалам периодики начала ХХ в.) // А. Блок. Исследования и материалы. Л.: Институт русской литературы (Пушкинский дом), 1991.
3) Исследование Ю. Левинга, развивающее некоторые важнейшие темы книги «Вокзал — Гараж — Ангар» и посвященное «советскому» авиационному тексту, публикуется в этом разделе.
4) Гумбрехт Х.У. В 1926: на острие времени / Пер. с англ. Е. Канищевой. М.: НЛО, 2005. С. 38.